По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn VI. Turmoil » 07.12.17. Happy doomsday to you


07.12.17. Happy doomsday to you

Сообщений 1 страница 20 из 21

1

1. Дата: 7 декабря 2017 года
2. Время старта: 21:00
3. Время окончания: 23:00
4. Погода: -15°С, облачно, слегка ветрено
5. Персонажи: Рэя Линдлей, NPC
6. Место действия: Санкт-Петербург
7. Игровая ситуация: Начальник СИЗО #1, Сергей Евгеньевич Думкин, пятого числа справивший свой день рождения с семьёй, из год в год продолжал давнюю традицию и собирался отметить его в караоке-кафе «Шоколад». Их собиралось по восемь человек, но этот год выдался весьма богатым на болезни, по Питеру, как и по ряду других городов, гуляла эпидемия гриппа, так что компания на этот раз собралась далеко не полная — за столиком в центре зала для курящих сидело четверо уже весьма поддатых мужчин. А нет цели слаще для куртизанки, чем пьяный мужчина. Именно этим собиралась воспользоваться Рэя, чтобы свершить акт возмездия.
В этот вечер из-за холода, да и из-за гуляющей по городу болезней, помещение кафе было неполным и атмосфера стояла не шумная, но уютная. На улицах относительно тихо и пусто.
8. Текущая очередность: По договорённости

https://i.imgur.com/vMp9wp3.png

+1

2

http://i.imgur.com/ifVPixh.png
Рэя Линдлей

…С Молью её познакомил Юрка Громов, давно и плотно по тем временам затесавшийся в редкие ряды её поклонников. Юрка разве что не жил в СИЗО, зная там всех, от самого распоследнего вертухая до, поговаривали, бывшего начальства. Зная о тайной страсти Рэи к неординарным преступникам, он однажды предложил: хочешь, познакомлю? Славный был парень, у них бы, может, что-то и вышло, если бы не жизненные обстоятельства.

Моль всегда оживлялась, когда Рэю допускали до свиданий с ней – она накручивала жидкие белобрысые волосы на подобие бигудей, искренне улыбалась и задорно смеялась через разделявшее их стекло. Рэе она даже нравилась – насколько может нравиться убийца мужчин, чья серия всколыхнула Питер. Никто не верил, но вот она, сидела прямо перед ней, рассказывала что-то молоденькой тогда ещё Рэе, искренне интересовалась новостями и была рада свежей газетке в передачке. Иногда её было по-человечески жалко.

Серая мышь – таких не замечают всю жизнь, но пользуются их успехами, если таковые есть. Их не берут на работу даже с опытом, их удел – кроссворды по вечерам и вязание носков. У них редко случаются дети и, уж тем более, браки, даже коты в их сереньких квартирках дохнут от скуки. Кто же знал, что в одной из таких сереньких квартирок вызреет однажды разум, который решит убивать мужчин – но убивать красиво, изысканно и, конечно же, для того, чтобы однажды быть пойманной. Она не рядилась под проститутку, она использовала все возможные ухищрения и методы, все достижения косметологии и индустрии красоты, чтобы быть невероятно, до чёртиков красивой – Рэя видела фотографии – и заманивать тех, кто вёлся, чтобы потом быстро убрать их стандартным «орудием проститутки». Это даже в серию поначалу не объединяли.

Моль, похоже, искренне полюбила тихую курсантку с большими, немного навыкате, глазами, как любила всех, кому на неё было не наплевать, и, перед тем как её перевели на зону, написала ей немало писем, передала сразу несколько тетрадок – везде твёрдой и спокойной рукой, округлым почерком отличницы она писала свои приёмы, свои хитрости, как сделать так, чтоб тебя не узнали. Тетрадки проволок через шмон Юрка Громов, ревниво пошутивший, что его рискуют променять на «эту старушку». Рэя только улыбнулась – шутка. Он так и не стал тем, кого можно было променять.

Моль умерла через год после суда – тихо сникла, сгнила, будто вся её жизненная цель заключалась в том, чтобы блеснуть перед миром разочек, а потом задохнуться, как задыхаются осенью бабочки на окнах подъездов. Однажды письмо Рэи просто вернулось назад с пометкой «Адресат выбыл» и припиской «умерла». На память остались тетрадки, да пачка писем, каждое из которых заканчивалось одинаково.

«Люблю. Целую. Моль»

…Сегодня Рэя была рыжей. Красно-рыжей, с чуточку вьющимися локонами – парик пришлось посадить на такой надёжный клей, что назавтра отдирать будет ужасно больно. Для дела, конечно же – ей сегодня, может, придётся танцевать, запрокидывать голову и кружиться. Шея слегка зудела от временной татуировки, край которой высовывался из-под стянутых в хвост волос. Какой-то индийский узор, найденный в пачке времянок. Шрам в правом уголке губ тоже был ненастоящим, но выглядел натурально – будто кто-то когда-то слегка надорвал ей край рта. Первым уроком Моли было то, что нужно было создать особые приметы, максимально сгладив свои.

Столько краситься ей не приходилось до этого никогда – «естественный» макияж на поверку страшнее, чем боевой раскрас путаны. Неброско, но все её настоящие приметы тонули – неровные и чуточку шершавые щёки, будто покрытые пылью, сейчас были ровными и бархатистыми; глаза чуточку навыкате теперь казались уже из-за нарисованных стрелок. О натуральном цвете глаз тоже пришлось забыть – дорогие линзы, вишнёво-карие, с лёгкими ржаво-рыжими пятнами у зрачков, для большей естественности. Бордовая блузка с декольте достаточным, чтоб продемонстрировать заманчивый вид, но не дать увидеть лишнего, пуш-ап… Если подумать, в сегодняшний облик Рэя вложила денег на две своих месячных зарплаты. Даже пахло от неё чужим человеком – смесь дыма сигарет и тяжёлых восточных духов. От настоящей Рэи пахло обычно детским шампунем и чистотой.

«Будь другим человеком. Не играй его, а будь им», писала Моль.

Жаль, что Рэя так и не запомнила её настоящее имя.

…Мало было создать человека, нужно было создать и его историю – Рэя сидела, будто бы ожидая кого-то. Ожидание было явным – она бросала взгляды на занавешенные окна, постукивала пальцем по столу, иногда сверялась со временем в телефоне. Наконец сработало оповещение, замаскированное под sms – Рэя схватилась за телефон, что-то «прочитала» и сердито фыркнула. Негромко, но так, чтоб кому надо – заметили.

Экспозиция «меня прокатил со свиданием какой-то говнюк» была выстроена.

– У вас есть коньяк? – негромко поинтересовалась Рэя у официанта. – Несите. Какой, какой. Настоящий, естественно. Хватит на меня смотреть, как на корову.

Экспозиция «дама с огоньком и нужной долей истерики» готова.

...Она действительно училась по этим тетрадкам. Зачем? Может, потому, что в них лучше всего объяснялось то, о чём на занятиях и курсах говорили как-то скучно и заумно?

Интересно, что было бы, если бы все те преподаватели знали, что их переплюнула серая мышь, умершая где-то на зоне. Вряд ли бы поверили. Что до Рэи – она взяла искусство перевоплощения на вооружение. Для саморазвития, может, по менталитету – авось пригодится. И, конечно же, старалась.

Пригодится в нарушении закона? Где он, этот закон?

Рэя усмехнулась, взяла принесённый коньяк и, будто бы игриво, глянула через жидкость на собравшихся за столиком мужчин.

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-08 05:03:23)

+3

3

     Мужчины же сидели и, как ни в чём ни бывало, продолжали пить и закусывать. Один из них уже перешёл в ту самую кондицию, когда начинают во всю разглагольствовать о всемирных заговорах, инопланетянах, секретных экспериментах правительства и многом другом. Так было до тех пор, пока они разом вдруг не замолкли и один из них, тот, что был моложе остальных лет на десять, не обернулся.
     — Девушка хорошая, что у вас произошло? — неровным голосом окликнул он её. — Уже давно сидите, ждёте кого что ли?
     Похоже, что внимания на полученную СМС внимание ни говорящий, ни его друзья не обратили и повелись банально, как и многие мужчины, на смазливую мордашку. В свою очередь цель Реи сидела безучастно на противоположной стороне стола от того мужчины, что с ней заговорил, на мягком диванчике, дожёвывая каре ягнёнка и с большим и интересом наблюдая за происходящим.

+2

4

http://i.imgur.com/ifVPixh.png
Рэя Линдлей

Большего она и не ожидала. Чтобы сразу, да запасть в глаз тому, на кого нацелилась – это было бы везением за гранью. Повёлся молоденький – Рэя машинально подумала о нём, как о младшем, хотя они вроде бы почти ровесники. Спешить и кидаться за их столик Линдлей не стала, только подвинулась так, чтобы самую малость сократить расстояние. Меньше орать придётся.

– Ждала. – тоном женщины, которую обманули в лучших чувствах, ответила Рэя, приподняла бокал и, покачав его в ладони, отпила немного. Внутренности тут же ожгло, напоминая и о том, что пить много ей не стоит, и о том, что она уже на нетрезвую голову сотворила. – Теперь просто отдыхаю.

Рэя вернула бокал на столик, поднялась – юбку сегодня она надеть так и не рискнула, обошедшись брюками, что называется, в облипку, маскирующими крепкие мускулы до состояния «аппетитные икры».

– Вы не будете против, если я немного спою? – вкрадчиво спросила она у мужчины, который с ней заговорил, – Всё равно простаивает.

Вопрос, в общем-то, не требовал ответа – Линдлей уже уверенно направилась к микрофону. Выбрала из списка любимую песню матери, «Чистые пруды». И запела – может, самую малость отставая и перебарщивая с надрывом, но старательно. Будто для себя пела, а не для того, чтоб эти, за столиком, прониклись.

Голос у неё был чуть хриплый, да ещё и приходилось напрягать связки, постоянно занижая его – дешёвый приём, а сложнее опознать будет. Если и запомнят, то рыжуху с татушкой на шее и грудным голосом. Рэя, покачиваясь, прикрыла глаза, вспомнила, как пела эту песню мать, и в очередной припев даже правдоподобно дрогнула голосом. Ну ни дать, ни взять, москвичка, которую в этот смурный Питер занесло не по желанию.

– Мой дальний берег детства, где звучит аккордеон… – промурлыкала Рэя и замолчала, словно песня ещё не отпустила.

+3

5

     Душевное исполнение известной песни пришлось присутствующим по душе — хриповатый голос Рэи придавал песне особый тёплый оттенок. Особенно внимательна была интересующая её четвёрка. Зал с упоением слушал её на протяжении всего исполнения, а после окончания поблагодари Рэю жиденькими аплодисментами. Но даже несмотря на это Рэя своего добилась — сейчас во взглядах мужчин горел не только интерес, но и своеобразный азарт.
     — Браво! — поочерёдно затрещали одни. — Вы замечательно поёте! Знаете, подсаживайтесь к нам, чего вы одна будете сидеть, ещё и на мороз пойдёте? Мы уже через часик сами пойдём, такси вам закажем. Присаживайтесь, не стесняйтесь!
     Мужчины потеснились и уступили Рэе место на кожаном диванчике. К этому моменту зал уже слегка подуспокоился, а на невысокую сцену, последовав примеру Леи, вылез какой-то молодой паренёк лет двадцати пяти, после чего из колонок донёсся приятный академический вокал, хоть и далёкий от совершенства.
     — Так значит ждали, да? И что случилось, неужто кавалер не пришёл? — разговор продолжал вести вовсе не тот, кто был нужен Лее. Начальник СИЗО продолжал лишь заинтересованно наблюдать. Оно и понятно — у человека есть семья, он не сразу рискнёт проявлять активное любопытство.

+3

6

http://i.imgur.com/ifVPixh.png
Рэя Линдлей

Рэя отдышалась – не изображая, она правда утомилась всего за одну короткую песню, давя на свои связки больше, чем положено – и улыбнулась. Немного смущённо, будто её застукали врасплох, но больше гордо. Дескать, «видели, как могу?». Этот взгляд с хитринкой она в своё время подсмотрела у сестры, ещё в школе. Та смотрела так на парней, выкинув какой-нибудь фортель, какой им и в голову не приходил, и ощущала себя победительницей.

– Да ну ладно, – больше для проформы улыбнулась Рэя, остановившись перед нужным столиком, – У вас тут своя компания… Празднуете? – она уселась между мужчинами, вроде бы никого не задевая, но при этом свободно, не изображая институтку на выпускном балу в Смольном. Для шлюхи слишком хороша и ненавязчива, скорее, как говорят в журналах, «без комплексов». Сознание наблюдало будто бы со стороны – вот она вслушивается в песню, которую затянул «юноша бледный со взором горящим», вот оглядывает всех.

«У беды глаза зелёные», запевал тонкий юноша. Судьба, не иначе.

– А не пришёл. – Рэя махнула рукой. – SMS-ку написал. Представляете?

Будто и правда задавалась вопросом – как ей, такой-то хорошей, и просто сообщение. Да тут личным звонком не отделаешься. Тут личной встречи мало будет.

– Плевать, – благодушно усмехнулась Линдлей. – Ирина, кстати, – она протянула тонкую ладонь с аккуратным маникюром (хоть здесь выделываться не пришлось) тому, что помоложе. На Думкина она бросила взгляд, вроде бы и заинтересованный, но скользящий. Как будто все мужчины тут ей разом интересны.

«У беды глаза зелёные…»

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-09 16:29:10)

+3

7

     — Сергей, — представился говорящий. — Мы тут день рождения тёски моего справляем.
     С улыбкой он кивнул в сторону Думкина, всё так же не спускавшего взгляд с «Ирины».
     — Это же кем надо быть, чтобы «продинамить» такую женщину? — наконец, Думкин начал подавать признаки жизни; но, учитывая намерения Реи — это было ненадолго. — Были мои годы, я себе такого не мог позволить.
     Несмотря на то, что Думкин был уже не так молод, в его взгляде и лице ощущалась молодая искра. У него не было свойственных его сверстникам морщин, да и глаза были живые, заинтересованные. Впрочем, кто знает, может, это «Ирина» так повлияла на его живость? Время шло, мужчины не менялись — всё столь же заманчива была для них тонкая женская талия, глубокое декольте и пленительные формы бёдер. И кому какое дело, когда там он отдавал другой своё сердце — игра в флирт она и в Африке игра. Только вот там бедуины берут своё силой. А здесь у этой игры были свои правила, многократно преображающие человеческие отношения, иногда превращая их в уродливые заросли репейника, а иногда — в цветущий розовый куст.
     — Вас угостить? — поинтересовался Думкин, ещё не пожирая взглядом, но явно пытаясь охватить им молодую девушку, так внезапно скрасившую их серый мужской коллектив.

+3

8

http://i.imgur.com/ifVPixh.png
Рэя Линдлей

– Правда? – «Ирина», казалось, искренне удивилась, бросив новый взгляд на цель с теплейшей из возможных улыбок – В таком случае, мои вам поздравления.

Он всё-таки заговорил, и сказал именно то, что она ждала, но радость в глазах Рэи не заблестела. Она ничем себя не выдала, да и не позволила себе ликовать. Рано. Слишком рано. Пусть думает, что почти проворонил свой шанс.

– Кем-то надо. – пожала, нет, скорее дёрнула плечами – недовольный женский жест, одновременно означающий лёгкую обиду и желание сбросить память об этом поскорее, как лишнюю одежду. Это была почти не игра.

«Девочка моя», писала ей Моль круглым ровным почерком, «Не играй – представляй, что ты живёшь новой жизнью». Из неё бы вышел хороший учитель, только преступное дело никто и никогда не будет включать в школьную программу. Человечность и попытка понять забитых женщин с пустыми глазами – тоже.

– А вас? – это походило на ответный выпад – смотри, дескать, смотри, я ничем не хуже. Слова не девчонки, которая ищет бесплатной выпивки, за которую, возможно, отплатит поездкой с кем-то из них, а женщины, которая знает, что делает. Всегда и везде. Рэя прищурилась – всё с той же доброй улыбкой, воплощение доброжелательности и острого перца. – Впрочем, давайте выпьем. За ваш праздник.

Она ловко и бережно выхватила бокал у соседа, подмигнула ему – не злись – и протянула руку вперёд, ожидая ответного жеста и звона хрусталя.

– За вас. – в голосе «Ирины» звучало торжество.

+2

9

     Сосед улыбнулся и прыснул в кулак и, перегнувшись через спинку стула, позвал официанта.
     — Нам, пожалуйста, ещё ноль пять «Арарата», — доброжелательно произнёс он; официант кивнул и удалился.
     Начальник СИЗО и те, у кого бокалы были наполнены, ответным жестом протянули их навстречу Рее. Раздался лёгкий хрустальный звон.
     — Спасибо, спасибо, — Думкин щедро рассыпался в благодарностях, закусывая лимоном. — Рад нашему знакомству! Может быть, вы поесть хотите? А то негоже это выпивать на голодный желудок. А где вы работаете? У вас завтра выходной?

+2

10

«Ирина» не торопилась пить – она скорее пробовала каждый глоток, окидывая взглядом компанию, которая так радушно её приняла. И улыбалась.

…Внутри всё сводило, хотя Рэя пропустила вечерний приём таблеток – хватило и того, что осталось с полудня. Чтоб так улыбаться, нужно было обладать поистине титановой волей, продолжая глотать то, что служило катализатором к последнему, что позволяло ей жить почти нормальной жизнью. Нервные окончания зудели так, будто стая муравьёв ползала прямо под кожей, – хорошо, что по-настоящему плохо ей будет только тогда, когда она напьётся до потери координации.

– Если только закусить. – «Ирина» показала глазами на лимон – от неуловимого движения головой хвост волос скользнул по шее, открывая татуировку – муравьи под кожей взбесились окончательно, – Я из Москвы, тут по делам бизнеса.

Она не говорила «своего», но звучало это так, что иных вариантов не могло быть – не может зрелая женщина с татуировкой и такой улыбкой сидеть там на положении секретарши или торгового представителя. Современная женщина в назначенной самой себе командировке. Через день или даже два исчезнет без следа, не взяв телефон и не оставив своего.

– Поэтому, как говорил Винни-Пух, до пятницы я абсолютно свободна, – шутливо подмигнула «Ирина», снова отпив. На соседей она посматривала тоже, но больше будто для того, чтоб удостовериться, что они все ей увлечены. На Думкина она смотрела с настоящим интересом.
[nic]Reya Lindley[/nic][ava]http://i.imgur.com/ifVPixh.png[/ava][sta]Teratoma[/sta][sgn]Don't fear me, don't worry
I'll consume you very slowly
You can't hide, I'm inside

My name is
Teratoma
[/sgn]

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-22 17:18:23)

+3

11

     Думкин с интересом наклонил голову.
     — Свободны, говорите... — он переглянулся с одним из своих товарищей.
     Официант принёс к столу бутылку коньяка и услужливо открыл её, после чего удалился. Мужчины разлили коньяк по стопкам, Думкин поднялся с места и зазвучал очередной тост.
     — ...так выпьем же за женское понимание! — раздаётся мерный звон бокалов. А на пятерых поллитра — это всего-то ничего, два раза по пятьдесят. А потому, когда бокалы наполнились во второй раз, Думкин напрямую спросил:
     — Ладно, давайте ещё по пятьдесят и расходиться можно. Ирина, давайте я закажу вам такси? Я проставляюсь, я и оплачу, чего бы нет?
     — Смотри только потом домой езжай, а не дальше кутить, — сосед Ирины, уже изрядно пьяный, рассмеялся. Двое других загоготали ему в такт.

+2

12

Можно было торжествовать – тот опыт, что был у Рэи, подсказывал – рыбка на крючке. Подходи и бери. Тут-то и было самое тонкое: рванись, восторжествуй, порадуйся, что ты уже вот-вот, и выдашь себя с потрохами. Нет – «Ирина» здесь случайно, а Думкин просто очень представительный. И с колечком на пальце. Самое то для залётной бизнесвумен, которой не нужен молодняк, они-то и влюбиться могут.

И даже так – никакой, к чёрту, спешки. Сиди и пей омерзительный «Арарат», который ненавидишь, как и всё спиртное. Ей-богу, сигареты Витьки – сердце пропустило пару ударов при одной мысли о неродном – и те менее омерзительны. Но выдержала, выпила – горячие муравьи танцевали танго, издеваясь над ней. В следующий раз таблетки с самого утра пить не будет. А следующий раз – он будет, обязательно будет. Не может так быть, чтоб не было, не может быть, чтоб такое примечательное оружие валялось без дела.

А ей? А ей плевать. Это всё Лея.

– За понимание, – она едва заметно приподняла бокал, прежде чем выпить вторые «по пятьдесят», неотрывно смотря на Сергея. Салютуя ему. Запоминая это лицо – уж она-то расскажет сестрице, что натворила. Каждый её взгляд, каждый  вдох, каждый поступок, заманивающий начальника СИЗО поближе к этой рыжей – новый гвоздь в крышку его гроба.

…Это всё Лея. Это не Рэя виновата. Ей-богу, будто перед родителями оправдывается, а не перед собой.

…Алкоголь усиливает действие препаратов – восприятие раскаляется, обостряется, каждое прикосновение ощущается в тысячу раз сильнее. А ещё он сильно влияет на эмоциональный спектр – отсюда совесть и желание оправдаться. Её же предупреждали, что пить нельзя – но гладко было на бумаге.

Да, давайте по домам. Или по дамам. По рыжим дамам – интересно, а он помнит другую рыжую, а? Рэя теперь всё-всё знает, умела бы сочувствовать – пожалела бы её.

…Рэя закусывает лимоном и поднимается со стула, подавая руку Сергею. Дескать, пойдём, родной – до такси, может, и со мной, если захочешь. Жене никто не расскажет, вы же друзья, друзья поймут.

Как же от него несёт жареным мясом-то. Обоняние-то тоже поплыло.
[nic]Reya Lindley[/nic][ava]http://i.imgur.com/ifVPixh.png[/ava][sta]Teratoma[/sta][sgn]Don't fear me, don't worry
I'll consume you very slowly
You can't hide, I'm inside

My name is
Teratoma
[/sgn]

Отредактировано Leah Eastwind (2017-01-22 20:46:55)

+4

13

     Получив соглашение, Думкин с сияющим лицом поднялся из-за стола.
     — Можно счёт?! — громко поинтересовался он, взглядом пытаясь отыскать официанта.
     — Ты домой потом езжай, слышишь? — пьяный коллега, толкнул его в бок и наклонился, попытавшись говорить шёпотом; естественно, у него ничего не вышло. — У тебя семья, дети растут. Не вздумай, понял?
     — Да отстань, чё ты, — отмахнулся Сергей, в шутку отталкивая товарища.
     — Ладно бы Тоха поехал, он разведён, но ты-то куда?
     — Да ладно, чего пристали, к имениннику, — к разговору подключился другой коллега, положив ладонь на плечо «Ирины». — Пусть едет, куда хочет! Его день рождения, его дело! Ты жене главное позвони. А мы тут все молчком, если что!
     Думкин взял руку девушки и немного неуклюже вылез из-за стола, к которому уже направлялся официант с книжкой для чеков. Достав портмоне, он так же нелепо порылся в нём, извлекая крупные купюры и, вложив внутрь, принялся дожидаться сдачи.
     — Там же рублей пятьсот вышло, — его толкнули в плечо, но он отмахнулся.
     — А я жадный, — хмуро сказал он и после рассмеялся, глядя на «Ирину». — Мне только девушек милых-хороших ничего не жалко!
     В шутку приобняв её за талию, Сергей слегка похлопал ладонью по плечу Рэи, после чего отпустил — сдачу принесли. Гермес командовал сменой, не иначе. Группа направилась к выходу, в гардеробе забирая свою одежду и портфели, сданные в камеру хранения.
     — Славно посидели! — заключил один из коллег начальника СИЗО. — Почаще так надо.
     — А платить кто будет? — Думкин рассмеялся. — Ладно, ладно, шучу я.
     Взглядом Сергей принялся искать, где были припаркованы машины, двое его коллеги принялись курить, смачно затягиваясь чёрными сигариллами.
     — Ну всё, побежали мы до такси, а то девушка явно мёрзнет, — ладонь Думкина вновь легла на талию Ирины, после чего он принялся пожимать руку своим товарищам. — Ну что, готова? Ничиоо не забыла?
     Динамика его речи шаталась из стороны в сторону подобно верёвочному мосту над пропастью где-нибудь в Тибете.
     — А то если что давай, вернуться можно, ну! Пока не ушли, а то потом по-оздно будет, — со смехом Сергей, который на голову был её выше, чуть наклонился к уху «Ирины».

+4

14

Победа. Полная и безоговорочная, приукрашенная запахом каре ягнёнка, «Арарата» и завываниями от стойки караоке, куда добрались уже другие отдыхающие. И чужой шёпот, слишком громкий для того, чтоб претендовать на скрытность – «не вздумай, у тебя ж дети». «Ждети» дома ждут. В ответ «Ирина» бросила почти успокаивающий, сытый взгляд – «ждети» так «ждети», папочка вернётся к утру, хороший левак укрепляет брак, если, конечно, не заканчивается смертью одного из участников.

Плечо неуловимо скользнуло под чужой ладонью, не стряхивая её, подталкивая к шее, к татуировке. Пусть себе запомнят индийский узор, рыжие волосы, шрам в уголке рта, делавший её улыбку чуточку заметнее, чуточку неправильнее, большую грудь и улыбку зрелой женщины. Чем больше запомнят, тем больше скажут на допросе. Жаль только, что не существует никакой Ирины – «проездом из Москвы тут».

– Спасибо, – она подмигнула «союзнику», рассмеялась, поддерживая именинника, сама прильнула к нему. Поддержать, чтоб не рухнул раньше времени – ещё належится – без тени пошлости, пока-то. Ещё успеет. Все мы после смерти выспимся.

…Лея, а если бы ты знала, что у него дети и жена – ты бы на это решилась, а?

– Забыла! – ойкнула «Ирина», снова рассмеявшись и прижав ладонь к губам. Шрамик кривился, бросался в глаза, заставлял себя запомнить. – За себя рассчитаться забыла! Сейчас-сейчас.

Натурально вышло. Со смазанным поцелуем в чужую щёку – обострённое восприятие подсовывало вместо неё лунную равнину с кратерами пор. Хоть бы умывался почаще, что ли. Дальше – быстрое возвращение в кафешку, две минуты – сигариллы и до половины не дошли, снова появление. С бутылкой «Арарата» в руках.

Дальше – снова юркнуть под чужую руку, под круговерть запахов – теперь ещё и дым прибавился. Нет, точно, в следующий раз за день до прекратит жрать стимуляторы. Так и свихнуться недолго, а свихнувшийся солдат с неработающими нервными окончаниями – оружие массового поражения.

– Пойдём? – промурлыкала «Ирина». Прямо на чужое ухо, привстав на цыпочки. Потянув за собой к стоянке такси.

…У него там что, ещё и волосы растут, или это зрение шалит?

…А ведь неважно, Лея просила или нет. Она же всё равно бы захотела разобраться со всеми, кто хоть немного причастен к театру абсурда, представлению «Смерть Императора» в двух действиях с антрактом.  Потому что Макаров есть – хороший мужик, и рыжую ту знал. Потому что честь требует отмщения. Всё равно бы встретились, обязательно. Просто это было бы дольше и не в пример мучительнее для жертв. Повезло тебе, Думкин.

– Поедешь со мной? – для проформы спросила «Ирина», когда бомбила призывно опустил стекло и уже называл цены наперебой, создавая нужный звуковой фон. Прямо так, с придыханием, с шагом навстречу, чтоб замереть в считанных сантиметрах от чужого лица. – Или «ждети» ждут?
[nic]Reya Lindley[/nic][ava]http://i.imgur.com/ifVPixh.png[/ava][sta]Teratoma[/sta][sgn]Don't fear me, don't worry
I'll consume you very slowly
You can't hide, I'm inside

My name is
Teratoma
[/sgn]

+2

15

     Перед глазами Сергея было мутно. Мир вокруг плыл, продолжая раскачиваться на мосту, длиною в жизнь, над бездонной впадиной. Куда сейчас? Телефон на месте? Бегло ощупать карман, наткнуться на кошелёк, ключи, монеты... Снова всё в кучу. А, вот же он, родименький. Здесь. Подарок от жены. Жаль будет, если потеряет.
     И сквозь эту непроглядную пелену тянет вперёд его рука рыжей девчонки. Девушки. Или женщины? Да какая разница. Сейчас ему было хорошо. Главное, что не до состояния сблёва. Иначе будет крайне неловко. Но он закусывал? Закусывал. Вот и молодец.
     Не говоря «Ирине» не слова, Сергей открыл заднюю дверь и, в последний момент вспомнив о правилах приличия, отступил в сторону, пропуская девушку вперёд.
     — Да поехали, они знают, что я если что задержаться могу, — губы исказила пьяная попытка изобразить улыбку. Не вышло. Чёрт. — Не беспокойся, они всё знают, давай. Главное, от коллег моих это подальше... Ушей... Ну ты поняла, да?
     Искромётно захихикав, Думкин наклонился к её уху, неумело прихватив краешек губами.
     — Упс, прос-тити, — попытавшись прийти в себе и уже более-менее бодро, но смешно и по слогам, извинился он. — Я нечаянно.

+3

16

«Ирина» ужом проскользнула на заднюю дверь, разом будто опьянев – глаза, по крайней мере, выглядели совершенно пьяно, мутно, будто не она сейчас почти серьёзно спрашивала о детях. Как только Думкин уселся рядом, она прижалась к нему боком, отставив бутылку, расплылась в улыбке.

– Куда едем-то? – напомнил о себе бомбила, и «Ирина» назвала адрес. Без тени риска. Без тени подозрений, что начальник СИЗО может знать этот неприметный адресок.

…Не мог он ничего знать. Не знал, наверняка, и о том, что каждый ГСБшник желает знать – нет, не где сидит фазан, и даже не столько «знать», сколько иметь доступ к знаниям, а потому каждый толковый сотрудник старается сплести вокруг себя сеть информаторов. Не будь бы это такой уж секретной практикой, ещё бы хвастались, небось, как статусными экземплярами – вот это Алина, она спит с олигархами и любит читать их чёрную бухгалтерию, а вот это Михаил, через него можно прижать вон то НИИ. Чем больше прижать можно, тем статуснее. Кто-то рвался к иностранным «болтунам», кто-то беседовал на досуге с дамами высшего общества. Рэя Линдлей без особой охоты, но с некоторым усердием возилась с питерскими шалавами и лицами без определённого места жительства – именно так и никак иначе. Не потому, что ей очень-то это было нужно, больше для того, чтоб держать себя в форме. Были у неё знакомые сутенёры – те самые, кому она без зазрения совести передавала информацию о готовящихся маски-шоу или облавах. Немного, всего-то двое. К ним она тоже ходила глубоко законспирированной, но, конечно, они  и так догадывались, откуда бралась эта дама. Вот только Рэя не пыталась выбить из них информацию, а обменивала её, приходила в назначенный час, платила – на тот свет багажник с деньгами не унесёшь – и внимательно слушала. Вертухаев они не любили, но её за вертухайку не считали, только называли так, отменяя необходимость представляться выдуманным именем, признавали её пользу и отплачивали взамен. А уж после того, как с подачи Рэи, увидевшей садящуюся Марьяшку в неприметную машину, за рулём которой сидел вроде непримечательный дедок, и предупредившей, чтоб срочно девку развернули назад, а дедка сейчас заберут, выловили того, кто любил проституток увозить за город и убивать, «вертухайку» стали ценить.

Сеть эту она сплела, чтоб была. Резерв ли, запас ли, просто ли тренировка, позволявшая «стряхнуть жирок» и напомнить себе, что она не просто охранник, а из других структур. Поддерживала её, так сказать, на чёрный день, не надеясь, что пригодится.

Когда принц подался в заговорщики, пришлось тряхнуть старыми связями. Так, на всякий случай – чтоб была «дамочка», у которой принц несомненно был, а вовсе не по подземельям лазил. Марьяшка, в миру «Аэлита», записала все особые приметы, выучила их назубок и преданно закивала – за «вертухайку» она бы голой по Невскому прошествовала, особенно узнав, во что превращались жертвы дедка, от которого её развернула Рэя. Она же рассказала о некоторых точках, где проститутки обслуживали клиентов – квартир на всех не напасёшься, было по Питеру около трёх штук хостелов, куда при всём желании обычные люди не попадут, только «бабочки», да и менты по этим адресам только приличные хостелы для командировочных найдут. Вот адрес одного из этих хостелов Марьяшка и сдала, дескать, ссылаться буду на него, если что. Рэя строго-настрого это запретила, погрозила пальцем глупой девке и предупредила, что адрес сама скажет, если надо. Но «пароль для входа» запомнила. Потом подтвердил адрес и «Глаз», пригрозивший болтливой Марьяне вышибить пару зубов, упомянул, что этот адрес – свежий, раньше они в другом месте ошивались. И что пока другим, кто к нему шляется, он его не говорил, а то надоели брать свой «налог» лучшими девками в самые «золотые» часы.

Так что вряд ли начальник СИЗО знал, где именно находится «переехавший» притон. За месяц не успели бы его дружки протоптать туда устойчивую дорожку, не возят туда рядовых дураков, не светят удобное место.

…Не губы, а два слизняка, не иначе. Каждое прикосновение в десятки раз острее, неприятнее, если так угодно. Но не дёрнуться, не вырваться. Наоборот, податься поближе, так, чтоб касание поползло по шее.

В голове у Рэи были мысли совсем о другом вечере – тот же запах спиртного, та же боль под кожей. Дрожащие руки и собственные слёзы. И слова, горькие и грустные: «Никогда в жизни мне не было так больно… И сейчас хочу, чтобы мне стало ещё больнее». Вечер плывёт перед глазами, как и Питер за окнами, никакое радио не заглушит тишину, которая в ушах звенит.

– А теперь не нечаянно? – собственный шёпот игрив. Но поверх него в ушах звучат другие слова – «я хочу, чтобы мне стало ещё больнее».

…Если бы не запах мяса, было бы похоже чуть больше. К добру или нет? Наверно, к добру.

…Надо будет поговорить, сесть и поговорить, всем троим. Они так договаривались – вот и поговорят, имея за спиной каждый по грешку. Чтобы никто из трёх не решился судить и осуждать.

«Ирина» скользит пальцами по чужому колену, вырисовывает индийские узоры, смеётся невпопад.

Ехать недолго, а для кого-то – в последний раз.
[nic]Reya Lindley[/nic][ava]http://i.imgur.com/ifVPixh.png[/ava][sta]Teratoma[/sta][sgn]Don't fear me, don't worry
I'll consume you very slowly
You can't hide, I'm inside

My name is
Teratoma
[/sgn]

+3

17

     Из дверных динамиков тихо играет русский шансон. Хрипловатый мужской голос бодро поёт о незавидной судьбе политического заключённого, объявившего войну тюремным авторитетам. О нелёгком пути человека, пошедшим против системы, от его заключения до предопределённой судьбы — смерти в местах не столь отдалённых.
     Аромат женского парфюма кружит начальнику СИЗО голову. Он приобнимает попутчицу за плечи, положив ладонь ей на колено.
     — Да вы спортсменка, — тихо смеётся Сергей, нащупав крепкие мускулы. — Спортсменка, либералка, красавица, а?
     Он не торопится целовать её — что-то внутри подсказывает ему не расплёскивать бурлящие внутри эмоции перед водителем, который, тем не менее, отвлечён дорогой, безропотно проезжая на «красный» там, где это возможно. Но, не удержавшись, целует в щёку, неловко опускаясь ниже.
     — Нет, не нечаянно, — томно говорит он, даже не представляя себе, как нелепо это звучит из уст взрослого, но вдрызг пьяного мужчины. — Долго ещё?
     — Нет, почти приехали, — отвечает таксист, старательно делая вид, что не замечает происходящего на заднем сиденье.
     Ещё какое-то время Думкин похотливо наслаждается запахом женщины, напрочь забыв про жену и детей, которые уже давно крепко спят в своих кроватях.
     Автомобиль тормозит через считанные минуты. Сергей вытаскивает из кармана смятую купюру и протягивает водителю, а затем приоткрывает дверь.
     — Без сдачи, — комментирует он, не придавая никакого значения номиналу. — Пойдём, покажешь свои хоромы.
     Начальник СИЗО сам не заметил, как перешёл на «ты» в общении с едва знакомой ему женщиной.
     На улице всё так же холодно. Лёгкий ветер колет лицо, треплет волосы на висках. Сергею не терпится поскорее оказаться внутри и согреться в душном соитии со своей прекрасной попутчицей. Он уже не приемлет другого исхода — мужской начало, предательски упирающееся в широкие брюки, давало о себе знать с самого начала поездки.

     

+2

18

«Не застрелит нас солнце стрелами», напевает хриплый пропитый голос очередного блатного сразу после напевов о тяжёлой жизни политзаключённых, пока «Ирина» с претензией на доверчивость жмётся к чужому телу – оно кажется дряблым и обрюзгшим, в отличии от её собственного. Даже касаться не надо – не надо, чтоб не пекли снова горячие муравьи, – чтоб вспомнить, что она словно из одних жил скручена.

– Есть немного, – смеётся «Ирина», заставляя себя расслабиться и хоть немного создать впечатление мягкости. – Волейбол… Теннис… Бывает, езжу на конюшню к знакомым.

Ей чужие прикосновения, больше похожие на обыск – хлоп-хлоп руками, привычные движения, принесённые с работы – удовольствия не доставляют. Только где-то внутри пробегает мысль, что все сотрудники этой прогнившей насквозь структуры, включая её саму, будто каиновой печатью отмечены. И не просто пятном на щеке, а вот этой деловитостью движений («хлоп-хлоп»), ощущением своей власти над собеседником, наглостью. Они все от власти кайфуют, подсаживаются на неё, как на наркоту, и не в силах слезть с неё до самого конца.

И всё же она сама находит чужие губы, замирая от омерзения, мимолётно целует их, дразнит, ускользая от попыток ответить. Вспоминает все свои поцелуи за недолгую жизнь, чтоб не стошнило прямо здесь, и становится легче. Эмоциональный фон – он такой. Поэтому в ГСБ женщин, спящих с «объектами» выше рядовых сотрудников не продвинут. Потому что никогда не знаешь, что выберет женщина, звание или любовь. Или, если совсем дела плохи, «мужское начало», от которого у кого-то сейчас штаны лопнут.

Когда такси останавливается, «Ирина» пробирается к двери, почти подталкивая Думкина, неловко ставя руку между его ног, так, что ладонь трётся о пах – случайно, это было случайно, веришь? Тут же рассыпается в извинениях и машет таксисту бутылкой «Арарата», как счастливая в своей страсти женщина. Потом скользит слегка неровной походкой к стальной двери, нажимает на кнопку вызова и бормочет приветствие и пожелание доброго вечера. Нужные слова вплетены в него, как в паутину – бабочки.

…Консьерж, молодой парень, мускулы которого угадываются даже под мешковатой формой, бросает на неё недовольный взгляд и выдаёт ключи.

– Не забывайте в следующий раз, – бормочет он, охватывая её цепким взглядом. «Ирина» подмигивает.

– Не сердись, Арамчик, – мурлычет она. Пароль-отзыв. Не назвала бы имя – и то, не его, а «сутенёра», тут же бы вывели.

…Марьяшка не соврала. Парень расслабляется, напоминает номер и снова утыкается в экран маленького телевизора, транслирующего мелодраму.

– А я здесь остановилась, – хихикает Ирина и тянет спутника за руку, – Пошли скорее!

Подниматься надо на пятый этаж – «хостел» на поверку оказывается простым подъездом одного из домов, где просто сидит нужный консьерж и выкуплены несколько квартир. Такой себе бизнес, не хуже прочих. По соседству от тебя бабка с кошками или молодая семья. И правила поведения уже установлены.

Не зря же Марьяшка говорила, что это – только для особенных клиентов. Квартиры тут явно кому-то ещё сдаются.

В лифте «Ирина» будто бы не выдерживает, подталкивает мужчину к стене, прижимается всем телом, жадно целует и трётся, не давая расслабиться, не давая думать. Когда дверь открывается, «цель» уже, наверно, готова ненавидеть эти лифты.

«Спьяну» – просто руки трясутся от желания поскорее всё закончить – она не сразу попадает ключом в замок, открывает квартиру, снова тянет за собой, едва успевая закрыть входную дверь просто на щеколду.

– Выпьем ещё, м? – мурлычет она, протаскивая за собой в комнату, к кровати. – Здесь не кафе, можно и со своим…
[nic]Reya Lindley[/nic][ava]http://i.imgur.com/ifVPixh.png[/ava][sta]Teratoma[/sta][sgn]Don't fear me, don't worry
I'll consume you very slowly
You can't hide, I'm inside

My name is
Teratoma
[/sgn]

+1

19

     Влажные губы девушки касались его, а размякшее от алкоголя тело отвечало мелкой дрожью. Начальник СИЗО уже давно забыл, как сильно может пьянить сладость запретного плода. И теперь ему предоставилась чудесная возможность сорвать его.
     В поясницу больно впиваются угловатые перила лифта, но Сергей не придаёт этому значения — он слишком, слишком увлечён дурманящим рассудок поцелуем.
     Тихий звон и слабый толчок оповещают о том, что лифт останавливается. Думкин идёт за девушкой, точно Алиса за Белым Кроликом в его уютную манящую норку, оказавшись в которой Сергей чувствует себя куда увереннее — теперь запретный плод стал ещё ближе, а шанс того, что об этом кто-нибудь узнает — меньше.
     «— И свалилась же эта девица на меня в мой день рождения», — подумал Думкин и вместо ответа на её вопрос, обнял её за талию. — Мне уже многовато будет, но давай. Кто у нас будет на розливе?
     Едва коснувшись губами шеи девушки, Думкин садится на кровать, скидывая в кресло верхнюю одежду и пиджак, ослабляя петлю галстука и расстёгивая верхнюю пуговицу.

+2

20

Их обоих шатает – Думкина от желания, щедро перемешанного с опьянением, «Ирину» – от усталости и того, что окружающий мир похож на Страну Чудес, ту самую, где нет логики и вряд ли полезно оставаться в ней надолго. Рэя, как уставшая лошадь, почуявшая наконец дом, снова перехватила инициативу, опрокидывая на кровать мужчину, на которого и при обычных обстоятельствах едва ли бы посмотрела – а на кого бы она вообще посмотрела, хе-хе? – усаживаясь сверху, чтобы грузом на бёдрах совершенно опьянить и заставить потерять рассудок. Грядущее убийство не опьяняет, оно – цель, которую перед ней поставил единственный дорогой ей человек на всём белом свете. И, пока эта цель не достигнута, морали не существует.

– Выпьем так, не хочу никуда идти, – «Ирина» скручивает пробку с горла, изображая усилие – плохая актриса для плохо соображающего мужчины – но обёртка правдиво хрустит. Пробка была откручена ещё в кафе, ловкое движение – и лошадиная доза уже внутри. С днём рождения. Чтоб не сопротивлялся, Рэя снова трётся о него, вьётся, прижимает горлышко к чужим губам и поит, почти аккуратно, чтоб не захлебнулся. Чтоб не сопротивлялся, свободной рукой касается везде, где может дотянуться, почти скользя по паху.

Итак, важно ли правосудию, осознаёт ли подсудимый тяжесть своего преступления?

Нет, если исполнителем правосудия выступает Рэя Линдлей.

Перед мутными глазами проносится Макаров, чьи слова об относительной схожести ситуаций – та, рыжая, и её собственная сестра – первыми зародили сомнения. Пробегает Лея, которая шепчет ей в лицо просьбу, альтруистическую настолько, насколько вообще может быть просьба в убийстве, и Рэе хочется в который раз поговорить с ней о её игрушках, которые нужно складывать в коробку вовремя, а коробку уносить в чулан. Отпечатывается Савичев, которому Рэе хотелось бы показать, как далеко она может зайти в личных мотивах.

Рэя отняла горлышко от чужих жадных губ, успев влить достаточно, чтоб хватило, и почти запечатала это угощение собственным поцелуем. Наваливаясь, удерживая, превращая почти любовные объятия в почти удушающий захват. Чтобы всё закончилось поскорее. Этот Белый Кролик уже никуда сегодня не успеет – голову с плеч.

Итак, помнит ли он другую рыжую?

Правильного ответа не значилось в информации, полученной по старым связям – Юрка Громов давно покоился в сырой земле, словив пулю случайно, но в самое сердце (хорошо, что умер легко), зато у него были друзья и они посматривали на Рэю без враждебности, а ещё всегда готовы были посплетничать. Были там колечко из медной проволочки, обычная такая фронтовая история одного неуставного романа, ничего больше – даже мелко. Лея замахнулась на такую чепуху.

«Ирина» наклонилась к чужой груди, прислушиваясь.

[nic]Reya Lindley[/nic][ava]http://i.imgur.com/ifVPixh.png[/ava][sta]Teratoma[/sta][sgn]Don't fear me, don't worry
I'll consume you very slowly
You can't hide, I'm inside

My name is
Teratoma
[/sgn]

Отредактировано Leah Eastwind (2017-02-03 21:42:15)

+1


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn VI. Turmoil » 07.12.17. Happy doomsday to you