— Вы в порядке? — едва оправившись от удара, со взглядом мутным, потерянным, Кеннеди, сумев подняться на четвереньки, подполз к своему компаньону, протянул руку, коснулся артерии, нащупывая пульс, а затем коснулся плеча, облачённого в мешковатую куртку и потряс; бесполезно, почти никакой реакции, лишь слабое подёргивание конечностей, утробный стон да и всё.

Не дождавшись, Кеннеди собрался с силами и, привстав, подхватил на руки и пребывающего в отключке компаньона, затем — медленно, слегка покачиваясь от волнами накатывающего головокружения и боли в затылке, доковылял до кровати, ранее предназначавшейся Пинку, и уложил тело головой на подушку, а после уселся следом на край. Повернув руку, Кеннеди нажал на крупный экран электронных наручных часов, поднеся их поближе к лицу, чтобы разглядеть всё без очков, которые наверняка валялись где-то в камере. Тот отзывчиво замигал нежно-голубым цветом, показывая список активных приложений в виде минималистичных, разве что не совсем пиксельных, иконок. Кеннеди выбрал ту, что неизменно тревожно висела в списке последних открытых — доступ к камерам. Пальцы тут же принялись лихо проводить по экрану справа налево. Изображение на нём менялось одно за другим, выдавая миниатюрные, но вполне понятные композиции. Прокрутив весь тот небольшой набор следящих устройств, лишь изредка задерживая взгляд на случайных деталях, Кеннеди повернулся к своему компаньону, а затем стянул противогаз. Челюсть была чуть перекошена, а на коже сиял красным кровавый отпечаток удара.

— Дьявол, — шепнул Кеннеди, лишь теперь осознав, с каким же трудом ему даются любые попытки поговорить, и положил ладонь на плечо компаньона. — Очнитесь, прошу. Нам некогда спать.

Вздох боли и разочарования протиснулся через плотно сжатые губы.

— А я и не сплю, — монотонно, еле двигая челюстью и практически не шевеля губами, ответила молодая, лет 27 на вид девушка, в чертах лица которой лишь присмотревшись можно начать подозревать, что на деле она может оказаться старше, но максимум на десяток. — Уже минут тридцать лежу, в себя прийти пытаюсь. Сейчас попробую привстать.

И она, как ни странно, привстала. Подняв корпус, девушка развернулась и упёрлась в стену спиной, растерянно свесив ноги и безжизненно посмотрела перед собой.

— Мы обделались по полной, — дрожащим, почти что плачущим голосом сказала она и, чуть наклонив голову посмотрела на Кеннеди. — Никогда такого не было, да?

— Они ушли, — мрачно подчеркнул Кеннеди, выделяя каждое слово. — Вероятно, несколько часов назад. Потому что начало третьего. И на камерах никого.

Ему явно досталось меньше. Он и выглядел поживее, и говорил более-менее внятно. Повернув голову, он посмотрел на девушку, которая, казалось, вот-вот может отключиться снова, стоит только тускло мерцающей лампочке под потолком погаснуть. Здорово их Пинк приложил. Мастерски. Как и ожидалось от инквизитора.

— Как это могло случиться? — вопрос Кеннеди повисает в воздухе — первое время девушка отвечает лишь растерянным взглядом.

— Я не знаю, — в голосе растерянности ещё больше. — Всё должно было быть... Не так.

И снова торжествует молчание. Губительное. Глубокое. Чёрное. А за ним — страх неопределённости, смиренно ждущий, когда откроется дверь. И Кеннеди, и его компаньона, интересует одно и то же. Что ждёт «Закулисье» теперь? Будет ли у него будущее после случившегося? Не то ошибка, не то стечение обстоятельств могут им обойтись дорого. Очень дорого.

— Ведь всё происходило так, как планировалось, — от досады Кеннеди сжал кулак и ударил себя по коленке. — От начала и до конца. Кроме пары несущественных моментов. Что именно было не так? Что мы не учли?

Девушка тяжело вздохнула.

— Не мы. Я не учла, — а следом — ещё раз, только ещё тяжелее, ещё более виновато, а речь стала чуть более свободной. — И, скорее всего, я знаю, что именно. Пока нет уверенности. Как и возможности проверить это экспериментально. Да и вряд ли такая предоставится. Но...

— Может быть, просто случайная ошибка? — предположил Кеннеди, не сводя сочувствующего взгляда со своего компаньона, а затем вытащил из кармана любимые сигареты, раскрыл пачку, посмотрел внимательно, и его лицо исказила кислая мина. — Такое может быть?

— Нет, — девушка слабо помотала головой, опустив глаза вниз. — Не может. Эта ошибка неслучайна. Она закономерна. Надеюсь, теперь вы понимаете, что нам нужна помощь со стороны?

— Мы не можем посвящать в детали дела всей нашей жизни кого попало, — отрезал Кеннеди, вытащил сигарету, сминая пачку и отправляя её в мусорное ведро, а после принялся ощупывать себя на предмет зажигалки. — Видите, чем это закончилось? Наш единственный реальный шанс на успешную оперативно-розыскную работу сейчас шляется по Нео-Токио в компании левой девки. Вокруг куча полицейских и военных. И тот факт, что я начальник тайной полиции, на руку нам не играет.

— А может и играет, — девушка болезненно усмехнулась. — Не хотите ли своих людей для этого дела припрячь? Лица у нас есть, а ваши люди — ищейки одни из лучших. Вы бы могли...

— Исключено, — решительно отрезал Кеннеди. — Если мы будем пытаться искать Пинка с помощью Тайной полиции, это вызовет определённые вопросы: после того, что устроили ОЧР, все службы на взводе.

— Если он сбежит из сектора, будет ещё хуже, — девушка опустила голову и, коснувшись челюсти, прикрыла глаза.

— Не трогайте, иначе хуже будет вам и уже сейчас, — предупредил Кеннеди. — Да уж, сейчас бы нам пригодился мистер Уиллфорт.

— И не говорите, — с досадой ответила девушка, убирая руку, но нашла в себе силы иронично улыбнуться. — После такого мне потребуется не только первая помощь, но ещё и пластика.

— Пинк не сбежит из сектора, — отрезал Кеннеди, наконец, вытащив из кармана брюк зажигалку, прикурил и сделал долгожданную затяжку, блаженно закрыв глаза, выдохнул. — Всё, что есть на руках, ведёт вникуда. В тупик. Кто что знает — тех уж нет в живых. Чтобы уехать, ему потребуются деньги. И работать он на отъезд будет месяца три со своими документами. А найдём мы его за неделю. Может больше.

— А девчонка? — девушка лукаво прищурилась. — Она малая ещё совсем, но во взгляде — жесть. Не из простых. И татуировки эти, обычные британцы не делают их в таком количестве. Я подобных ей повидала немало.

— Её по приметам отследить ещё проще, — спокойно сказал Кеннеди, блаженно выдыхая медовый дым. — Отсюда несколько путей отступления, кое-где стоят камеры. Направление, а дальше поработаю.

— Без помощи своих людей? В одиночку? — девушка едва не начала хохотать, как вдруг что-то хрустнуло и она болезненно застонала. — Не храбритесь, мистер Кеннеди. Вашей вины во всём этом нет. В конце концов, я опасаюсь не за зацепки. И не за то, что девчонка ему поможет.

Кеннеди перестал курить, облизнул губы. Весьма спокойное лицо резко напряглось каждым мускулом. Он был похож на участника викторины, что в шаге от миллиона, надеется на звонок другу.

— Хотите сказать, что-то ещё могло пойти не так? И он, всё-таки, что-то вспомнил?

— Да. И вовсе не то, что нам нужно.

— Тогда рассиживаться нам некогда. Нужно думать, что делать, — оставив сигарету тлеть во рту, Кеннеди поднялся с кровати, слегка пошатываясь.

— Лайтинг, — напомнила девушка, тоже попытавшись встать, но вместо этого просто завалившись на локоть. — Если к кому-то и можно обратиться, то только к нему. Один раз он нас уже здорово выручил. А ещё ему доверяет Макаров.

— Только в крайнем случае, — ответил Кеннеди, направляясь к двери. — Пока ещё случай не крайний. Он и так слишком сильно рискует, так что не будем пользоваться доверием понапрасну. Не найдём Пинка за неделю — будем обращаться.

В миг тишины, наступивший после слов Кеннеди, в его брюках завибрировало. Нет, не то, что могло бы быть, когда вспоминаешь Лайтинга и его чувство юмора: всего лишь телефон. Жестом Кеннеди попросил девушку подождать, а затем ответил на звонок.

— Слушаю, — голос Кеннеди звучал тревожно — кто мог звонить глубокой ночью после двух, как не коллеги с работы? — Нет, только собираюсь. Что случилось? Кто сбежал? Вот только его мне не хватало сейчас! Тайная полиция не для того существует, чтобы ловить психов. С департаментом свяжитесь, рекомендуйте усилить патрули. Наших, кто есть, там... Мелочью кто занимается в гетто, отзови прямо сейчас. Завтра утром займусь, ожидаю полный штат.

Кеннеди убрал телефон. Недоумевающе покачал головой.

— Миллиган сбежал, — коротко сказал Кеннеди, до пластикового скрипа сжав в руке телефон.

— Что? — глаза женщины округлились, и теперь в них отчëтливо читался испуг с примесью негодования. — А я говорила, что ему не место в этой клинике! Свяжитесь с Черчиллем. Скажите, чтобы держал ухо востро. И найдите Миллигана. Теперь уже не имеет значения, живым или мëртвым.