Острая боль, как вспышка, как взрыв, ощутимый удар по голове, а дальше – темнота с разноцветными вкраплениями переливающегося песка. Словно радужные блики бензиновых разводов по черной глади ночного озерца. Словно небесный огонь, сине-зеленое сияние над зубчатыми силуэтами сосен и елей – давно это было, одной необычайно холодной зимой, когда маменька сказала – северные духи пришли почтить нашу землю, спустились вниз по Оби… Черная вода течет, разливается. Где-то гулко хлопают двери, врывается в избу вечерняя метель, женские голоса с полузабытым сибирским говором, таким родным, кричат нараспев:
«Ой, Варенька, Варенька,
Хорошая, бравенька.
Эх, да не ты ли, Варвара,
Меня высушила.
Эх, без морозу, да и без ветру
Сердце вызнобила…»
Когда темнота расступилась, Варвара что-то простонала, неосознанно вторя напевам в своей голове. Пятнами перед глазами проступал мраморный пол с каменными разводами. Она тупо смотрела на них, не ощущая ни боли во лбу, ни жжения в кисти руки, ни неестественно вытянувшегося на лестнице тела. Мысли путались, выползали из минутной мутной черноты, лениво возвращались на круги своя – но даже прийти в себя девушке не дали, резко выдернув с пола, словно козленка за шкирку, за розовую складку кожицы, покрытую белым пушком.
«Ой, Варенька, Варенька,
Хорошая, бравенька…»
Она вскрикнула, когда новая боль настигла её. Вместе с ней пришло наконец четкое осознание своего тела и положения. Пальцы руки не чувствовались, зато чувствовалась рука караульного, крепко державшего её за локоть. Варя вспомнила ощущение накала страстей, что овладело ей, и поняла, что он превзошел её ожидания. Смог удивить, огорошил разрядкой и кульминацией, ни с чем не сравнимой.
«Ой не играй, Варежка, с огнем, ой не кидай бузину да полынь в костер на лесной поляне, ой не пой да не буди, не буди лихо…»
Варежка бегала в лес и пела под горячими языками огня, ловила руками душистый пепел и плясала босиком в ночи, но кто ж знал, что обожжет её совсем другое пламя? Она начала хохотать, гулко и почти безумно, эхом под высокими мраморными сводами – до того её потрясла и позабавила эта история, до того ей было больно и до того весело от того, что её изволили переиграть в самой любимой её игре! Мальчик говорил по рации какие-то слова, занудные и дикие: теракт, пресечено, нейтрализован… Ей захотелось передразнить его, как передразнивают детей или глупцов, сюсюкая в нос, но она не могла, потому что каждое его слово вызывало у нее новый приступ неудержимого хохота. Ей ужасно хотелось посмотреть в юное гладкое лицо с нахмуренными бровями, что наверняка было глупо насуплено и серьезно, но мальчик держал её крепко. Краски рассыпались под ноги, замшевой туфлей на каблуке она наступила на один из тюбиков, краска ярким алым пятном осталась на её ноге…
Лицо Геннадия, когда её куда-то повели, подталкивая в спину, выражало непередаваемую гамму эмоций. Уходя, смеющаяся Соболева подмигнула ему и показала язык.
***
Мальчик привел её в местный лазарет – Варя еще не успела побывать здесь за свое недолгое пребывание при дворе. К этому времени она успокоилась, вспомнила, что она еще и светская дама, кроме того, надолго её вечное спокойствие нарушить было сложно. Иногда шипела от боли, когда её больное запястье неосторожно задевали, пару раз пыталась обратиться к своему охраннику с язвительными комментариями – но он молчал, теперь уже совсем. В лазарете он быстро передал её врачам и новой охране – к ней ни на секунду не переставали прикасаться, её держали и не отпускали. Варвара была учтива, спокойна, улыбалась, намеренно разговаривала практически без элементов игры, как обычная свита мелкого дворянского сорта. Страха внутри нее не было, но озабоченность появилась: какой бы дикой и глупой не была серьезность обвинений мальчика, ей они грозили вполне себе по-настоящему. Шок прошел, партия завершилась, теперь надо было хорошенько пораскинуть мозгами и выпутаться из этой незадачливой истории.
Запястье жгло, ситуация не была шуткой, но Варя, улыбаясь краешком рта, думала – оно того стоило.
- Эй, мальчик – тон уважителен, но обращение насмешливо, как и раньше. – Уходишь? Неужто на этой двусмысленной ноте и завершится наше теплое знакомство?
Он обернулся в дверях, посмотрел на нее без тени улыбки. Варвара подумала, что она все же была права, увидев в этих серых глазах силу и холодный огонь. Он доказал ей это.
- Пламя твое вскоре поменяет цвет. Юный костерок разгорится, наберет мощь, но не сожжет все вокруг – воспылает в одном направлении, превратится в меч, несущий возмездие и смерть. Бойся своей великой судьбы, мальчик. Гори за свое правое дело – но не сгори дотла.
Она не задумывалась над словами, которые произнесла, вообще. Просто смотрела, как исчезает спина в глупой золотой ливрее и как закрывается за ним дверь. Варя улыбнулась, таинственно и светло, поглядела на незнакомого и совершенно уже не интересного мужчину, что держал её руку. Негромко произнесла – туманно, но со странной значимостью.
- Не буди лихо, пока оно тихо, верно, Варежка?
Отредактировано Варвара Соболева (2016-07-14 15:44:46)
