Тайный советник шёл по лагерю в сопровождении нескольких помощников из второго отдела. Лицо его выражало степень крайнего недовольства. В руках он крепко сжимал бумажный пакет с печатью под грифом «Совершенно секретно». И совершенно непонятно было — чем так недоволен Чистильщиков.
Но если бы те немногие, кто встречался с ним взглядом догадывались о том, что самолёт перевозившего другой секретный пакет фельдъегеря пропал с радаров, а полетевший с ним пилот — подозреваемый, да к тому же и не настоящий, в то время, как настоящий лежал в туалете склада с перерезанным горлом... Все бы живо поняли, что Чистильщиков был на взводе и с ним сейчас лучше не шутить.
Он зашёл в палатку командования, где собрались не меньше десятка русских офицеров, в том числе и двое иностранных — европейских командующих шестой и седьмой бронетанковой.
— Всё ли командование данного лагеря в сборе? — спросил Чистильщиков, снимая с головы тёплую меховую шапку, и на свету блеснула его гладкая, как поверхность барной стойки, лысина, а затем спросил то же самое, но уже по-немецки.
Следовавшие за ним пятеро помощников остановились в нескольких шагах от стола, ещё двое остались снаружи палатки, перед входом.

Чистильщиков обвёл присутствующих суровым взором. Он явно чувствовал себя здесь главным, несмотря на то, что по военной системе его титул Тайного Советника был не ниже званий любого из здесь присутствующих. Смутил его только вид генерала Мантейфеля, но Константин решил не уделять этому лишнего внимания — полномочий отчитывать офицеров ему никто не давал. Единственная вещь, которая делала его лицом важным в этом лагере, был пакет документов, который он прямо сейчас держал в руках и готовился вскрыть.
— Приказ Второго Отдела Государственной Службы Безопасности, — произнёс он, а затем представился. — К исполнению приставлен я, тайный советник Константин Андреевич Чистильщиков.
На стол перед присутствующим легло подписанное главой отдела предписание с соответствующими печатями и гербом Российской Империи. Оно являлось подтверждением того, что Чистильщиков являлся одним из исполнителей приказа. Ознакомиться с ним мог любой присутствующий, дабы убедиться в том, что тайный советник действительно являлся таковым. Почти все так и поступили.
Открыто демонстрируя офицерам запечатанный пакет, Чистильщиков сверился с часами:
— Пятнадцать двадцать, — громко произнёс он, оглашая текущее время, после чего его пальцы ловко вскрыли пакет и извлекли бумажную папку, где лежал документ приказа. Чистильщиков раскрыл её и принялся зачитывать текст.
— Совершенно секретно. Экземпляр номер три. Приказ председателя Государственной Службы Безопасности Российской Империи...
Сейчас Чистильщиков зачитывал самую нудную часть приказа. Хотя, стоит признать, делал он это с эдаким садистским наслаждением глубоко внутри себя. Около трёх минут он читал вводную часть об исполнении и прочем, пока не перешёл к инструкциям приказа.
— Об аресте лиц, причастных к нарушению условия неразглашения государственной тайны и шпионажу в пользу Священной Британской Империи. Согласно условиям, представленным выше, следующие лица: генерал-майор Степаненко Николай Петрович, генерал-майор Синько Валерий Геннадьевич...
Речь шла о двух присутствующих, возглавлявших 171-ую и 211-ую мотострелковые дивизии. Это были двое уже немолодых мужчин, под полтинник каждому, но довольно неплохо сложенных. Они стояли по разные стороны стола. Один даже сделал полшага назад, тем не менее, продолжая слушать тайного советника, но с явной опаской в глазах. Помимо них Чистильщиков назвал около двадцати имён. Это были солдаты из младшего офицерского состава под командованием тех, кто находился в палатке. Иностранных дивизий и остальных находящихся в палатке командующих приказ никоим образом не коснулся. В процессе чтения приказа что Степаненко, что Синько пытались перебить тайного советника. То и дело они говорили, что это ложь, однако, другие офицеры их останавливали и с большим недоверием смотрели на командующих. По палатке шёл тихий гул — Крестовский, Кримхильд и Мантейфель могли уловить в нём лишь то, что их коллеги по военному цеху впадали в недоразумение, когда речь заходила об их офицерах.
— ...обвиняются в том, что сотрудничали с британской разведкой и являлись негласными сотрудниками одного из подразделений МИ-6 внештатно. Вся информация о причастности данных лиц была получена из рабочих данных британской разведки во время контртеррористической операции в Москве 22 октября 2017 года. Указанные лица должны подвергнуться немедленному аресту и заключению под стражу и дальнейшего трибунала, — закончил Чистильщиков и стоявшие за ним сотрудники расступились вдоль  стены палатки, перегруппировываясь. В руке каждого из них появился пистолет ГШ-18 и они довольно быстро окружили двух обвиняемых офицеров. В палатке поднялась суматоха.
— Вы допускаете ошибку! — вскрикнул Степаненко, поскольку иначе его голос бы просто утонул в поднявшемся шуме. — Где ваш хренов состав преступления?! Что конкретно, чёрт подери, я мог разгласить?! Вы меня арестовываете, но бездоказательно! Генерал Крестовский, хоть вы вступитесь!
Сотрудники второго отдела начали заламывать руки генерал-майора.
— Все доказательства вам предъявят на военном суде, — грозно сказал Чистильщиков, подойдя вплотную к Степаненко, и посмотрел ему прямо в глаза.
В это же самое время снаружи послышался гул нескольких транспортных вертолётов без маркировок — в них находились сотрудники седьмого отдела, которые получили голую ориентировку на задержание лиц, упомянутых Чистильщиковым.

— Да, мы закончили, — козырным жестом Чистильщиков надевает очки обратно. Сотрудники службы безопасности по очереди выводят арестованных офицеров. — Меры приняты, можете не волноваться. О суде вас оповестят лично звонком, или как вам будет удобно.
На этом тайный советник распрощался и вышел из палатки командования.