По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn V. Strife » 04.11.17. Не буди лихо, пока оно тихо


04.11.17. Не буди лихо, пока оно тихо

Сообщений 1 страница 8 из 8

1

1. Дата: 04.11.2017
2. Время старта: 11:00
3. Время окончания: 11:20
4. Погода: Температура слегка выше нуля, земля сырая и холодная, только что закончился мокрый снегопад.
5. Персонажи: Алексей Ланской, Варвара Соболева.
6. Место действия: Санкт-Петербург, Императорский двор.
7. Игровая ситуация: Ланской, злой, замерзший и в праведном гневе, пребывает ко двору в качестве внедренного агента охраны с целью расследования убийства Императора. Плохое настроение юноши окончательно испортило приветственное слово, которым его наградило руководство царской охраны из восьмого отдела ГСБ. Его, стоящего в карауле, замечает скучающая Варя. Её забавляет исключительно серьезный вид молодого человека, ей хочется немножко позлить его и поиграть.
8. Текущая очередность: Алексей, Варвара.

Созданный мной эпизод не влечет за собой серьезных сюжетных последствий. Мной гарантируется соответствие шаблону названия эпизода и полное заполнение шапки эпизода на момент завершения эпизода

Отредактировано Варвара Соболева (2016-07-14 22:22:45)

+2

2

Карьера начиналась вопреки всем его представлениям о будущем. Все пять лет учебы Алексей грезил о своем первом служебном задании, прикидывая так и этак, каким оно будет. Больше всего хотелось конечно накрыть ячейку радикалов, готовящих теракт в столице. Вышибить ногой дверь и с автоматом наперевес ворваться в помещение, утыкая всех мордой в пол. Мечты, мечты, мечты, мать их. Нет, рассудком Алексей естественно понимал, что не бывает заданий более или менее почетных, поручений менее важных, чем остальные – все делается не просто так. И даже самое на первый взгляд ничтожное поручение дается для того, чтобы помочь осуществлению дел по-настоящему серьезных. Так падающий со склона маленький камешек рассекает снежный покров и в итоге поднимает ревущую лавину, сметающую всё и вся. Случилось немыслимое. Убит император. Предательски, подло. По горячим следам ГСБ схватила некоего Олега Стукова. Человек с похожей внешностью, невысокого роста и с русыми волосами, по словам очевидцев крутился возле покоев государя незадолго до его гибели. Стуков, по данным сыскного отдела, был хорошим знакомым, а возможно даже доверенным лицом цесаревича Павла Романова. Так или иначе дворец он посещал регулярно. Под описание внешности подходил еще один человек – британский посол. Он также был на приеме во дворце в тот день, однако понятно, что задержать лицо с дипломатическим иммунитетом даже по такому вопиющему поводу без железобетонных доказательств вины было невозможно.

   А доказательств не хватало, катастрофически. Круг лиц при дворе, потенциально жаждавших смерти царя, мог быть очень широк. Тем более, что один человек не в состоянии был провернуть подобную операцию без поддержки. Возможно существовал заговор, и пока не была вскрыта вся сеть, нельзя было быть уверенным в безопасности остальных членов императорской семьи. И, дабы не вспугнуть возможных заговорщиков, руководство 3-го отдела приняло решение внедрить своего сотрудника в персонал, обслуживающий семью императора. Кого-то еще не примелькавшегося в управлении, не засветившего лицо. То есть – Алексея Ланского, колежского асессора, первого новичка в отделе политического сыска за несколько лет. Казалось бы – вот твой звездный шанс, головокружительная перспектива - начинать карьеру с расследования такого эпохального дела. Но… все это была именно трезвая логика. А вот в плане эмоций все было не столь радужно. Прежде всего, Алексей боялся. Одно дело накрыть наркопритон или мафиозный картель. Совсем другое – лезь в область, где могут вращаться хищники, по сравнению с которыми не только Ланской, но и иные тайные советники, орудующие армиями агентов и тысячами связей, были просто слепыми беспомощными котятами. Если это не фанатик-одиночка, а кто-то из высшей аристократии, возможно даже правительства или членов самой царской семьи… О последнем вообще не хотелось думать, слишком чудовищно это звучало. Но он отдавал себе отчет, что в высокой политике зачастую нет места родственным чувствам, а правит выгода и целесообразность. Грязь, вездесущая. Страх и отвращение от цинизма большой политической Игры – вот что чувствовал Алексей в тот момент.

   Однако, были и более насущные невзгоды. Голод, усталость. Затекшие ноги. Караул длился уже четвертый час, и конца видно не было. Издержки профессии, что поделать. Хочешь больше разнюхать, побывать во всех частях Зимнего дворца и прощупать разный контингент служащих, а не только поваров, прачек или уборщиков – вперед, во вспомогательную стражу! Императора и его родственников охраняли сотрудники отдела 8, но что было хорошо для защиты, то было неприемлемо для слежки. Слуги видели в «восьмых» ищеек ГСБ, и находились в постоянном напряжении. Другое дело периферийная охрана. Обычные вояки, кто-то после армии, кто-то из мелкой аристократии, мечтающий блеснуть при дворе и попасться на глаза августейшей особе. Было общеизвестно, что они заводят множество связей разного характера, и не только с высоким дворянством, но и с работающим во дворце персоналом. Получив от ворот поворот у жеманной фрейлины, слишком высокомерной, чтобы снисходить до какого-то выскочки-городового, этот городовой дворянчик не расстраивался, а радостно шел после службы греть постель пригожей гувернантки. Странно, что мы вообще еще монархию не сдали с потрохами всем возможным диверсантам и западной агентуре, с такими разгильдяйскими нравами при дворе, хех. Но это было и ключом. Дружба, мимолетная интрижка, помощь в мелких хозяйственных делах – все это пробуждало в людях, работавших на престол, ту откровенность, какой не могли получить строгие вышколенные «восьмые». И потому – вспомогательная стража, господин асессор, вспомогательная. Выполнять, шагом марш, во славу Отечества.

   Но издержки уже давали о себе знать. Завтрак был тысячу лет назад и желудок начинало сводить голодным спазмом. Новая (совершенно идиотски-клоунского золотого цвета), еще не разношенная полуливрея-полуформа жала в боках, терла подмышками, в ней было душно и тесно. Еще напарничек… Бывают же люди такие, радующиеся совершенно всему на свете и любящие звучание своего голоса. Напарник Алексея по караулу, недавний дембель-десантник по имени Гена Коржин был как раз из таких. Четвертый час подряд он всячески демонстрировал дружелюбие и каждую минуту, как они оставались на площадке Иорданской лестницы одни – что-то вещал. Алексей подозревал, что Геннадий уже слил ему половину всех сплетен дворца, и что такими темпами его шпионаж будет успешно завершен уже сегодня к вечеру. Каждый раз, как по лестнице спускался или поднимался очередной обитатель Зимнего, - Гена тут же выдавал подробное досье, кто таков, в чем и с кем замечен, какую роль при дворе играет, и неважно, было ли это истиной или пережеванным сотней лиц слухом – караульный Коржин выдавал информацию на ура. «Ох ты не у нас служишь, ох и паразит, укоротили бы тебе язык быстро. Как баба, а еще вдвшник бывший. Mein Gott, Господи, за что мне это еще три часа терпеть?»

- Леха! Леха! Смотри сюда, зырь!

- Ну что там еще?.. – Алексей держался, но с каждым таким обращением это было все труднее.

- Колдунья идет.

   Гена косил глазами на лестницу вниз, на лице его в кои то веки жизнерадостность сменилась тревожно-мучительным выражением. Снизу поднималась девушка. Невысокая, с такими же как у Ланского черными волосами. О Варваре Соболевой, Варваре-Колдунье ему поведал не Гена. Слух о загадочной девушке катился по дворцу со скоростью мысли. Прибыла она всего за несколько дней до Алексея в свите графини Аксаковой. И сразу завладела всеобщим вниманием больше, чем ее блистательная покровительница. Она улыбалась отстраненной улыбкой, она бросала на окружающих странные взгляды, в которых мимолетно проскальзывала бездна. Стоило один раз поймать этот взгляд, и человек понимал, что она смотрит прямо внутрь, в самую суть, и что-то там выкапывает, чего он сам никогда бы никому не поведал о себе. Даже под пыткой. Что о ней было известно точно – что Соболева практиковала народную медицину, в частности траволечение. Что нигде специально не училась, будучи самоучкой-самородком в лечебных делах. Ну и то, что была остра на язык и не лезла за словом в карман.

   Девушка меж тем приближалась. Гена явно нервничал. По его словам, за два дня до этого она «так посмотрела, я уж думал, все, душу вытянула, прокляла, и назад засунула, уже проклятую». В груди полыхнула горячая злость. Слишком много для этого дня. Жуткая форма, голод, усталость, чертов Гена. Еще и эта теперь. «Смотреть она будет. Ну давай. Попробуй. А я на тебя посмотрю, неизвестно еще как тебе это понравится».

Отредактировано Алексей Ланской (2016-06-17 02:26:10)

+4

3

Скучно здесь определенно не было.

Легкими шагами пролетая сквозь дворы и залы непривычной, громоздкой роскоши, Варвара улыбалась. Четыре дня, что провела она здесь, уже могли соперничать с четырьмя годами, проведенными в имении Аксаковых. Не на события, нет - ничего экстраординарного ни с девушкой, ни с её госпожой пока что не случилось, разве что интенсивные уроки божьего слова персонально для Люмьеры, которые изрядно позабавили компаньонку. Елизавету, которая терпеть её не могла, Соболева пока что видела только мельком, а осматривать часами любопытные уголки дворца и прилегающих территорий времени не было - с первого же часа Варя погрузилась в рутину обязанностей подруги и помощницы для взбудораженной и возбужденной графини. От принятия финансовых дел и подсчета имущества, до терпеливого выслушивания всего, что успело затронуть нежную душу Светланы за время их недолгой разлуки.

Всё было как обычно, но эмоции - эмоции здесь были совершенно другими. Воздух вокруг расцветал ими, словно пышным цветом бордовых роз, что так любила вплетать в волосы Светлана.

Соболева кожей чувствовала, как здешний единый организм обитателей дворца жидко и взволнованно колышется, переливается, перетекает и волнуется под силой поверхностного натяжения, пытаясь сохранять внешне спокойную гладь. Такого, как в прошедшем холодном октябре, царский двор не видел, наверное, многие годы. Она не была здесь до того, как все случилось - но была уверена, что эти легкоуловимые флюиды беспокойства набрали силу только теперь. "Они так похожи на курятник перед грозой... Впрочем, как ты можешь позволять себе  неосмотрительные мысли в сторону знатных господ, дорогая? Любого из них оскорбило бы сравнение со старой доброй курицей, они - благородные птицы, величественные, гордые... Которые точно так же заполнят все пространство шумной и массовой паникой перьев и крыльев, как только грянет гром".

Прижимая к груди пакет с масляными красками французской фирмы, что так внезапно потребовала Аксакова - все идеи приходили ей в голову удивительно внезапно - Варя спешила вперед, иногда, словно насмехаясь, задевая встреченных ею черным широким рукавом.
Коллективный организм дворца был взбудоражен, а общий разум, дымкой охватывающий любое более менее постоянное скопление народа, очень легко загорался идеями и настроениями. Соболева и подумать не могла, что её прибытие ко двору произведет такой фурор. Свита обеих Аксаковых, видимо, пустила начальные слухи, будто уронила капли чернил в стакан воды. Обеспокоенные, неспокойные обыватели умудрились раздуть эти слухи донельзя, возвысив её скромную тень, и превратив то ли в дьявола во плоти, то ли в злодейскую фигуру больших игр.
Эмоции, хлещущие в её сторону, внимание и пристальность, забавляли и даже заставляли чувствовать какой-то азарт. Она отвыкла от этого - уже пара лет прошла с тех пор, как утихли в имении сплетни и перемолвки. Там, в далеком теперь уже месте, она все же сумела стать частью экосистемы, стать незаметным темным винтиком в стройном укладе дворянской жизни. Взамен она получила благостное спокойствие и размеренность. Даже злое слово "бесовка" звучало из уст тамошних обитателей уже далеко не так зло. Люди привыкают ко всему, и даже неприятное они рано или поздно принимают как своё.

Здесь, под этими высокими потолками, путь начинался заново. Спокойствие закончилось - началась игра, которую она пока что даже не пыталась просчитывать - лишь расставляла акценты и наблюдала, во что они вырастут. Ей стоило бы задуматься о том, что новая сцена может оказаться не по зубам её игре, опасаться того, что она начнет остро скучать по спокойствию и экосистеме. Но бояться Варвару жизнь не научила.

- Геннадий, mon chéri! Отрадно видеть вас в добром здравии снова в карауле, вновь охраняющим наш покой! На Бога надейся, как говорится, а сам не плошай... Вы считаете себя служителем Господа, Геннадий? Не помню, спрашивала ли я вас, cher ami, в нашу первую встречу... Когда же она была, запамятовала? До или после ночи Темной Луны, когда свет прячет свое лицо, дайте подумать...

Она хотела было пройти дальше - кто знает, возможно Люмьера уже забыла про острое желание нарисовать пейзаж поздней осени, для которого ей не хватало нескольких особенных цветов, причем обязательно марки Lefranc&Bourgeois. А может быть прямо сейчас она в нетерпении ходит кругами по комнате. Руки сжали темный пакет, под которым чувствовалась поверхность бархатного футляра. Глаза бегло скользнули по напарнику Геннадия - и тут же вернулись, остановились на нем. Незнакомец, который не был здесь в прошлую смену охранника, уставился на нее с абсолютно непередаваемым выражением.
В нахмуренном взгляде серых глаз собралось столько всего, что Варя просто не могла уйти без комментариев. Никак не могла.

- Оо, какой серьезный молодой человек...
Шлейф тяжелых духов и летящий черный рукав слегка, ненавязчиво обдает застывшего Геннадия, когда она проходит мимо. Соболева вкрадчива, дружелюбна, приветлива, брови доверительно высоки, улыбка - даже слегка заискивает. Она медленно обходит юношу кругом, будто бы восхищенно рассматривая, создавая легкое напряжение того, что сейчас дотронется холодной рукой до его плеча. Но не касаясь, балансируя на тонкой грани личного пространства человека.
- Неудержимую силу и сталь вижу в тебе, добрый молодец, - воркует она, то ли уважительно, то ли насмешливо. - Что привело судьбу твою в наш край, что за сила басурманская сковала тебя, неистового, в этом золотом панцире? Не жмет камзольчик в плечиках? А то мышцы твои могучие и грудь широкую и не впихнуть, быть может...

Ей казалось, что он, под белой кожей и статикой выправки, полыхает холодным огнем. Она обошла юношу кругом и остановилась напротив, подняла лицо - он был много выше её - и посмотрела наконец ему в глаза.
"Не могу понять. Не могу составить простую характеристику для себя, выделить главное, интуиция молчит, восприятие путается... А ведь он совсем еще мальчик, с гладким, нетронутым зрелостью лицом, сколько бы лоб не хмурил. Красивый мальчик".
- Мое почтение доблестным воинам, хранящим нашу безопасность, рискуя жизнью, оберегая нас, слабых мира сего, от всяческих бед и гроз, - пропела она. - Лишь благодаря таким, как вы, мы спокойно спим в своих пoстелях. Лишь зная, что ни один злонамеренный безумец не прорвется через  важную и  бдительно охраняемую лестницу... Могу я узнать ваше имя? Дабы помолиться за вас, когда наступит час зажигать свечи во тьме.

Отредактировано Варвара Соболева (2016-07-02 17:27:09)

+4

4

Девушка вышагивала возле остолбеневшего Гены так, как касатка кружит вокруг паникующей стаи тюленей, готовясь погнать их к берегу и вцепиться зубами там, в пенной кромке прибоя, где резвая добыча становится медлительной и уже не может уйти. На напарника было жалко смотреть, здоровенный десантник явственно БОЯЛСЯ хрупкого создания, едва доходившего ему до плеча.

Соболева отошла от Коржина и подняла глаза. Подобного взгляда Алексей еще не видел. Золотые радужки глаз содержали в центре широкий зрачок, в котором кроме темноты угадывалось что-то еще, нет, не физическое, некое нематериальное колебание, флуктуация – трудно было подобрать определение тому, что Ланской в данный момент видел во взгляде Варвары. Глаза смотрели открыто и насмешливо, в них не было агрессии или затаенного коварства. И все же… Что-то явственно прозвенело в дальнем уголке подсознания. Сигнал тревоги.

В училище на занятиях по самообороне майор Удальцев неоднократно касался техник ментальной защиты. «Мир - это не только то, что мы видим, слышим или осязаем», - любил он повторять. «Свойства элементарных частиц, их дуализм как собственно частиц и как волн – до конца еще не исследован. И границы того, как сила человеческого разума, электромагнитная волновая активность мозга способна влиять на окружающую среду и других людей – пока еще даже приблизительно не определены.» Одним из подтверждений данного тезиса было существование боевой методики так называемого «неконтактного боя». Она была редкой и овладеть ей мог хорошо если один из ста человек, даже если он постоянно сосредотачивался на концентрации своей воли в определенной точке пространства. Неконтактным боем называли ментальный удар, который при должном умении ненадолго вводил противника в кататонический ступор и позволял приблизиться и нейтрализовать его физически. Но действовало это лишь тогда, когда человек не был полностью сосредоточен и его разум был открыт – от усталости при долгом карауле, от отвлеченных мыслей о своем, или при доверии к диверсанту – когда он не ожидал атаки. Многие бойцы элитных групп спецназа, вроде «Альфы» или «Вымпела» практиковали данный прием достаточно успешно. «Я не знаю, станете ли вы бойцами спецподразделений, но на мой взгляд вы в любом случае должны быть готовы, что противник может также владеть подобными практиками», - говорил Удальцев. Майор не показывал им как атаковать силой воли, по его словам он сам этого не умел, но учил их защите от такой атаки. «Если вы выполняете ответственное поручение, если от ясности вашей мысли зависит ваша жизнь либо исход вашего задания – не позволяйте себе расслабиться ни на минуту, только полный контроль и сосредоточенность».

Кроме активных боевых практиков ментального нападения на Земле жили еще миллионы человек, чье сознание было шире обычного понимания. Такие «стихийные» псионики или вовсе не осознавали своего дара или же пользовались им весьма ограниченно – многочисленные ясновидящие, гадалки и телепаты, что предлагали узнать судьбу, приворожить суженого или пообщаться с умершими близкими. В том случае конечно, когда они действительно что-то могли, а не являлись шарлатанами. Опасности для общества они не представляли, но самые одаренные часто исчезали без следа. Как с хитрой улыбкой заявлял Удальцев – скорее всего их способностями заинтересовались «наверху».

Все это промелькнуло в памяти Алексея меньше чем через секунду после того, как он почувствовал на себе ментальное воздействие. Мягкая обволакивающая сила лилась из глаз Соболевой и теплыми волнами касалась разума, призывая расслабиться, довериться, поделиться сокровенным…

«Она же меня ЧИТАЕТ!» Техника самозащиты включилась автоматически и моментально. Перед глазами встали толстые железобетонные стены укрепленного бункера. Над дверными проемами закрутились алые лампы в сетчатых кожухах и заревел зуммер тревоги. Тяжелые стальные гермодвери с оглушительным лязгом обрушились, войдя пазами в пол и наглухо запечатав все пути в сознание Ланского. Девушка явственно дернулась, зрачки расширились до предела и затем сразу же сузились в почти неразличимые точки. Психическое воздействие ушло.

- Могу ли я вам помочь, сударыня? – предельно вежливо и с нотками участия, как предписывал кодекс поведения дворцовой стражи, обратился к Варваре Алексей. – Если вы заблудились, скажите, что именно вы ищете, возможно я смогу вас направить.
«Иди-иди, подальше и побыстрее. Воины, хранящие безопасность, ага. Ты издеваешься или ты что-то поняла? Кто ты вообще такая, откуда? Нужно будет запросить на тебя досье у «восьмых», ой ты мне не нравишься. Умер государь, закрутилась вся эта чехарда – и появилась ты. Ничего, госпожа Соболева, я все о тебе узнаю. И возьму на карандаш».

Отредактировано Алексей Ланской (2016-06-27 23:45:39)

+3

5

Ей как-будто ударили по голове чем-то мягким - будто подушкой. Глухо, не больно, но обескураживающе. Варя представила картинку из какого-то мультика, который она смотрела вместе с юным тогда Евгешей - вокруг головы веселой орбитой летели золотые звезды...
Ощущение длилось мгновение, но потрясло её до глубины души.
Безымянный охранник смотрел ей прямо в глаза с ледяной острой неприязнью, при этом произнося учтивые фальшивые слова.

"Со мной такого еще не случалось... Что он сделал? Бессловесно пресек мой интерес? Ударил по мозгам? Задавил внутренней силой?.." Ей всегда было легко чувствовать людей, она всегда доверяла своему первому впечатлению, которое густой жирной каплей проникало в её сознание после первых минут общения с человеком. Соболева никогда не чувствовала себя неправой за это. Легкомысленно, без ощущения вины, она заигрывала с людьми и своей интуицией, доверяя ей беспрекословно, даже если она вдруг, бывало, подводила. Она не знала, как назвать подобное - для нее оно было лишь игрой.
Варвара никогда не задумывалась о том, что однажды кто-то может увидеть её игру. И что она может кому-то не понравиться.

А ведь вывести из себя эту девушку было ой как нелегко. Её глаза расширились на пару мгновений - но это уже говорило о многом.

- Что, мальчик, не хочешь поболтать с молодой и красивой?, - она усмехнулась ему в лицо, вновь высоко взметая брови, не оставляя и следа от едва заметного недавнего потрясения. - Стоишь тут, никому не нужный, ни Богу свечка, ни черту кочерга... Эдак иссохнут твои мускулы могучие, остынет тело жаркое... Юный да зеленый, мнишь себя великим защитником душ грешных? Будешь стоять, во славу родины нашей, пока вся кровушка в ноги не уйдет?

Мельком Варя подумала, что хорошо бы закончить на сегодня. Графиня ждала свои краски, а новенький охранник никуда не денется, да и стоит ли простой наивный парень, подавшийся в царские лакеи, внимания, когда рядом кипит и колышется неизвестный и неизведанный еще целый императорский двор?
Когда она нагло придвинулась в нему вплотную, то могла однозначно ответить себе - стоит. Она положила прохладную ладонь на его живот, стянутый армейским ремнeм, и нутром почувствовала тот самый холодящий жар. Ей вдруг почудилось, что все это - не более чем оболочка, под который мечется, пытаясь выбраться на волю, диковинный и дикий зверь.

- Может, погадать тебе, мальчик? На имечко твое, Богом поцелованное, али бесами обласканное, что ты не хочешь называть... - промурлыкала она так близко, что не будь толстой ткани мундира, он почувствовал бы её дыхание кожей. Варвара начинала заигрываться - и понимала это, она редко позволяла себе давить в своей игре, предпочитала мимолетность и легкость. Она знала, что мальчишка-лакей не может ей нагрубить, но все же чувствовала, как последние капли падают в чан его злости. Именно это ощущение, странный пьянящий риск и любопытство, мешали ей остановиться и отметали всякую сдержанность и осторожность.

Она повела рукой по его животу вниз, а потом вдруг вбок, касаясь кожаной кобуры и хватаясь цепкими пальцами за черный металл рукояти пистолета.
Кажется, Варвару уже тысячу лет ничего не захватывало так, как этот острый интерес.
"Что же ты сделаешь, мальчик?"

+3

6

Ее рука, бессовестно шарившая по его животу, внезапно скользнула вправо, и дернув застежку кобуры, ухватила рукоять пистолета. Сомнений в намерениях девушки больше не оставалось.

В следующую секунду она уже лежала на полу навзничь с завернутой за спину рукой, а дуло пистолета Ланского упиралось ей в затылок.

- Ты что творишь?! – Гена вытаращил глаза и сейчас больше походил на розовощекую сову в золотом мундире. – Совсем осатанел?

- А ты видел, что она пыталась сделать? – поняв, что действительно переборщил, Алексей убрал пистолет от головы Соболевой и вернул его в кобуру. – Мне все равно, игралась она, шутки шутковала, она пробовала выхватить ствол. Пусть причину объясняет не мне. А господам из императорской службы безопасности, зачем ей понадобилось боевое оружие.

Девушка пошевелилась, видимо придя в себя, и застонала от боли.

- Леха, посмотри, ты же ей руку сломал!

Кисть Варвары была вывернута по отношению к руке под неестественным углом вправо, под запястьем натянув кожу, торчал сустав, с каждой секундой все сильнее опухая лиловым шаром порванных сосудов и сухожилий.

- Не сломал. Всего лишь вывих. Вставай! Слышишь! Поднимайся!

Просунув руки ей подмышки, Алексей рывком поднял девушку с пола.

- Так. Гена, стой тут, я пойду отведу эту диверсантку к врачу. Только сначала…, - он резко дернул вывихнутое запястье, сустав хрустнул и вернулся в нормальное положение. Девушка вскрикнула и начала безумно хохотать. Шок? Нет, точно не шок.

Похожим смехом, как помнил Алексей по видеозаписям на занятиях в училище, обычно смеялись наркоманы и люди с шизофренией. Господи, еще этого не хватало, сумасшедшая девка во дворце. Подожди секунду… А что если?.. Убийство императора. Непонятный мотив. Она в свите Аксаковой, та крутилась возле цесаревичей. Припадки безумия. Проявление агрессии, она хватается за оружие и... Хотя… нет. Не сходится. Она приехала уже после того, как убийство произошло. Кроме того, убийство не огнестрельное. И все же – что-то в этом есть.

Алексей достал рацию и включил канал связи со службой безопасности императора.

- Караульный Старожилов. Докладываю. Нештатная ситуация. Возможная попытка совершения теракта. Пресечена, нападающий нейтрализован. Прием.

- Старожилов! Что там у вас, доложите подробно! Прием, – прозвучал в динамике голос заместителя начальника дворцовой охраны, коллежского советника Изварина. Фамилию «Старожилов» Алексей придумал для оперативного псевдонима прикрытия заранее. Он перевел и заменил на антонимы составляющие девичью фамилию его матери слова. «Neuehausen» - «новый дом». Антоним – «старый жилец», «старожил».

- Повторяю. Только что пресечена попытка нападения на караул и завладения боевым оружием. Нападавшая – Варвара Соболева, прислуга графини Аксаковой. Обезврежена, с минимальными повреждениями. В данный момент возможно пребывает в состоянии психического припадка, неадекватно смеется. Запрашиваю разрешение на конвоирование задержанной в медицинский пункт дворца для первичной помощи. Прошу направить сотрудников службы безопасности к медпункту для ареста и дальнейшего сопровождения Соболевой. Прием.

- Принял. Конвоирование разрешаю. Направляю сотрудников к медицинскому пункту. Отведете Соболеву, передадите с рук на руки врачу и офицерам и сразу ко мне с докладом. Как поняли?

- Вас понял. Начинаю конвоирование задержанной. Отбой.

Алексей повесил рацию на пояс и повернулся к Гене.

- Оставайся на посту. Скорее всего направят кого-то меня заменить. Не болтай о произошедшем никому кроме безопасников, понял?

Коржин суетливо кивнул головой. Ланской легко, но настойчиво толкнул стоящую неподвижно и все еще продолжающую хихикать Варвару в спину, по направлению к дверям холла.

- Пошли.

Отредактировано Алексей Ланской (2016-07-08 02:54:42)

+3

7

Острая боль, как вспышка, как взрыв, ощутимый удар по голове, а дальше – темнота с разноцветными вкраплениями переливающегося песка. Словно радужные блики бензиновых разводов по черной глади ночного озерца. Словно небесный огонь, сине-зеленое сияние над зубчатыми силуэтами сосен и елей – давно это было, одной необычайно холодной зимой, когда маменька сказала – северные духи пришли почтить нашу землю, спустились вниз по Оби… Черная вода течет, разливается. Где-то гулко хлопают двери, врывается в избу вечерняя метель, женские голоса с полузабытым сибирским говором, таким родным, кричат нараспев:

«Ой, Варенька, Варенька,
Хорошая, бравенька.
Эх, да не ты ли, Варвара,
Меня высушила.
Эх, без морозу, да и без ветру
Сердце вызнобила…»

Когда темнота расступилась, Варвара что-то простонала, неосознанно вторя напевам в своей голове. Пятнами перед глазами проступал мраморный пол с каменными разводами. Она тупо смотрела на них, не ощущая ни боли во лбу, ни жжения в кисти руки, ни неестественно вытянувшегося на лестнице тела. Мысли путались, выползали из минутной мутной черноты, лениво возвращались на круги своя – но даже прийти в себя девушке не дали, резко выдернув с пола, словно козленка за шкирку, за розовую складку кожицы, покрытую белым пушком.

«Ой, Варенька, Варенька,
Хорошая, бравенька…»

Она вскрикнула, когда новая боль настигла её. Вместе с ней пришло наконец четкое осознание своего тела и положения. Пальцы руки не чувствовались, зато чувствовалась рука караульного, крепко державшего её за локоть. Варя вспомнила ощущение накала страстей, что овладело ей, и поняла, что он превзошел её ожидания. Смог удивить, огорошил разрядкой и кульминацией, ни с чем не сравнимой.

«Ой не играй, Варежка, с огнем, ой не кидай бузину да полынь в костер на лесной поляне, ой не пой да не буди, не буди лихо…»

Варежка бегала в лес и пела под горячими языками огня, ловила руками душистый пепел и плясала босиком в ночи, но кто ж знал, что обожжет её совсем другое пламя? Она начала хохотать, гулко и почти безумно, эхом под высокими мраморными сводами – до того её потрясла и позабавила эта история, до того ей было больно и до того весело от того, что её изволили переиграть в самой любимой её игре! Мальчик говорил по рации какие-то слова, занудные и дикие: теракт, пресечено, нейтрализован… Ей захотелось передразнить его, как передразнивают детей или глупцов, сюсюкая в нос, но она не могла, потому что каждое его слово вызывало у нее новый приступ неудержимого хохота. Ей ужасно хотелось посмотреть в юное гладкое лицо с нахмуренными бровями, что наверняка было глупо насуплено и серьезно, но мальчик держал её крепко. Краски рассыпались под ноги, замшевой туфлей на каблуке она наступила на один из тюбиков, краска ярким алым пятном осталась на её ноге…

Лицо Геннадия, когда её куда-то повели, подталкивая в спину, выражало непередаваемую гамму эмоций. Уходя, смеющаяся Соболева подмигнула ему и показала язык.

***

Мальчик привел её в местный лазарет – Варя еще не успела побывать здесь за свое недолгое пребывание при дворе. К этому времени она успокоилась, вспомнила, что она еще и светская дама, кроме того, надолго её вечное спокойствие нарушить было сложно. Иногда шипела от боли, когда её больное запястье неосторожно задевали, пару раз пыталась обратиться к своему охраннику с язвительными комментариями – но он молчал, теперь уже совсем. В лазарете он быстро передал её врачам и новой охране – к ней ни на секунду не переставали прикасаться, её держали и не отпускали. Варвара была учтива, спокойна, улыбалась, намеренно разговаривала практически без элементов игры, как обычная свита мелкого дворянского сорта. Страха внутри нее не было, но озабоченность появилась: какой бы дикой и глупой не была серьезность обвинений мальчика, ей они грозили вполне себе по-настоящему. Шок прошел, партия завершилась, теперь надо было хорошенько пораскинуть мозгами и выпутаться из этой незадачливой истории.

Запястье жгло, ситуация не была шуткой, но Варя, улыбаясь краешком рта, думала – оно того стоило.

- Эй, мальчик – тон уважителен, но обращение насмешливо, как и раньше. – Уходишь? Неужто на этой двусмысленной ноте и завершится наше теплое знакомство?

Он обернулся в дверях, посмотрел на нее без тени улыбки. Варвара подумала, что она все же была права, увидев в этих серых глазах силу и холодный огонь. Он доказал ей это.

- Пламя твое вскоре поменяет цвет. Юный костерок разгорится, наберет мощь, но не сожжет все вокруг – воспылает в одном направлении, превратится в меч, несущий возмездие и смерть. Бойся своей великой судьбы, мальчик. Гори за свое правое дело – но не сгори дотла.

Она не задумывалась над словами, которые произнесла, вообще. Просто смотрела, как исчезает спина в глупой золотой ливрее и как закрывается за ним дверь. Варя улыбнулась, таинственно и светло, поглядела на незнакомого и совершенно уже не интересного мужчину, что держал её руку. Негромко произнесла – туманно, но со странной значимостью.

- Не буди лихо, пока оно тихо, верно, Варежка?

Отредактировано Варвара Соболева (2016-07-14 15:44:46)

+3

8

Уже шагнув за дверь, он услышал последние ее слова. Обернулся и встретился с ней взглядом. «Огонь, значит, да, ведьмочка? Интересно, увидела ты это, когда лезла мне в голову или додумала от себя?» Это яростное пламя давно было обуздано и выпускать его он был больше не намерен. «Может ты и права насчет судьбы, но свою судьбу я построю сам, без пророчеств и прочей сакральной ереси». В детстве, рассказывая сыну об истории семьи, мать упомянула, что ее род по отцовской линии идет от фемгерихта. Темный орден немецких палачей, выполнявших в средневековой Вестфалии роль Святой Инквизиции. И дела его по борьбе с ересью и колдовством если и были менее известны миру, то отнюдь не по причине неэффективной работы фемгерихта. А только лишь из-за того, что его судьи не лезли в политику, как выскочка Торквемада, а занимались сугубо делом очищения общества от колдовской нечисти. И жгли ведьм. «Я ничего против тебя не имею, ведьмочка. Но если ты будешь играть с огнем – ты сгоришь. Не буди лихо».

Конец эпизода

+3


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn V. Strife » 04.11.17. Не буди лихо, пока оно тихо