По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » Альтернативы » Schreckliche Nacht, blutige Nacht


Schreckliche Nacht, blutige Nacht

Сообщений 1 страница 7 из 7

1

Идет к концу декабрь. Католики и протестанты мира готовятся к сочельнику. Светлый, семейный праздник, повод для близких собраться вместе в теплом домашнем кругу. Время, когда забываются старые обиды, когда рождаются новые планы и мечты. Но для кого-то... в канун Рождества все рухнет.

2043 год, идет к концу декабрь. Мир изменился давно и бесповоротно. Забыта Священная Британская Империя, ее династия, ее дворянство, ее народ - стали прахом, пеплом и развеяны по ветру истории. Но не все, кто был угнетен, ныне свободны. Планета вновь поделена. Над всем азиатским континентом гордо звучит "Боже Царя храни", на Аляске, в Калифорнии, на островах Тихого океана - реет русский триколор. Старая империя вернула принадлежавшее ей по праву и даже больше, много-много больше...

В западное полушарие вонзила когти молодая империя. Бескомпромиссная и жестокая, не признающая понятий терпимости, толерантности и мультикультурализма. Один народ. Один правитель. Один Рейх. Тысячелетний Рейх.

Когда последняя война подошла к концу и страны-победительницы поделили между собой растерзанный труп Британии - установилось равновесие, статус-кво двух сверхдержав. Последние десять лет на планете никто не воевал. Следы кровавых сражений стирались, росли и разрастались города, шла торговля. И многим начало казаться, что такое положение дел - навсегда. Но в Сочельник, 24 декабря 2043-го мир впервые за долгие годы ощутил колющий холодок страха.

Утром 24 декабря на сорок девятом году жизни скончался кайзер Германской Империи Эрих Хоффман. Человек, бывший гарантом того, что Рейх не развяжет новую войну. Теперь гарантий больше не было. Или... были??? Надежда, сколь бы призрачной она ни была, никогда не гаснет. Когда великого вождя больше нет, сможет ли его дитя выстоять и предотвратить надвигающуюся беду?

Персоналии:

Анна Хоффман фон Нойехаузен - кронпринцесса Саксонская, наследница престола Германской империи. Дочь кайзера Эриха, девушка 20 лет.

Магда Хоффман фон Нойехаузен - вдовствующая императрица, супруга кайзера Эриха, мачеха принцессы Анны.

Оскар и Иоганн Хоффман фон Нойехаузен - принцы Прусские, сыновья Эриха и Магды, мальчики 11 и 9 лет.

Хайнц Глидер - гросс-адмирал, начальник имперского абвера.

Курт Эрлингер - директор гестапо.

Дитер фон Гляйвиц - рейхсфюрер СС.

Отредактировано Алексей Ланской (2018-10-22 23:45:05)

+3

2

[nick]Anna Hoffman[/nick][icon]http://cdn28.us1.fansshare.com/photograph/noratschirner/nora-tschirner-shared-photo-875315424.jpg[/icon][status]Schneewittchen[/status][nick]Anna Hoffman[/nick][icon]http://cdn28.us1.fansshare.com/photograph/noratschirner/nora-tschirner-shared-photo-875315424.jpg[/icon]

Погребальный костер горел в центре Александерплатц. Легионы стояли неподвижно, в молчании. Только ветер трепал алую ткань штандартов и отблески пламени плясали на золотых орлиных крыльях. Двести тысяч солдат замерли на площади и смотрели, как уносился к холодным звездам языками огня их вождь. В этот зимний вечер, Рождественский сочельник, никто не думал более о празднике. Казалось весь Берлин, миллионы человек, сошелся сейчас в одной точке. А люди все шли и шли…

Оцепление нервничало. Окрестности Александерплатц уже были запружены, а по Унтер-ден-Линден шел сплошной поток. Любой неосторожный шаг, кто-то поскользнётся на обледенелой брусчатке, упадет – и начнется давка. А разгонять… не в такой день и не по такому поводу…

Анна смотрела и не видела. Рассудок отказывался воспринимать то, что показывали глаза. Ее отца больше не было. Был огромный костер, многомиллионная толпа вокруг. Были снежинки, кусающие лицо. А папы больше не было. И когда термитное пламя опало, съёжилось и превратилось в отдельные, быстро затухающие язычки, на гранитном постаменте осталась лишь невысокая горка серой золы. Растеряно, будто ища поддержки, девушка огляделась по сторонам. По левую руку, чуть позади, стояла Магда, ее мачеха, прижимая к себе заплаканных мальчишек, ее братьев, Оскара и Ганса. Магда не плакала, ее лицо словно окаменело, превратилось в маску фарфоровой куклы. Глаза так же слепо смотрели вдаль.

Справа стояли люди отца. Шеф гестапо Эрлингер, высокий, худой, похожий на волка мужчина лет сорока. Анна боялась этого человека, неосознанно. Все в его фигуре, облике, движениях сквозило высокомерием, а еще чем-то зловещим, хищным, будто он и вправду был оборотнем, волком в людском обличии. Человек рядом с Эрлингером выглядел полной противоположностью. Невысокий розовощекий толстячок с залысинами на лбу, он покачивался с пяток на носки, потирая ладонью о ладонь. Анна вспомнила, отец рассказывал ей, во время боев в ледяной канадской тундре в 2022 году Гляйвиц обморозил руки, и на холоде кисти постоянно болели. Да, это он и был, этот с виду милый и безобидный пузан, рейхсфюрер СС Дитер Гляйвиц. Внешность порой обманчива, и очень многие в свое время поплатились жизнью или  свободой, не приняв этого человека всерьез.

Глидер не приехал. Звонил Анне и слезно умолял простить, но возникшие обстоятельства, мол, вынуждают пропустить траурную церемонию. Обещал предоставить рапорт по прибытии о причинах неявки. Анне было все равно. Присутствует на похоронах гросс-адмирал или нет, и даже все эти люди – Гляйвиц, Эрлингер, мачеха, куча солдат – провались они все… Никто не мог, и наверно не сможет заполнить той черной зияющей пустоты, что разверзлась внутри нее после смерти отца.

Церемония прощания подходила к концу. Совсем стемнело, а огонь угас. В сумерках, с трудом передвигая непослушные ноги, Анна прошла к постаменту. Автоматически взяла из рук солдата почетного караула увесистую мраморную шкатулку. Урну для праха. Еще шаг. Погрузила ладонь в горячую золу. Пепел обжег пальцы. Но боли не было, девушка не обращала внимания. Труд нужно закончить… Три, четыре, пять горстей. Шкатулка заполнена. Она опустила крышку. Защелкнула замок. Передала урну назад солдату. Отсалютовав, тот отступил на шаг и, развернувшись на месте, зашагал к трибуне, чтобы отдать останки кайзера его супруге. А Анну покинули силы. Колени подогнулись, она, полностью опустошенная, опустилась на уже укрываемую снежинками ковровую дорожку. И приткнувшись лбом к еще теплому от огня граниту, в голос зарыдала. Все кончено. Король умер. Да здравствует… королева? Не было сил думать. “Папа, забери меня с собой! Я знаю, я должна быть сильной. Ради народа, ради рейха, ради тебя и ради себя. Но я не могу, без тебя не могу, слышишь?” Ночное небо молчало. А для Анны начинался страшный путь борьбы, и смерть отца была лишь первой каплей боли и горестей, что вскоре упадут на ее плечи...

Отредактировано Алексей Ланской (2019-03-19 21:16:30)

+4

3

[nick]Kurt Erlinger[/nick][icon]http://starbom.com/core/static/2015/07/2-210.jpg[/icon][status]Reich ist uber alles![/status][icon]https://saudibo.com/wp-content/uploads/willem-dafoe-angry-look-725x430.jpg[/icon][nick]Kurt Erlinger[/nick][status]Reich ist uber alles![/status]

25 декабря 2043, 23.00

Сигарета догорела и обожгла пальцы. Эрлингер дернул рукой, уронив окурок, и досадливо поморщился. Сомневаться было поздно, наступал момент истины. И все же рейхскриминальдиректор нервничал. Раз за разом уже почти два часа подряд он прокручивал в голове все нюансы готовящейся операции. Все выглядело безукоризненно, каждый исполнитель вплоть до последнего криминальсекретаря знал свою роль. Однако двадцать лет оперативного стажа назойливо зудели в ухо, донимая одной и той же мыслью: «Ничто никогда не идет точно по плану». Вынув из кармана кителя портсигар, начальник тайной полиции рейха закурил пятую по счету сигарету. Никотиноиспарители он категорически не признавал. По его мнению, вдыхать химическую эмульсию вместо ароматного дыма было сравни половому акту с андроидом вместо живой женщины. И к черту доктора Готта. В конце концов он может себе позволить в случае чего сменить легкие из плоти на бионику. Часы прозвенели одиннадцать. Остался час.

Докурив и захлопнув окно, Курт вернулся к столу. Терминал вышел из сна, развернув на экране недочитанный файл. Хотя если честно, все, о чем говорилось в данном досье, он знал наизусть уже двадцать лет.

«Дата рождения – 15 мая 2023 года… Место рождения – Санкт-Петербург, Российская империя… Мать – Соболева Варвара Константиновна, 1993 года рождения… Отец – Эрих Хоффман, герцог фон Нойехаузен…»

С самого начала, почти с того самого дня, как во дворце Шарлоттенбург появилась девочка, все ведомство Эрлингера неустанно работало, выясняя, откуда взялся этот ребенок. Кайзер… тогда Хоффман был еще просто фюрером, и не был женат… в общем он любил женщин. Курт знал о трех постоянных любовницах вождя в Берлине и еще двух – в Гамбурге и Дрездене. Ничего удивительного, почти все в верхушке партии тогда были молоды и пользовались своим положением и властью. Тем более все эти девушки были арийками из хороших семей, и будь ребенок от одной из них, Эрлингер пальцем бы не шевельнул. Он сам был далеко не без греха – кроме законных сына и дочери он прижил пацана на стороне с молоденькой немкой из Судетов. Парнишке шел пятнадцатый год и Курт время от времени перечислял его матери деньги на содержание и учебу. В тайне от супруги конечно. Но… возвращаясь к девочке Хоффмана – ситуация была щекотливой, если не сказать скандальной.

Еще в 2022 Совет по расовой гигиене рейха на пленарном заседании в Нюрнберге постановил – исходя из генетического анализа гаплогрупп народов Европы в числе прочих причислить к арийской расе русское население Российской империи. Субэтносам Северо-Запада была присвоена категория «II», всем остальным русским – категория «III». К арийцам категории «I» относились только немцы. Немцы рейха имели право на связи с арийцами второй и третьей категорий – французами, итальянцами, русскими итд – но не имели права заключать законный брак. Эрлингер склонялся к мысли, что данное решение было скорее политическим, нежели научным. Союз с Россией в войне против Британии сулил огромные перспективы и естественно фюрер сделал все, чтобы он состоялся. Все эти решения, - Курт верил – можно было переиграть после, по окончании войны. Миром должна править только Германия, это позор для высшей расы – делить господство с кем бы то ни было. И через год после подписания пакта – такая новость!

Варвара Соболева, очевидно, не была немкой. Не была она и уроженкой русской Балтии. Следовательно, относилась к третьей расовой категории. Внебрачный ребенок кайзера, живи он с матерью в России, не вызвал бы проблем для правящего режима. Но Хоффман оказался сентиментален. После смерти той девушки – в досье была указана причина «осложненная пневмония» - он забрал ребенка в Берлин. Ведомство Глидера привезло девочку, операция производилась в режиме абсолютной секретности. Была составлена – и вполне правдоподобно – легенда о возлюбленной из Кёнигсберга. Но Курт всегда был дотошным. Он начал копать втайне от вождя и докопался до истины.

И сейчас – когда Хоффман мертв – Анна была первой в очереди на трон. Согласно коронному договору наследником после смерти предыдущего правителя становился не старший сын, а любой старший ребенок независимо от пола. Если только в завещании правитель не распорядился конкретно. Арийка третьего сорта, не немка, правящая Германией – это нонсенс! Если об этом станет известно широким кругам, не только династия, но и будущее Германии будет поставлено под угрозу. Хоффман, человек, возродивший партию из небытия, вырастивший из маленькой европейской страны империю, охватывающую пол-планеты, оказывается никогда не следовал идеям национал-социализма. О какой вере в НСДАП и правительство может идти речь, если кайзер всю жизнь лгал???

Но на самом деле Эрлингер так тревожился не только лишь из-за державы или идеологии. Ирония истории заключается в том, что почти все приближенные к высшей власти, имеют больше личный, шкурный интерес в ее удержании, нежели какую-то высокую идею. Идея в Эрлингере была – но сейчас попечение о собственном благополучии стояло с ней наравне. Уже четвертый год длился его роман с Магдой Хоффман. Если бы правда открылась, императрица отправилась бы в заключение, а он – на гильотину. Но он был начальником гестапо. И умел оставлять секреты секретами. Кайзер ни о чем даже не заподозрил. Теперь же, когда Хоффмана больше нет, регентство Магды у трона одного из сыновей гарантирует ему, Курту, должность рейхсканцлера до достижения наследником совершеннолетия. А после он все равно останется у власти – он имел большое влияние на Магду. Одна загвоздка – принцесса Анна. Мусорная арийка… Ее следовало устранить…

Зазвонил коммуникатор. Эрлингер нажал «прием», голопроектор построил над панелью лицо секретаря Клинге.

- Я слушаю.

- Герр директор, к вам посетитель. Полковник Райхенау, по вашему приказу.

- Пусть войдет, отбой, - Эрлингер отключил коммуникатор. Часы показывали без двадцати полночь. Спустя несколько секунд дверь открылась и вошел Вильгельм Райхенау.

- Хайль! Приветствую, герр директор, - Райхенау вытянулся по стойке смирно, он был выше Эрлингера наголову и как бы ни старался, не мог глядеть на шефа иначе как сверху вниз.

- Здравствуй, Вилли. Закуришь? – Курт раскрыл портсигар, протянув Райхенау.

- Благодарю, Курт. Но нет. Позже, когда сделаем дело. С меня кубинские, - Вилли отошел от официоза. С Эрлингером они были старыми друзьями, еще с тех пор, как вместе входили в первый отряд СА, сформированный Хоффманом, в далеком ныне 2020 году. – Люди готовы, все на местах, ждем только отмашки.

- Ну как хочешь, нет так нет, - Эрлингер вновь отворил окно и выдохнул струйку горячего дыма в морозный воздух. – Вещь очень щепетильная, потому и позвал. Код начала операции тебе известен. Однако. Есть момент, который ты обязан проконтролировать лично. Не надеясь на подчиненных. Объект номер один. Ты понял? Лично.

- Так точно, Курт, я пойду с группой и во всем удостоверюсь.

- Хорошо. Главное – не светись. Все должны поверить, что зачинщики – «Лейбштандарт». Сделай все как тогда в Польше – и по тихому уходите. Блауштайгер введет войска в Берлин ровно через двадцать минут после начала операции. Вы должны успеть. – Эрлингер подошел к великану Райхенау и дружески похлопал по плечам. – Я рассчитываю на тебя, Вилли.

- Все понял, герр директор. Разрешите идти?

- Иди. И возвращайся с добрыми вестями. Хайль Хоффман!

- Хайль Хоффман!

Весь разговор занял чуть больше минуты. Райхенау вышел, а Эрлингер еще долго стоял и смотрел в окно на расцвеченный рождественскими огнями Берлин. Бой часов. Полночь. Ну вот и все. Прощай, Анна.

Отредактировано Алексей Ланской (2018-08-22 22:32:03)

+3

4

[nick]Anna Hoffman[/nick][icon]http://cdn28.us1.fansshare.com/photograph/noratschirner/nora-tschirner-shared-photo-875315424.jpg[/icon][status]Schneewittchen[/status]
День тянулся без конца, кошмарный и безысходный, как сама смерть. Анна не могла больше плакать, не могла есть, что-то делать – не могла ничего. Дворец словно опустел. Мачеха с братьями уехала оплакивать горе в Эдельштайн, родовой замок кайзера на Эльбе. Прислуга старалась не попадаться на глаза лишний раз, опасаясь гнева принцессы. Дворцовая стража стояла на постах в серой форме. Словно пепел с погребального костра сел на ткань и окрасил ее в свой цвет. Солдаты не приветствовали ее, молча отдавая честь, когда Анна проходила мимо них. Со смертью отца во дворце умерло все. И ничто не станет прежним…

Сердце унтерштурмфюрера Пауля Рихтера обливалось кровью. С самого утра, заступив на пост, он ждал, когда же она появится. Но шли часы, минул полдень. Пауля сменил Карл, а вернувшись на пост уже в 4 часа вечера, он узнал, что принцесса так и не показалась. И вот, сейчас, в первой половине шестого, когда дворец начали окутывать сумерки и зажглись лампы, он наконец услышал знакомые шаги. Поднял глаза. И ощутил сосущую боль в груди. Ани была бледна. Взгляд в пустоту. Тот самый “взгляд на двести километров вдаль”, означающий абсолютную апатию. Она куталась в черную шаль и этот ужасный контраст цветов – лицо без кровинки и черная ткань – превращали ее в живого мертвеца. Проглотив подступивший к горлу ком, Пауль отсалютовал. Неживая, она прошла мимо, и с трудом повернув непослушными пальцами дверную ручку, скрылась в малой столовой. Прошел еще час. Анна вышла. Так же, не видя ничего вокруг. Она любила его, Пауль знал. Но любовь к отцу в ее сердце не могло пересилить ничто. А Пауль… конечно он был предан кайзеру. Верил в него чуть ли не больше, чем в Господа. И боялся. Та запретная связь, что родилась между ним и Ани, могла стоить Паулю всего. Узнай Его Величество, что его дочь соблазнил какой-то лейтенантишка… На деле все было наоборот, и именно Ани первой проявила к Паулю интерес. Они страшно рисковали. Но страсть пересиливала страх. И сейчас, на долю мгновения, у Пауля возникла мысль, что наконец они свободны. Анна станет императрицей. И он сможет на ней жениться, по её воле, уже не боясь карающего меча на их головы. Но идея была слишком кощунственной и Рихтер отогнал ее. Должно пройти время. Много времени. А там видно будет…

Она уснула мгновенно, лишь коснувшись головой подушки. Прошлой ночью она не сомкнула глаз, прорыдав до рассвета. Но человек не может страдать без конца. Психика, спасая себя, отключает сознание и позволяет хотя бы во сне отрешиться от неизбывного черного горя.

Ей вновь было девять лет. Самолет приземлился на аэродроме Солсбери, к борту подъехал трап. И глазам маленькой девочки открылась Африка. Горячий бетон взлетной полосы плыл миражами уже на расстоянии ста шагов, над головой раскинулся невероятный, насыщенно-синий купол неба. Сзади, в мареве, шумел большой город. А впереди, до самого горизонта раскинулась рыжая саванна. Черный правительственный “майбах” с охраной уже встречал ее с отцом у края алой ковровой дорожки.

“Родезия, Ани. Это наша Родезия” – папа похлопал ее по плечу и, уколов щеку щетиной, отросшей за двенадцатичасовой перелет, поцеловал. “Пойдем, видишь, Людвиг уже ждет”.

Ани Хоффман, 9 лет

http://s8.uploads.ru/t/vVkOh.jpg

Тот день был самым запоминающимся в жизни Анны. Сначала лимузин привез их в город. Здесь, в отличие от гранитного монументального Берлина, все было залито светом. Тянулись к небу, отражая вереницы облаков, небоскребы из блестящих зеркал. Ажурные белые автострады связывали городские районы. Город утопал в зелени парков и синеве прудов, окруженных белой ракушечной плиткой бульваров. Фонтаны на площадях наполняли воздух бесчисленными радугами. “Пап, я не хочу назад в Берлин! Я хочу остаться здесь!” Отец рассмеялся. “Ты еще не видела самого интересного, родная. Подожди немного, скоро я все тебе покажу”.

Лимузин остановился у огромного белоснежного здания. Половину фасада занимал сверкающий на солнце золотой имперский орел. Ниже, тоже во всю ширину здания готические буквы складывались в надпись “Рейхскомиссариат Родезия”. Солдаты в черном (“и как они не спекаются на такой жаре”, думала Ани), открыли перед ними двери, и, взяв карабины “на караул” вновь замерли неподвижно. Внутри была спасительная прохлада, лифты в стеклянных шахтах стремились вверх и вниз, развозя людей в штатском по этажам. Внизу в атриуме был разбит внутренний сад, пальмы и саговники, распушив ажурные листья, создавали зеленый полумрак. Журчала вода в маленьком фонтанчике в центре зала. Белые мраморные лестницы с красным ковровым покрытием вели на этажи, огибая лифты полукольцом. Отца встретила группа генералов. Одного из них Ани знала – Конрад Роммель, он приезжал к ним на прошлогодний рождественский бал в Берлине и подарил ей набор восхитительных голограммных снимков африканской природы. Оставив Анну на попечении советника Людвига Краузе, отец ушел наверх вместе с военными. Она долго ходила по атриуму среди пальм, но вскоре ей наскучило и она задремала в кресле.

Отец вернулся нескоро, солнце уже начало клониться к закату, бросая длинные тени от растений на пол. В этот раз их ждал у дверей не лимузин, а броневик в пятнах коричнево-рыжих камуфляжных разводов. Спереди и сзади стояли два бронетранспортёра “Пума”. Машина была очень высокой, колеса доставали Ани чуть ли не до подбородка. Отец подсадил ее внутрь и они поехали на юг, к выезду из города. Каких-то полчаса, и небоскребы остались позади, а взору Анны открылась саванна. Папа приоткрыл окно и в салон ворвался невообразимый запах неизвестных ей растений, пряный, дурманящий и горячий. То тут, то там в открытой степи росли островки темно-зеленых акаций. Бродили поодиночке и группами жирафы, ощипывая листву с верхних ветвей. Паслись стада грязно-черных буйволов, один раз вдалеке вальяжно, раздвинув лобастой головой ветви, прошествовал слон. В восторге, девочка раскрывала глаза и рот во всю ширь и то и дело дергала отца за рукав, указывая на очередную диковину. Он улыбался и объяснял.

Дорога заняла два часа. Большое алое солнце коснулось горизонта, и половину неба залил оранжевый, невероятно красивый закат. А впереди вырос лагерь. Анна еще ни разу не видела столько солдат в одном месте сразу. Казалось, во всем Берлине не наберется и половины собравшегося здесь народа. Тянулись вдаль бесконечные ряды палаток и металлопластиковых домиков. Укрытые серыми чехлами стояли за сетчатыми оградами сотни танков и бронемашин. На окраине лагеря садились тяжелые грузовые “юнкерсы”, их носы поднимались, как у открывающих пасти гигантских акул, и оттуда выезжали новые и новые машины. Невообразимая уйма впечатлений дня так утомила девочку, что она уснула, едва дойдя до их с отцом шатра в центре лагеря.

Следующим утром, оставшись на попечении четырех офицеров охраны, Анна бродила по лагерю. Отец с самого утра ушел в штаб, наказав охране всюду следовать за дочерью. Куда-то ходить было нельзя, и часовые на страже учтиво, но непреклонно сообщали девочке об этом. А в лагере кипела жизнь. Заводились и уезжали колонны танков, солдаты грузились в стальные чрева бронетранспортёров и тоже уезжали куда-то, туда-сюда сновали фельдъегеря. Анну поразила группа солдат, в форме очень странной расцветки. Все виденные ей ранее бойцы ходили в серо-бежевой тропической экипировке, у этих же была форма в оранжево-бурых разводах и такого же цвета шлемы. Влекомая любопытством, Ани подошла к людям. Они у вкопанных в землю столов укладывали парашюты в рюкзаки, но мгновенно вытянулись по стойке смирно, завидев ее.

“Вы тигров изображаете, да?” – спросила Анна, обращаясь к самому старшему и на вид главному мужчине со шрамом не лице.

“Нет, Ваше Высочество, тигры не водятся в Африке. Мы “Бранденбург”, а это наша маскировка. Гюнтер, покажи класс”.

Названный Гюнтером парень раскатал на столе плащ, сплошь состоящий из торчащих лоскутков ткани, накинул на плечи и сразу стал похож на Лесного Царя из сказки. Анне даже стало немного жутко. А после солдат припал к земле у небольшого кустарника и… слился с ним. Ани даже рот раскрыла от неожиданности, не знай она, где прячется Гюнтер, она никогда бы и не подумала, что это человек, а не травянистый бугорок на земле.

“Вот так мы и маскируемся, госпожа. Мы в этом лучшие”.

Прошел еще один день в новых открытиях и суете. Ани в сопровождении солдат вернулась к себе. Отца так и не было. Бесцельно прождав его с час, девочка уснула.

…Разбудил ее страшный грохот. Испуганная, она вскочила с кровати и как была, босиком, выбежала из шатра на улицу. Небо на севере вспыхивало огнями. Тяжелый утробный рев шел с той стороны. Секунда –и  оттуда огненными метеорами пошли десятки, а затем сотни ракет, и чертя над ее головой белые дуги инверсионных следов понеслись на юг, вскоре исчезнув из виду. А на юге… если север просто сверкал отдельными вспышками, то на юге во весь горизонт полыхало сплошное огненное зарево, ежесекундно расцветая новыми сполохами. Ветер поменялся и принес с собой приглушённый запах гари и низкий рокочущий гул.

“Что происходит? Где папа? Почему его нет? Отведите меня к папе!” – девочка в панике металась от одного охранника к другому, третьему, четвертому. Творилось нечто жуткое, какая-то катастрофа, а папы не было с ней!

“Принцесса, пожалуйста, вернитесь в палатку. Все хорошо, Ваш отец скоро…”

“Нет! Я боюсь, отведите меня к нему… пожалуйста!” – Ани колотило, не думая о том, что запачкает ночную рубашку, она бессильно опустилась на колени в рыжую пыль и заплакала.

“Ну… хорошо. Только оденьтесь. Я отведу Вас к отцу”.

Заскочив в палатку, Анна за минуту натянула на себя одежду, и выбежав назад, ухватила охранника за руку. “Пойдемте же!”

Через лагерь мужчина довел Анну до большого временного командного центра. Узнав принцессу, караул впустил их. Внутри за столами сидели у компьютеров десятки людей, светились какие-то схемы, ползли столбцы цифр. Отец с генералами – Ани снова узнала Роммеля – стоял у голографического проектора, изображавшего карту. На местности тут и там мерцали красные и желтые огоньки, двигались стрелки, толкая вперед сине-красную сплошную линию.

“Таким образом”, - докладывал Роммель – “седьмой корпус генерала Гота прорвал линию обороны у деревни Батава и вклинился в тыл противника на глубину до четырех километров”.

“Хорошо”, - кивнул отец – “через десять минут вводите в прорыв танки Шлиффена, пусть отсекут тылы здесь и здесь” – он указал на карте. “После этого…”

“Папа!”

“Ани?! Что ты тут делаешь? Почему ты не в шатре?”

“Мне страшно, папа, тебя нет, а все грохочет, и полыхает!” – девочка, заплакав, обхватила отца руками за пояс и прижалась к нему.

“Все хорошо милая. Не бойся. Я глупый, я должен был сразу тебе сказать…” – отец сокрушенно покачал головой и погладил ее по волосам. Потом присел на корточки и заглянул ей в глаза.

“Ты учила в школе, что есть такие животные – крысы? Очень мерзкие и грязные”.

Девочка кивнула. “И они разносят заразу, поэтому с ними надо бороться. Так герр Бауэр сказал”.

“Все верно. Они разносят заразу. Но крысы бывают не только животными. Крысы бывают еще и людьми. Точнее, они притворяются людьми. Есть такая крыса. Очень наглая, очень злая  и кровожадная. Она мучает много хороших людей, немцев, и других людей высшей расы, что сидят у нее в плену. И мы должны их освободить. А крысу – наказать. И мы сейчас ее наказываем. Я, фельдмаршал Роммель и его солдаты. Крысу эту зовут Ганнибал Бота. И я обязательно покажу ее тебе, когда мы ее схватим. Обещаю. А теперь иди спать. И ничего не бойся. Я всегда тебя защищу. Обещаешь не бояться?”

Анна, всхлипнув, закивала. Отец вытер слезинку с ее щеки и, поцеловав, вывел из командного центра.

Очередной грохот сотряс землю. Анна вздрогнула… и проснулась.

Отца не было, шла зима 2043 года, ей было 20 лет. А во дворце грохотала стрельба.

Отредактировано Алексей Ланской (2019-03-12 18:55:09)

+1

5

[nick]Anna Hoffman[/nick][status]Schneewittchen[/status][icon]http://cdn28.us1.fansshare.com/photograph/noratschirner/nora-tschirner-shared-photo-875315424.jpg[/icon]
Сон улетучился без остатка. Анна вскочила и, отбросив путавший ноги плед, подбежала к окну. Пригнувшись за подоконником, дабы не быть легкой мишенью, осторожно выглянула. Внутренний двор был залит светом аварийных прожекторов. Выла сирена. Бежали в сторону западных ворот отряды охраны, на ходу заряжая оружие. Громыхнул взрыв. Стекла задребезжали, но не лопнули, Анна отскочила от окна, прижавшись спиной к стене. Страшный сон оборачивался не менее страшной явью. Снова застучали очереди из западного крыла, только теперь сухой стук штурмовых винтовок перекрывал громогласный рев танковых пулеметов. Прогремело еще два взрыва. Тусклый ночник на стене мигнул и погас.

Девушку охватила паника. Метнувшись к прикроватному столику, она дернула ручку ящика. Тот вылетел на пол и лежавший внутри предмет, звякнув, подкатился к ее ногам. Нагнувшись, она схватила его и прижала к груди. Подарок отца на день ее совершеннолетия. Обоюдоострый боевой кинжал, выкованный в форме римского гладия. Таким награждали офицеров войск СС за особые боевые заслуги. По черной коже ножен, а также по полотну клинка в них шла тисненая золотом надпись: «Моя честь зовется верностью». Холодный металл рукояти в ладони придал девушке мужества, и глубоко вдохнув и выдохнув, она начала быстро одеваться. Нужно найти штандартенфюрера Липпе, начальника гарнизона. Понять, что происходит. Спокойно, Ани, ты еще жива, соберись!

Начали стрелять с другой стороны, в северном крыле. По коридору мимо спальни прогрохотали шаги. Еще один отряд охраны. Очереди с запада зазвучали ближе, атакующие, кем бы они ни были, прорывались к центральной части дворца. Внезапно кто-то лихорадочно забарабанил во входную дверь. Выхватив кинжал из ножен и взяв его боевым хватом (спасибо, папа, что отдал меня в кайзерюгенд, а не в Союз девушек), Анна притаилась сбоку двери, изготовившись вонзить оружие в любого, кто посмеет ворваться внутрь.

- Ани, Ани, это я! – голос был запыхавшимся, сбивался, но это был Пауль. – Открой, надо уходить!

Облегченно выдохнув, девушка повернула замок. Пауль влетел в комнату и сгреб Анну в охапку.

Пауль Рихтер

http://s5.uploads.ru/t/7gIx2.jpg

- Слава Богу, ты жива! – осыпав поцелуями, он крепко прижал ее к груди. – Дворец окружают, тебя нужно спустить в бункер! И ждать «Лейбштандарт»! Быстрее уходим!

- Стой, подожди, Пауль, ОБЬЯСНИ, что происходит, как… - она дернула его за руку, останавливая.

- Нет понимания, никаких опознавательных знаков, позывных. Потом, все потом, нет времени! -  Он оглянулся, лицо блестело от пота, в синих глазах стояла мольба. – Ради всего святого, бежим!

Выстрелы, казалось, звучали уже со всех сторон, кольцо вокруг быстро сжималось. Они бежали, срезая маленькими коридорчиками, несколько раз Паулю пришлось вышибать двери. Кладовки, лестницы, комнаты прислуги, снова главный коридор. О существовании некоторых помещений Анна даже не подозревала.

- Уже близко, - прокричал парень, - два поворота и при…

Оглушительный взрыв сотряс все здание. Окна вылетели, осколки стекол со звоном осыпали деревянную обшивку стен. Кто-то рядом пронзительно взвыл от боли. Упав, Пауль накрыл девушку собой. В бронежилет на спине вонзилось несколько кусков стекла, но до тела не достали. Секунда, и поднявшись, он подал ей руку.

- Цела?! – он бегло осмотрел ее. У Анны звенело в ушах и она расшибла локоть, но ран на теле вроде не было.

- Все хорошо, - прокричала она сквозь звон. Вновь схватив ее за руку, Пауль направился к коридору, ведущему к лестницам вниз. Им осталось пройти не более ста метров.

Тяжелые шаги. Гудение сервоприводов и лязг металла. В темноте коридора вдали вспыхнули два красных огонька. Не останавливаясь, Пауль резко толкнул Анну за выступ стены, сам укрылся за мраморной статуей с другой стороны прохода. Девушка больно ударилась плечом. Длинная очередь хлестнула по участку, где они были секунду назад. Анна заметалась в панике, Пауль жестами, отчаянно призывал ее не шуметь. Стрельба прекратилась. Шаги направились в их сторону. На долю секунды высунувшись из-за укрытия, Анна увидела нападавшего. В мутном лунном свете, сочившемся из разбитого окна, стояла гигантская фигура. Массивная черная броня покрывала каждый сантиметр трехметрового тела. Руки спокойно, словно игрушку, держали тяжелый пулемет от танка «Леопард». Два глаза-огонька искали цель.

Свернутый текст

http://sd.uploads.ru/t/TVvGi.jpg

- Приказываю сдаться – глухой, нечеловеческий голос прорычал из динамика шлема. – Поднимите руки и выйдите на свет. Сдавайтесь, или будете уничтожены!

Огромный солдат двинулся в их сторону. Новая очередь. Пули высекли куски из статуи. Девушка съежилась в своем закутке, в ужасе глядя на Пауля. Шаг. Гул экзоскелета. Шаг.

- Это последнее предупреждение, сдавайтесь! – фигура приближалась, еще несколько секунд и все будет кончено.

- БЕГИИИИ!!!! – Юноша выскочил из-за укрытия и, вскинув автомат, открыл огонь по гиганту. Пули с визгом рикошетили, бессильно отскакивая от брони. – АНИИИИ!!!!

Она побежала, вложив все оставшееся мужество в этот рывок. Мгновения текли как патока. Звякнула лента. Очередь разорвала тело Пауля до пояса, по воздуху хлестнуло горячим, липкая взвесь залепила ее щеку. Колосс, не прекращая стрелять, начал разворачиваться в ее сторону…

Северный ветер нес тяжелые волны. Злой прибой вскипал белой пеной, обрушиваясь на каменистый пляж. Стук сердца вторил гребкам весел. Один! Смотри на своих сыновей! Удар. Нос драккара плугом вспорол гальку. Вцепиться в скрипящие снасти. Устоять на ногах. Вперед! Перемахнуть борт. Бежать вверх по берегу. Выхватывать взглядом чужие силуэты, мчащиеся навстречу. Занести топор, вложить в удар весь вес тела…

Тьма.

…Серые блики. Алые сполохи боли в голове. Шум крови в ушах. Волны теплого воздуха на лице. Как из глубокого колодца далекий глухой голос.

- И чем же вы думали, Ваше Высочество? Броситься на «вервольфа» с одним ножом… Валькирией себя возомнили?

Отредактировано Алексей Ланской (2019-03-12 19:01:20)

+1

6

[nick]Anna Hoffman[/nick][status]Schneewittchen[/status][icon]http://cdn28.us1.fansshare.com/photograph/noratschirner/nora-tschirner-shared-photo-875315424.jpg[/icon]
Сознание возвращалось медленно. Она то проваливалась в теплое забытье, то снова выныривала в явь. Голос больше не обращался к ней, и единственный звуком, разбивавшим тишину были шлепки капель о бетонную поверхность. Наконец Анна открыла глаза. Потолок плыл, в зрачках плясали золотисто-зеленые искорки. Она лежала, судя по ощущениям, на жестком металлическом ящике, на который накинули в несколько слоев брезент. Недостаточно, чтобы превратить сталь в перину, но лучше, чем ничего. Помещение было невысоким, без убранств, скорее всего – техническим. Это подтверждали голые бетонные стены и потолок, тусклая желтая лампа, забранная в металлическую сетку, а также отсутствие окон. По крайней мере лежа Анна их не видела. Вентиляционная решетка в стене напротив выплюнула поток теплого воздуха с терпким запахом креозота и ритмичный стук металла о металл. “Untergundbahn, - поняла Анна. – Метро”. Но что произошло? И кто ее сюда принес? Этот голос…

Опершись на руку, она поднялась и села на своём импровизированном ложе. О чем сразу же горько пожалела. Затылок взорвался пульсирующей болью, столь резкой, что девушка, всхлипнув, скрючилась, прижав подбородок к груди а ладони – к вискам. Бооооже…

Боязливо, опасаясь нового выстрела боли, она медленно повернула ладонь и ощупала затылок. Массивная, болезненная шишка горела и саднила, но пальцы не чувствовали влаги, крови не было. И не было вмятин, подвижных участков, что указывало бы на пробитую кость. Легко отделалась. Это кто меня так?

- Я прошу простить меня, госпожа. Право, у меня не было иного выбора. Ибо Вы, решив, что стали берсеркершей, ринулись убивать уберсолдата, - несмотря на насмешливость фразы, иронии в голосе не было. Он был спокойным и… усталым?

- Кто вы? – девушка подняла голову, сморщившись от очередного укуса боли и впервые посмотрела на своего собеседника. Мужчина, лет сорока пяти – пятидесяти. Короткая стрижка, седеющий шатен, небольшие колючие усики, карие глаза. Шрам на щеке. Смутные воспоминания колыхнулись в глубине, но так и не выплыли наружу.

- Бруно Скорцени. Десантно-штурмовая дивизия “Бранденбург”. Бригаденфюрер, ныне в отставке.

Скорцени

http://s3.uploads.ru/t/BjpG2.jpg

“Бранденбург”? “Нет, Ваше Высочество, тигры не водятся в Африке. Мы “Бранденбург”, а это наша маскировка”. И она вспомнила. Он был худощавее и еще не седел.

- Я вас знаю, вы…

- Да, Ваше Высочество. Родезия, 2032, операция “Степной мангуст”. Вот только Вы были немножечко младше и еще не бросались в порыве ярости на верную смерть.

Только сейчас она осознала его слова. В порыве ярости… ПАУЛЬ!!!

…Прибой бился о камни, алый, волны крови накатывались на берег и отступали, оставляя на камнях густые спекшиеся комки. Небо было одного цвета с морем, словно безумный бог зажег вместо солнца красную лампу. Слева и справа от нее на побережье выбрасывались драккары. Воздух полнился воплями ярости, боли, хрипами и бульканьем. Он смердел войной, смердел кровью, выпущенными внутренностями, горелым мясом, дымом. Горел город на холме. Шла резня. На берегу люди убивали людей. Жестоко. Тяжелое железо с хрустом кромсало плоть, кости, вздымая на выходе из тела вееры красных брызг. Ноги несли ее, несли в эту гущу, вопль рвался из груди, а оружие в руке кричало, вторя: “Убеееей!”…

…Рывок.

- Госпожа, госпожа, успокойтесь! Все, все, тише. Уже все кончилось. Вы не смогли бы его спасти, прошу Вас!

Крик рвался из ее глотки, она поняла это, вернувшись в реальность. Скорцени держал обе ее руки, в одной из которых был зажат кинжал, целивший ему в лицо. И судя по тому, как вздулись вены на лбу офицера, борьба с хрупкой девушкой далась ему нелегко.

Гнев ушел. Анна враз обмякла, руки опустились безвольно и нож звякнул, упав на пол. А она, бессильно осев на холодный бетон, зашлась в рыданиях. Папа… Пауль… их обоих больше нет! Почему? Что я совершила, Боже, за чтооооо??!!

Мужчина опустился на колено рядом и, аккуратно притронувшись к ее плечу, протянул ей фляжку.

- Глотните. Станет легче, поверьте.

Дрожащей рукой Анна взяла флягу и поднесла к губам. Огненный поток прокатился по горлу вниз, перебив дыхание. Судорожно втолкнув флягу в ладонь мужчины, девушка закашлялась.

- Ничего. Просто хороший крепкий шнапс. Успокоит и облегчит боль. Вам нужно быть сильной. Всем нам нужно, госпожа Хоффман, всем нам…

- Что… Что вы имеете в виду? – она вытерла заплаканные глаза и посмотрела на Скорцени.

Мужчина тяжело и горестно вздохнул.

- Этот кошмар… то, что было вчера ночью – никакая не диверсия и не теракт. Это переворот, принцесса. Катастрофа.

Отредактировано Алексей Ланской (2019-03-12 19:05:06)

+2

7

[nick]Anna Hoffman[/nick][icon]http://cdn28.us1.fansshare.com/photograph/noratschirner/nora-tschirner-shared-photo-875315424.jpg[/icon][status]Schneewittchen[/status]

-  Катастрофа.

Скорцени прошел к импровизированному, сложенному из ящиков столу и, вынув из кармана небольшую коробочку, развернул ее на поверхности. Миниатюрный голопроектор замигал и включился, черно-белая Мадлен Зидрих пела.

“Рухнула казарма и раздолбан мост,
Где фонарь качался, пудрила ты нос.
Если вернусь, закрутим вновь
Под фонарем с тобой любовь,
Моя Лили Марлен.

Каждый день свидание со смертью на войне,
А хотел бы только с тобой наедине.
Если вернусь, то сдамся в плен
Твоих крутых колен,
Моя Лили Марлен.”

Девушка несколько мгновений смотрела на певицу, затем недоуменно уставилась на Бруно. Через мгновение картинка сменилась и на экране зареял имперский флаг, заиграл гимн. Едва отзвучали последние ноты, камера дала изображение пресс-центра. Анна непроизвольно сжала кулаки. За столом для обращений, где всегда сидел отец, обращаясь к нации, сейчас находился другой человек. Курт Эрлингер, глава гестапо. Вот только надпись на экране гласила другое. «Исполняющий обязанности рейхсканцлера».

- Что это значит? Где канцлер Рёдер? – несмотря на требовательный тон, голос девушки дрожал.

- Если бы я знал… - только и ответил Скорцени.

- Граждане великого Рейха! Со скорбным сердцем я обращаюсь к вам, братья. Лишь позавчера мы простились с нашим великим лидером, кайзером Эрихом. И уже сегодня ночью, лишь только окончилась панихида – по нашей стране был нанесен вопиющий, вероломный удар. Наши устои, наш порядок был предан и попран человеком, на которого мы возлагали наши надежды и чаяния. Сегодня ночью принцесса Анна Хоффман в сговоре с группой лиц из генералитета страны осуществила попытку захвата власти.

- Что?! – Анну словно ударили обухом по голове. Она слушала слова, не понимая половину, слишком потрясенная.

- Принцесса Анна, не дожидаясь оглашения завещания государя о престолонаследии, нарушила установленный порядок, закон, и вознамерилась прибрать власть к своим рукам. Вы спросите – почему? Вероятно потому, что завещание составлено вовсе не в ее пользу! – Эрлингер приподнялся в кресле, смотря прямо в камеру, словно обличал непосредственно Анну. – Императорский нотариус должен был огласить последнюю волю кайзера уже завтра. Очевидно, для нашей «дорогой» принцессы это было неприемлемо. Сегодня в полночь части дворцовой дивизии СС «Лейбштандарт. Эрих Хоффман» вошли в город, заняли рейхсканцелярию, территорию дворца Шарлоттенбург, здания телецентра и министерства внутренних дел, а также несколько прилегающих районов города. По данным гестапо командир дивизии, бригаденфюрер Иоахим Венк получал приказы непосредственно от госпожи Хоффман. В настоящий момент генерал уже взят под арест и доставлен в центральную тюрьму Моабит для проведения следственных действий. Также взяты под стражу канцлер Бастиан Рёдер, министр пропаганды Карл Краузе и начальник полиции Берлина Вальтер Фрич. Все они подозреваются в соучастии в заговоре. Местонахождение принцессы Анны пока не установлено, ведется ее розыск. С сегодняшнего дня и до особого распоряжения, указом императрицы Магды Хоффман, я, Курт Эрлингер, назначаюсь временно исполняющим обязанности рейхсканцлера и командующим вооруженными силами страны.  Для наведения общественного порядка в город введены 28 и 116 дивизии вермахта при поддержке 14 корпуса люфтваффе. Граждане, призываю вас не покидать свои дома, держаться подальше от окон, а по возможности – спуститься в подвалы до тех пор, пока не будет завершена войсковая операция. Об этом будет сообщено отдельно, до тех пор в городе установлен режим контртеррористической операции. Сохраняйте спокойствие и да поможет всем нам Бог. Sieg heil!

Студия отключилась и на экране снова запела Зидрих.

- Это… это ложь! Все его слова – предательство и ложь, Бруно! Завещание отца? Переворот? Измена? Я оплакивала отца, а он готовил мятеж, он – Эрлингер! Ублюдок…

Анна схватила Скорцени за руку и он отшатнулся, увидев ее глаза. Всего пару секунд – на него смотрела не принцесса. Пару секунд он видел кайзера Эриха. Холодная черная пустота зрачков, в глубине которых жило обещание. Обещание пожаров в горизонт. Рядов виселиц вдоль дорог. Дымящихся руин. Черных, как эти зрачки, бездонных печных топок. Всего миг. И вновь на него смотрела заплаканная девушка. Но – Бруно поклялся себе – этот взгляд он не забудет. Кровь сильна. С ней нельзя играть. Она дочь своего отца. И она отплатит, рано или поздно. А пока – он обещал. Спасти принцессу. Спасти будущее Германии. Чего бы это ему ни стоило.

- Я знаю, госпожа. Я верю вам. И я вас не предам. Сейчас мы должны уходить. Есть человек, который не согласен с тем, что делает Эрлингер. Это он послал меня за вами. И нам нужно спешить. Пока ищейки гестапо не начали шерстить тоннели и переходы…

Отредактировано Алексей Ланской (2019-05-05 16:39:01)

+1


Вы здесь » Code Geass » Альтернативы » Schreckliche Nacht, blutige Nacht