Алекс мог только порадоваться за то, что спасатели как-то отстранились от них после того как сделали свое дело. Вероятно, это были действительно не имеющие отношения к секретным делам люди, делавшие свою работу и не очень-то желавшие пропадать потом на допросах за вовсе чужие грехи. Он их за это вовсе не осуждал, даже  завидовал. Сделали свою работу и с чистой совестью отправятся на отдых, если еще какая-то гадость не случится. При таком раскладе вполне правильно не лезть в какие-то военные разборки, раз пациентке ничего не угрожает, а мертвый труп не кусается.

У него и без них было что обдумать, еще не хватало чтобы кто-то под руку сунулся, потому что рассказ Леи ни в какие ворота не лез. И хуже всего, у Алекса не было никакой, так сказать, альтернативы. Ни свидетелей, ни участников, он даже "место преступления" видел только мельком из вертолета. А ведь это обычно и помогает, когда ты имеешь дело с человеком в околошоковом состоянии - просто сравниваешь его рассказ с иными данными. Тут психиатром быть не надо, детективом тоже.  Но у него почти ничего  не было.  А ее слова были такими, что верить в них было нельзя, вот только говорила она даже серьезнее чем в вечер подготовки. Потому он слушал ее так, как будто каждое слово могло быть разгадкой, правда, примерно так оно и было. По крайней мере, с тем же успехом что и любое другое.

Пуля в голове. Кровь на снегу. Садао. Стоп. Вот это точно не могло быть, японец был на базе в тот  момент. Хоть что-то проверяемо. Он только покачал головой, вполне серьезно:

- Если это рай и меня перевели в апостолы, то мне об этом не сказали. - Но развивать мысль не стал, не стоило сейчас прерывать Лею, которая, если честно, во многом выглядела сейчас другим человеком. И не то чтобы тут подходило объяснение, что после такого любой на себя будет не похож. Так. Дальше. Галлюцинация? Что-то слишком много подробностей и деталей для того, что привиделось. А человеку трудно что-то придумывать на пустом месте, особенно с объективными деталями, которыми сны и видения не блещут. А еще, кажется, Лея излагала две версии событий. Или одну? С дырой в голове так ножом не орудуют. И уж тем более - не помнят этого так детально. Даже если деталей не было и быть не могло. Шок шоком, но не на пустом месте, черта с два. 

- Странная история, Лейка. - Честно сказал Крестовский, как-то незаметно переняв ее серьезность, - Никому про нее говорить не стоит. И я не скажу. Этот сукин сын самый натуральный труп, дырки в нем я не считал, но полагаю что все сойдется. А ты - живая. Только вот помнишь все слишком хорошо для глюка. Так что я не знаю как, но ты пережила то, о чем говоришь. Я не психолог, не врач, так что это только мое мнение. Ты мне сейчас  не врала. Без кола обойдемся - живого человека от мертвого я все еще могу отличить. Если это в моих силах - помогу тебе разобраться, что у вас там  произошло, обещаю.

То еще заявление, но Алекс сейчас не чувствовал, что это можно оставить на потом или наутро сделать вид что ничего не было. Так что придется понять, как человек мог вляпаться в такое и кто в этом виноват. Даже если это было видение, не так тут все просто, и так или иначе, придется Лею от сомнений избавлять, причем так, чтобы ее не отправили по врачам или вообще в отставку. Этого уж он не допустит, обойдутся, сукины дети...

Ждала она его ответа. Точно ждала и не без опасений. Алекс и сам до конца не был уверен, нашел ли правильные слова, слишком уж трудной была задача, мало на что похожей, да и какие там правила, когда  речь о живом человеке, которому не справка от врача нужна, а что-то такое же живое и человеческое. Одна из тех ситуаций, которые ни с чем не сравнишь и вторых попыток ответа не предусмотрено.

Раньше слов ответили ее руки, взяв его руку. Лучший ответ, потому что его трудно понять неправильно - как-то ухитрился горе-полковник попасть в точку. Сказал то, что летунья хотела сейчас услышать. Может потом она и по другому посмотрит на это, но сейчас Алекс оказался прав. Не оттолкнуть, но и не врать что во все веришь. Хотя он просто сказал правду, то, что думал не о том что реально было, а о том, что пережила Лея. В любом случае, чувствовать ее руки было приятно, потому что это был жест доверия, которое все же могло между ними быть по крайней мере сейчас. И Алекс чуть улыбнулся. Зато честно. В такие моменты мелочи имеют значение больше любых слов. Опять уже почти нацелился ее поддержать. но нет - Иствинд сама справилась и  почему-то именно сейчас решила исправить то, что натворила, точнее то, что от этого осталось. Нашла время. Но сейчас это ее право, если ей надо - пусть займется. И не то чтобы ему было неприятно, хоть Крестовский и не  понимал до сих пор, как у Леи работает голова, сменяя безграничную гениальную дурь на немного пугающую серьезность, и обратно через что-то до того момента незнакомое. Может дело было в том, что в каждом своем проявлении она оставалась собой и была честной. Даже если говорила что-то не очень приятное. Все же с табельным она попала в точку, хоть и не во всем. Алекс не стал спорить:

- Забыли. Долгая история - расскажу как-нибудь, если захочешь бредятину послушать. Может и скажешь, где били мало и кто, - Тут ирония вышла грустная, в самый раз для человека, который в общем-то и сам понимает, что доброй половины проблем мог бы и не иметь, и спорить он не стал,- Тебе решать, Лейка. Только тебе. А мне - жить с этим. Только я все равно рад, что ты тут, а не там.

Где "там" - было вполне понятно, так что он молча дождался, пока она с ним закончит, чувствуя, как от ее прикосновения немного лучше становится на душе. Вот же - то косичек наплетет, то сама же и расплетает. Странная, дурная, бессмертная. Свалилась же на голову. Но сейчас он не удержался и ее тоже потрепал в ответ, когда она обернулась к иллюминатору.

- Как-нибудь потом... Расскажешь мне о твоем небе?

- Невелик деликатес - мои мозги... - Самокритично заметил Алекс, когда врачи снова отстали от Леи. Если честно,  эскулапы порядком раздражали, тем более что, скорее всего, все что от них зависело, уже было сделано и сейчас они ворчали больше по привычке. Главное чтобы не слишком слушали разговоры, но вроде эти ребята не из тех, кто всюду нос сует. А Лея? Умеет же даже в ее состоянии такое выдать. Конечно, это у многих так - защищаются от того, что вокруг творится - но мало у кого получается так, как у Иствинд. Алекс на ее месте, вероятно, не смог бы особо шутить. Утешать, что ее не спишут. по второму разу не стоило - он ей обещал что все сделает и за свои слова ответит.

Бессмертная? Может и так. Все когда-то умирают. но некоторых смерть и правда долго обходит - или вообще, или какая-то своя. Никто так и не смог объяснить, почему при прочих равных кто-то в первых боях гибнет, кто-то три войны пройдет, контузией отделавшись, а кто-то, в страшных битвах уцелев, от шальной пули на тот свет отправится. Крестовский знал, о чем говорил - его собственная везучесть (далеко не только талант пилота и инстинкт бойца) позволила увидеть немало смертей тех, кто мог бы жить. Думал ли он о своей? Поначалу - думал. Потом - перестал, потому что она все не приходила к нему, а забирала - товарищей. Да и за смертью либо ничего, либо совсем другая история, для тебя с ней все кончается и уже другим копать могилу и тосковать по тебе, если есть, за что.

- Своим бессмертием не поделишься. Ни с кем. А то может сейчас у тебя был бы временный командир получше. - Тихо, почти тон в тон ей, (нетрудно понять - нашлось бы с кем поделиться) ответил он, вспоминая  ту беду, не случись которая - точно все было бы иначе. И вот  странно, это грызло его сильнее чем беда недавняя. Может потому, что стыдно было. Не за то что тогда не спас, а за то, что потом подвел, хоть и не во в всем.

- Только с третьей попыткой не торопись, шальная ты птица... - Уже теплее, и несмотря на шутливый тон, серьезно, попросил он, и чуть задумавшись, объяснил, - Я всегда в небо попадал как груз и старался поскорее вернуться. А ты - наоборот. С земли туда хочешь. Ну и кто о небе знает больше?