Темнота опустилась на Москву уже несколько часов назад: в это время года темнеет рано. И люди, будто пытаясь спрятаться подальше подальше от света неоновых вывесок и болезненно-жёлтых мерцающих фонарей, стекались большими массами в уютные бары и кофейни. Даже несмотря на будний день. Но всё имеет свойство заканчиваться, и настаёт момент, когда заведениям и их хозяевам тоже нужно как следует отдохнуть, привести свой дом в порядок, чтобы на следующий день принят новых посетителей с распростёртыми объятиями.

И лишь чайная «Незримый покой» в этот день оставалась за гранью всех графиков и правил. Но лишь для двоих посетителей — тех, что предупредили о своём визите загодя, оставив то самое сообщение на барной стойке. И они были уверены, что их непременно ждут.

Дверь слегка приоткрылась, впуская в помещения сквозняк, чёрной кошкой прошмыгнувший по полу вдоль убранных стульев, стойки, теряясь где-то в глубине. А следом за сквозняком зашли двое — одетые неприметно, совсем по-простому. Куртки с овчинным мехом, джинсы, зимние ботинки да шапки. Ничего особенного.

— Привет хозяевам! — стягивая с седой головы шапку, вошедший первым стряхнул с неё снег, немного потоптавшись возле двери. — Свободные столики есть?

Второй последовал примеру первого, вдобавок ещё и отряхнув как следует куртку, а шапку разместив в кармане, после чего раскосые глаза пристально заозирались по сторонам, с интересом изучая интерьер чайной, владельцем которой был их старый-новый знакомый Ким Сайрумов.

— Доброй, — поздоровался седой, отряхивая куртку, внимательно осмотрев всех присутствующих в помещении людей. — Не откажемся. Холод нечеловеческий. С сибирскими морозами не сравнится, но сколько мы там не были-то...

— Со времён русско-китайской, — напарник Седого шмыгнул носом и, сняв куртку, заозирался в поисках вешалки, после чего ткнул товарища в бок и они оба расположили свою верхнюю одежду на ней, очень бережно и аккуратно.

— Это риторический вопрос, дружище. Один хрен — отвыкнуть успели, — Седой похлопал по плечу напарника и, очень пристально порыскав взглядом по помещению, выбрал столик возле окна, совсем недалеко от выхода и буквально в паре-тройке метров от вешалок, после чего поправил слегка мятую чёрную футболку; товарищ же его восточной наружности, одетый в тёплый мешковатый свитер с горлом, так что от одного взгляда на него мурашки по телу точно не бежали, сел напротив, недовольно пробурчав что-то невнятное себе под нос в ответ на реплику Седого. — Как дела, Ким? Всё в норме? Прежде, чем мы поговорим, я должен спросить: видел что подозрительное за эти дни? Или кого-то подозрительного, может быть, приходили какие-нибудь мутные типы ещё, кроме нас, конечно?

Седой заулыбался, а его товарищ прыснул в кулак и простудно покашлял, прикрывая рот ладонью.

Седой согласно покивал на слова Кима и тоже налил чай себе, а заодно и своему товарищу. Тот кивком поблагодарил его и тут же сделал несколько глотков, а Седой, в свою очередь, пить не спешил — лишь приложил ладонь к чашке, так, словно пытался согреться.

— За данные спасибо, но они ждут своего часа. Наш наниматель пока не имеет чисто физической возможности с ними ознакомиться... К сожалению. А вот господа поживают прекрасно, — мрачным голосом заверяюще ответил Седой. — Ровно настолько, насколько мы им можем позволить. И тут ты прав: они обычные шестёрки. Как и обещал раньше, оставил их в живых на тот случай, если захочешь пообщаться. Заодно убедишься, что мы тебя не обманываем. Твоё слово и их подвезут в любое удобное для тебя место к любому назначенному времени сегодня ночью. Что по поводу информации.

Седой наклонил голову к чашке и вдохнул полной грудью исходящий от ароматного напитка запах, удовлетворённо промычав.

— И что ж мы раньше здесь не бывали? — спросил он у своего товарища, на что тот лишь молчаливо пожал плечами. —  Слили эти двое всё быстро. Минут за двадцать. Мы их потом ещё колоть пытались, но ничерта они не знают. Полезного — кот наплакал. Но кое-что есть. Для начала, как я уже сказал — это шестёрки. Большого босса в лицо не знают.   Пробили по документам — родня где-то на Дальнем Востоке, и то какие-то тётки да бабки. Пару раз привлекались за финансовые махинации и кражу со взломом, причём оба в паре. Давно ещё, в начале нулевых. Последний раз официально трудоустраивались семь лет назад, в какую-то фирму-однодневку. А потом — тишина. Работали они уже несколько лет на этого то ли тётю, то ли дядю. Ты не первый, кого они травили. По их словам делать это приходилось им по меньшей мере двадцать раз за всё время работы. В основном тогда, когда нужно было заставить «клиента» замолчать, но не убивать. Тут вот что интересно: они утверждают, что примерно полгода назад завязали. А тут им позвонили и срочно попросили помочь. Задача простая была: достать несколько книг из закрытой библиотеки в Зимнем Дворце. Разумеется, ты понимаешь, о каких книгах речь. Но только туда они попасть никак не могли. А потом кто-то дал им наводку на Петрова. Что он может знать что-то. Они подсуетились, подловили его, выбили всю инфу, что могли, забрали оригинал дневника. Чем пытали — в подробности не вдавался. Но тот им всё выложил. Дальше велено было ждать. А потом они попросту выкупили готовые билеты из кассы в одно купе с тобой и получили задачу узнать, кто ты есть, заодно узнать, что там делал. Как это получилось так ловко с билетами — сами не знают. И здесь я им верю, потому что когда я у мужика выкупал его билет в шестикратном размере, чтобы с тобой в одном купе оказаться, на месте никого ещё не было. А, значит, замутили это всё как-то официально.

Седой сделал небольшую паузу и, поднеся чашку ко рту, отпил немного.

— По поводу дневников они, конечно, ничего не знают. Им так и сказали, что нужны для пополнения коллекции. Но денег предложили больше, чем за любой из предыдущих заказов. Потому и взялись. И насчёт Петрова... Тут всё интереснее: мы думали, что они его допросили, а потом избавились, но вместо этого попросту передали другим людям по приказу сверху. С какой целью он кому-то понадобился — тоже не знают... Может быть, хотели, чтобы убрал кто-то понадёжнее. Или потому что твой друг Петров ещё мог им пригодиться. Вопрос только, для чего? Чем твой друг Петров был им так важен?

— Коллекционер, который не хочет, чтобы кто-то знал, как к нему попали эти дневники, — Седой со всей серьёзностью посмотрел на подёргивающуюся чайную рябь, будто бы надеялся отыскать в этом омуте хоть какие-то ответы. — Или который не хочет, чтобы кто-то знал, что эти дневники у него есть.

Седой неожиданно поднял голову и посмотрел на товарища. Тот, уловив этот взгляд, встретился с ним глазами и какое-то время они сидели, безмолвно уставившись друг на друга, пока говорил Ким. Когда же он закончил, Седой сделал несколько глотков чая. Прерывистых, глубоких, нервных. Поставил кружку на стол, выдохнул тяжело.

— Я тебя понял, Ким, — сказал он спустя секунду молчания и, вытащив смартфон, бегло набрал сообщение. — Второй этаж, первая дверь... Не опасно их так оставлять, пусть даже и связанными? Впрочем, ладно. Хозяин-барин. Тут уж у всех свои методы.

Нажав на кнопку отправки, Седой убрал телефон и сложил руки перед собой на столе. В это же время его товарищ уже допивал свой чай, продолжая не то специально, не то по чистому совпадению, сторониться активной беседы.

— Странно, — неожиданно заговорил он, слегка покручивая чашку, аккуратно придерживая двумя пальцами за края. — Почему этому коллекционеру нужны оригиналы, а нам сказали, что оригиналы значения не имеют и нужно содержание...

— И почему это содержание является тайной, если находится в закрытой библиотеке Зимнего и больше нигде? — Седой плотно сжал губы и недовольно выдохнул носом. — Когда же уже наш наниматель... А, впрочем, неважно. Но он бы наверняка смог пролить свет на всё это. Потому что сейчас я даже понять не могу, кто наш конкурент.

— Или противник, — замирающими интонациями произнёс молчаливый. — Мы просто не представляем, с кем имеем дело.

— Всё именно так, — сказал Седой. — Хуже всего — неизвестность. А пока мы не можем ответить на вопросы, стоит принять защитную стойку и стараться не вестись на провокации, если такие последуют. Ким, давай будем честны: мы пока не знаем, как ты в этой истории оказался. И ты тоже. Всё, что я могу сказать про тебя с уверенностью, так это то, что ты точно не с теми, кто пытался отравить тебя. Три стороны конфликта — слишком много для такой ерунды, как старая монография. Если можешь сказать про нас то же самое — хорошо. Если нет — попробуем что-то с этим сделать в будущем, как только решим вопрос с нанимателем. А до тех пор предлагаю быть в контакте на случай, если что произойдёт. Мы не можем похвастаться самостоятельностью в принятии решений, а потому остаётся только ждать. Возьми мой номер телефона.

Потянувшись к салфетке в привычном жесте, Седой порылся в карманах, с трудом отыскав в них ручку и уже знакомым Киму почерком написал свой номер.

— Звони в любой момент, только не забудь кодовое слово назвать в начале разговора, — Седой подмигнул. — А то мало ли — сейчас голоса здорово умеют подделывать. Ну, а мы сами придём тогда, как раньше, если будет, о чём поговорить. Пока же просто ждём, пока главный с дневником познакомится и распорядится. А чай, я надеюсь, мы не последний раз пьём.