Soon I'll come around
Lost and never found
Waiting for my words
Seen but never heard
Buried underground
But I'll keep coming

Сны стали посещать Владимира слишком часто. С каждым днём они становились всё навязчивее и ярче. Абсолютно беззвучные, черно-белые грёзы в скором времени стали походить на реальность, а последствия таких сновидений отдавали в голову мигренью, недосыпом и бессонницей. Ещё во время пребывания в 10 секторе он удачно прикарманил себе пачку мелатонина и обезболивающего. Они спасали ситуацию и помогали избавиться от последствий такого странного состояния организма. Но причина никуда не исчезала. Владимир, конечно же, списывал всё на усталость, нервы, расшатанную от нескончаемой войны психику и во всю раздумывал о том, чтобы отдохнуть как белому человеку, а не пользоваться возможностью раскинуться на пляже во время командировки.
Лёжа на боку, он, подмяв подушку рукой, полуприкрыв глаза, мечтал об алтайском воздухе, холодных водах Байкала, о костре на берегу реки, удочке и надувной лодке. Всё-таки, он был совсем другим. Не таким как Стас, Диаз или даже Кобра. Просторы русской глубинки на поверку оказались куда ближе, чем заморские пляжи и жаркие курорты. И вот, считая окуней в ведре, Владимир сам не заметил, как сон, не без помощи снотворных таблеток, одолел его. В состоянии полусна ему казалось, что он слышит плеск океана и видит судно словно бы со стороны — как оно покачивается на волнах, как играет в всплесках холодный свет Луны. Макаров чувствовал себя птицей. Крупной, статной, с размашистыми крыльями и красными перьями. Вольной, сильной, способной долететь хоть до края света. Что здесь и сейчас — неслучайно, но пролётом. И вот он устремляется вдаль. Обгоняет судно, в кромешной тьме преодолевая пространство на огромной скорости, оставляя за собой тусклый алый шлейф. В какой-то момент он остаётся совсем один и поднимается так высоко, что трудно дышать становится, сквозь облака, через тернии к звёздам. Неожиданно он видит чёрную сеть, простирающуюся вдали. Но то не сеть — лишь скрещивающиеся меж собой провода линии электропередачи, невесть как оказавшиеся так высоко. Маневрируя среди них, он оказывается где-то в самой вышине и родная планета представляется не маленькой, но какой-то округлой — такой, когда все стороны горизонта тебе подвластны. И не успев объять этот вид своим сознанием, он чувствует, что руки-крылья его слабеют, алый шлейф испаряется и тело начинается пикировать вниз. Воздушные вихри подхватывают его, мешая парить. И лишь когда тело погружается в воду, нутром Владимир понимает: он всё ещё не там, где должен быть, и не тот, кем должен. Судьба продолжала вести Владимира по неизведанному пути, на суши, где его уже давным-давно ждёт нечто. Словно забытая, давным-давно утерянная часть самого себя.
И вот он оказывается на берегу. Извивающееся земноводное, в теле которого прорастают белым фосфором кости. Гордо выпрямившись, Владимир оглядывается по сторонам. Пусто. Лишь белый, словно обесцвеченный песок, тусклый, словно сошедший с кадров старого кинофильма. Владимир осматривает свои ладони, кисти и замечает на обеих кровоточащие крупные символы — как те, что он видел в штабе. Ассоциация приходит не сразу, а лишь спустя минуты. Или часы? Время здесь так непостоянно. И не знаешь, движешься ли ты быстрее, или оно движется медленнее. Владимир осматривается по сторонам и замечает четыре фигуры, висящие в небе, точно деревянные куклы на невидимых нитях. И бесполезно пытаться разглядеть кукловода — его не видно за багровыми небесами. Владимир чувствует, как горят от ран его кисти. Рефлекторно он хватается за них, пытается сгладить боль, но не чувствует собственных прикосновений. Превозмогая, Макаров делает несколько шагов назад — пятится от океана, над которым повисли безмолвные недвижимые фигуры. Кажется, это из-за него теперь так жжёт руки.
Он идёт по пустынным улицам старого заброшенного города. Разрушенные дома, разбитый асфальт, скрученные войной фонарные столбы, обвисшие провода и никаких признаков присутствия других людей. Новая реальность окунает кисть в новую палитру и рисует яркими красками другой город. Он вырастает из ниоткуда – белый, голубой, стеклянный, свежий, пахнущий дорогим металлом и мрамором. Величавые небоскрёбы пугают своей красотой. Владимир идёт мимо них, ощущая себя словно в комнате за стеклом.
И здесь всё повторяется. Словно бесконечный цикл. Макаров начинает узнавать места. Цветущая вишня на улице вдоль дорог, длинный рельс высоко над головой, маневрирующий среди небоскрёбов. Огромная телебашня и ограждённая высоким забором территория школьной академии. Всё это внушает умиротворение, заставляет Владимира успокоиться. Ведь он знает, как закончится этот сон. Сценарий предначертан и повторится снова.
Но теперь что-то идёт не так. Улица, безграничная, как Млечный Путь, в конце которой – дом с вывеской Красного Креста.
Владимир пытается вглядеться в него, но сон обрывается. Макарова словно бы вырывают из мира грёз и он открывает глаза, смотрит по сторонам. Ему кажется, что кто-то тихо стоит над ним и наблюдает.
Но в каюте был только он.

Эпизод завершён