[npc]121[/npc]

Уильям Джон Таккер стоял у кровати своей дочери, наблюдая за спящей девочкой. По губам скользила неумелая, неловкая улыбка. Он не привык улыбаться. Точнее, разучился, давно, сразу после смерти Рейчел, единственной и горячо любимой жены. Девочка, мирно спящая сейчас в своей кроватке, напоминала жену так сильно и до малейшей детали, что невольно остановился, хотя давно стоило бы уже выйти из дома и заняться тем самым важным делом, которому были посвящены мысли все последнее время.
"Точная копия Рейчел, точная. Каждая черточка, каждый завиток, тот же чистый лоб. Немедленно прекратить воспоминания. Сейчас это неподходящий момент, следует собраться и попробовать. Это единственный шанс как для меня, так и для Моник, это – ее будущее. А, значит, я не имею права на ошибку. Господи, но как же она напоминает ее."
Спящая девочка улыбнулась во сне, почесала кулачком нежную щеку, мирно продолжая спать. Он разучился улыбаться, но дочь все еще умела. Тихо, чтобы не потревожить сон ребенка, вышел из комнаты, бесшумно прикрыв за собой дверь. Где-то в стороне кухни слышались шаги и перезвон тарелок. Единственная приходящая служанка уже принялась за дело. Вскоре она разбудит девочку, накормит завтраком, а далее дочь будет предоставлена самой себе весь день. Однако это давно уже не являлось проблемой ни для отца, ни для самой девочки. После смерти матери им обоим быстро пришлось научиться обходиться без чьей-либо помощи, разбираться во всем самим, потому что никто из них даже подумать не мог о какой-либо замене той, которая ушла. Так внезапно, не вовремя, так несправедливо, как бывает только сама жизнь.
"Лорд Фредерик Леннокс. Судя по отзывам тех, кто живет поблизости, просто мальчишка. Десять, быть может двенадцать лет, ровесник Моник. И уже лорд. Наверняка избалован, капризен, распущен и извращен тем огромным богатством, которым обладает его отец. Ну что же, его воспитание – не мое дело. А вот обучение…"
За спиной хлопнула входная дверь. Уильям обернулся, несколько минут рассматривая два окна комнаты дочери. По губам снова скользнула неумелая, мягкая улыбка. Однако когда обернулся и решительно зашагал по дороге, выражение лица снова приобрело свой обычный вид. Замкнутый, серьезный, сосредоточенный и отстраненный. Такой, каким и полагается быть идеальному учителю. Ведь он должен был произвести впечатление на этого мальчишку, от которого сейчас зависела судьба и самого Уильяма, и его дочери.
"Слухи – вещь крайне ненадежная, не стоит пытаться составить впечатление по ним. Насколько я понял, мальчик оставлен здесь один, без поддержки и опеки родственников. Вполне может быть, что он действительно невыносим, а, быть может, причина кроется в другом. Десять лет. Естественно, не стоит ожидать от подобного возраста многое. Выросший в роскоши и с определенным количеством слуг, он наверняка изнежен, инфантилен и ведет себя в соответствии с возрастом. А я собираюсь предложить ему обучение таким серьезным наукам, как политика, финансы, управление, делопроизводство, экономика, культура, общеобразовательные науки. Будет довольно смешно, если не сказать более, когда окажется, что ему следует начать с основ простейшей математики."
Дорога к поместью новоиспеченного графа Леннокса, только что тянувшаяся мили, внезапно оказалась немилосердно короткой. Остановился, на несколько минут, задумчиво и как всегда без улыбки рассматривая с холма и открывшийся великолепный вид – и само поместье, находившееся в низине. Ему не было необходимости переводить дыхание, физическая форма всегда оставалась прекрасной. Ни слабостей, ни болезней Уильям Таккер позволить себе не мог – у него была причина, которая заставляла держать себя в форме. Которая сейчас спала в своей кроватке. Он стоял и смотрел на поместье, стоял и размышлял. Потому, что мысли были не столь веселые и подталкивающие к быстрейшему разрешению вопросов.
"Вполне может быть, что мне придется в какой-то мере выполнять роль няньки. Нянька при избалованном, привыкшем к вседозволенности и отсутствию запретов мальчике. Капризном и своенравном, как большинство детей герцогов. Практически все – насколько я помню по той своей, прежней жизни, от которой я добровольно отказался. Ни разу не пожалев об этом."
Мысль о том, что придется, возможно, и вытирать чей-то нос, не привела в слишком уж большой шок. Отец, дорастивший девочку до десятилетнего возраста, умеет и знает множество таких вещей, о которых другие люди его статуса и сословия не имеют даже представления. Однако совершенно чужой ребенок?
"Хорошо. Не стоит заранее делать никому пока не нужные выводы. Я обязан поступить на работу к этому графу Ленноксу и я поступлю к нему. Я обязан. Возможно, в будущем он захочет помочь Моник, хотя бы своей протекцией. Это даст возможность моей девочке пробиться наверх, удачно выйти замуж. Это откроет перед ней многие двери и дороги. Он мне нужен. Ну что же. Значит, я получу эту работу."
Решительно кивнул, ставя точку в секундных сомнениях. И решительно спустился с холма, уже через минуту вежливо войдя в холл поместья.
- Добрый день. Я прибыл к вашему господину, чтобы предложить ему свои услуги. Прошу доложить – Уильям Таккер, профессор юридических и экономических наук.

[npc]121[/npc]

Уже один вид дворецкого, показавшегося на пороге этого дома – нет, замка – заставил сначала напрячься. Затем недоуменно нахмуриться. А после вновь принять обычный, спокойный и слегка отстраненный вид, с оттенком надлежащего высокомерия. Чаще всего именно так выглядело большинство маститых профессоров университета, который закончил сам Уильям Таккер. Естественно, высокомерие никак не будет относиться к его будущему работодателю. Однако от остальных слуг, прислужников и работников он сразу должен будет устраниться. Никаких бесед по душам и сплетен. Никаких перемываний костей хозяевам и господам. Его работа – прийти, научить, удалиться. Все, что касалось личных привязанностей осталось дома. А друзей ему давно уже не требовалось, как и просто приятелей. После смерти жены, единственного своего ближайшего друга, он научился любить одиночество. Никогда не чувствуя себя одиноким по-настоящему, ведь с ним всегда был его ангел, его Моник.
- Преподавательских, разумеется.
Холодность в голосе проскользнула отчетливо. Однако не дошла до того градуса, за которым начинают не просто не любить, а действительно ненавидеть. Старый дворецкий – а он был действительно стар – умел, любил и знал свое дело. Однако возраст явно давал о себе знать – и это было именно то, что так удивило профессора Уильяма сразу же. Здесь проживал десятилетний ребенок, мальчик. Наверняка быстрое, резкое, активнейшее существо, разбалованное, вопящее, носящееся по поместью, сбивающее с ног и требующее луну с неба. У него априори должно было быть несколько молодых, столь же резвых слуг. Которые могли бы убирать острые и бьющиеся предметы с его пути быстрее, чем он добирался бы до них.
- Будьте так добры доложить о моем приходе. Дальнейшее я расскажу сам.
Уже совсем мягко попросил, спускаясь со своего пьедестала, на минуту становясь собой. С этим многое повидавшим стариком не стоило быть слишком грубым. Это было недостойно и не соответствовало правилам хорошего тона. Не тем, которые выбравшиеся из грязи придумывают себе сами, путая умение вежливо добиться выполнения своего приказа с натуральным хамством и грубостью. Тем, которые всасываются в кровь с молоком матери, такой же высокорожденной, как и сам ребенок.
- Разумеется. Я подожду, сколько необходимо.
Намекнул, что можно и не спешить. Можно спокойным, старческим шагом, когда каждый шаг дается с некоторым трудом, пойти поискать непоседливое существо. После – попытаться разъяснить ему, кто к нему пришел и зачем ему следует хотя бы взглянуть на гостя. А потом вернуться, поспешая за своим маленьким господином. Который наверняка и думать не собирается о том, кто именно прислуживает ему, не щадя и не собираясь делать скидку на возраст.
"Не понимаю. Этого просто не должно быть."
Оставшись один, Уильям Таккер не стал присаживаться ни в одно из довольно удобных, старомодных кресел, представленных в гостиной. Недоуменно оглядевшись, принялся всматриваться уже более внимательно. И снова недоумение, непонимание во взгляде. Неужели эта вот атмосфера могла быть подходящей для нормального ребенка? Неужели его отец, герцог, действительно мог посчитать, что мальчику будет полезно жить среди всего этого нагроможденного великолепия прошлых, давно ушедших лет? Сам он всегда пытался сделать все вокруг Моник светлым, открытым, солнечным, подбирая цвета, оттенки, цветы. Здесь же детство как будто изначально было под запретом, абсолютно не вписываясь в окружающую атмосферу. Да что там, сам Уильям плохо вписывался сюда, даже в своем строгом костюме, начищенных ботинках, со своим прохладным взглядом. Всегда предпочитающий классику и манеры, будучи слегка старомодным, даже он смотрелся здесь человеком будущего. А каково ребенку?
"Должно быть, чего-то я еще не знаю. Ну что же, тем интереснее будет узнать."
Присел в кресло, спокойно положив обе руки на подлокотники. Не собираясь скрещивать их, отгораживаясь от своего потенциального маленького собеседника. Однако когда на пороге появился мальчик, профессор снова не смог сдержать изумления. Быстро, впрочем, спрятав его под обычной маской прохладной, доброжелательной, ничего не означающей вежливости.
"Он вошел. Не вбежал. Он вообще умеет бегать?"
Спокойный, сосредоточенный, крайне собранный, изучающий взгляд никак не напоминал взглядов никого из знакомых ему детей. Да что там. Сейчас его рассматривал и оценивал прямо с порога не ребенок – настоящий взрослый наниматель! Поднялся с кресла, поклонился, вежливо отрекомендовал себя в ответ. Будучи уже представленным дворецким, все же предпочитал уточнить еще раз о себе сам. Не доверяя никому, при всем уважении к старости и опыту.
- Благодарю.
Опустился обратно в кресло, с новой заинтересованностью оценивая со стороны, КАК его попросили сделать это. Создавалось ощущение, что непослушания мальчик бы просто… не понял. И не принял. Это стоило аплодисментов, однако от последнего профессор пока воздержался. Нет, делать выводы было категорически рано, несмотря на то, что малыш начал изумлять его с порога. И явно не собирался прекращать делать это.
- Конечно. Все рекомендательные письма и дипломы вы можете просмотреть прямо сейчас.
Протянув приготовленную папку, предназначенную к просмотру кому-то куда более старшему по возрасту, чем этот малыш, профессор с интересом принялся наблюдать за дальнейшим поведением.
"Ему и правда интересны рекомендации? Господи, он не должен вовсе предполагать, что это такое! В его возрасте это еще не может интересовать, априори. Быть может, просто заучил знакомые слова и подражает своему высокопоставленному отцу сейчас? Нет. Исключено. Он действительно знает, о чем говорит."
Спохватившись, что молчание с его стороны слегка затянулось и вскоре вполне может быть истолковано как отсутствие должного воспитания, улыбнулся. Опять же, своей обычной, отстраненной улыбкой. Которой улыбался всем сторонним, чужим для него людям. Мальчик желал, чтобы с ним говорили, как со взрослым. Ну что же. Он сможет поддержать подобный тон.
- Более подробная информация об университете, проводимых мною курсах и читаемых лекциях вы найдете в папке. Если вкратце, я обучался в Гарвардском университете, на отделении на отделениях экономики, права, менеджмента, политики и международных отношений. Являюсь профессором. Преподаю регулярно. По мере возможности.
Короткая пауза, совсем неприметная невнимательному глазу заминка.
-Вам хотел бы предложить свои услуги в плане обучения вас тем самым наукам, которые могли бы заинтересовать вас и быть вам полезны в дальнейшем.
Помолчал, давая время мальчику самому ознакомиться с тем, что находилось в папке. С новым каким-то чувством анализируя происходящее. Он действительно сейчас все это говорил десятилетнему ребенку?!

Отредактировано Lakshmi Trishna Neru (2017-10-09 20:05:47)

[npc]121[/npc]

"Необычный ребенок. Мягко говоря, да. Я ожидал всякое – но такое?"
Профессор Уильям Таккер был удивлен. Нет, скорее ошарашен увиденным, причем сразу, с первого взгляда. Мальчик не вбежал, как полагалось ребенку его возраста. Как ожидалось всеми присутствующими от него в данный момент, нет, он вошел. Вошел чинно, церемонно, с полным ощущением своего положения в обществе и относительно положения окружающих его людей. Создавалось стойкое ощущение, что кто-то по какой-то случайности или ошибке вложил душу и разум взрослого, холодно и рационально мыслящего человека, в хрупкое тельце десятилетнего ребенка. Диссонанс возрастал с каждым словом, произнесенным маленьким графом. И на секунду Уильяму захотелось вскочить и тряхнуть его как следует за узкие плечики. Чтобы проверить, не шутка ли это? На самом ли это деле? Папка, довольно тонкая, впрочем, перешла в ручки мальчика. Тот принялся вдумчиво и тщательно просматривать. В то время, как сам Таккер так и не смог отвести взгляда от маленького собеседника, одновременно рассматривая его. Все еще продолжая себя убеждать в реальности увиденного.
"Он просматривает каждый документ. Он действительно читает. И, судя по взгляду, разбирается в прочитанном! Я готов поклясться, что он даже делает собственные выводы, что он действительно понимает, о чем речь. Это невозможно."
Мальчик продолжал читать бумаги. Только что Уильям сравнивал его со своей дочерью, и ровно до момента, пока не увидел собственными глазами, сравнение шло не в пользу первого. Однако сейчас, когда вдруг снова начали приходить ассоциации, стоило… хорошенько задуматься, пожалуй.
- Да, вы правы. Однако это не отменяет того, что я преподавал в тех самых заведениях, которые перечислены в документах, милорд.
"Как он сразу уловил основное?! То, что я так тщательно пытался скрыть!"
Невольно сбившись с принятого с детьми прохладно-мягкого тона, заговорил строго и по делу. Да, перед ним сидел ребенок. Но настолько не похожий на всех остальных, не только детей, но и взрослых, что на секунду профессор растерялся. Да, его дела последнее время действительно шли не слишком хорошо. После отъезда и во время возвращения преподавание в университетах пришлось отложить – его бы просто не приняли туда. Да и времени не оставалось, ни времени, ни возможностей, ничего. Деньги иногда приходилось изыскивать самыми разнообразными путями, преподавание приносило хотя бы какой-то, пусть минимальный, доход. И с определенного момента пришлось поступиться своими принципами, действительно конкретно понизив планку и уровень. Предлагая себя даже школьникам, если их родители желали и имели возможность платить за его услуги. Об этом, естественно, он не планировал распространяться перед этим ребенком, пытаясь довести до его сведения только общую, основную информацию. Желая продать себя подороже. Не удалось. Не удалось, как не удалась и улыбка на губах графа Леннокса. Тот тоже старался, однако ответной не получил. Профессор был в смятении, тщательно продолжая удерживать лицо. Сейчас ему было уже не до улыбок.
- Вы считаете, что уже превзошли все перечисленные мною науки, милорд?
Ответил вопросом на вопрос. Наконец в голоске мальчика проскользнуло хотя бы что-то, напоминающее выражения обычных детей. В десять лет считать, что учитель тебе уже не требуется – вот это вполне нормально и даже слегка по-детски. Потому, что даже сам Уильям Таккер понимал –ему тоже в какой-то мере в любой момент может потребоваться учитель. Тот, кто знает больше. Следовательно, сможет поделиться с ним определенными знаниями. Я знаю, что ничего не знаю (с) – это приходит с возрастом. И только когда человек достигает подобного понимания, только тогда он действительно может не нуждаться в учителях.
- Ах, вот как. Камердинера.
Помолчал, понимающе кивнул. Да, действительно, ситуация складывалась на редкость неудачно. Быть может, у мальчика просто уже были учителя и профессора. А, быть может, он просто желал отдохнуть от любого вида обучения, поселившись здесь, в этой глуши. Так или иначе, но услуги профессора ему не были нужны.
"Ему нужен камердинер. Хм."
Рекомендаций по поводу умения прислуживать и обслуживать у него действительно не было. Однако собственное безвыходное положение не позволило сразу встать, развернуться и покинуть этот, не слишком гостеприимный особняк. С этим странным хозяином-мальчиком. Вопроса, как и дальнейшие действия графа Леннокса профессор даже не сразу заметил – настолько углублен был в собственные мысли. Думать следовало быстро, потому что иначе просто быть не могло.
- Да, конечно. Я не нуждаюсь в благотворительности, милорд, иначе не пришел бы к вам с подобным предложением.
Слегка рассеянно подтвердил, что граф не занимается благотворительностью. Ну что же, отказы он принимать тоже умел. Их было слишком много в последнее время, как и иных ударов судьбы. Одним больше, одним меньше. Но мысли о камердинере, который все же был необходим мальчику, не покидали так просто.
- Да.
Коротко, быть может, не слишком вежливо и распространенно, ответил на заданный вопрос, не желая поддерживать сторонних и ничего не обозначающих разговоров о погоде. Маленького графа не интересовал ни сам Уильям, ни его прошлое. Профессора же сейчас интересовало и вовсе другое.
- Могу я поинтересоваться? Ведь, насколько я понимаю, должность камердинера все еще остается вакантной у вас? И претендентов на эту роль вы еще не выбрали?
Не обращая внимания на чай, внимательно глянул в глаза мальчика.
- Иногда отсутствие рекомендаций является самой лучшей рекомендацией, милорд, потому что позволяет составить собственное мнение о слуге. Если вы введете меня в курс дела по поводу того, выполнения каких именно функций вы ожидаете от вашего будущего камердинера, я… мог бы вам помочь в его поиске.
"Спокойно, тебе надо обдумать все как следует. Камердинер. Слуга. Катиться ниже просто некуда. Однако и вариантов нет. Ни единого варианта, Уильям…"

[npc]121[/npc]

Очередная улыбка мальчика в кресле напротив тоже не слишком удалась. Не прекращая напряженного обдумывать создавшееся положение, Уильям автоматически вдруг удивился.
"А умеет ли этот ребенок улыбаться вообще?"
На розовых нежных губках его Моник улыбка была постоянно, без перерыва. Девочка, несмотря на страшную и горькую утрату, не потеряла своего легкого солнечного характера. А он сделал все возможное, чтобы так произошло.
"И сделаю в дальнейшем, граф Леннокс. Что бы вы ни вытворяли сейчас и какие бы невыполнимые задачи не ставили."
Если бы мальчик уловил хотя бы краем глаза, что ему только что бросили своеобразный вызов, наверняка все закончилось бы не так спокойно. Да и продолжалось бы на более высоких тонах. Однако профессор был старше. И спокойнее. Пусть даже так казалось ему самому на данный момент. Поэтому на довольно грубое замечание о его неприличной торопливости в плане вопросов, улыбнулся. Довольно мягко и намного более тепло, чем получалось у графа Леннокса.
- Зачем задавать риторические вопросы, не дожидаясь ненужных ответов на них? Быть может, для того, чтобы соблюсти необходимые правила приличия и, в то же время, не тратить ваше и свое время?
Аккуратно отодвинулся от того места, на которое его только что пытались поставить. Как бы там ни было, в данную минуту он ЕЩЕ не был нанят этим странным, удивительным ребенком. На данный момент он все еще был свободен в определенном смысле. Он мог решать. Он не был обязан графу Ленноксу ничем, поэтому тот не имел права требовать в ответ. Он все еще размышлял.
- Значит, должность вакантна.
Повторил буквально слово в слово. Как будто бы это повторение помогло бы решиться сейчас на такой шаг, каких он никогда не делал до сих пор. Таккер не знал пока этого мальчика, своего потенциального работодателя. Однако он неплохо знал себя. И понимал, что если согласится на эту должность, обратного пути уже не будет. Он не уйдет после первой же неудачи и первого же каприза. Он будет стараться стать идеальным камердинером, хотя это никак не соответствовало ни его положению в обществе, ни званиям, ни образованию, ни даже основной профессиональной направленности.
"Стать слугой."
Момент с подчеркнуто «неплохим» жалованием заставил глянуть быстро, искоса. Да, маленький граф был действительно не ангел небесный и сейчас тонко, да что там, открыто на это намекал. Он не скрывал, что собирается купить его. Купить со всеми потрохами, чтобы потом использовать по своему усмотрению. Он ясно и четко расставлял все точки над буквами. Должность профессора и наставника подразумевала бы краткие встречи, обмен информацией, расставание. Ни к чему не обязывающие, чисто деловые отношения. Должность камердинера подразумевала иное.
"Ох, какой взгляд. Он что, действительно только что посмотрел и улыбнулся ТАК? Нет. Это невозможно. Обычный ребенок просто не может физически знать, что такое собственность. Почему у меня создалось впечатление, что я выставлен в витрине?! И не слишком одет при этом!"
Мысль показалась отвратительной и неприемлемой настолько, что на секунду пришлось отвернуться. Сделать вид, что заинтересовался пейзажем за окном. Привести лицо в порядок, убрать злость из глаз. Обернуться обратно все с тем же, приветливо-отстраненным видом подчеркнутой вежливости. Мальчик снова упомянул деньги.
"Да он как будто бы читает мои мысли!"
Впервые ощутив что-то вроде легкого уважения, молча кивнул, слушая внимательно. Граф Леннокс методично и спокойно перечислял требования, все еще рассматривая его. Профессор слушал, глядя куда-то чуть выше глаз мальчика. В переносицу. Ни к чему не обязывающий взгляд. Почему ему УЖЕ не хотелось смотреть прямо в глаза? Неужели он начал интуитивно опасаться слишком необычного ребенка?
"Он давит. Пытается прогнуть под себя даже теперь. Когда мы все еще просто разговариваем. У меня есть время на раздумья?"
Короткий перерыв в обсуждении, граф Леннокс сделал глоток чая. Подчеркнуто неспешный глоток, как будто понимая, что профессору необходимо хотя бы пять минут, чтобы перевести дыхание и прийти в себя. Больше ему не дали. Прекратив рассматривать стену над головой мальчика, мужчина вдумчиво перевел взгляд. Теперь глядя прямо в глаза. Такие искренние, так по-детски улыбающиеся сейчас.
"Нет, у меня нет время на раздумья. И выхода тоже нет. Оставь надежду, всяк сюда входящий, так, граф Леннокс? Если не ошибаюсь, его зовут Фредерик. Нет, теперь его зовут Милорд."
Профессор не менее мягко улыбнулся в ответ.
- Я бы хотел попробовать себя на эту должность. Должность вашего камердинера, милорд.

[npc]121[/npc]

То, что он категорически не понравился мальчику, Таккер уловил сразу. Все же опыт преподавания и обучения был. А в процессе периодически так или иначе, но делаешь наблюдения. Связываешь поведение студентов и учеников с их мимикой, жестами, взглядами. Автоматически проводишь параллели, делаешь выводы. Опыт предыдущих, довольно наполненных событиями лет позволил подвести не слишком утешительный итог – работа уплывала из рук.
"Ни один нормальный граф, имеющий столько денег, сколько этот ребенок, не выберет себе дворецкого, который не вызывает хотя бы малейшую симпатию. Как я у этого маленького графа Леннокса. Мы с ним слишком разные. Быть может, наоборот – но слишком. Нужно быть бездушной машиной для расчетов, чтобы принять на службу человека и платить ему деньги, руководствуясь исключительно финансовыми мотивами. С точки зрения финансов он был бы в выигрыше. Принимая на службу одного меня, он получает одновременно и дворецкого, и личного слугу, и в какой-то мере ходячую энциклопедию университетского уровня, и учителя, если заблагорассудится. Потому, что отказать ему в просьбах и приказах я, естественно, потеряю возможность сразу после согласия. Однако он НЕ МОЖЕТ думать настолько рационально. И сейчас, разумеется, откажет. Под достаточно благовидным предлогом, так как отсутствия манер и умения вести себя в обществе у него не наблюдается. К слову, еще одна редкость. Обычно дети, со свойственной им эмоциональностью, периодически срываются, выходя из-под контроля. Этот же держит под контролем не только себя, но, судя по всему, пытается это же проделать со мной!"
- Вы принимаете меня?
На секунду вышел из образа невозмутимости и совершенного спокойствия. Во взгляде скользнуло не удивление даже – изумление. Вот уже третий раз он не мог просчитать ни того, что думает его собеседник, ни того, что собирается сделать. Хуже всего было то, что он, взрослый и опытный мужчина, не мог просчитать маленького ребенка.
- Благодарю за выданную мне возможность проявить себя на новой должности.
В руки удалось взять себя довольно быстро. В принципе, по большому счету, ничего сверхъестественного не произошло. И если бы на месте мальчика сейчас сидел его отец, Уильям Таккер просто поклонился бы и … возможно, отказался бы от должности. Видимо, было что-то еще, кроме основополагающего для него денежного фактора. Определенно, было.
- Разумеется.
Коротко отреагировал на выданный ему испытательный срок. Если бы мальчик знал, сколько испытательных сроков у него случилось в жизни, он бы ограничился несколькими днями. Потому что, как показывает практика, обычно именно несколько дней и решают все. Мальчик поднялся, встал и Уильям. Следовало привыкать подстраиваться под новую должность. И отсутствие опыта просто обязано было заменить и компенсировать старание и попытки делать хотя бы что-то достаточно правильно для этого ребенка. Машинально копируя всех известных ему дворецких сразу, тоже поклонился. Глянул на Одли, выглядевшего достаточно растеряно. Нахмурился – что еще за сюрпризы будут ожидать его в будущем?
- Да, до завтра, милорд.
"Значит, проживать придется именно здесь. Постоянно. Ну что же, значит, сегодня же договорюсь, чтобы за Моник присматривали. Девочка достаточно самостоятельна, однако она все еще ребенок. Зарплаты хватит на гувернантку в ближайшем будущем. А пока справится и приходящая прислуга. Но как же я буду скучать по дочке."
Однако это все были излишние эмоции, которые Таккер немедленно удалил из своей головы. Ему и раньше, давно, в прошлой жизни, приходилось отсутствовать достаточно долгое время. Однако тогда все было иначе. И даже отсутствия были в радость – ведь за этим следовали встречи с любимыми женой и дочкой. Лучше было об этом даже не начинать думать. Решение было принято, и менять что-либо он не собирался.
- Пройдемте, я следую за вами. Если вы будете рассказывать мне и показывать одновременно, я запомню все необходимые детали гораздо быстрее.
Улыбнулся старому дворецкому. Так или иначе, с ним стоило налаживать если не хорошие, то просто положительные отношения. Так как, судя по тишине поместья, кроме них здесь больше не было… Никого?!
"Второй слуга в доме. Такого просто не может быть. Это же ребенок, за которым нужен присмотр и уход. У его отца денег столько, что вполне мог бы купить себе несколько деревень со всеми их жителями, даже не заметив особого убытка в финансах. В чем же дело?! "
- Думаю, дело в другом.
Негромко высказал свое мнение, пока подкрепленное всего лишь первичными наблюдениями. Сомнение в том, что мальчик решил не расширять штат прислуги только потому, что НЕ УМЕЕТ и НЕ ПРИВЫК распоряжаться деньгами, сразу почему-то стали выглядеть сомнительно. Либо он был действительно впечатлен увиденным и услышанным, либо … он был прав. И у маленького графа были совсем иные причины и мысли по поводу своих финансов.
- Да, я вижу. Поместье действительно нуждается…
"Хотя бы в мокрой тряпке."
Коротко вздохнув и уже понимая, какой объем работы ему предстоит выполнять, молча вошел в указанную комнату. Ничего лишнего. Однако к спартанской обстановке - дорогой спартанской обстановке - бывший профессор отнесся вполне спокойно. Ему приходилось проживать и в более неуютных помещениях.
- Очень требователен? Ну что же. Это плюс.
"Пока единственный, о да. Если мальчик действительно понимает и принимает все по-взрослому, с ним можно будет хотя бы попытаться договориться."
- Понятно.
Режим дня, обслуживание ребенка – это все не пугало. Это было как раз тем, в чем у него был опыт, и опыт неплохой, пусть и просто жизненный.
- Думаю, сейчас мне стоит распрощаться с вами, до завтрашнего утра. Мне необходимо уладить некоторые вопросы и захватить самые нужные вещи. Во сколько просыпается ваш… наш с вами хозяин?

***

Ровно в пять утра Уильям уже снова входил в знакомые ворота поместья Леннокса. Странное французское наименование подходило поместью как нельзя удачнее. Машинально отметил довольно плачевное состояние главных ворот.
"Нуждаются в покраске и не только. Интересно, он предоставит мне четкие и внятные инструкции или же предпочтет, чтобы я действовал наугад и наощупь?"
Усмехнулся, не слишком весело. Перед глазами все еще стояла хрупкая легкая фигурка дочери, растерянно выслушивающей новости о своем отце. То, что папы довольно долгое время теперь не будет дома, не испугало - удивило. Однако несколько минут - и девочка приняла все и поняла. Теперь ему предстояла встреча с мальчиком, настолько разительно не похожим на всех встречавшихся ему детей, что Уильям невольно хмурился. Однако шел вперед и дальше. В поместье было тихо. Ни единого звука, ни шороха. Судя по всему, все еще спали, даже старый дворецкий. Из уважения к возрасту не стал тревожить его покоя. По большому счету, Уильям
Таккер предпочитал с трудностями начинать справляться сразу. И один. Заглянув по пути в "свою" комнату и оставив там небольшой чемоданчик с самым необходимым, еще раз прошелся по поместью. Мысленно восстанавливая в памяти все, что рассказал вчера старый дворецкий. Заглянул в кухню. Несколько минут постоял у плиты, оценивая ситуацию с продуктами, с тем, насколько часто используется плита в этом поместье. Медленно вышел, направляясь к комнате мальчика.
-Доброе утро, милорд.
Негромко, но настойчиво склонился к мирно спящему ребенку. Замолчал, всматриваясь в безыскусно детские черты. В беспомощность и наивность - во сне, разумеется.
-Вчера вы не уведомили меня об обычном времени вашего подъема. Семь утра - думаю, время подходящее.

[npc]121[/npc]

Позвав мальчика и поприветствовав должным образом, Уильям не спешил. Замолчав, чувствуя, что ребенок уже просыпается, продолжал стоять у кровати, все так же молча наблюдая за ним. Спящий, маленький граф был трогательно-безобиден, напоминал нежного ангелочка, как и все спящие дети. Был даже чем-то похож на Моник – та тоже спала спокойно, можно было с трудом различить теплое дыхание. Граф сейчас меньше всего был графом, он был просто Фредериком. Темные ресницы, густые и плотные, бросали тень на бледные щечки. Под закрытыми глазами – тоже залегли тени. Казалось, спящий мальчик весь состоял из теней и туманностей.
"Кажется, Одли ошибается. Не слишком уж много времени он проводит на свежем воздухе."
Мальчик шевельнулся, распахнул огромные, все еще полные сна глаза. Уставился снизу вверх на разбудившего его, и Таккер отчетливо прочел сразу и недоумение, и растерянность, и воспоминания, постепенно возвращающиеся во все еще спящее сознание. И мгновенная попытка тут же удержать личико перед своим новым слугой и взять себя в руки.
"Он уникален, да. Пожалуй, все будет не так просто, как мне казалось вчера."
- Именно так, милорд.
Церемонно поклонившись, не слишком низко, впрочем, отвернулся на минуту. Решительно раздвигая плотные занавеси штор, отмечая, что пыль, скопившаяся в них, отнюдь не способствует ни здоровому сну ребенка, ни понятиям гигиены вообще.
"С другой стороны, а чего я ожидал? Дворецкий едва справляется со своими основными обязанностями, в силу возраста. Мальчику в голову не придет заняться шторами в собственной спальне. Остаюсь я. Чудесно."
Саркастически усмехнулся, стоя спиной к графу в кровати, поэтому ни мысли, ни ухмылку тот прочитать не мог. И это было хорошо. Не хватало только, чтобы подобные улыбки были приняты крайне чутким ребенком на свой счет.
- Семь утра – то самое время, когда все вокруг просыпается. Когда можно как можно более рационально использовать утренние часы. Распределить распорядок дня максимально полным образом. И вплоть до девяти вечера спокойно успеть со всеми основными делами. Если вы не против.
Обернувшись, ответил на вопрос, кивнул. Тонко намекнул, что уложить его он хотел бы ровно в девять. Какие бы отношения не связывали их в дальнейшем и ближайшем будущем, как бы они не воспринимали друг друга – и симпатией или же откровенной неприязнью – режим должен был оставаться режимом. И должен был быть.
- Это не моя прихоть, милорд, или же выдумка.
Решил все же объяснить подробнее. Что-то подсказывало, что на этого конкретного ребенка не стоит ни повышать голоса. Ни пытаться давить авторитетом или возрастом и опытом. С ним стоит пробовать только договариваться и объяснять. Потому, что судя по умненьким, сосредоточенным глазищам, которые сейчас внимательно рассматривали его, он все понимал.
"Иногда лучше, чем я сам, кажется."
- Это мнение большинства довольно знающих медицинских работников. Несколько дней подобного режима дня – и вы сами поймете, что он оптимален. Если позволите.
Последние уточнения были не лишними. Все же точки над и были расставлены еще вчера. И парадом командовал именно граф Леннокс, не его слуга. Однако если бы мальчик не желал, чтобы его жизнь так или иначе облегчили и нормализировали, чтобы она стала хотя бы немного напоминать жизнь обычных, счастливых и здоровых людей, разве он стал бы нанимать человека со стороны?
- Быть может, вы желаете, чтобы я одевал вас каждое утро?
Ответил на улыбку спокойной, вежливой, слегка нейтральной, проводил взглядом мальчика до его шкафа. Мельком глянул туда. В шкафу особых проблем не было. Видимо, Одли все же успевал контролировать наличие у мальчика всегда белоснежных рубашечек.
"Хотя гардероба у графа могло бы быть больше. И разнообразнее."
Мысленно кивнул, пока не кидаясь ни одевать мальчика, ни делать ему замечания, ни вообще как-либо вмешиваться в ежеутренний обычный процесс. Для начала следовало понаблюдать за ним. А после уже предложить свои услуги с наибольшей пользой. Заметив, что две пуговички так и остались незастегнутыми, молча подошел. Присел на одно колено, становясь с Фредериком одного роста. И аккуратно поправил, приводя в порядок.
- Нет. Я не думаю так.
Коротко ответил на вопрос чистую правду. Он и не собирался лгать ребенку. Судя по первым же наблюдениям, да и в принципе, с детьми следовало говорить всегда чистую правду. Иногда не вдаваясь в детали, ненужные детскому мозгу, однако – правду.
- Затруднения всегда временны, верно? А вот если бы вы совершенно отказывались от попыток справиться с пуговицами и шнурками, вот тогда бы я подумал именно так.
Снова улыбнулся, поправил рубашечку. И поднялся, выпрямляясь.
- Если вы сейчас присядете на кровать, я попробую помочь вам со шнурками.
Кивнул, предлагая. Судя по всему, круг его обязанностей постепенно… наполнялся и расширялся, но почему-то это сейчас больше не волновало. Почему-то стало даже интересно.
- Могу я осведомиться о ваших планах на этот день? Думаю, если я буду в курсе того, что вы решили делать и сделать сегодня, я смогу наиболее продуктивно распределить время завтрака, обеда, ужина. И подать вам их вовремя и не мешая.

[npc]121[/npc]

В принципе, ничего удивительного в том, что мальчику совсем не понравилась перспектива раннего подъема, Таккер не заметил. Удивило другое. Ребенок не стал капризничать, пытаться вовсе убрать всякое понятие режима. Он не попробовал настоять на своем, применяя чисто детские хитрости типа давления авторитетом отца, рева, да хотя бы просто полного и категорического отказа без всякого объяснения. Мальчик поступил совершенно иначе, так, как сумел бы не всякий взрослый. Он сразу, заблаговременно, умело и четко перепрограммировал уже заданную взрослым программу, сумев одновременно и отстоять свои интересы – и не перейти при этом на личности. И врачей не обидеть.
- Как пожелаете, милорд.
В нейтрально-прохладном тоне не прозвучало нотки одобрения. Однако взгляд Уильяма, задумчивый и одобрительный, говорил сам за себя. Как ни странно, даже тон профессионального дворецкого-камердинера с этим ребенком удавался довольно легко. Он не унижал. Он высказывал свою точку зрения. И если даже настаивал и заставлял принять ее, то делал это удивительно корректно.
- Да, вы граф, несомненно.
Успокоил, невольно мысленно улыбнувшись. Мальчик удивительно, уникально сочетал в себе несочетаемое. Он был взрослый, разумный, трезво мыслящий аналитик лет сорока – и, несомненно, чертовски обаятельный, милый, по-детски умилительно важный малыш. Это подкупало настолько, что пришлось на несколько секунд отвернуться, поправляя плед. Напомнить себе, кто этот малыш – и кто он.
- Я не предлагаю вам слушаться мнения работников, я предлагаю просто выслушать его. И поступить так, как вам подскажет собственное мнение, разумеется. Дома?
Слух зацепился за случайно вырвавшееся слово. Уже поднявшись с колен, Уильям кивнул, слушая. Не повторяя вопроса, просто сделав очевидный вывод – это поместье мальчик не считает своим домом.
"Зачем тогда он здесь? Не верю, чтобы добровольно и по собственному желанию, вдали от родителей и комфорта. С единственным слугой! Однако даже подумать о том, что его выслали?! В таком возрасте? Одного?"
- Да, вы уже взрослый…
Крайне рассеянно подтвердил то, что вертелось в голове практически с момента пробуждения малыша. Посмотрел на его требовательно задранное личико. На огромные, серьезные глазищи. Тот явно желал продолжения беседы.
"Господи, как же он, должно быть, одинок. "
Однако ни во взгляде, ни в позе, ни в словах мысли Уильяма никак не промелькнули ни жалость, ни острое вдруг сочувствие. Выводы все же было делать категорически рано. Он слишком часто сталкивался с разнообразными проявлениями родовитости и знатности в отпрысках богатых семейств, у которых случалось преподавать, чтобы сейчас сразу поверить очевидному.
- Да. Лордам действительно не обязательно уметь обслуживать себя. По крайней мере, так думает абсолютное большинство, верно?
Улыбнулся, показывая, что не собирается спорить. Но в любой беседе от собеседника ждут как минимум реакции. А собственное мнение вполне годилось на любой тип реакции. В конечном итоге, мальчик всегда может приказать ему помолчать, если его перестанет устраивать отвечающий дворецкий.
- Однако кто знает, что может случиться в жизни? Почему?
Последнее относилось к внезапному утверждению этого малыша о том, кем он собирается стать! Это было настолько неожиданно, что вопрос случился сам собой.
- Почему вы решили стать предпринимателем, милорд?
Все же позволил себе повторить. Сейчас вдруг понял, что ВСЕ поведение и ВСЕ поступки мальчика были именно направлены на это – стать предпринимателем! Он просматривал его резюме с этой точки зрения. Он оценивал слуг с этой стороны. Он даже утром встал с мыслью, что предприниматель обязан уметь сам завязывать себе шнурки. Это требовало немедленного уточнения.
"Такого просто не может быть. И мне пора бы уже начать привыкать к тому, что к графу Фредерику никак невозможно применить ни единого стандарта!"
- Вам не придется переобуваться.
Спрятал улыбку, быстро опускаясь на одно колено. Ловко и умело зашнуровывая, а после и завязывая шнурки на ботиночках. Выпрямился, представляя себе, сколько еще раз в день ему придется стоять перед мальчиком коленопреклоненным.
- Хорошо. Да.
Коротко, но прямо признал свой недочет, первый пока, но не единственный в будущем, судя по педантичности его маленького хозяина. Ни малейшей обиды или следа оскорбления. Его не ткнули носом в грязь. Ему просто нейтрально и максимально вежливо указали на невнимательность. Мало того, предложили варианты исправления ситуации.
- Прошу прощения. Завтрак будет подан незамедлительно.
Момент про булку и джем заставил коротко, едва заметно вздохнуть. Нет, у него этот малыш будет завтракать нормально. Пусть и не сегодня.
- Если я могу помочь вам с делами, теми, которые вы запланировали себе на сегодня, вам стоит только приказать.
Обдумав, не спешил разворачиваться и уходить готовить булки и джем. Если бы мальчик не хотел обсудить дела, он бы и не стал вдаваться в детали.
- Я живу здесь некоторое время, поэтому, если желаете, мог бы назвать вам местных, которые готовы помочь в данном деле. Возможно, вам будет намного проще и выгоднее нанять работников на месте. Работников, заинтересованных в этом лично, вы меня понимаете.
Посмотрел выжидающе. Пора было идти за печеньем. Но ответа стоило дождаться в любом случае.

[npc]121[/npc]

Нет, на своем веку Таккер, естественно, видел много детей. Но впервые ребенка, который спокойно, равнодушно даже, сообщал своему новому камердинеру о том, что у него нет дома. Совершенно. Таккер молча смотрел на мальчика. Тот даже не понимал, не осознавал, что по сути своей человек не может узнать, что такое дом, всего лишь прочитав об этом в книжке. Он не спешил рассказывать, что дом – это не совсем то место, где ты провел большую часть жизни. Это совсем не то место. Что к дому должно привязывать что-то иное. И что ты можешь провести всего два часа в каком-либо месте – и ты будешь считать его домом. И хотеть вернуться туда. Пожалуй, последнее и было основополагающим в определении.

"Он считает, что любую информацию о жизни можно почерпнуть из книг. Это не детская наивность, отнюдь. Недостаток опыта? Или нехватка чего-то еще?"

Впервые в контексте рассказа о своей семье мальчик упомянул мать. Это тоже заинтересовало, однако сегодня он предпочитал молчать. Периодически вставляя те необходимые для любого диалога фразы, чаще всего нейтрального согласия, которые требуются для того минимума, чтобы диалог не превратился в монолог. Если бы мальчик желал молчаливого слугу, он завел бы себе собаку.

- Для чего это вам?

Уильям слегка сдвинул брови, не уловив момента, уточняя. По хорошо еще с детства усвоенной привычки выяснять непонятное, задал вопрос сразу. Фредерик Леннокс собирался доказать, чего он стоит. СЕБЕ. Это было крайне непонятно и порождало сразу миллионы встречных вопросов. Зачем? Почему? Почему именно себе, а не кому-то из близких, из окружения? Для чего маленькому мальчику ВДРУГ понадобилось кому-то что-либо доказывать вообще? По сути своей – по какой надобности?

- Вы не уверены, что чего-то стоите?

Осторожно, крайне, чтобы не обидеть. Насколько малыш обидчив, еще предстояло узнать. Начинать же день с ссоры со своим нанимателем было бы крайне неразумно. С другой стороны, если бы мальчик не хотел говорить о чем-либо, ему достаточно было бы просто сейчас проигнорировать неудобные вопросы. Или запретить задавать их. К обоим поворотам, включая и обиду, Таккер был готов. В последнем случае он бы просто извинился, пусть даже не чувствуя за собой вины. И сделал бы надлежащие выводы.

- Мне подобный вариант вашего возможного поведения и не пришел в голову, милорд.

Откровенно признался на вопрос о побеге. Действительно, ребенок выглядел слишком … разумным, чтобы поступать подобным образом.

- Именно так. Разделение труда всегда оправдывало себя.

Задумчиво кивнул, соглашаясь. Кто-то умеет профессионально завязывать шнурки, и было бы крайне нерационально заставлять этого человека печь оладушки. Мальчик уже понимал это, являясь в каком-то смысле руководителем от Бога. Таккер поймал себя на мысли, что снова забывает о том, сколько лет его собеседнику. О том, что он вполне может и не знать, что такое разделение труда. Быть может, потому что мальчик знал?

- Ах, вот оно что.

"Комплекс неполноценности. Видимо, вложенный в эту темноволосую головку отцом и братом. Он настолько твердо уверен, что является вторым, запасным, что никогда не станет нужным семье, если не вырастет и не будет приносить пользу, что начал заботиться об этом прямо теперь. Я бы не раздумывая приговорил его отца и брата к году исправительных работ за подобное отношение к младшему ребенку!"

Естественно, правильных выводов сразу и напрямую профессор, едва знакомый с мальчиком, сделать и не мог. Однако думать и рассуждать ему никто не смог бы запретить. Глянул на мальчика по-новому, не унижая жалостью, но с некоторым сочувствием. Он не собирался воспитывать или переучивать. Его наняли не за этим. Поэтому следовало временно прекратить рефлексировать и заняться делом. Которое, к слову, на данный момент удавалось выполнять отвратительно.
- Я постараюсь экономить ваше время в будущем, милорд. На игрушки? Вы считаете игрушки пустой тратой времени?
"Действительно. Я не видел его игровой комнаты. Мне ее не показали или… или ее просто не существует?!"
Вот сейчас мысль о комплексе неполноценности вдруг показалась чистой воды глупостью. О каких комплексах вообще могла идти речь, если мальчик так спокойно и все так же равнодушно сообщил, что считает игрушки – святое для каждого ребенка – тратой времени? Смешался, растерялся слегка. Он знал, как вести себя и общаться с детьми. Но как общаться с ребенком, который не желает играть в игрушки?!
- Кхм. Прошу прощения.
Понял, что слишком глубоко задумался, только тогда, когда мальчик обернулся, зачем-то глядя на него через плечико. Перевел взгляд на дверь. Мысленно чертыхнулся. Действительно, дворецкие как минимум были осведомлены о том, что двери нужно открывать перед своим хозяином. Так как только недавно обещал экономить время, не стал размениваться на очередные извинения. Мальчику были нужны не извинения, а открытая дверь. Уже было совсем направился к двери, как с удивлением выяснил, что рука оказалась прочно захвачена в плен ручкой мальчика. От удивления не найдя, что ответить, молча позволил вывести себя. Пытаясь понять, что это сейчас происходит? Фредерик Леннокс казался очень довольным своим поведением и явно не видел в нем ничего странного. Он тащил взрослого, серьезного, опытного мужчину за собой, как большую интересную и немного неумную куклу, и вещал что-то там по пути, как само собой разумеющееся.
"Я ж не игрушка!"
Так как слов пока так и не нашлось, снова молча кивнул. Выдернуть руку? Слишком грубо. Высвободить аккуратно? Но мальчик так увлечен и занят. Попросить отпустить? Что-то вдруг подсказало, что это не понравится его новому хозяину. Подождать, пока отпустит сам? И больше не давать? Принятое решение показалось разумным. Хорошо. Он позволит ребенку устанавливать свои правила. Сегодня. И до определенного момента, разумеется.
- Как прикажете. Да, благодарю вас.
Несмотря на то, что прекрасно понимал, как можно манипулировать людьми и для чего это делается, сейчас не мог не оттаять. И не ощутить благодарность, тут же решив, что правильно сделал, не став отбирать СВОЮ руку. Мальчик сразу уловил, чем можно сделать профессора своим должником. Рекомендация графа Леннокса могла сотворить настоящее чудо, то, о чем сам Таккер в свете произошедшего с ним мог только мечтать. Да, он не зря поступил к нему на службу, это того стоило.
- Мы с вами уже обсудили вопрос моей заработной платы. И я ни в коем случае не стану требовать у вас прибавки.
Согласился с разумностью довода, забыв на секунду, что рука все еще используется мальчиком не по назначению. И потянулся свободной рукой, успевая распахнуть перед мальчиком дверь, ведущую в кухню. Кажется, камердинер еще был не совсем потерянной личностью!

[npc]121[/npc]

Оба, наконец, добрались до кухни. Путь не был слишком уж далеким, но показался таким. Потому, что слушать молча все, что выдавал этот удивительный, странный ребенок, периодически было невозможно – и приходилось. Несмотря на всю свою самостоятельность и серьезность, мальчик был крайне одинок. И сейчас, в какие-то моменты, Таккер вполне серьезно ощутил себя тем самым стулом, к которому обращаются хотя бы просто за тем, чтобы выслушали. Он умел слушать. От стула его выгодно отличало то, что одновременно он умел еще и думать. И говорить.
- Могу я поинтересоваться, почему вы оцениваете себя столь строго? Да и всех детей, по большому счету?
Убедившись, что мальчик вполне способен самостоятельно справиться со стулом, тем не менее аккуратно придвинул его ближе к столу. Скорее, машинально, чем пытаясь подражать известным ему дворецким. Так бы он поступил со своей Моник, если бы она вскарабкалась на высокий и не слишком удобный стул. Так он поступил сейчас с этим чужим для него мальчиком.
- Если попробовать оценить ребенка исключительно с финансовой стороны, без привлечения обычно обязательно присутствующей эмоциональной составляющей, любой ребенок представляет собой вполне потенциально выгодное финансовое вложение. Естественно, с определенной долей риска.
Подумал немного, замолчал, глянул коротко в сторону мальчика. Тот внезапно перешел на ты, обратился напрямую, по фамилии. А вот это уже царапнуло. Впервые действительно ощутил свое место в этом доме, резкое понижение статуса. До сих пор, после своего выбора между семьей, родом, родиной с одной стороны и любимой женщиной с другой, внезапного и такого предсказуемого отъезда из страны, преподавать – нет, служить – приходилось много. Постоянно. Однако самолюбие все еще получало милостиво возможность цепляться за остатки роскоши – скажем, вежливому обращению. Свободе выбора способа и темпов обучения, индивидуальному подходу к ученикам. Пусть с профессиональным преподаванием в университете достойного его уровня было покончено – но все же. Теперь это вдруг куда-то девалось. Взяли и отняли. Помолчал, вновь никак не прокомментировал. Да, сегодня лучше и разумнее всего было просто молчать и наблюдать. В конце концов, формально его господин был вполне прав. Обращение к слугам подразумевало некоторое сближение и отсутствие выбора. Иногда любого. Но он ведь знал, на что шел.
- С другой стороны, любой ребенок – я бы даже не стал делить сейчас по старшинству, это совершенно иная история – самое выгодное вложение родителей. Хотя бы потому, что именно от них зависит, как и в каком объеме после окупятся инвестиции. Вы твердо решили остановить свой выбор на печенье с молоком или я могу в течение пятнадцати минут приготовить вам более полезное блюдо?
Несмотря на четкие указания, тем не менее не мог не предложить один из вариантов дальнейшего развития событий. Мальчику было явно интересно понаблюдать за новой - нет, Таккер категорически не желал сравнивать себя с игрушкой - за новой личностью. Он довольно плотно уселся на выбранный им стул и не планировал двигаться с места ближайшее время, рассматривая своего дворецкого. Пятнадцать минут было у обоих. Почему бы не попробовать провести их с максимальной пользой? Профессор не умел быть раздолбаем. Или просто автоматически заботился не о хозяине – о малыше сейчас.
- Я могу ошибаться, но ваше нежелание и отсутствие интереса к игрушкам кажется мне вполне обоснованным.
Внезапно коснулся подбородка, потирая, раздумчиво.
- Игры в игрушки замещают детям отношения, события, сюжеты взрослого мира, взрослых игр. Вы…
Замолчал, осекся. Помедлив, все же продолжил. Если мальчик расстроится, обидится или замкнется – ну что же, значит, он переоценил его «взрослость» и готовность к этим самым взрослым играм.
- …вы слишком рано перешли именно к тем реалиям, которые используются более опытными и старшими по возрасту людьми. У вас больше нет потребности тренироваться – вы уже…
Снова замолчал.
"Играете во взрослую жизнь и взрослые игры. Так, приехали. К кому я попал?! Если мой вывод верен, этот мальчик способен одним движением своего маленького пальца как погладить, так и раздавить. Детская непосредственность и наивность с лихвой компенсируемая конкретной внутренней силой и властностью. Ужас."
Распахнул дверцу холодильника, мельком провел первичную инвентаризацию. Инвентаризировать было практически нечего. Однако для первого раза приемлемо.
- Кто у вас занимается закупкой продуктов?
Деловито уточнил, не представляя, кто вообще еще имеет отношение к этому странному поместью?!
- Вы желаете, чтобы этим тоже занялся я?
Предложил, помедлив, уже не представляя, на сколько часов придется растянуть рабочий день, чтобы все успеть?
- Я не сомневаюсь в вас.
Спокойно согласился, обернулся, посмотрел в глаза мальчику. Да, одним из его принципов было не лгать. Ни детям, ни взрослым. Никогда.