И Фэйт, пожалуй, поступает правильно - плохое Реджина, с её-то опытом, способна и сама домыслить или просто и так знала, за все эти годы не выпуская дочь из виду. И не просто так по ходу рассказа отдернула занавеску на стене, где расположилась запутанная схема родственных, агентурных и прочих связей тех, кто окружал, сближал или разделял в этой жизни мать и дочь. Кто-то был знаком Фэйт, кое-кто нет, но можно было заметить что к некоторым особо отличившимся Кроу-старшая четко выразила свое отношение путем метания острых предметов. В числе прочих досталось и Крестовскому, и отцу Фэйт, но на фоне незнакомой женщины с с седыми прядями в волосах и мачехи Уоллер, им ещё повезло - в их фото торчали всего лишь дротики, а не томагавк или тесак мясника. Если приглядеться, пара незнакомых фото была характерно перечеркнута красным - похоже, мать в защите своей семьи не всегда ограничивалась пассивным наблюдением и не признавала полумер.
Но это было в стороне, пока мать слушала историю дочери, порой что-то спрашивая, а порой вставляя ироничные комментарии типа "Крестовский - это то, что вышло бы из твоего папы в армии!" или "Мне нужно было сдать туда Брендона. Слушай, может еще не поздно?" и вообще на русской части повествования героически (с переменной успешностью) стараясь не ржать в голос, потому что такие откровения это не для слабонервных, а Кроу видела достаточно, чтобы понимать что дочь не приукрашивает. А она... Она была рада, что пусть и не всегда, но весьма часто мир был добр к ее ребенку там, где она не могла. Даже среди врагов. И под конец лишь тяжко вздохнула с искренней обидой, пусть и ироничной:
- Вот сколько раз бывала в России - и хоть бы одна сволочь угостила пирожками. В следующий раз поедем вместе. - Это было сказано вполне серьезно, а учитывая готовность Реджи ехать спасать дочь, вполне могло быть выполнимо, - Я теперь многим задолжала, малышка. А потом у тебя лопнуло терпение и ты устроила Эду допрос, верно? - Кивает, признавая право дочери на правду, даже если та не очень приятная, - Но уж теперь сядем, история не короткая.
Уже не возьмешь на руки и не посадишь на колени дочку с тебя ростом, но обнять за плечи и положить её голову к себе на плечо можно.
- Знаешь, когда-то у нас была счастливая семья. Папа, мама, две сестрички-проказницы и маленький братик… Только вот потом пошло по нарастающей. Мама после рождения Брендона недолго прожила, а папа… Он в воспитании девочек был не силен, и выросли мы с Патти теми еще оторвами, и что хуже всего – упертыми до предела. А Брендон на нас равнялся. Хуже стало когда мы подросли и папа с концами втянулся в политику. Я-то была с ним в этом заодно, а вот Патти… Она не очень. И до того как стало горячо, она свалила учиться на военного медика и дома появлялась редко. А я встретила твоего отца в Пендрагоне… До того это я кружила головы парням, а тут… По уши вляпалась. Может потому что он был готов меня терпеть и не сбежал. Добрый был парень… Даже когда это ему боком выходило. И всегда был готов доказывать что я лучше, чем себя считаю. Я даже начинала верить.
- Ну так вот… На тот момент все выглядело даже прилично. Папа и Патти уже не дулись друг на друга, она вышла замуж за крутого парня, которому на поле боя прострелили колено, а ее медицинская машина как раз проезжала мимо. Про политику как-нибудь потом, но если кратко, то папа и его соратники всерьез вознамерились изменить Империю изнутри, и у них были неплохие шансы. По крайней мере, так выглядело, понимаешь? И вот как раз тут, как бы это сказать… Мы с Джоном… В общем, забыли об осторожности и вот я уже смотрю на полоску теста и думаю, что именно папа с нами сделает? Он конечно знал, что я не святая невинность, но ребенок… Я паниковала, злилась, плакала... Но точно знала, что дам тебе жизнь. Не из морали, не из совести… Потому что хочу. Потому что любила твоего отца и хотела этого. Вот только папины планы предполагали, что времени до активных действий немного, все шло к финалу. Короче говоря, я наревелась и пошла к отцу – все равно больше одного раза не убьет. Наверное. А он… Как будто еще с порога понял. Только вздохнул тяжко, погладил по голове, налил нам виски и спросил, что я собираюсь делать. Я выпиваю одним духом и выпаливаю, что ребенок у меня будет, но Джона тащить к алтарю рановато, ибо на носу серьезные дела и его я впутывать не хочу.
- Теперь я думаю… Отец наверняка понимал, что все может пойти плохо. Он сказал что я права, но должна ещё подумать о защите ребенка на крайний случай. А именно – никому лишнему не говорить, рожать скрытно, и на самый крайний случай иметь план, где тебя прятать. Я спорить не стала, а Джон… Ему я сказала суть, и он не стал задавать лишних вопросов. Просто сказал, что будет ждать, когда я смогу выйти за него… Ни минуты во мне не сомневался. – Реджина грустно улыбнулась, - Дуэйн нашел выход на Уоллера. То еще было времечко. Отсиживалась дома, лезла на стенку, да еще и пыталась, как могла, помогать отцу. Чуть нахрен не свихнулась и только чудом никого не убила. – Усмешка, - И все же начала робко верить, что все обойдется. Как же. Отец не говорил об этом никому. Думал, что выдержит до конца, а там уже не важно. Но порок сердца его прикончил вскоре после того как ты родилась – и в то самое время, когда он был нужен. Вот всё и пошло ко всем чертям, потому что план держался в немалой степени на нем. Я еще толком не очухалась после родов, но соображала всегда быстро… Вот и поняла, что это конец. Что сейчас начнется такая буря, которую мы можем не пережить. Ты спасла меня. В кои-то веки раз я побереглась и не лезла в самое пекло, потому что отвечала не только за себя. Но чтобы защитить тебя от последствий, этого было мало. И не только тебя. Помню, как я осознала, что теперь всё на мне, что нас не оставят в покое, и только я смогу защитить остальных, потому что теперь семья Кроу – моя ответственность. Когда-то Патти вытирала нам носы и клеили пластыри на ссадины… А вот теперь, черт подери, моя очередь всех защищать. И её в том числе. Может я и дулась на неё за то, что она пошла своим путем… Но уж точно не собиралась навести беду ещё и на ее дом.
- И тут я и осознала, как должна поступить… И плакала, потому что это был конец всему, что было до этого. Чтобы защитить Патти, тебя и Джона, я должна была быть как можно дальше от вас. Никакой счастливой жизни со своей семьей, вот так вот. Если уж достанется, то мне одной. Ну ладно, не одной… Брендон точно не собирался меня бросать и оттолкнуть его не вышло бы. От этого было только хуже, но Кроу никогда не сдаются, как бы худо не было. Когда я вдоволь наревелась, то начала действовать, потому что времени было мало – когда разберутся с непосредственными участниками заговора, то придут и за нами. И вот тогда я видела тебя в последний раз – мы с Джоном договорились с Уоллером, чтобы он спрятал тебя как можно дальше от всего этого.
- В тот день я себя ненавидела. Все эти «так было надо» ни черта не утешают, когда ты отказываешься от родной дочери и отталкиваешь любимого мужчину. До последнего я боролась с искушением рискнуть и оставить все как есть, понадеяться на то что все обойдется… Но одно дело рисковать собой, и совсем другое – теми, кого любишь. Вот так все и вышло.
- А потом ко мне пришли… Понятно откуда. И предложили простую сделку – мою семью не лишают статуса и не берут в разработку, а я работаю на них. Неофициально. В тех делах, для которых штатная агентура не годится. Слишком грязных или слишком опасных. Противно? Да. Но после того что я сделала… Это уже было даже не близко. Я согласилась, конечно. С тех пор этим и занималась. Видела и делала… Всякое. Так что твоя мама – действительно плохая девчонка, ничего не поделаешь.
- А за Джоном и тобой я могла только издали наблюдать. И даже не так уж бесилась, когда Джулия – мать Ванессы – таки прибрала его к рукам. В конце концов, она была моей подругой и лучше уж она, чем… Что-то типа твоей мачехи. Хотя потом он и на эти грабли наступил. Бесилась я, когда Джулия отдала концы во цвете лет, и я даже не могла заявиться на похороны. Потому что ей я точно зла не желала и слишком хорошо знала, как Джона это подкосит. Может, потому и решила, что он должен тебя забрать. Он и сам хотел… Но у меня-то был выбор. Я могла решить, что это слишком опасно. Могла потерять голову и рискнуть забрать тебя сама. И да, мне очень хотелось… Но я должна была быть разумной, будь оно все проклято. И реветь только на плече у Патти во время «визитов вежливости» раз в год или два. В остальное время я больше не плакала. А Брендон пошел по тому же пути что и я. Когда вобьет что-то в голову… Не переубедишь. Хотя мы все такие, чего уж тут.
- Я была дурой, когда подумала что на этом большие беды кончатся и все будет хоть и паршиво, но хоть немного лучше. Сама знаешь… Я наблюдала, и искала способ соскочить с крючка до того как случится что похуже. Не вышло. Хорошо хоть Дуэйн был рядом и помогал искать выход. И в итоге нашел – хоть и поздновато. Такое ощущение, что судьба решила - пора бы и совесть иметь и Кроу должно хоть немного повезти. И вот Шнайзеля спихивают с поста премьера, а с ним полетели и те, на кого я работала. А мы с Дуэйном и его шефом, графом Харрингтоном, начинаем думать, как не только убрать все, что у них было на меня, но и вообще прикрыть меня насовсем. Но не успели мы найти подход к Корнелии, как она берет и сдает пост Блондинчику, премьеру, которого мы заслужили. А еще другу графа Харрингтона. И тому осталось просто позвонить и намекнуть, что жополизы Шнайзеля обижают бедную сиротку, то есть меня. Правда ведь, я похожа на бедную сиротку? – Реджина предельно неубедительно попыталась сделать несчастный вид, - А в императорской семейке, как водится, «брату гадость – сердцу радость», так что меня быстренько из всех баз отформатировали.
- В общем, будь хорошей девочкой, пошли дедушке Харрингтону открытку на Рождество. Он поймет. Я, конечно, должна ему, как это у них называется, услугу, но не остаток своей жизни. Да и когда я собиралась тебя вытаскивать у русских, он помог с билетом… Не пригодилось - разве что захочешь сгонять в гости к своим друзьям с пирожками. Но меня берешь с собой! – Реджина улыбнулась, - Вот такая вот история про глупую женщину, которая пыталась сделать все правильно, а получилось… Судить тебе. Только всё было не зря, потому что я смогла тебе сказать…
Она смотрит дочери в глаза.
- …Я люблю тебя, малышка.
