Восемь часов вечера перед новой сменой — это как попытка надышаться перед смертью. Ты сидишь дома, быть может, даже на диване, быть может, даже не один — тут уж как кому повезёт. Некоторые даже табурет себе позволить не могут, не то, что дом. И вот ты сидишь, пытаешься расслабиться, отбросить прочь мысли о том, что с утра тебя разбудит уже осточертевшая мелодия будильника,
которую обещаешь поменять каждый вечер, но так лень становится, что головы поднять со спинки кушетки не можешь. И эта схема,
привычная, проросшая в венах, повторяется изо дня в день. Но ведь должно же быть в этом бренном мире хоть что-то, что может вытянуть тебя из колеи?

Это-то и произошло с Алексеем Ланским в этот вечер. Едва оправившись после дворцового переполоха, он отдыхал, расправившись с дурацкой, кажущейся бесконечной, но такой безумно нужной, бумажной работой. Неожиданно его телефон подаёт сигнал. Пришло сообщение. И не куда-то, а прямиком в мессенджер. Кто, интересно, мог ни с того ни с сего написать Ланскому в такой поздний час?

Ответ не лежал на ладони. Более того, тон был незаметен и скрыт человеческому глазу. Почти как ник написавшего — «Призрак».
Тон сообщения казался тревожным и непонятно было: верить ему, аль нет?

«Вы вряд ли меня знаете, господин коллежский асессор. А вот я знаю о вас всё. Начиная с имени и и места прописки и заканчивая номером телефона. Удивлены, господин Ланской? Тогда приберегите его на потом, сейчас есть вещи куда важнее. В 19:30 коллежский советник Андрей Изварин закончил работу во дворце. В 20:15 он зайдёт в подъезд своего дома, где будет убит вместе со всеми свидетелями. Его дом находится в нескольких кварталах от вашего, господин коллежский асессор. Правоохранительные органы не смогут выехать вовремя, и вы это прекрасно понимаете — сейчас наши с вами общие враги работают на опережение. Когда вы закончите читать это сообщение, у вас останется около 10 минут на то, чтобы добраться до написанного в приложении адреса. Вы можете мне не верить, но кто знает, не станете ли вы следующим в их списке после того, как приняли участие в аресте шпионов из десятого отдела. Решать вам, господин Ланской».

На этом таинственное сообщение обрывалось. Петербург гудел за окном точно разъярённый зверь. Стоял страшный мороз, а дороги плотно забили автомобильные пробки. И как по таким вовремя успеть, если остаётся всего десять минут? Как можно объехать пробки? И более того, можно ли поверить неизвестному адресату, который знает то, что знать не должен? Рискнуть ли своим временем и, возможно, жизнью, чтобы суметь спасти неожиданно важное звено в цепи происходящего во дворце?
Выбор оставался за Ланским.

Стрельба в темноту по силуэту — задача не из лёгких. Особенно в спальном районе, в выходной день, когда счастливые семьи возвращаются домой, насладившись театральной постановкой или интересным фильмов, когда молодёжь возвращается домой после свиданий и гулянок в преддверии новой учебной недели, когда предпраздничное предвкушение нового года охватывает людей и они бегут в магазины за подарками близким. Неровен час и кто-то из этих ничего не подозревающих людей станет жертвой шальной пули.
Взмывают в небо засидевшиеся на размашистых ветвях липы вороны, вторя троекратному удару грома, эхом прогудевшего в питерском дворе. Ошарашенно визжит сигнализация старенькой проржавевшей легковушки, тревожно оповещая о случившемся жильцов, а уже через мгновения беспокойный перелив сирены прорезает нечленораздельный крик. Подкошенный силуэт падает на землю в снег и сжимается в неясный чёрный ком. В окнах один за другим вспыхивает жёлтым, оранжевым, белым свет и из-за штор несмело выглядывают местные.
Изварин еле дышит. Из его рта льётся кровь, он хрипит, пытаясь что-то сказать товарищу, который так рьяно пытался его защитить.
— П-пусть... Заплатят... — он продолжает едва дышать, полуприкрыв глаза, но больше не двигается, глядя в небо.
— Скорую, скорую! — кто-то из местных, что отважился выглянуть из окна, тут же скрылся в квартире, а в проулке, в пяти шагах от Изварина застыла укутанная в тёплое пальто женщина, за спиной которой спрятались двое маленьких детей.

Скорая приехала только через десять минут в сопровождении чёрного седана. На улицу тут же повалили один за другим заинтересованные зеваки, кутаясь в тёплые шубы и куртки. Некоторые так вообще выскочили в одних лишь тапках, с торчащими халатиками из-под полы верхней одежды. Некоторые достали мобильные телефоны, большинство же предпочло наблюдать за происходящим, прилипнув к окнам. Затормозив на дрифте во дворе дома, водитель кареты приоткрыл дверь.
— Разойдитесь! Не мешайте санитарам работать!
Двое мужчин, вылетевшие из кузова, сразу же сориентировались.
— Сань! — прокричал один из санитаров, на что незамедлительно отреагировал водитель. — Помоги вторую каталку подготовить!
Во дворе во всю закипела работа. К этому моменту из седана уже вышли четыре человека, одетых в гражданское, двое из которых с лёту принялись оттеснять толпу и просить всех разойтись по домам. К Ланскому же приблизился другой офицер, худощавый, с рыжими усами и бородкой.
— Коллежский асессор Панкратов, — мужчина вытащил из кармана пальто удостоверение. — Давайте отойдём в сторону, пока врачи работают. Эу! Виталь, отгони немного машину, пусть проедут нормально!
Трущийся возле авто рослый мужчина кивнул и живо забурился в салон, чуть подвинув седан к подъездам, в сторону от проулка.
— Куда катишь! — не успевшие уйти жители возмущённо постучали по капоту.
— Вы слушаете задницей что ли? — неохотно вышедший на мороз водитель тут же осадил зевак. — Не видите, что происходит? Сказано вам: по домам идите, работает служба безопасности! Всё серьёзно!
— Ага, мы сейчас войдём, а потом дом если рухнет, как в Верее? — один из мужчин, распахнув куртку и выпятив пузо в рваной майке, принялся вовсю качать права. — Мы сейчас полицию с сапёрами вызовем, и пока тут всё не проверят, никуда не уйдём!
— Тьфу, — водитель плюнул. — Что хотите делайте, мёрзните на здоровье!
Внимание Панкратова ненадолго задержалось на происходящем.
— Сейчас оцеплять будем, мы в военную прокуратуру позвонили, они должны следаков прислать, дело потом нам передадут на курирование, — он вытащил из кармана портсигар, извлёк самокрутку, закурил и отвёл Ланского в сторонку. — Нулевой уже на ушах стоит, со второго всех, кого могли обзвонили. Тут на почве случая с десятниками уже не знают, что думать. Полное дерьмо. Рассказывай пока, что было? Как ты тут вообще оказался?
К этому моменту в карету скорой помощи уже начали погружать тело подстреленного убийцы.

Панкратов, взглянув на экран, повернул голову прямо, задумчивым взором осматривая место преступления. Глядя вглубь одного из окон дома, что оставалось тёмным, сделал глубокую затяжку и затем потушил сигарету о стену.
— «Призрак»... — он шмыгнул носом. — Знаем мы таких. И он скорее всего не один. Это целая группа. Они уже ломали пару раз правительственные сайты и успели засветиться. Слить почту большого политика для этих ребят — плёвое дело. Они безо всяких проблем могут узнать структуру и способ работы любой организации, узнать проверочные слова, скрытые вопросы... Спасибо тем дебилам, которые оставляют пароли от компьютеров под ковриками для мыши во время отпуска.
Сирена скорой взвизгнула, толпа расступилась и автомобиль, невесело тарахтя, выехал прочь со двора через проулок.
— Если это «Призраки», значит, вероятнее всего, проникновение во дворец — это их рук дело, я уверен. Тут уже вырисовывается взаимосвязь: попытка ареста Изварина десятым отделом, покушение на убийство, о котором тебя предупредили «Призраки». Неизвестной переменной остаётся лишь проникновение, так что если мы приравняем две части равенства, то наиболее вероятной фигурой становятся именно они. К тому же, только они способны на такой маскарад с переодеванием. Мы ведь всё уже проверили, Алексей, как наш отдел приобщили к этому делу.
Панкратов поворачивает голову к Ланскому.
— Пришли в тот вечер двое. Якобы электрики. Их пробили по базам, а таких и нет вообще. По фото описать попытались, но уже двое охранников дворца поделились предположением, что они работали в профессиональном гриме. А это характерно для «Призраков» и только для них. Ориентировки тебе вряд ли выдадут — что толку, если там написано только «мужчина, женщина». У нас даже возраст колеблется от 20 до 45 у обоих... Но пока что вот такая вот инсайдерская информация. Что же до анализа по мессенджеру твоему — это беспрерспер... Беспр... Тьфу. Бесперспективное занятие, короче. Через вышки местоположение смотреть поздно, а номер... Номер, скорее всего, где-то в даркнете купили у иностранцев, которые оформляли её на левые паспорта. У нас нет практически никакой защиты от этого на данный момент, десятый отдел должен был разработать методики поиска, но...
Панкратов развёл руками.

— Естественно, — Панкратов сухо подтвердил слова Ланского и отошёл в сторону, пройдясь по двору, весьма дипломатично прося жителей дома разойтись. Похоже, коллежский асессор не первый раз был на подобным выезде и уже имел опыт общения
с своенравными зеваками — уже через пару минут почти все разошлись по домам, остались лишь те, кто продолжал нервно тереться у подъезда и курить. То же самое сделал и Панкратов — подойдя к Ланскому, он опять закурил.
— Показания в первую очередь, — сказал он, разведя руками. — Тут уж ничего не попишешь. Нас всех уроют, если этого не сделать здесь и сейчас. Мало ли, что может случится потом. Так что выбора у нас не остаётся.
В этот момент к Ланскому и Панкратову подошёл, держась стены дома, накинувший на себя куртку, засунув руки в карманы, мужчина лет пятидесяти, в домашних тренировочных штанах и тапках. Он весь трясся от холода, а лицо и широкая лысина на лбу стали красными от страшного мороза.
— Мужики, — по-простецки обратился он; из его рта потянуло рыбой и спиртом. — А это точно не террористы? Я просто не знаю уже, что думать, когда вижу, как стреляют в человека, который во дворце в охране работал не последним человеком. Понимаете?
Он развёл руками, неловко оправдываясь за беспокойство.
— И отец его тоже человек не последний, не по наслышке знаю, у нас когда дети малые были, мы общались иногда. Может бандиты? Или ещё?
В вопросительном взгляде жителя дома читались испуг и неопределённость. Он явно не понимал, как относиться к произошедшему и был из тех, кто думал, что такие вещи обойдут его жизнь стороной. И вот теперь, вырванный из уютной квартиры, из-за стола, наверняка оставив там кружку пенного пива, очищенную на куске газеты рыбу, мужчина стоял и беспомощно глазел на двух сотрудников госбезопасности, немой просьбой возлагая на них ответственность за свою жизнь, у которой как всегда были свои планы.