[indent] С самого утра Станислав во всю мандражировал, сидя в окружении своих коллег, которые лидера бывало неделями не видели. Ну какой из него политик, если большую часть времени они, не покладая рук, занимался своими предприятиями? Он даже знал, что некоторые за глаза называют его не иначе, как «коммерсант». И это было проблемой: если даже сторонники теряют веру, то что говорить о простых людях? Заигрался, Стас. Заигрался в успешного бизнесмена. Нужно делать самому, если иначе не получается, но не распыляться на всё вокруг.
[indent] — Тебе бы консилер какой, — поджав губы, заметила одна из немногих женщин, сорокалетняя Ольга, чудом попавшая в их суровый коллективе с сугубо мужскими замашками. — На мешки уже больно смотреть.
[indent] — Или очки, — задумчиво поправив усы добавил другой депутат, Алексей — завсегдатай всех собраний и, как правило, самый крикливый, что далеко не все могут простить тридцатипятилетнему мужчине с двумя подрастающими детишками. — Я видел, как Василич щурился на последнем заседании.
[indent] — Со зрением у меня всё в порядке, — откинувшись в кресле, Стас прикрыл глаза и принялся массировать вески. — Наследственность хорошая. И сплю я по восемь часов.
[indent] — Ты что, ещё и спишь? — некоторые из собравшихся за спиной Станислав даже охнули, скрывая дружеские смешки.
[indent] Дискуссия продолжалась долго, а зал собраний наполнялся депутатами из других партий. Прессы пока не было но её ждали с минуты на минуты — Станислав лично видел репортёров с первого канала, во всю занятых подготовкой к съёмкам. Ещё бы: сегодняшний день должен стать определяющим не только для них, но и для всей страны: он покажет и решит всё. Останется ли Стас тем самым «коммерсантом» и покинет партию, или пойдёт дальше, вверх по карьерной лестнице.
[indent] Да, всё верно. Мальченко твёрдо для себя решил: если сегодня император Алексей вдруг изменит решение, о котором неоднократно намекал Станиславу во время их нечастых встреч, то дальнейшая борьба будет просто бессмысленной. Слово императора в этой стране имело огромный вес. Большой ошибкой Евросоюза стала поблажка в виде сохранения конституционной монархии. Если бы они не испугались бессмысленного и беспощадного русского бунта, то под боком уже давно находилась бы полностью лояльная социал-демократическая республика. Но история не терпит сослагательного наклонения, и если одному ошибка, то для другого — возможность. Одна из многих.
[indent] Гул в зале нарастал. Станислав уже успел отвыкнуть от такого количества людей. Социал-демократы в этот раз пришли в полном составе. Злыми глазами он зыркали в сторону ютившихся в уголке ННРовцев, а Стас только и успевал, что «отстреливаться» взглядом, задерживаясь на каждом, кто решил поиграть в гляделки с местными «отщепенцами». В каком-то смысле это помогало ему коротать время: отвлечёшься порой на чью-то противную физиономию, задумаешься о своём, одним ухом слушая беспрерывные споры среди своих, а там глядишь и время пролетело.
[indent] Справиться с опасениями только вот это помогало слабо. Станислав всё ещё не был уверен, что то, чем он начал заниматься несколько дней назад — правильно. На войне все методы хороши, и раз соц-демократы их так сильно обманывали, то если не отвечать их же методами, можно навсегда забыть о победе и идти продавать консервированные помидоры с огорода — возраст как раз неслышно приближался к подходящей отметке.
[indent] Первое, что понял Мальченко, когда в зале стало тяжело находиться из-за многочисленных голосов: количество прессы он сильно недооценил. Они где только не мостились. Операторы теснились, сидя чуть ли не на головах друг друга, журналисты толкались и ругались между собой, вырывая микрофоны и закатывая истерики, фотографы метались по трибунам в сопровождении мерцающих вспышек, от которых уже спустя пяток фотографий начинало резать глаза. Основная повестка дня в этот раз действительно интересовала всех вообще. Даже иностранные информационные агентства прибыли — из Германии, Франции и, что не так удивительно, Греции, которая тоже переживает не самые лучшие времена, вдоволь настрадавшись от внутренних неурядиц и старательно выискивая воодушевляющий пример среди себе подобных.
[indent] Мальченко, обычно говорливый и достаточно общительный в силу нехватки простого человеческого общения, сегодня был мрачнее тучи — заранее готовился к худшему. Что ж, если его ждёт неудача, то кто-нибудь да порадуется. На его место уж давным-давно метили молодые, которым и тридцати нет. А почва как раз благодатная. Мысль о том, что где-то кроется подвох, не выходила из головы Станислава ровно до тех пор, пока не раздался торжественный грохот фанфар.
[indent] Все разом замолкли, а у Станислава перехватило дыхание. Вид императора его никогда не приводил в трепет — себя он не без нарциссизма считал персоной столь же значимой. Но вот мысли о том, что сейчас решится всё, не давали покоя, заставляя жадно хватать носом воздух и неровно дышать, сбиваясь на каждом третьем-четвёртом вдохе. Ещё и время, как назло, тянулось издевательски медленно. В какой-то момент Мальченко на полном серьёзе стало казаться, что между появлением Алексея в зале и его появлением на трибуне успела миновать вечность, и не одна.
[indent] Удары о микрофон, лёгкий свист на фоне, и с первых слов Стаса охватывает не поддающееся объяснению спокойствие. Чему быть, того не миновать, верно? Значит, стоит просто принять свою судьбу и дальше жить так, как уже решил. Неизвестность ему не грозила. А, значит, и бояться нечего.
[indent] По мере приближения речи к середине Стас начал осознавать, к чему клонит Алексей. Всё так. Всё по плану. С каждым словом осознание становилось всё сильнее, а последние сомнения окончательно развеялись под конец. Кто-то начал аплодировать заранее, со стороны либерал-демократов. Хуже комплимента не придумаешь. Ведь если ты националист, а тебе начинают хлопать космополиты, это значит, что ты что-то делаешь не так.
[indent] Окончательно успокоился Станислав лишь тогда, когда император, наконец, перестал тянуть кота за хвост формальности и назвал имя, которое он ждал больше всего. После этого он уже ничего особо не слышал, кроме грома аплодисментов за своей спиной. Расслабленно раскинув руки на подлокотники, он вздохнул, и улыбнулся своей наивности, что почуяв дух тщеславия, резво выползала из норы, являя себя на свет: ещё выборы не начались, а он уже радуется, как ребёнок.
[indent] Видела бы его сейчас Анна. В моменты своего трифума ему, как всегда, сильнее всего не хватает её. И ничью присутствие никогда не сможет заменить Стасу покойной жены. Ни Кобра, ни многочисленные Леночки. В эти минуты он отчаянно гадал: сказала бы Анна то же, что и всегда? Очень жаль, что этого он никогда не узнает.
[indent] Когда Алексей закончил, то задерживаться не стал. Журналистам не суждено поймать неуловимого императора — пока одни кусали локти, другие осознавали произошедшее, а третьи ковырялись в носу, Алексей попросту ушёл из зала, понимая, что никому здесь он уже, в общем-то, и не нужен. Мавр сделал своё дело - мавр может уходить. В какой-то степени Станислав ему сочувствовал. Создавать иллюзию, оставаясь лишь говорящей головой в телевизоре, быть символом власти, но не властью — всё равно, что рафинад вместо конфет. Вроде и сладенько, но фальшиво. И сегодня, впервые за долгие годы, император действительно сделал не то, что от него ожидали. Одним метким ударом Алексей сломил стены темницы, где заточили всю русскую государственность во времена таких далёких революций. Показал депутатам, прессе, народу и, в конце концов, самому себе: Романовы ещё не закончились. Они всё ещё здесь. И они жаждут слова. Этим Алексей вызывал безумное уважение к себе.
[indent] Дружно засверкали вспышки и загрмели затворы: коршуны с фотокамерами, наплевав на все условности, стали лезть вперёд, так что их едва успевала мягко теснить из центра немногочисленная охрана, особо энергичных попросту выдворяя из зала прочь. Правильное решение, да только от грядуших ответов на вопросы Мальченко это не спасёт. Да и нельзя: хотелось бы, да электорат не оценит. А ответ перед людьми нужно держать, хочешь ты этого, или нет. Потеряешь связь с народом — оглянуться не успеешь, потеряешь то, за что так долго боролся. Именно поэтому, со продолжая со спокойным выражением лица принимать поздравление коллег из партии и не только, Стас мысленно прогонял в голове ответы на все типовые неудобные вопросы — завалиться на какой-нибудь ерунде Мальченко не хотел.
[indent] День близился к своему логическому завершению. Стас стоял перед распахнутыми дверьми, мягко ступая по красной дорожке, чтобы окунуться в мир ослепительных вспышек и фотообъективов, что подобно гибридному прицелу марксманской винтовки следили за его персоной. День близился к завершению, но только не для него.
[icon]https://pp.userapi.com/c639231/v639231809/2dcca/8oYpEY2x_8Y.jpg[/icon][status]Party Like a Russian[/status][nick]Станислав Мальченко[/nick][fld4]Личная страница[/fld4][sign]Hello, Dolly[/sign][fld1]Анкета персонажа[/fld1]
Эпизод завершён
