Белозёров молча смотрит на неё в ответ и убирает непослушные пряди волос с её губ. И откуда только в ней столько сил, чтобы сопротивляться этому миру?
Сейчас не нужны слова, и он, понимая это, не придумывает ничего другого, как коснуться её губ своими.
Всё, что сейчас хочется Алине, это вновь почувствовать чьё-то тепло, и Тимофей охотно делится с ней своим. Она поддается нахлынувшим эмоциям и, наплевав на все установки и не думая о последствиях, со всей страстью отвечает на поцелуй, проникает в рот парня языком и полностью забирает инициативу.
Тима едва держится на ногах под шквалом сильнейших эмоций от своего первого настоящего поцелуя с горьковатым привкусом виски. И пусть всё как-то странно и непонятно, но бешеная радость, пульсирующая в висках, от осознания того, что его целует желанная Лина, перекрывает всё остальное.
Кобра медленно прекращает поцелуй, и они ещё какое-то время стоят в абсолютной тишине. Алина слышит, как гулко стучит в груди его сердце.
— Ты правда никогда раньше не целовался, — заключает она и с улыбкой смотрит на него.
— Никогда, — Тимофей смущен, а в голове появляется мысль, что ей могло не понравиться, отчего парень сразу мрачнеет.
— Просто слушай себя… — теперь их поцелуй нетороплив и полон нежности, Тимофей прислушивается к новым ощущениям и отвечает на них. Алина старается не торопиться, но желание берет верх, и она прикусывает нижнюю губу парня.
— Лина… — шумно выдыхает он и крепко обнимает её, чувствуя, как неудобно становится в штанах.
Кобра чувствует его напряжение и совершенно не собирается останавливаться. Она осторожно покусывает его шею, и на каждое касание её горячих губ и влажного языка срывается сдавленный стон.
— Лина… — теперь он зовёт её по имени не сквозь пелену фантазий, а настоящую… У Тимофея едва земля не уходит из под ног, но он держится за Тихомирову, чувствуя под руками совершенное тело. Парень не понимает, это горят его ладони или горит гладкая кожа её спины под майкой. Интуитивно он проводит по позвоночнику, и Алина непроизвольно сильнее прижимается к нему.
— Тим... — он весь дрожит от её прикосновений, и она решается проникнуть рукой в его штаны… Алина совершает всего пару движений, но и этого хватает парню, чтобы излиться прямо ей в руку.
— Ааа… — он едва не кричит от сильного оргазма, но Алина закрывает ему рот поцелуем и удерживает на ногах.
Проходит некоторое время, прежде чем он снова может сказать хоть что-нибудь.
— Лина, я… — Тима, раскрасневшийся, но счастливый, не может не улыбаться ей сейчас.
— Не говори ничего, — Кобра коротко целует его и оставляет в ванной, чтобы он привел себя в порядок.
Гулко пульсирует в ушах. Алина слышит, как включилась в ванной вода, и прислоняется спиной к стене в коридоре, даже не дойдя до кухни. Она не может дать отчет своим действиям, но, пока Тимофей не вернулся, Кобра очень хочет ощутить его вкус. Алина стоит, закрыв глаза: их разделяет только стенка за её спиной, и начинает медленно облизывать руку, а вторую запускает в джинсы, без того чувствуя, что там уже влажно. Вкус немного горьковат, но ей даже нравится. Алина обсасывает все до единого пальцы, берет в рот уже не по одному, а по два, увлекается процессом, представляя как он проводит пальцами по её губам, а потом запускает в рот… А ещё ей дико хочется поцеловать его у самого основания, ощущая, как он упирается в горло… С её губ слетает несколько судорожных стонов, она дрожит, коленки подкашиваются, но прекратившийся звук воды обрывает её удовольствие, и Алина спешит на кухню помыть руки и умыть лицо, чувствуя, как пульсирует внизу разгоряченное лоно, совершенно не желая, чтобы Тимофей видел её такой.
Тимофей не может поверить в произошедшее. У него в груди самый настоящий пожар. Только бы не проснуться сейчас, но нет, контрастный душ подсказывает, что это было на самом деле. От хаотичных мыслей, жарких образов Лины перед глазами и свежих воспоминаний вкупе с ощущениями от произошедшего, парень очень быстро возбуждается и, помогая себе руками, с приглушенным стоном кончает на стену.
Он стоит еще немного под душем, после чего быстро вытирается, переодевается и спешит на кухню.
Алина как ни в чем не бывало моет посуду, а если точнее, то водит намыленной губкой по одинокой тарелке, создавая видимость, и Тимофей обнимает её сзади за талию, прижимая к себе, и целует в шею.
— Спасибо… — шепчет он, проводя губами по нежной коже, перекинув волосы на другое плечо Алины.
— Всё, Тимофей, хватит… — слова не соответствуют вздрагивающему голосу, сбивчивому дыханию и тому, что говорит тело: Алина откидывает голову, ещё больше обнажая шею…
Происходит что-то неотвратимое, если уже не произошло. Кобра совсем не хочет, чтобы Тимофей не мог смотреть ей в глаза, но она до последнего оттягивает момент, когда его жадные губы перестанут истязать горящую шею, когда неопытные, но любопытные руки перестанут неуверенно, но верно преодолевать сантиметры кожи под майкой, когда останется только фантомное тепло, отдающее внутри болью, вместо человека за спиной...
— Хватит! — прохрипела Алина, крутанулась вокруг своей оси и автоматически провела болевой приём, рефлекторно, как учили с детства, закручивая руку парня ему же за спину, тем самым разворачивая его и почти не заботясь о том, что может сделать ему действительно очень больно.
