Лея даже затаила дыхание – выйдет или нет? Враньё было настолько неуклюжим, что поверить в него было сложно. Ей прежде всего. Сколько бы там не говорили о её небогатом уме, Иствинд Лея, она же «Луна», никогда не была тупой. Чужое враньё она чувствовала лучше кого-либо, хорошо понимала людей, с которыми её многое связывало, в конце концов, она всегда отчётливо осознавала свою задачу. В небе не было более опасного противника, чем Лея, потому что только там она откидывала всю земную шелуху весёлости и мчалась вперёд.
И она прекрасно понимала, как глупо надеяться на то, что ей поверят. Она понимала, как глупо было устраивать эти фокусы с чужими волосами. Она понимала, но делала. Только где-то внутри грустно улыбалась самой себе – эх, Лейка-Лейка. И тут же взвивалась, что, быть как вот этот? Плакать по Яшке всю оставшуюся жизнь? По Яшке, которая всегда была с ней ласкова, всегда верила в неё, а иногда, после вылетов, опускала ладонь ей на голову, ласково водила по волосам, и Лея всегда замирала от этого прикосновения. Почти материнского. И уже потом, после, когда Бекас попытался погладить её так же, Лея первый и последний раз ударила его, выругавшись. В следующий раз он трепал её по голове уже по-другому, не обижаясь.
Она ведь была на грани того, чтоб обвинить себя в её смерти, это без неё Яшка разбилась. Вот если бы… – но нет в истории слова «если».
А Крестовский, судя по всему, только этим словом и жил. Поэтому и поверил.
Лея посмотрела на него очень внимательно, отыскивая признаки вранья. Не было, похоже, поверил. Дело за ней, чёрт возьми.
– Нет. – максимально серьёзно и отчётливо, как в эфир. Да, просто представить, что она сейчас летит. – Я не Лея Иствинд, а образ твоего сознания. И я всегда с тобой, а не навестить пришла.
Полковник опасно дёрнулся, и Лея отреагировала мгновенно – обхватила ладонями его щёки, наклонилась ещё ниже и прошипела:
– Лежи спокойно.
Ну да, «прищемило». Развёл на голове безобразие ещё хуже, чем у неё.
– А ты, Александр, – чужое имя далось ей нелегко, а ведь отцовское. Лея так и не привыкла к этим вечным ФИО в каждой анкете, когда представлялась, вечно забывала про отчество, её переспрашивали, и тогда она с усилием выговаривала – «Александровна», настолько эта условность не подходила к её имени. – Забыл прописную истину, что, если не хочешь жить, то у тебя табельное есть.
Нотации неожиданно стали даваться легче, она ведь не врала, подавала всё то же, о чём говорила раньше, только более прямо и без условных ограничений званий и прочего.
– Да, именно табельное! – осмелела Лея настолько, что позволила себе нахально сверкнуть глазами. – Нет, не рвануться в самоубийственный бой, когда рядом с тобой полягут те, кто в твоих проблемах не виноват, а застрелиться в кабинете, хоть раз не думая о своей сопливой чести. Но на это же нужна смелость, так, Александр? А она, – Лея мотнула головой в сторону своей койки, тем не менее, надёжно закрывая обзор и мешая увидеть то, что её койка пустует, – просто к месту пришлась. Надо было в образе, – она чуть не ляпнула «чукчи», но, сделав над собой усилие, выговорила чужое имя, – Садао появиться, да?

Оказывается, это не так трудно. Если первые минуты Лея только и боялась, что не выдержит и расхохочется, дальше дело было лишь за серьёзностью. За тем, что, считая её частью себя, Крестовский наконец-то перестал строить из себя живчика. Значит, притворялся всё это время – Лея ощутила торжество, но оно было мрачным, ибо… да, несостоявшийся самоубийца. Зачем она лезла? Да, ей не было до того дела раньше, но сейчас, когда Садао прочно записался ей в друзья, когда она увидела, что могут сотворить их цепные мечи, Лея не могла оставаться равнодушной. Просто потому, что смерть в такой груде металла ничуть не лучше их падения с высоты.
Он попытался привычно возразить – надо же, даже себе врать пытается – но Лея отреагировала мгновенно.
– Врёшь! – Лея подавила желание вцепиться командиру в глотку, склонившись над ним так, будто собиралась боднуть его лбом. – Цепляешься за жизнь, вот что ты делаешь. Изображаешь живчика, в снежки играешься, и что? Гнилое яблочко глянцем снаружи скрыть можно, но меня-то ты не обманешь!
«И себя тоже», подумалось ей, когда она увидела эту задумчивую растерянность на чужом лице, «Ври сколько хочешь, я сама была такой же».
«Застрелись следом за ней, если считаешь себя виноватой», сказала ей Лиса, мелькнув перед мысленным взглядом, «Или живи и делай её смерть не напрасной. Учись на каждом погибшем, это лучшее, что ты можешь сделать».
Слова про дурдом она проигнорировала, скривившись от смеси злобы и отвращения. Конечно. Пусть продолжает себе врать. Кретин, который ничего не понимает.
– Ты хоть раз пытался понять, – Лея разумно опустила слово «вспомнить», потому что это слишком очевидно выдавало то, что она – всё-таки Лея, а не продукт сознания старого кретина, – почему говорят, что над бедой плакать бесполезно, а над горем – бессмысленно? Беду можно исправить, а с горем надо просто смириться! Нигде тут нет пункта «гнить заживо». Если ты хочешь сдохнуть – сдохни! Найди в себе силы хоть на какой-то поступок!
Ей было плевать, что Крестовский подозрительно затих и успокоился, приобретя ещё большее сходство с трупом, распалившись, Лея не замечала уже ничего.
«Сдохни и не оскорбляй в моих глазах понятие боли», злорадно подумала она, а Яшка взглянула на неё с укором. «Лейка-Лейка», снова отдалось в голове, а потом – тихо и ласково прозвучало знакомое «Леюшка».
Так её называла только она.
Лея выдохнула сквозь зубы и кивнула самой себе, дескать, извини, перегибаю. Попытаться вытащить ещё раз можно, завтра ей улетать, и, может, уже не вернётся.
Иствинд оперлась ладонями о кровать, наклонилась к чужому уху и, обжигая его дыханием, шепнула уж совсем ей несвойственное:
– Сашка. – первая «а» чуть растянулась, будто она звала, а не обращалась по имени. И, пользуясь тем, что теперь её лица не видно, сморщилась – дожили. Она так звала Яшку, звала Лёшку, так же говорила ласково «Же-енька». «Я-ашка». «Лё-ёшка», а сейчас – какого-то мужчину, который в её глазах уже рухнул ниже некуда. – На прошлом учиться надо, а не жить им.

Лея в своём азарте зашла так далеко, что плевать уже хотела на чужие яростные взгляды, на то, что её могут и придушить, пользуясь тем, что это «сон», а «совесть» что-то многовато на себя берёт. К тому же, несмотря на абсурдность ситуации, она откровенно веселилась.
И злилась.
И вспоминала себя.
Как же много она успевала почувствовать за считанные минуты.
Однако, было и то, что её радовало – Крестовский не хотел мямлить даже перед «самим собой», пытался воевать и, в общем-то, уже больше походил на что-то живое. Аплодисменты некроманту в первом поколении. Был бы тут Садао, может, вдвоём бы довели командира до нужной кондиции. Или до инфаркта, тут оба варианта равновероятны.
– Уж лучше смерть, чем бесчестье, – фыркнула Лея, уже войдя в роль беспардонного подсознания. Быть совестью, оказывается, чертовски весело, и, к тому же, тебя наконец-то воспринимают всерьёз. Не наняться ли к кому-то совестью на полставки, пока она на земле и в ежедневном соблюдении режима дня нет нужды? Приходить по ночам, вести задушевные беседы, стать ведущим психологом… Мысль об этом была настолько потешной, что Лея ухмыльнулась и оттолкнулась от кровати, чтобы заглянуть в чужие глаза ещё разок. Всё бы хорошо, и идея на подработку есть, и голову ей пока открутить не собирались… Ах, точно, сегодня ей этот режим нужен. А мешает этот, приплетённый к кровати.
Лея прикинула и решила, что спать снова она уже готова.
– Пока не убедил. – весело помотала она головой на чужие слова. – Но я с тобой вроде бы навсегда, так что времени у тебя полно. А теперь немедленно закрой глаза и засни.
Через несколько секунд Лея поняла, какую глупость сморозила, моргнула по очереди правым и левым глазом и пожала плечами, невозмутимо прибавив:
– Да, именно во сне. Переходим на следующую фазу, фазу радужного будущего. Короче, заткнись и слушай меня, я тут совесть! Соблюдай условности сна, я сказал.
Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу, никогда.
– Ты не бойся. – Лея постаралась сказать как можно более доверительно, – На сегодня кошмары кончились.
«Ты только усни», думалось ей, «А утром ты меня всё равно не выловишь».