«And I looked, and behold, a black horse; and he who sat on it had the name Death; and Legion was following with him.»
Krieg’s KillKorps DeathRiders

Стадионы строились для того, чтобы собрать огромные толпы людей в одном месте, посмотреть на некое зрелище. Для удобства передвижения этих самых толп проходы сделали широкими и высокими. Кто же в здравом уме мог подумать, что в один прекрасный день этим чудом архитектурной мысли воспользуются бравые британские кавалеристы? Разделившись на три группы, каждый клин занялся своим делом. Вот уж чего не ожидали французские солдаты, засевшие у выхода с поля с целью подстрелить любой сбегающий найтмер, так это то, что их в спины расстреляют всадники, вынесшееся на поле. Оказавшись на открытом пространстве, кавалеристы Крига оставили найтмерам разбираться с найтмерами, а сами вместо этого пошли по большому кругу вдоль стадиона, ведя огонь по пехоте на трибунах. Оказавшись достаточно близко, они смогли установить связь с Дунканоми его отрядом, и заговорил с ними командир центрального звена, Дельта.

-Проснись и пой, малыш Дункан. Твоя фея-крёстная Кимбли дал нам волшебных коней, чтобы мы спасли твою задницу.

В это же время два других звена, левое и правое, выскочили из проходов прямо на трибуны. Первый найтмер французов не успел среагировать и ему к ноге прикрепили взрывпакет, после детонации которого найтмер потерял равновесие, накренился, и получил следующий взрывпакет в кабину. Пилоту удалось выбраться достаточно быстро, чтобы остаться в живых, но недостаточно быстро чтобы избежать повреждений. Находясь в окружении дыма, огня, и груды металла, он попытался подняться, цепляясь за скамью, но вылетевший из дыма конь буквально смёл его. Пилот ощущал, как под копытами ломаются кости и разрываются органы, а за первым всадником промчался второй, и последним, что увидел пилот, было копыто третьего коня, после чего война его окончилась. Второму пилоту повезло чуть больше. Он вовремя среагировал на брошенные гранаты, но оступился, часть трибуны провалилась под ним, и найтмер подорвался на установленной своими же мине. Тем временем на другом фланге один из кавалеристов спешился и подобрал ракетницу с тела убитого французского солдата. Захватив найтмер в прицел, он выпустил ракету, и с удовольствием наблюдал за взрывом. Оставшиеся два найтмера, среагировав на внезапную и эффективную конницу, стали лёгкой мишенью для британских машин, а остальные кавалеристы, проносясь по трибунам, вели огонь по всему французскому, что попадалось на глаза.

***

Снаружи стадиона бой продолжался. После успешного и феноменального первого захода, кавалерия ушла на второй заход, но вот беда, вражеские найтмеры, бронетехника, и пехота уже были готовы к такому повороту. Лёгкие скорострельные пушки без труда выкашивали всадников и их скакунов, а менее скорострельное оружие добивало тех, кто отбивался от строя. Французы почувствовали себя как непобедимые стрелки в тире, но счастье длилось только до тех пор, пока снаряд танка буквально не разорвал увлёкшийся стрельбой найтмер. К тому времени, как французы вспомнили о наличии у врага тяжёлой техники, один из танков 501го, невероятно резвый и с самой безбашенной водителем на этом побережье, на полном ходу влетел в БТР, буквально вдавливая его в стену и давя всех оказавшихся поблизости людей. Вместе с техникой в бой пошли новобранцы «Непрощённых», штрафники, смертники, преступники, и прочий недавно завербованный сброд. Методы воспитания Кимбли оказались достаточно эффективными, чтобы они предпочитали бросаться на врага с криками «Redemption in death» вместо мыслей о побеге. Естественно, француз отстреливали их десятками, но каждый пятый добежавший доказывал, что любая участь лучше, чем отступление в 501м полку, а за уши убитых врагов ведьмы могут дать немного своего особого хлеба. И, что куда более важно, пока зажатые в клещи французские силы разрывались между британскими найтмерами, танками, безумной кавалерией и суицидальной пехотой в синем, более опытные бойцы в чёрном устанавливали пулемёты, противотанковые винтовки, целились ракетами. Внешняя обшивка стадиона рушилась, а французов загоняли внутрь, где они становились лёгкой добычей для специализирующейся на ближнем бою в городских условиях пехоты.

***

Французский солдат полз, зажимая рану в боку, и всеми силами пытался дать понять, что он сдаётся, но лейтенант Этта не обратил на это внимания. Хотя у него были приказы, так же у него было и своё понимание ситуации. Когда Бота травил их газом, никто из людей Крига не сдавался в плен. По сравнению с той бойней пуля в голову была истинным милосердием, которое Этта подарил солдату, и, перешагнув через его тело, зашёл в комментаторское ложе. Из кармана он достал бумажку с текстом, подготовленным для него Азикондой. Для Этты оставалось загадкой, почему этого скользкого бухгалтера назначили капитаном, и за какие заслуги командование так к нему прислушивается, но Этта доверял Альфе, и если Альфа не пристрелил Азиконду, то кто такой Этта чтобы исправлять это недоразумение? И всё же, между смертью в бою и службой под началом Азиконды Этта всё больше начинал склоняться к первому варианту, так как понять смысл планов Азиконды ля него было невозможным. Однако приказы есть приказы, и если капитан сказал читать по бумажке, то Этта будет читать по бумажке. Потратив немного времени на настройку аппаратуры, Этта снял противогаз и включил микрофон, его голос тут же раздался повсюду над стадионом.

-Говорит лейтенант Этта, командующий третьего эскадрона всадников смерти пятьсот первого полка. Солдаты Франции, вы разбиты. Ваше правительство потратило миллионы евро и тысячи часов на ваше обучение и создание для вас лучшей техники и снаряжения. Наш полковник дал нам коней, лопатки, и приказ. Итог: ваши найтмеры подбиты, ваши солдаты умирают, вы взяты в окружение на стадионе, который станет вашей могилой. Я скажу это только раз. Сдавайтесь на милость сэра Дункана Благородного, рыцаря Её Высочества Наннали Мудрой и Милосердной, Слепой Ведьмы Британии, и с вами поступят по справедливости. Сопротивляйтесь, и те из вас, кто выживет, будут принесены в жертву нашему демону-полковнику Кимбли. Выбор за вами.

Отключив микрофон, Этта смял бумажку с текстом и бросил её в угол. Однажды, пообещал сам себе Этта, однажды он серьёзно поговорит с майором Кригом о новой мифологии Африки авторства Азиконды и вещих сестричек.

[dice=104544-1:100:0:Дункан применяет секретный прием "А у меня - лапки"]

Рыцарь от души поблагодарил про себя Юмиэ и Джейд, которые были его главными наставницами в фехтовании со времен прибытия в Африку. Без их уроков ему вряд ли бы хватило мастерства, чтобы уклоняться от атак француженки и даже давать сдачи. Похоже что и он, и Пьетра отдавали себе отчет что враг опасен и поэтому не допускали рискованных атак. Грохот выстрелов и иные звуки позади и с флангов заставили рыцаря насторожиться, но оглядываться было некогда и лишь голос криговца дал понять, что произошло. Кэмпбелл аж поперхнулся, пытаясь обуздать свое не в меру живое воображение, быстро прикинувшее, на что похож будет полковник в роли феи-крестной. Но это все равно было спасение.

- Спасибо. Если доберетесь до машины Ла Моты,  помогите ему… Или отомстите за него, как получится. В мой бой не вмешивайтесь,  я сам ее убью. – Выпалил Дункан, снова еле-еле уклоняясь от удара французской воительницы, которая в дополнение к цепному клинку – который, как оказалось, мог парировать удары новых мечей – орудовала небольшим щитом на левой руке машины, по краю которого шло все то же полотно меча-пилы.  Парню удалось срубить ей часть наплечника, но это лишь раззадорило ЛаМани и  показало ей, что этих клинков лучше остерегаться.

А вот Фару преуспела - неожиданно для противника отбросила щит... И выхватила цепной топор. К такому стилю француза явно не готовили и он начал пропускать удары - один, другой... Нога найтмера заискрила и подкосилась и следующий удар отбросил машину к ограде стадиона, чуть не придавив пару слишком ушлых криговцев. Попросить о пощаде бедолага не успел - бразильянка, будто ангел мщения, разогнала свой "Айзенягер" и буквально вколотила врага в ограждение, не давая катапульте сработать - а потом вогнала в грудь "Сазерленда" свой пиломеч, нанизав и машину, и пилота как жука на булавку.

- Cobras fumantes, viva está sua memória!!!!* - Прозвучал из динамиков еёё машины  грозный клич 6-го Экспедиционного Корпуса, обращенный к погибщшим в Алжире первым его солдатам и офицерам, которые не сдавались до конца. А потом она, развернувшись, отсалютовала живым и мертвым окровавленным цепным клинком.

Не стоит и говорить что на еще живых французов такое зрелище подействовало более чем угнетающе -- если сама ЛаМани и ее воины держались до конца, то простые солдаты начали паниковать - особенно когда Фару развернула свою машину к трибунам...

***

Между тем на берег высаживались и остальные – пока Айлин, как бы ей ни хотелось выручить недотепу-рыцаря, старательно поддерживала огнем наступление на стадион, Карваль и его компания дернули вперед и присоединились к штурмующим – ведь именно они тут лучше разбирались в средствах радиоэлектронной борьбы, а генерал Фонтейн хотела знать, как у них тут дела и кто там взорвал полгорода, хотя все и так понимали, кто...

В общем, старый шериф не кричал, не бежал, а неторопливо вошел на стадион через черный ход, методично переходя от укрытия к укрытию, попутно расстреливая французов и останавливаясь только чтобы перезарядить револьверы. Только вот французов это пугало чуть ли не больше чем атака полка самоубийц и адской кавалерии. Потому как пожилой добрый дедушка их неторопливо убивал, а вот его самого никак не удавалось даже ранить – слишком уж хорошо и точно он выбирал путь и посылал в цель пули из архаичного, но смертоносного оружия. И только когда на него начали охотиться с пулеметом те, кто охранял аппаратуру глушения, он вздохнул и вытащил револьвер побольше…

Когда с пулеметом и персоналом было покончено, а аппаратура отключена, он добрался до комнаты, где криговец закончил зачитывать послание.

- Поздравляю с победой, сынок. Как насчет того, чтобы дать мне доступ к аппаратуре? Генерал Фонтейн хочет сказать пару слов сэру Дункану и посмотреть на бой.

Получив согласие, он обернулся в коридор.

- Джимми! А ну марш сюда, я знаю, что ты тут.

Худощавый смуглый юнец, с окровавленным штык-ножом в одной руке и не менее окровавленным томагавком в другой, возник словно бы из ниоткуда, из теней под лестницей, неся за спиной рюкзак с аппаратурой для связи.

-Так точно, Шериф. Сейчас все будет, - Он вытер нож и  приступил к соединению аппаратуры, что заняло немного времени, - Вот так. Генерал, даю картинку.

- Отлично. – Голос Астрид прозвучал из динамика. – Так… О, так вот там кто? А ну-ка выведи меня на динамики.

Желание командующей было исполнено и Фонтейн сразу перешла к делу.

- Дункан!!! А ну быстро покажи этой лягушатнице, где раки зимуют! Притащи мне ее голову, и я тебе… - Она неожиданно запнулась, сообразив что первое пришедшее ей в голову будет по отношению к малышке Нане нечестным и уточнила, - …Найду достойную награду.  Живой притащишь – тоже пойдет!

Кэмпбелл, вынужденный вертеться под атаками противницы как уж на сковородке и еще не отошедший от речи криговца, снова чуть не утратил концентрацию, когда получил прямой и однозначный приказ от Астрид.

- Э… Есть, генерал! – вот и все что он мог тут ответить. А вот Ла Мани издевательски рассмеялась, тоже явно опознав собеседницу.

- Низко же ты пала, Гадюка, если приходится полагаться на малышню.

- Не ниже чем ты, неспособная даже задеть парнишку, - хладнокровно парировала Астрид, а Дункан, полагая что врагиня сейчас несколько выйдет из себя, рванул в атаку… Но зря он надеялся - Пьетра Ла Мани все еще оставалась опасным врагом и им с ней удалось разве что слегка задеть наплечники друг друга, крутясь в смертельном танце. Кэмпбелл понимал, что ему дает какие-то шансы только быстрота "Диармайда" и то, что его натаскивали в фехтовании как следует - при равных условиях в бою на найтмерах она бы его снесла. Именно это и заставило его применить секретное оружие, хоть он и не был уверен в том, что оно сработает.

Техника не подвела - вот только Ла Мани буквально чудом ушла от удара внезапно удлинившейся раза в полтора руки найтмера Дункана, в последний момент заставив машину присесть и крутануться на лэндспиннерах.

- так это все же не простая машина, парнишка? Тем лучше, если я ее захвачу и уничтожу.

- Ну уж нет. "Диармайд" тебе не получить! - Неожиданно азартно парировал Дункан ее ответную атаку, чувствуя, что этот бой приносит ему если не удовольствие, то нечто близкое, заставляющее кровь бежать быстрее, а все его инстинкты - концентрироваться на сражении, - Всем -  не вмешивайтесь, это мой бой!

_______

*"Cobras fumantes, viva está sua memória" - "Курящие Змеи", память о вас жива!" (так называли бойцов 6-го Экспедиционного корпуса, набранного из бразильцев)

[dice=7744-1:6:0:Разведка]

[dice=3872-1:6:0:Экстон]

[npc]168[/npc]

Всем известно, что нельзя говорить, что всё очень плохо, потому что всегда может быть ещё хуже. Некоторым известно, что ещё хуже всегда может быть даже если молчать. Экстон подтвердил лично, что «хуже» можно увести в рекурсию. Лёжа на спине, он глядел в небо, и задавался лишь одним вопросом: можно ли увести рекурсивное «хуже» в супер рекурсию?

***

Мало им было взрыва, так началась следующая беда – огонь. Слишком близко расположенные дома из дерева были вкуснейшей пищей для разрастающегося пожара. Каждая диверсия Экстона заканчивалась пожаром, но впервые он оказался в ситуации, когда пожар случился не по плану. Отступать в направлении французских позиций было невозможно, как и вообще отступать в направлении чего-либо. Они просто бежали туда, куда позволяло им разрастающееся пламя. Осложняло бегство ещё и то, что Жан Поль оказался ранен осколками, и не мог идти без помощи. Гонка со смертью продлилась дольше, чем хотелось бы, и завершилась для прокоптившихся героев возле Томассийского Университета. Казалось бы, Африка должна быть дикой, но строить высшие учебные заведения на Мадагаскаре могли. Корпуса университета располагались в отдалении от жилых кварталов, и потому им не угрожал пожар. Выглядели они современно, и могли бы стать прекрасным оборонительным пунктом, но капитан Жак напомнил, что командование решило не размещать там войска. Прежде чем двигаться дальше, было решено передохнуть и залечить раны, пока была возможность. Капитан Жак повёл Жан Поля к медкорпусу, а Экстон решил взять Эмильена на разведку – мало ли что можно найти в брошенном университете. В разных фильмах, когда герои разделяются, кто-то обязательно становится жертвой маньяка, демона, или толпы зомби, но если в этом университете и была нечисть, она предпочла взять академотпуск подальше от британского десанта.

-Капитан, и что нам теперь делать? Может выведем Жака к нашим, возьмём в плен и допросим?

-Не торопись, я думаю, мы ещё не всё сделали, что могли. Пускай он отведёт нас к французским силам, и если повезёт, мы очень сильно облегчим жизнь нашим друзьям.

-А если не повезёт?

-Да ладно, что плохого может произойти?

-Капитан Экстон, ничего личного, но я попрошу, чтобы меня больше никогда не назначали к вам.

-Справедливо.

На этом они закончили разговор, и каждый разошёлся в разные стороны. Экстон заглядывал в пустые аудитории, на всякий случай покрепче прижимая автомат. Не то чтобы он действительно надеялся встретить маньяка, но это было бы неплохим развитием событие. Аудитории пустовали, в некоторых остались чашки или ноутбуки, даже стулья были сдвинуты так, словно с них только что встали. Война застаёт людей где угодно и заставляет бежать, бросив всё и забыв о своей прежней жизни, людьми движет только страх и желание выжить. К счастью для них, люди Кимбли не занимались мародёрством, и брали только то, что необходимо им самим для выживания. Когда всё кончится, эти люди смогут вернуться к своей прежней жизни, если будет, кому возвращаться. Расслабившись, Экстон открывал дверь за дверью, но ничего полезного не находил, пока, по стечению невероятных обстоятельств, за одной из дверей не обнаружился огромный лекционный амфитеатр, полный людей. Больше всего это напоминало полевой госпиталь, объединённый с казармой. Этот эпизод мог бы называться «Лекториум профессора Экстона» - подумал Александр, глядя из прохода в ответ на несколько десятков удивлённых взглядов. Без сомнения, у них было достаточно времени рассмотреть французскую униформу на нём, и, закрывая дверь, Экстон уже знал, что будет дальше. Сделав пару быстрых шагов, он перешёл на бег.

Названному Эмильену тоже в поисках не попалось ничего полезного, если не считать оставленный кем-то чёрствый пончик. Можно было обыскать и другие корпуса, но было подозрение, что и там они не найдут ничего полезного. Он пришёл к выводу, что надо забрать раненного товарища и двигаться дальше, но не успел довести этот вывод до мысли о том, что надо сказать капитану, как тот сам выскочил из-за угла в другом конце просторного коридора. Не сбавляя темпа, Александр бежал прямо на Эмильена, одними губами повторяя «Плохой день» без остановки. Спустя мгновение вслед за ним выбежало с десяток вооружённых ополченцев, и Эмильен понял, что это тот самый случай, когда примеру капитана всё же следовать стоит. Вот только вместо того, чтобы убегать вместе, Эмильен бросился в сторону лестницы, и то ли его просто не заметили, что менее вероятно, то ли Экстон просто не понравился ополченцам, что более вероятно, но за ним никто не последовал.

Экстон знал, что бежать он может долго, и в результате почти наверняка убежит, но бежать от врага было не в правилах бравого отряда «Непрощённых» и уж тем более не в правилах самого Экстона, если только не приходилось бежать от собственного взрыва, тогда бегство было оправданным, логичным, и чертовски необходимым. Только вот несмотря на полностью отсутствующую меткость у этих ополченцев, останавливаться посреди коридора чтобы стрелять по ним было крайне глупой идеей. По неподвижной открытой цели рано или поздно попадёт даже в стельку пьяная Уилл, что уж говорить об этих. Выбежав в заставленный столами зал, похожий на приёмное отделение, Экстон пробежал его до конца, перевернув лишь самый последний стол, чтобы использовать его как укрытие. Стоило ему только скрыться за ним, как прозвучали первые выстрелы. Чтобы не давать им времени пристреляться, Александр выглянул из-за укрытия и открыл ответный огонь. Первым делом он выцеливал тех, кто бежал позади и пытался прыгнуть за укрытие. Остальные же, оказавшись перед выбором, либо продолжили бежать прямо на Экстона с целью перейти в рукопашную, либо начали хаотично соображать, что можно использовать как укрытие, и стали следующими жертвами. Экстон стрелял очередями по три выстрела, не расходуя патроны, но они всё равно закончились, позволив двоим ополченцам добежать. Первый решил выстрелить практически в упор, но не ожидал, что Экстон двинется ему на встречу, и потому промахнулся, а на второй выстрел ему времени не хватило, так как спецназовец отправил его на пол ударом локтем в челюсть. Второй не решился стрелять по противнику, который был вплотную к товарищу, и сразу же поплатился за это, получив удар прикладом в лицо от не теряющего времени Экстона. Свободной рукой Александр выхватил автомат из рук падающего противника, и, не тратя на него лишнего времени, быстро и силой опустил ботинок на горло. Повесив свой автомат на ремне на плечо, он вскинул трофейный и застрелил первого сбитого противника, который только начал подниматься на ноги. Только сейчас, выдохнув, он осмотрелся и сосчитал тела. Двенадцать. Один спецназовец, не самый плохой, но и не самый лучший, вооружённый одной винтовкой М16, без особых трудностей убил двенадцать человек. У Британии было слишком много недостатков, но страна, живущая войной, своих солдат готовила очень хорошо. Эмильен нашёл Экстона в тот момент, когда тот возвращал убитому его винтовку и менял магазин в своей.

-Капитан, должен заметить, что это было чертовски круто, но я ещё больше уверен в том, что больше не хочу работать с вами.

-Не переживай, у меня такое чувство, что после этой нашей вылазки мне не скоро дадут кем-то командовать. Одно из преимуществ службы в пятьсот первом – отсюда тебя уже точно никуда не выгонят.

-К счастью, больше ни один полк в Британии не похож на пятьсот первый.

-Пятьсот первый тоже не был похож на пятьсот первый, пока его не объединили с «Непрощёнными» Сольфа после разгрома. И не забывай, всегда есть «Волки» Габи.

-Даже у них не всё так плохо.

Экстон ничего на это не ответил, лишь улыбнулся, вспоминая совместную службу во время первой мексикакнской бойни, и совместный подрыв танкера с юным высочеством Ренли. Проблема была не в том, что люди Кимбли были жестокими или безумными, просто они этого не скрывали, в отличии от всех остальных.

-Там было ещё много ополченцев, предлагаю забрать наших и делать отсюда ноги.

С этим Эмильен спорить не стал. Когда они вернулись к медкорпусу, Жан Поль и Жак вышли к ним на встречу, но шли они с поднятыми руками, а следом за ним вышло несколько бойцов ополчения. Эмильен потянулся было к оружию, но Экстон, наученный опытом, уже знал, что за их спинами тоже стоят и целятся ополченцы. Их довольно быстро разоружили, забрав даже наручные часы, и повернули лицом к вышедшей вперёд женщине. На фоне ополченцев, по которым было видно, что они только недавно взяли оружие в руки, в женщине чувствовалась армейская выправка, а жуткий ожог на лице и абсолютно белый незрячий левый глаз говорили о том, что она бывала в бою и многое пережила.

-Вы убили моих людей.

Это могло бы быть в равной степени и вопросом и утверждением, и прозвучало весьма угрожающе даже несмотря на неуверенное французское произношение. В ответ Экстон сделал шаг вперёд.

-Это был я.

-Одни?

В голосе женщины прозвучало сомнение.

-Полковник Ландо Карлисиано, к вашим услугам. Непревзойдённый боец, любовник, водитель, а так же игрок в теннис. И даже всё вместе. Однажды я был в отпуске с…

Женщина не дала Экстону договорить неожиданным ударом левой в челюсть. Конечно же Александр мог устоять, но опыт у него имелся не только в попадании в плен, но и в избиении, и он точно знал, что в таких случаях выгоднее было проиграть, и потом застать противника врасплох в самый неожиданный момент. Лёжа на спине и разглядывая небо, он отметил для себя, что удар у
женщины тяжёлый, наверняка протез. Тем временем она повернулась к капитану Жаку, как следующему по рангу офицеру.

-Меня зовут Хелен Прайс, и я беру вас в плен именем британской короны.

Хелен Прайс

[dice=5808-1:6:0:Судьба Ла Моты]
[dice=3872-1:6:0:Судьба Анри]

[npc]168[/npc]

Хелен Прайс

Их вели в абсолютной тишине, накинув на головы мешки, и сковав руки наручниками. У пленников ничего не спрашивали, пока вели, а сами пленники не видели смысла задавать очевидные вопросы. Куда нас ведут? На базу, естественно. Если бы хотели сказать больше, не надевали бы мешки. Что с нами будет? А что бывает с военнопленными, попавшими к кому-то, не наделённому фантазией и творческим подходом пятьсот первого? Куда больше Экстона занимали другие вопросы. Например, как дать понять ополченцам, что он британец, но при этом не выдать себя при французах. Или, что с ним сделают Исане и Сольф по возвращении. Что бы ни придумала Хелен, это точно не может быть хуже того, что придумает эта жуткая парочка, объединившись. В какой-то момент их завели в здание, Экстон понял это по изменившимся звукам и тени. Когда они остановились, Экстону расстегнули наручники, но лишь затем, чтобы усадить его и приковать руки к столу. Ему не нужно было видеть, чтобы знать, что их разделили и его оставили одного. Что же, так даже лучше. Оставить пленного одного, в пустой тихой комнате, единственным звуком в которой была капающая вода, было классикой. Может, на кого-то это и оказывало влияние при достаточно долгом воздействии, но реалии службы под началом Кимбли быстро приучают к тому, что на подобные допросы вырабатывается иммунитет. В самом деле, кто станет бояться темноты и капающей воды, когда твой полковник практически ежедневно вполне серьёзно настроен содрать с тебя кожу, сжечь заживо, закопать головой в муравейник, переехать танком, насадить на огнемёт, или всё сразу, или в произвольных комбинациях, или в исполнении любых прочих представителей. Когда с него наконец сняли мешок, свет болезненно резал глаза, привыкшие к темноте, но даже в таком состоянии Экстон смог понять, что ни один из двух силуэтов перед ним не принадлежит Хелен. Она не могла просто не присутствовать на допросе, Александр был уверен, не могла она пропустить допрос высокопоставленного вражеского офицера. Вопросы, задаваемые ему на ломаном французском, Экстон игнорировал, вместо этого стараясь осмотреться. Яркий свет мешал, но понемногу ему удавалось разобрать очертания комнаты настолько, чтобы уверенно судить об отсутствии зеркального окна. Как спецназовца, его тренировали на случай попадания в плен, но будучи собой, Экстон уже давно выработал собственную линию поведения. В данном случае, он заговорил напрямую с женщиной, которую не видел, но был уверен, что она там.

-Мэм, давайте упростим жизнь всем нам. Я буду рад рассказать всё, что знаю в обмен на более комфортабельные методы ведения беседы. В особенности, я бы хотел поговорить с вами лично. Я безоружен и привязан, чем я могу быть опасен?

Хелен не отвечала, видимо действительно обдумывая, чем. Это правильный поступок, и глупо было бы сразу соглашаться, но в итоге её голос послышался сзади, отдавая команду оставить их наедине. Двое удалились. А сама Хелен встала перед Экстоном, отворачивая лампу в сторону.

-Итак, полковник, приступим. Имена ваших старших офицеров, где находятся французские укрепления, сколько у вас было солдат, техники, как близко к городу ваши подкрепления?

-Понятия не имею, на все вопросы. И давайте перейдём на английский. Право, так удобнее.

-Вы издеваетесь надо мной? Хорошо, пусть будет так. Наверное вы слышали, как Британия расправляется с мятежниками? У меня была возможность попрактиковаться в Латинской Америке, и обещаю, у меня хватит времени показать вам кое-что.

Экстон про себя улыбнулся и ликовал. Возможно, Хелен не осознавала, насколько близко они могли быть знакомы. Вот только среди Непрощённых её тогда не было, а значит, в самых страшных зверствах она не принимала участие, только прибирала за ними.

-Никаких издевательств, просто я действительно не знаю ответы на ваши вопросы. Я с удовольствием поделюсь всем, что знаю, но только тем, что я знаю.

Хелен устало вздохнула и посмотрела на него единственным зрячим взглядом. Она знала о том, как должен вести себя попавший в плен солдат, но поведение Ландо совершенно не соответствовало тому, что демонстрировали другие французы. Может она и не была самым опытным командиром, но она умела хорошо чувствовать людей, и в полковнике она чувствовала веселье и жажду разрушений. Его спокойствие не было напускным, и он не испытывал страха. Ему действительно было весело, и Хелен не могла этого осознать.

-Хорошо, пусть будут простые вопросы. Где мы?

-Судя по звукам, которые я слышал, пока нас вели, мы находимся где-то западнее, может быть юго-западнее, церкви. В этом районе церковь находится вблизи аэродрома, значит мы недалеко от него. Или вы имели ввиду в более глобальном смысле?

Хелен не подала виду, что её удивил такой ответ, лишь слегка повела бровью. Полковник был странным, но определил он их местоположение весьма точно.

-Какие у вас приказы?

-Если официально, то координация действий различных спецподразелений, если неофициально, то, цитирую, если ты попробуешь что-то поджечь, взорвать, поджечь взрывом, взорвать пожаром, или вообще сделаешь шаг в сторону, я сдеру с тебя кожу заживо, а если мы учитываем и самоназначение, то диверсия в тылах противника для отвлечения внимания от наступающего десанта.

Диверсия? Наступающий десант?

-Да кто вы вообще такой?

-Капитан Аександр Экстон, пятьсот первый полк, служу под началом Сольфа Кимбли. И да, вы должны мне джип со взрывчаткой.

Хелен приложила все силы, чтобы не позволить выражению на своём лице измениться. Медленно, словно пробиваясь через вязкий кисель, осознание приходило к ней, и все частички головоломки вставали на места. Нет, опрометчиво бы было верить на слово человеку в форме французского офицера, но он превосходно говорил на английском, он действительно вёл себя не как француз в плену, и она достаточно слышала о Сольфе Кимбли, чтобы поверить в такую версию. Экстон не спешил, он дал ей время подумать, сделать выводы, и, если понадобится, оспорить, но Хелен не сделала ничего из этого.

-Сержант Хелен Прайс… сэр.

Она колебалась, но раз уж они оба в некоем роде состояли на службе в британской армии, и оказались вместе втянуты в одну операцию, Экстон был старше по званию, и командование должно было перейти к нему. После секундного промедления, она сняла с капитана наручники.

-Я сейчас же прикажу освободить ваших спутников, нам нет смысла допрашивать британских солдат.

-А вот этого делать не стоит.

Хелен хотела было задать вопрос, но Экстон успел с пояснением прежде, чем прозвучало первое её слово.

-Не все мои спутники – британцы. Капитан – самый настоящий француз, и он думает, что и я тоже.

-Но не лучше ли нам тогда оставить его одного в плену, объединить силы с вашим десантом, и действовать вместе?

-Это было бы разумно, но не круто.

Вот это Хелен уже не нравилось. Война не должна быть крутой, война была кошмаром, который она вынуждена была переживать снова. Но капитан, видимо, так не считал, и полностью соответствовал репутации своего безумного командира.

-У нас есть уникальная возможность разрушить французскую армию изнутри, не дав им атаковать десант с фланга. Прямо сейчас полковник должен штурмовать вокзал, а Айсард, если только она не решила лично и прямо сейчас спустить с меня шкуру, занимается координацией огромного числа мелких разведывательных и диверсионных групп. Мы сможем существенно упростить им жизнь, если не дадим подкреплениям прийти к врагу. Может, после атаки ополчения французы захотят сдаться и тогда…

-Они не сдадутся. Во время взрыва мы потеряли инициативу и лучшую технику, пожар помешал нам наступать, как мы планировали, и в итоге нас разбил. Все, кто пережил, сейчас собрались тут.

-Хорошо. Не хорошо. Новый план. Я выторгую у них для вас свободу.

-Простите, я не уверена, что понимаю ход ваших мыслей.

-Да ладно, Хелен, если ты действительно служила в Мексике до того, как дезертировала, то знаешь, как мы работаем.

Слово «дезертировала» отозвалось холодом в сердце сержанта Прайс. Она отнюдь не гордилась своим поступком, и всю последующую жизнь стыдилась за него, а возглавив ополчение, надеялась, что это как-то исправит ошибку молодости. Но поступить иначе тогда она не могла, не могла оставаться в строю, увидев и пережив то, что она увидела и пережила. Никто в здравом уме не мог. Она хотела было сказать это Экстону, оправдать себя, но осознала, что ему всё равно. Не важно, как он догадался, но его этот факт вообще не беспокоил. С запозданием она вспомнила, какие люди служили под началом Кимбли, и со вздохом пришла к выводу, что в глазах вселенской справедливости быть дезертиром это чуть ли не благое деяние в сравнении.

-Мы договоримся с французами, я поведу их бой против британцев, а в самый нужный момент я постараюсь убедить их сдаться, а если не выйдет, то твоим людям предстоит ударить в спину, таким образом зажав кольцо в кольцо. Мы сделаем многокольцовочку!

-Капитан, этот термин звучит глупо.

-Ты говоришь прямо как мои подчинённые.

И Хелен начинала понимать, почему. Где-то внутри тихий голос шептал ей, что Экстона надо было пристрелить или удушить, пока он ещё был французским полковником, и она склонна была считать это голосом разума. Но не могла же она и в самом деле запретить старшему офицеру сделать глупости? Даже если перечислить все места, в которых его план может и обязательно пойдёт не так, даже если указать на все очевидные ошибки, даже если воззвать к чувству сохранения, он всё ещё был старшим офицером, он служил Британии, у него было больше полномочий, и в некотором смысле его план имел смысл. А у неё, увы, не было плана получше. Если они пойдут на помощь десанту, их действительно возьмут в кольцо, и на этом для них действительно всё может кончиться.

-Когда мы выйдем за эту дверь, я снова буду французским полковником, и никто кроме тебя не должен знать правды. Твои люди знают тебя и верят тебе, но они не знают меня, и даже если никто из них не выдаст наш план французам, они не будут готовы сражаться за меня так же, как они сражаются за тебя. И если в какой-то момент всё пойдёт совсем не так – прикажи им бежать. Не задумывайся, как это будет выглядеть. Твоя задача – увести их всех как можно дальше от сражения. Если всё пойдёт совсем не по плану и начнётся бойня, для людей рыцаря может и будет разница, по кому стрелять, но для людей Кимбли все по эту сторону будут врагами. А теперь я бы не отказался поесть. Давай объявим это переговорами за завтраком.

***

Капитана Жака допрашивали двое, чьи лица он не смог разглядеть, но делали они это без излишнего энтузиазма, словно бы только проверяя. Он понимал, что других его спутников сейчас допрашивают точно так же, а затем сверят их ответы, но Жак упёрся, называя только имя и звание в ответ на любые вопросы, пока его не оставили одного. Когда за ним пришли спустя какое-то время и повели, Жак ожидал, что теперь за него возьмутся всерьёз, и мысленно приготовился к пыткам. Там, куда его привели, уже был полковник Карлисиано, и если их и ждали пытки, то только пытки отвратительным кофе и пережаренной яичницей. Капитан пытался найти логичное объяснение тому, почему противник кормил полковника завтраком, а так же задался вопросом, почему рядом с полковником вечно происходит нечто не вписывающееся в обычных ход событий. Тем временем полковник Ландо помахал ему сосиской на вилке.

-Дорогой капитан, присаживайтесь.

-Полковник, мы вообще-то в плену.

-Я знаю.

-Пленные не едят яичницу за одним столом с командиром захватчивов.

-Я знаю.

-Не хотите объяснить?

-С удовольствием, а вы пока ешьте. Мы основательно поговорили с мисс Прайс, и она согласилась, что в сложившейся ситуации дальнейшее сопротивление благородной Франции не имеет смысла. Она готова нас отпустить и выдать свои контакты в британском десанте, если я гарантирую ей и её людям безопасность. Никто не тронет их, а они не тронут нас, когда мы нападёт на британцев с тыла, используя их же коды.

-Полковник, вам не кажется, что…

-Нет смысла торговаться, если наши силы превосходят ополчение, и наши солдаты в любой момент могут ворваться, спасти нас, допросить Хелен, и сделать то же самое, но без уступок?

-Нет, такой торг более чем уместен. Но вам не кажется, что если ополченцы пойдут к нашим офицерам с этим предложением, их не выслушают?

-Именно по этой причине пойдёте вы, капитан. Я останусь у Хелен как заложник, в качестве гаранта моего слова, но вас отпустят. Я могу рассчитывать на вас, капитан?

-Так точно, полковник Карлисиано!

В приступе служебного энтузиазма капитан допил свой кофе закусывая его яичницей, что чуть не закончилось удушьем, после чего люди Хелен вывели его. Оставшись вдвоём, Хелен перешла из режима бесстрашного лидера в состояние скептического подчинённого.

-Вы только что отпустили единственного нашего настоящего француза, он может не добиться успеха, но вы всё равно это сделали. Какие дальнейшие планы?

Экстон сидел так, словно он был благородным лордом, а жестяная кружка с кофе в его руке напоминала бокал вина. Александ не происходил из знатного рода, но успел насмотреться на таковых, в частности на Арчеров, и считал, что у него неплохо получилось им подражать. Главной проблемой Экстона всегда было нежелание брать на себя ответственность. В любом случае, когда от его решений зависели жизни других людей, он тактично или не очень перекидывал ответственность на кого-то другого, а потом делал что хотел. Вот почему несмотря на звание капитана он вёл себя почти как рядовой. Мордекай, начавший службу позже, и начинавший под началом Кимбли с куда более низкого звания, почти с первого дня взял на себя роль вице-командира и до сих пор командовал полком в отсутствии Сольфа. Вот почему Чарли, будучи совсем неопытным новобранцем на начало Мексиканской резни, сейчас имел больше подчинённых, чем Экстон. Вот почему новенькая девочка, ещё год назад знавшая только какие подписи ставить на какие бумаги, и в каком порядке использовать столовые приборы, сейчас эффективно командовала всем полком. Все они не боялись взваливать на свои плечи груз ответственности, и все они добились большего в жизни. Но сейчас у Экстона была Хелен, которая уже взвалила на себя ответственность за ополченцев. Все их ожидания направлены на неё. А сам Экстон сейчас был бравым полковником Карлисиано, покорителем вражеских баз и женских интимных мест. Ландо принимал решения без сомнений и страха, а Хелен знала, как их исполнить. Вот почему, в сложившейся ситуации у Александра был только один подходящий ответ на её вопрос.

-А дальше мы побеждаем.

Дом казался совершенно пустым, заброшенным, и лишь две фигуры в чёрном безмолвными призраками двигались с этажа на этаж. Звуки битвы доносились откуда-то издалека, и бойцы «Руки» не обращали на них внимания. Война была прекрасным танцем, как говорил некогда их бывший командир, но лишь до тех пор, пока все танцуют синхронно. Когда танцоры выбивались из ритма, танец превращался в кровавую вакханалию поражения. Сейчас у Сольфа Кимбли была своя партия в танце, а у них своя. А французам предстояло сыграть роль декораций. Два чёрных призрака остановились на нужном этаже. Наводка была на шестое окно слева, и призраки плавно приблизились к нужной двери. Та была открыта, как и почти все двери в доме, ведь сбегая, люди хватали всё что имело для них сиюминутную ценность и бежали так быстро, как могли, а внутри были французы. Беглый взгляд позволил выявить троих. Молча кивнув друг другу, два призрака «Руки» шагнули внутрь. Трое французов не успели даже отреагировать, а ещё двое, выскочивших а стрельбу из соседней комнаты, успели лишь оцарапать броню. Один из призраков глянул в окно и увидел севшую на подоконник птицу. Как Мордекай надрессировал её оставалось загадкой, но простую команду жестом она поняла без проблем. Чтобы не дать врагу перехватить сообщения, вместо радиосвязи «Рука» и котики общались через птицу. Ведь и те и другие знали, в чём их задачи, нужно было только выполнять их синхронно.

***
[npc]169[/npc]

-Упорный и Непрекло…

Очередной выкрик был заглушен уколом в шею. Квартирмейстер «КиллКорпс» уже порядком устал от того, что каждый встреченный им раненный пытался кричать одно и то же, словно это бы что-то изменило. Неэффективно. После боя его задачей было изучить раненных, оказав первую помощь тому, кому было целесообразно её оказать, вызвать медиков к тому, к кому было нужно вызвать, и подарить милосердие Крига тем, кого спасать уже не имело смысла. А ещё он собирал оружие и снаряжение, которое можно было использовать. Хотя в пятьсот первом не сильно горевали из-за павших, криговцы в этом плане возвели безразличие в абсолют. Сняв противогаз с очередного тела погибшего сослуживца, чьё имя Квартирмейстер не помнил, лишь номер, он передал его следующему по пятам ассистенту и пошёл в сторону поверженного вражеского найтмера. Беглый осмотр, и оценка Квартирмейстера окончательна – спасению не подлежит. Можно было побороться за его жизнь, но это было глупо, неэффективно, слишком много сил и недостаточно преимуществ. Вынув револьвер, он приготовился закончить страдания француза, но его остановили.

-Не смей.

Обернувшись, Квартирмейстер через линзы противогаза изучил сжимавшую дробовик Элли. Пепельная блондинка, покрыта татуировками, мышцы напряжены и выделяются, готовность убивать. Оценка угрозы: высокая. Было ли это рационально или нет, но ведьма собиралась спасать раненного, и была готова сделать это, даже если придётся пристрелить Квартирмейстера. Итоговое решение – отступить. Убрав револьвер, Квартирмейстер сделал шаг в сторону, подпуская Элли к раненому. Больше его не заботило, что будет дальше, но его утешало, что следующего, кто выкрикнет про непреклонных и упорных, он сможет оставить без обезболивающего.

***
[npc]163[/npc]

Не особо мучимый обычной человеческой совестью, Азиконда с большим трудом справлялся с возложенным на него заданием распределить пленных. Как он мог решать, кого казнить, а кого оставить в живых, когда он даже не могу оценить потенциальную прибыль и альтернативную стоимость каждого выбора?! Нет ничего страшнее, чем случайно казнить того, за кого можно получить больше.

Если приговор повесить – тебя повесят.

Вот что стало решением Азиконды. Шериф не церемонился, не задумывался, просто знал, скольким пленным Азиконда сможет обеспечить охрану, и отбирал для повешения самых гнусных из французов. Как он это делал, неизвестно. Может он чувствовал, кто в свободное время мучал щеночков. В то же время Азиконда с опаской бросал взгляд на ведьму. Новенькая, она ходила между пленными, оценивая их холодным и жутким взглядом. Бывшая прокурор, она добровольно отказалась от карьеры, чтобы служить в полку Кимбли. И из имеющихся в полку ведьм, она была самой жуткой. Словно она всегда была не с ними, словно видела мир в абсолютно других цветах, и хотела принести в жертву своему богу-змее всех. Конфликта можно было избежать, но шериф был твёрд в том, что приговорённых к петле надо вешать, а ведьма требовала жертв. Азиконда не вмешивался, лишь наблюдая издалека. Он был главным, он мог их остановить, он мог им приказать, но ему было просто страшно. Ведьма была ощутимо ниже шерифа, но даже став вплотную к нему казалось, что они смотрят друг на друга на одном уровне. Её взгляд был всё так же холоден и жесток, Азиконда ожидал, что сейчас её улыбка обнажит клыки и ведьма вопьётся шерифу в шею. Азиконда не мог бы с уверенностью сказать, что его сердце продолжало биться в этот момент. Неуловимое, быстрое движение, и кажется, что шериф сейчас упадёт на землю, истекая крови, но, моргнув, Азиконда увидел, что ведьма развернулась и идёт обратно, а шериф стоит там, где стоял.

Если приговор повесить – тебя повесят.

Ведьма остановилась прямо перед Азикондой и улыбнулась ему всё той же улыбкой змеи.

-Какой мужчина, не находишь?

На миг Азиконда растерялся, но опыт подсказал ему, что будет дальше. Он был не так уж долго частью пятьсот первого, но уже успел понять, что тут к интимным связям относятся куда проще, чем принято в армии. Ведьма безапеляционно взяла Азиконду за воротник шинели и потащила в сторону.

-Быстрее снимешь штаны, быстрее отпущу.

Понимая, что сопротивление бесполезно, Азиконда поддался и пошёл за ведьмой, успев заметить только как Уилл, с трудом сдерживая смех, машет ему вслед.

***

Исане Айсард

-Уложился, поздравляю.

Сольфу было всё так же невыносимо скучно, а теперь его ещё и лишили возможности вызвать авиаудар. Но хоть французская проблема была решена и можно было двигаться дальше.

-Подайте рыцарю коня и инструкцию!

Кони корпуса Крига были весьма особенным сортом коней, и без инструкции их применять было нельзя. Один из бойцов в противогазе и шинели подвёл потерявшего всадника коня, и протянул Кимбли поводья, после чего отдал Дункану крупнокалиберный револьвер.

-Это – конь криговцев. Скотина отбитая, бесстрашная, и очень агрессивная. Склонен буквально жрать врагов. Если попытается откусить тебе лицо – стреляй ему в черепушку из инструкции. Не думай, не переживай, просто стреляй, иначе он тебя пожрёт.

Инструкция, как можно уже было понять, оказалась тем самым крупнокалиберным револьвером. Передав набор начинающего всадника Дункану, Сольф пошёл отдавать приказы, готовя своих людей к лобовой атаке вокзала. Прежде, чем Дункан успел оседлать коня, ещё один криговец подбежал к нему и молча передал рацию. Из динамика послышался голос Айсард.

-Сэр Кэмпбелл, я понимаю, что вы могли бы уже догадаться, но я сочла нужным пояснить вам. То, что сейчас произойдёт, будет выглядеть как настоящая суицидальная лобовая атака. Французы должны будут отвлечься, позволив «Руки» и котикам атаковать вокзал с тыла. Но, предполагая, что командуют французами не дураки, мы решили, что стоит играть на один уровень выше. Отвлекающая лобовая атака будет настоящей. Мы не будем просто делать вид, мы действительно нападём. Если мы правы, и нападение с тыла будет ожидаться, то вряд ли они поверят, что мы способны на настоящую суицидальную атаку и потому она сработает. А если же нет, наши спецподразделения возьмут вражеские позиции быстрее, чем мы потеряем все силы. Так или иначе, сейчас будут умирать люди. Много людей. Не в благородных дуэлях, а десятками под огнём, без славы. Если есть кто-то, с  кем стоит поговорить или попрощаться, сейчас самое время.

Исане не сказала, что сама она играет ещё на один уровень выше, и часть котиков получила совершенно другую задачу. Когда сражение за этот вокзал войдёт в активную фазу и французы поймут, что нападение настоящее, некоторым британцам предстоит атаковать следующую станцию, чтобы отрезать французов от возможности сбежать по железной дороге.