Сегодня сны пришли снова, но, по крайней мере, не в жанре кошмара – просто картины из неведомой многовековой жизни, которую он проживал сон за сном, как будто складывая мозаику из миллиарда кусочков – там не то что конца видно не было, а и внятные крупные участки почти что отсутствовали, если не считать Египта, в котором он явно провел не одно столетие, даже если исключить срок пребывания в пирамиде. Крестовский даже сумел понять, что периодов было два – до пирамиды и без женщины и после пирамиды с нею. Она его и освободила, что ли? Кажется, да… Веселенькая биография, Фараон-полковник Крестовский, а?
Сегодня, впрочем, в сон опять пришла широкаz степь, по которой он пересекал континент в поисках… Чего? Кажется, в этот раз он просто уходил подальше от оставленного позади. Может даже бежал. Хотя нет. В нем была не боль, не желание бежать, а спокойствие осознанного решения – и горы за степью, как цель.
Проснулся Алекс спокойным – этот сон не тревожил, не тянул куда-то, он просто был. И в реальности у него тоже было чем заняться. Отгремело жестокое сражение с «Лонгданом» и теперь китайская крепость высилась мрачным памятником безнадежному упорству ее защитников. Но безжизненной она лишь казалась – внутри техники чинили все, что можно починить, убирали безнадежно поврежденное и тела погибших, а внизу, под поврежденной ходовой, скрытно прорыли траншею, изучая последствия снайперского выстрела Садао и Храбровой в поисках ответа – можно ли починить ходовую и развернуть крепость против ее же недавних хозяев? Если да, то в осаде Павлодара произойдет интересный поворот. Но даже если нет – у «Красноплечих» появится мощный опорный пункт с артиллерией и рабочим сакурадайтовым реактором, об который контрнаступление китайцев обломает немало зубов. Увлекшись жестокой обороной, шановцы сделали две ошибки – не успели необратимо повредить оборудование командного поста крепости и подорвать ее реактор. Первое привело к успехам разведки, второе – к тому, что крепость еще была пригодна к делу.
Позади в тылу «Тараск» был в прямо противоположном положении – ходовая в порядке, а вот рубка уничтожена, внутренние помещения повреждены пожарами. Впрочем, орудия главного калибра уцелели, как и большая часть ракетных шахт, а из Франции втайне приехал один из ведущих инженеров проекта, чтобы узнать правду о своем детище – сейчас он оперативно учил русский, препираясь с Наташей по поводу ремонта крейсера, в процессе которого над правилами этого самого ремонта, принятыми в цивилизованной Франции, глумились с особой жестокостью. Буквально вчера он получил моральную травму, когда на место выгоревшей рубки при помощи технарей с «Уралмаша», лома и такой-то матери вставили корпус поврежденного «Бамидеса», снятый с ходовой. Кошкин налил страдающему французу водки и успокоил его тем, что теперь у машины «Еще больше ПУШЕК!». Аргумент был неотразим – теперь по курсу крейсера могло стрелять орудие арабской машины калибром аж 240 миллиметров. Между тем защитная группа крейсера под командованием капитана Дюкасса пользовалась вынужденным простоем для тренировок в составе полка и – благо в финальной фазе боя они все же успели поучаствовать, покинув горящий крейсер – перекрасила наплечники своих «бронешмелей» в красный. Дурной пример заразителен… К счастью, недавно побывавшая тут французская журналистка благополучно не узнала о большинстве этих ужасов, хоть и вымотала Алекса своими вопросами. Равно как и о том, что на деле «Тараск» уже вовсе не там, где был – в подходящую ночь, прикрывшись помехами, русские переместили его подальше, а маскировочный навес на прежней позиции снабдили тепловыми имитаторами и прочим, как будто крейсер все еще там. Солдаты, притворяющиеся ремонтной командой, регулярно посещали «объект», даже Наташа пару раз демонстративно приезжала.
На поле боя все еще работали команды «стервятников» - так называли тех механиков и солдат, которые занимались сбором поврежденной техники – своей и вражеской – чтобы починить ее или разобрать на запчасти. Батальон, в немалой степени до недавнего времени вооружавшийся трофеями с поля боя, отработал процесс более чем хорошо. И это того стоило. Даже взорвавшийся найтмер оставляет что-то после себя, даже в поврежденном орудии остаются годные детали. А с перспективой возврата в строй двух мобильных крепостей на счету будет каждый ствол и снаряд. Так что работа кипела – и увы китайцам, которые попадут под огонь своих же пушек, восстановленных русскими техниками и установленных на крепость, найтмер, машину или черта в ступе.
Это было необходимостью – несмотря на передышку, полк понес серьезные потери в сражении, а пополнение, как личного состава, так и техники, быстро не появится. Между тем на поле боя уже появлялись британцы, чтоб их. Короче говоря, положение не было безнадежным, но расслабиться и передохнуть не получится. Наоборот. Посему Алекс, позавтракав, созвал совещание командного состава трех батальонов и одной мобильной крепости (французское командование, поворчав на предмет благоразумного применения, все же допустило их временное подчинение Крестовскому – Дюбуа, пусть земля ей будет пухом, слово сдержала и ее люди поддержали русского командира).
Соответственно на посиделки за столом ранее британской, а теперь русской мобильной базы (на данный момент там было наилучшее оборудование для штабных совещаний и командования) собрались Крестовский, Громов, Новикова, Танкосич, и их подчиненные офицеры, которые не были заняты в боевых вылазках или иной работе. Французов представляли майор Лефевр (получившая за спасение «Тараска» от уничтожения повышение в звании и должность его командира по крайней мере временно) и капитан Дюкасс, командир двух взводов «Панзер Хуммелей», предназначенных для боевого охранения крейсера, а пока что действовавших в составе батальона «Красноплечих». Первая была хмурой худощавой женщиной, на редкость упорной, а Дюкасс был вместе с его людьми взят из Иностранного Легиона и выглядел скорее как сухопутный пират, неудивительно, что его подразделение быстро поладило с новыми товарищами – у него даже пара японцев нашлась. Что интересно, типичной для ЕС дискриминации не было, в Легионе этот вопрос издавна решался просто, национальность там у всех была одна – «легионер».
- Для новеньких – тут на формальности не тратят время. Так что к делу. Сейчас поле боя за нами, но и потрепали нас знатно, мы потеряли довольно много техники, которую быстро восстановить или заменить не получится и слишком много хороших бойцов, которых заменить еще труднее. Китайцы вцепились в Павлодар мертвой хваткой, а по округе уже шастают британцы. Положение то еще. Что будет дальше? А одно из двух. Или китайцы попробуют контратаковать, либо командование нажмет на Павлодар сильнее и нас бросят в бой. Если второе – тут особых вариантов нет, будем драться. А вот первое можно встретить достойно – если использовать голову. Так вот. – Алекс указал на карту, где были обозначены позиции полка в их теперешнем виде, - Мы держим в основном зону между ХХХ и Лонгданом, с флангов европейцы и наши. На линии пара мелких поселков здесь и здесь – чтобы к вечеру они были заняты и укреплены, но без показухи. Ответственным назначаю Кошкина и того из батальона Танкосича, кого он выделит. Окопаться, заминировать – как в Дамаске, только лучше. И чтобы артиллерия была готова в любой момент похоронить тех, кто в поселок сунется, если придется отступать. Гражданских вывести к чертям по возможности. Как закончите – минируйте основные направления, будем заманивать врага на минные поля и под удары артиллерии.
Да-да. Старые добрые мины все еще были актуальны и найтмеры для них были крайне уязвимы. Даже если не уничтожались – теряли ходовую и застревали, что и требовалось. А Кошкин был настоящим асом в том, что касалось минирования, ловушек и артиллерии. Да и разницу технологий это нивелирует – даже у британцев нет способа без затрат немалого времени и сил прорваться через минные заграждения под постоянным обстрелом.
- Это первое. Второе. Геройствовать прекращаем. Новикова, в первую очередь это касается тебя. Никаких патрулей и рейдов в красную зону без особой необходимости, в желтой ограничить на твое усмотрение. А вот количество разведгрупп увеличить – чтобы муха не пролетела, наладьте обмен данными с другими войсками получше. И пусть держат связь или с базой, или как минимум с соседним отрядом всегда. При появлении противника там, где ему быть не положено или ранее неизвестных машин и подразделений – сообщить на базу и отступить на ближайший оборонительный рубеж. И для всех – прекращаем самодеятельность. Кроме требующих этого миссий, чтобы я больше не видел танки без найтмеров и пехоты или наоборот. Учитесь работать вместе как единый кулак, как с «Лонгданом». Групп быстрого реагирования с этого момента держать наготове не менее двух.
Цветовые зоны обозначали удаленность от линий обороны. Зеленая – сами линии, Желтая – нейтральная полоса, красная – уже практически под носом у противника. Так было проще разграничить уровни опасности. А суть принятых мер была проста – сунувшийся близко враг будет замечен, грамотно выведен на оборонительный рубеж, скован минными полями, жестоко расстрелян артиллерией и танками и окончательно добит мобильными группами. Мертвые не кусаются. Это не та война, которую хотел бы вести Крестовский, но люди-то его и он им не позволит гибнуть зря.
- Третье. Крюков, вытащи сюда все резервы, которые сможешь найти, купить или украсть. Трофеи чтобы все остались за нами, если разведка хочет ковыряться в китайской технике – пусть делает это здесь. Боеприпасы найди к китайщине. Тащи сюда все, до чего дотянешься, с наших складов и консервации, нам сейчас и Н-54 сгодятся, и все что угодно. Реквизируй машины, собери «тачанок» сколько сможешь. «Лонгдану» и «Тараску» усиль оборону, чтобы того что с китайцами сделали мы, никто не повторил. Связь наладь с ними через G-1 и ускорьте ремонт всего, что в ближайшие дни реально ввести в строй. Лишних и раненых всех в тыл, и чтобы на аэродроме всегда был транспорт на случай полной задницы. Канаме и Устинов, в вас не сомневаюсь, но все равно – усильте безопасность и разведку, где можете.
«Тачанкой» называли крайне бюджетное средство ведения войны, получаемое совмещением первого попавшегося автомобиля с, аналогично, первой попавшейся легкой артиллерией, от выстрела которой он не развалится немедленно. Обычно это пулемет или легкая автопушка, встречаются минометы, противотанковые ракеты и даже кустарные РСЗО, собранные из гранатометов и ракетных установок авиации. Иногда это все еще и с навесной броней совмещается, но это как повезет. Тот еще кадавр выходит, но все это ездит и стреляет – какое-то время – и при прямых руках и доле удачи способно уничтожать даже важные цели.
- Четвертое. Дюкасс, вы временно поступаете под командование майора Новиковой, она найдет для вас позицию и врагов. Лефевр, из пополнения и тех, кто не занят на важных участках, отберите сколько нужно смышленых ребят, подготовьте их к обслуживанию мобильной крепости. Вроде все… а нет, не все. – Крестовский сделал паузу, - Вот что я скажу. Мы тут все разные, у всех свои цели и дела, но пока что я ваш командир и мы будем воевать как одно целое. Кто против – может уходить прямо сейчас, мне пятое колесо не нужно. Подведете в бою – глотку вырву лично. Но пока вы мои товарищи – я за вас кого угодно порву. Я Александр Крестовский, это Сорок Второй Роботизированный и мы будем сражаться так, что чертям станет тошно. Всем ясно?
Пауза. Даже свои смотрят с интересом, как будто такого не ждали. Но все же на лицах в итоге – улыбки.
- Есть, командир!
И Алекс улыбается. Он все же там, где должен быть и у него отличные бойцы под командованием. Теперь остается только ждать исполнения планов – и действий противника.
Крестовский, кстати сказать, сейчас переехал из комнаты на базе в приведенную в порядок часть «Лонгдана» - комнату совещаний и каюту командира, погибшего при исполнении, когда направленные заряды, установленные Сугимото, пробили брешь в бронестекле командного поста, который сейчас находился в состоянии ремонта и наладки. Поскромнее, конечно, чем покои Шарпа на Джи-1, но тоже неплохо. Вещей у Алекса было немного, так что надо было только удалить идейно чуждую символику и элементы излишне пошлой роскоши евнуховского периода (да, даром что Шан сей период открыто порицал, традиции никуда пока не делись), что он и сделал. Впрочем, главным фактором переезда была близость к передовой, возможность передохнуть по-человечески между боями и проверками.
Передышка привела к тому, что Алекс вспомнил и о другом. О Лее. О ее странном сообщении. Месть вместо него, вот как оно выглядело. Только вот кому и за кого? Чистильщиков все же причинил прямой вред Лее, а не Алексу. Так что речь скорее всего не о нем. Но о ком тогда? Выходит, есть нечто, о чем не знает он, но знает Лея. С какой радости? Ответ пришел вместе с воспоминаниями о встрече – Рэя Линдлей, спутница Павла. Она-то как раз могла знать многое. Только что? Крестовский был уверен, что случаев, требующих откровенной мести, в батальоне не было давно, если не считать мести врагам на войне, но та месть вершилась по горячим следам, на месте и посторонняя помощь была не нужна вовсе. Значит, иное. Рэя. Павел. Дворцовый инцидент? Смерть Императора? Хм. Может и да. Теперь, когда Крестовский снова стал собой и восстановил ясность мысли, допросы после бала показались ему слишком уж агрессивными, как будто следователи искали в их ответах нечто конкретное. Только вот, насколько он знал – не нашли. Нечего находить было… Вроде бы. Выходит, была наводка или подстава, о которой не знал он, но могла знать Рэя? Рэя. Которая, если вспомнить, кого-то ему мельком напомнила, но лишь мельком и не очень ясно, чем именно. Ох Лейка, ну во что ты там влезла, а? Кто тебя просил? Мало тебе того полета было, дуреха?
Крестовский тяжело вздохнул. Казалось бы, должно все было пройти неплохо, ан нет – теперь вот сиди и думай, не вляпалась ли безбашенная – но при этом невероятно житейски мудрая и чуткая – летчица в большие неприятности из-за него. И не пора ли уже за нее мстить. И вообще… Сейчас, после утихшей горячки боя, он понял, что тогда не солгал ей. Скучает, и сильно. Пусть даже Лея, будь она рядом, снова творила бы черт знает что. На самом деле, пусть бы творила. Она вернула его почти что с того света, заставила снова ожить, несмотря ни на что, стать почти прежнем… И этому Крестовскому не хватало ее. Не из-за благодарности за спасения, не ради замены кого-то, не из-за сходства – теперь Алекс был крайне внимателен к своим мотивам – просто потому что Лея – это Лея. Именно ееон хотел увидеть снова. Увидеть пока было никак, но услышать – вполне. И вот кабель мобильного воткнут в разъем Руди, который радостно откликается, помахивая ушами:
- Установка связи! Установка связи! Контакт? Контакт?
- Лея.
- Лея! Лея! – шкодный шарик, как порой кажется Алексу, умеет менять интонации, хоть это и звучит бредом. Видимо, это уже сам полковник слышит в его голосе веселый энтузиазм, который чувствует сам, несмотря на предположительно серьезную тему разговора.
Долгие гудки. От чего он там Иствинд отрывает, интересно было бы знать? А неважно. Оторвет. Потому что пора уже, пора просто делать то, что хочется, а не правильное и положенное по уставу. Гудки прерываются.
- Лейка? Это Крестовский.
И пусть только попробуют вмешаться в разговор китайцы или британцы с их помехами. Лично разрушит станцию и весь персонал на антеннах развешает.
Отредактировано Alex Cross (2018-01-25 21:13:11)
