Квартира, в которой должна была пройти встреча, была однокомнатной и обставлена довольно скромно — явочной квартире вовсе необязательно привлекать внимание роскошью. Дёшево и сердито — но не без евроремонта. Тогда в случае необходимости в квартире можно было разместить сразу несколько человек.
К приезду русских было готово абсолютно всё. Поддельные электронные идентификаторы пожалованных британцев с Кубы, ещё не засвеченные в Бразилии, зарегистрированные на людей Диаза банковские карты, пополняемые в случае необходимости и уже имеющие достаточные для комфортного проживания в Британии в течение двух недель средства, сим-карты единого оператора с удобными бесплатными звонками среди своих.
А пока до приезда русских оперативников оставалось пару часов свободного времени, Диаз сидел и курил сигару вместе со своим верным помощником, Томом де Фалко, обсуждая ближайшие планы на будущее. Запланированные через десять дней погромы в полицейских участках с целью дестабилизации полицейского контроля и уничтожения коммуникаций, текущую готовность солдат народного ополчения в Бразилии, Мексике, Аргентине, Перу и других странах, предстоящие закупки вооружения и многое другое.
Когда сигары были выкурены, а кофе выпито в количестве не менее трёх чашек на человека, в воздухе стояло приятное амбре кедра и вишни. И несмотря на то, что перед приходом русских Диаз проветрил помещение, этот диковинный аромат стоял вплоть до условленных двух коротких и одного длинного звонка в дверь.
Тяжёлую металлическую дверь, которую на первый взгляд даже пластидом не вынести, открыл один из двух телохранителей Франциско — рослый испанец, сильно загоревший на солнце, одетый в зелёную жилетку и бриджи. Вокруг его головы была обмотана ярко-красная бандана с абстрактным белым узором на ней.
— Проходите, — безо всяких церемоний и достаточно холодно произнёс он, лишь кивком головы поприветствовав знакомого ему Вепринцева и, тем не менее, полным любопытства взглядом окинув остальных. — Босс уже ждёт.
Испанец отступил в сторону, пропуская русскую “делегацию” вперёд. Район был тихий и спокойный, а довольно большие группы людей, в которые обычно сбивались нумерованные, не были чем-то слишком подозрительным — истерия полицаев после первого восстания уже давным-давно пошла на спад, да и они сами таких групп скорее боялись, несмотря на воспетые в легендах чванство и высокомерие.
Франциско и Том предстали перед “Вымпелом”, сидящие на двух креслах, стоящих в паре метров друг от друга. С первого раза нельзя было сказать, кто из них кто. Был ли Диазом этот мужчина в белом костюме и чёрной футболке вместо рубашки, или этот, в чёрном, узком галстуке и широкополой шляпой на коленях?

— Добро пожаловать в Бразилию, — облизнув губы, Диаз обвёл взглядом присутствующих, словно пытался прочесть на их лицах что-то такое, что только он один мог увидеть. — Или, как её называют уже почти как сотню лет — седьмой сектор. Кто-то из вас уже был здесь, а кто-то оказался в этой стране впервые. Так или иначе, ваши лидеры ожидают от вас, как и от нас, продуктивного сотрудничества. Поэтому я готов приложить все усилия для того, чтобы оно так и было. Слева от меня…
Раскрытая ладонь Диаза указывает на журнальный столик.
— Находится помощь, которую я готов предложить вам. Документы для прикрытия, телефоны с новыми симками и банковские карты. Денег на них достаточно, чтобы прожить здесь в течение двух недель. Считайте это небольшим авансом от меня. Можете взять их со столов прямо сейчас.
Сидевший на другом кресле мужчина со шляпой, немного покашлял.
— Ах, да, — Франциско улыбнулся. — Забыл самое главное. Меня зовут Франциско Диаз. И я рад познакомиться со всеми вами.
Бразилец вновь ненадолго задержал свой взгляд на Алине.
Тихомирова удовлетворенно улыбнулась, когда наконец-то услышала его имя. Раз за разом она ощущала особое внимание Франциско на себе, но не бросала в ответ многозначительными взгляды, а просто прямо смотрела на него, внимая каждому слову. Когда Диаз показывал на столик, от Алины не укрылась его татуировка на левом запястье, и её брови приподнялись в приятном удивлении на долю секунды. “Неплохое начало…”
Говорил Франциско живо и энергично, и будь Алина чуть менее серьезна, смысл его слов ускользнул бы от неё, а ей осталось бы лишь завороженно наблюдать за пламенем костра, от которого внутри разгорается нетерпение, что хочется перейти от слов к делу. Но на чужой территории нельзя упускать ни малейшей детали, поэтому требуется быть максимально сосредоточенной на деле, и Тихомирова одной из первых берет новый телефон из рук Витковского.
— Надеюсь, всё это будет полезно в процессе вашего пребывания здесь и поможет в случая форс-мажорных обстоятельств, — сказал Диаз, когда оперативники закончили с распределением казённого имущества. — Теперь ближе к основному. Контактировать с вами я буду нечасто, только при особо острой необходимости. По всем деловым и личным вопросам с вами будет связываться мой помощник.
— Том де Фалько, — представился мужчина со шляпой, сделав медленный кивок головой.
— Номер его телефона, как и ряда других не менее полезных, уже вбиты в ваши мобильные устройства. Связывайтесь в том случае, если что-то идёт не так. В случае утери сообщите через одного из своих товарищей об этом, вам заменять.
— Мы будем использовать какие-либо шифры при общении по телефону? — уточнил Витковский, разглядывая телефонную книгу.
— Да, — ответил Диаз. — Всю информацию о шифре мы загрузили в телефон вашего  командира. По вопросам связи вопросы ещё есть?
— Нет, — Витковский помотал головой. — Есть вопросы по боевой задаче.
— Да, задача, — Франциско щёлкнул пальцами. — Вы приехали довольно рано, поэтому у вас есть время для того, чтобы как следует подготовиться. Начать восстание мы планируем с беспорядков в районах и разгрома полицейских участков. Это необходимо для дестабилизации ситуации в районе и отвлечения внимания. Когда мы начнём беспорядки, патрули и спецназ выедут из участков, чтобы разобраться. Поэтому там останется минимум сотрудников. В это самое время наши повстанцы при вашей поддержке из штаба начнут громить полицейские участки. Фактически, мы собираемся не только захватить их оборудование, но и заполучить оружие из арсенала. Это будет первый шаг к началу восстания. Могу я предоставить планирование вам?
Диаз посмотрел в глаза Витковскому.
— Вполне, — уверенным голосом ответил тот.

Говорят, что время и место каждой встречи определяются судьбой. И когда говорят, что нужно быть достаточно сильным, чтобы ею управлять, то будем честны — врут безбожно. Так и Диазу не стоило никаких усилий, чтобы неровным мелким почерком написать эту короткую записку: “21:00, Статуя Христа-Искупителя”.
Он не зря выбрал именно это место. Этой статуе в этом году исполнилось уже 40 лет. Когда-то давно ныне покойный генерал-губернатор был сильно против её установки представителями нумерованных, поскольку в ней он видел символ их непокорности. Но когда после несчастного случая его сместили, новый, достаточно набожный управитель утвердил установку, поскольку не видел в этом ничего зазорного, да и вообще не был столь ярым шовинистом, а наоборот, старался помогать нумерованным. Жаль только, что спустя буквально пять лет его пристрелили свои же.
С тех пор статуя стала символом веры и внутренней свободы каждого уважающего себя коренного бразильца.
Когда настало назначенное время, было уже темно и смотровая площадка была закрыта — вынужденные меры, предпринятые генерал-губернатором после того, как здесь с полгода совершалась череда бандитских налётов, как правило — на зазевавшихся британцев-туристов, которых это место привлекало ввиду своей исключительной живописности по ночам. Ну ещё бы! Представьте себе: на ночном небе сияют едва заметные звёзды, величественная статуя Иисуса Христа освещается яркими прожекторами, установленными у подножья, а внизу, как россыпь бриллиантов на черном бархате, сверкает величественный Рио. Ни для кого не секрет, что это место во всю облюбовали влюблённые, которых даже закрытые ворота не остановят.
Но в этот раз здесь было тихо и влюблённых на этой смотровой площадке не должно было предвидеться до завтрашнего вечера. Диаз прошёл через закрытые ворота просто и банально — дал охраннику денег, чтобы он поспособствовали его романтическому вечеру с “любимой”, открыл ворота и завидев её сделал вид, что отошёл по нужде.
Так Диаз и ждал Алину —  возле статуи, оперевшись руками на парапет.

— Довольно любопытно, — сказал Диаз и повернулся к Алине; теперь они оказались лицом к лицу и их разделяло меньше полуметра. — Но самое главное в языке — это практика в общении. Как только подтянете разговорный уровень, с удовольствием пообщаюсь с вами.
На самом деле ему очень льстило то, что Алина решила выучить родной язык его народа. Случайно, или специально, чтобы наладить контакт — роли не играло. Впрочем, и узнать это не мешало. Но позже.
— Договорились, — она легко улыбнулась, пока что Тихомирова была немногословной.
— Кобра, значит, да? — Франциско не спешил сокращать дистанцию — если у человека есть позывной, который ему дорог, значит, он скрывает за этим позывным не просто имя; такие барьеры должны преодолеваться, а не пробиваться тараном. — Что ж, Кобра. Давайте не будем тратить время на церемонии и перейдём к делу. Знаете притчу о халифе Умаре?
Алина кивнула, когда Диаз в качестве обращения использовал её позывной. Здесь она была не Алиной Тихомировой, а Терезой Суарес, как значилось в поддельном кубинском паспорте, значит, следовало забыть о своем имени так же, как она забыла, что значит думать на русском языке, заменив его английским на время задания.
— Расскажете? — Кобра с интересом посмотрела на мужчину и чуть отклонила голову, открывая шею.
— Однажды султана Халифа Умара навестил его друг Абдурахман. Навестил в тот момент, когда верховный правитель Халиф занимался государственными делами. Увидев своего друга, султан погасил одну свечу и зажег другую, которые стояли на его столе. Поведение Халифа удивило Абдурахмана и он воскликнул: о правитель! Почему ты погасил одну свечу и зажег другую? — в  некоторые моменты Диаз начинал говорить немного эмоциональнее, отчего интонации его голоса напоминали плавные морские волны. — Как думаете, что ответил Халиф Умар?
Алина задумалась, и сразу её лицо стало сосредоточенным.
— Возможно… — Тихомирова только хотела озвучить свое предположение, но остановилась. — Хуже плохо рассказанной притчи может быть только испорченная притча.
Диаз улыбнулся и его белозубая улыбка едва ли не засияла в приятном полумраке.
— Первая свечка была куплена на деньги мусульман, и я имел право ее использовать только тогда, когда делаю что-то для мусульман, а ты обращаешься с личным вопросом, поэтому я потушил одну свечу и зажег другую, которую купил на свои деньги. Вот и вся притча.
На этом Диаз закончил и облокотился на парапет поудобнее.
— Изначально ваше руководство… Вернее, те, кто стоит над вашим руководством, а именно — над Станиславом, не планировали посылать вас сюда. Всё это — инициатива Мальченко. Когда он узнал, что вас не пошлют сюда, то был слегка ошарашен. За причиной долго ходить не надо — так хорошо, как Станислав отзывался о вас, никто и никогда не отзывался о своих подчинённых на моей долгой памяти. Но дело тут даже не в том, что одного из лучших оперативников не хотели посылать сюда… Но в том, что для решения ряда задач мне был нужен такой солдат, который не станет задавать вопросов. Все эти парни и мужчины, что прибыли с вами, безусловно, профессионалы, лучшие из лучших. А у нас таких нет. Все любят комфорт, деньги, каждому нужна крыша над головой и вкусная еда. Но даже такие не прекращают задаваться вопросом “зачем”. Вы же, Кобра, совмещаете в себе оба качества. Вы солдат, способный свернуть горы едва ли не в одиночку, и не задаёте лишних вопросов. А для выполнения тех деликатных заданий, которые требуют тонкого подхода, мне нужен именно такой человек.
Диаз кладёт руку на её плечо, слегка приобнимая пальцами.
— И я хочу задать вам вопрос, прежде чем мы продолжим: не ошиблись ли мы со Станиславом в вас?
Властный взгляд Франциско впился в Алину, как дракон в жемчужину. Он видел её насквозь и уже не хотел выпускать из своих острых, как бритва, когтей. Но финальная проверка одинакова для всех, и даже для такого прекрасного ядовитого цветка, как Кобра, не будет сделано исключения.

— Каждый ищет очищения в огне войны, — говорит Диаз; его рука чуть опускается вниз, и вот горячая ладонь касается чуть более холодного предплечья; в этот момент он опускает руку и удовлетворённо кивает. — И, избавляя от страданий других, мы сами убиваем боль, которую несём в своём сердце… Кстати, вам должно понравиться в Мексике. Жаль, что до дня мёртвых ещё очень далеко.
Алина услышала в его словах понимание: Диаз копнул в самую суть, но она не могла говорить кому-либо о сокровенном больше, чем позволяла ситуация, пусть даже этим человеком был Франциско, с первых мгновений знакомства с которым было заметно, что он знает, что говорит и что делает, и бразилец просто полыхал уверенностью, которую мог бы пошатнуть его невысокий рост, но Кобра не замечала ни тени беспокойства по этому поводу в его глазах..
— День мёртвых? — Тихомирова силилась вспомнить хоть что-нибудь об этом дне, но в голове звенела пустота. — Что это за праздник?
— Мексиканский, — пояснил Диаз, перераспределив вес на другую ногу. — Праздник, посвящённый памяти умерших. Первое и второе ноября ежегодно. В этот день мексиканцы посещают могилы умерших родственников и друзей, со всеми почестями возлагая на них цветы и подарки. Помимо этого устраиваются и карнавалы. Там есть один образ… Его ещё называют образом Катрины, Санта Муэрта — эдакая девушка-скелет в нарядном платье. Красота да и только, как-нибудь покажу, раз вы здесь впервые. Может быть, вас не только наш язык заинтересует, но и культура. Конечно, для европейцев и всех остальных это выглядит дико. Но стоит отдать должное. Мексиканцы — сильный народ. Почесть им заменяет скорбь. Они не льют слёз, но их уважению к мёртвым стоит поучиться всем живым.
Алина улыбнулась. Где бы ещё она узнала, что день её рождения пришелся на такой необычный национальный праздник, который корнями уходил к временам индейцам и ацтекам. Кобра порой чувствовала дыхание смерти, не раз сама становилась последним, что видели враги перед тем, как отправиться на тот свет, и ничего уже не казалось ей диким, мексиканские традиции чем-то новым и интересным. Ей действительно захотелось не только прикоснуться к новой культуре, но и попытаться стать к ней причастной. Такое совпадение не могло быть простой случайностью, а Алине как никогда нужны были новые впечатления, чтобы начать жить, и, кажется, Латинская Америка была полна сюрпризов, о которых Тихомировой только предстояло узнать.