По любым вопросам обращаться

к Vladimir Makarov

(Telegram, Discord: punshpwnz)

Рейтинг Ролевых Ресурсов - RPG TOP Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации.

Code Geass

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn V. Strife » 19.11.17. В той степи глухой...


19.11.17. В той степи глухой...

Сообщений 1 страница 20 из 22

1

1. Дата: 19.11.17
2. Время старта: 07.00
3. Время окончания: 11.00
4. Погода: Холодно,  облачно, легкий снег
5. Персонажи: Лея Иствинд, Такаи Садао, Александр Крестовский, НПС
6. Место действия: Окрестности расположения "Красноплечих" где-то на территории Казахстана.
7. Игровая ситуация: Фельдъегерь Лея Иствинд сбита в небе над Казахстаном и ранена. Казалось бы, дело дрянь, но поблизости находятся "Красноплечие" и они становятся тем самым единственным шансом вытащить пилота живым.
8. Текущая очередность: Лея, Садао, Крестовский

Созданный мной эпизод не влечет за собой серьезных сюжетных последствий. Мной гарантируется соответствие шаблону названия эпизода и полное заполнение шапки эпизода на момент завершения эпизода

+1

2

Степь да степь кругом. Свихнуться в этой степи можно, там и внизу-то различить, где ты сейчас находишься, трудно, а сверху так вообще. Никаких ориентиров, за которые глаз на земле зацепиться может, одно лоскутное грязно-белое покрывало под крылом. Чёрт бы её побрал уже, эту степь.
Лея ещё перед вылетом посчитала на пальцах и обрадовалась – оставалось около двух вылетов, исключая этот. То, что МиГ-29 уже устал, знала не только она, только летать приходилось ей, а не остальным, и, хоть люби ты эту машину, хоть ненавидь, хочется уже сдать её на списание, пока не отправилась к праотцам. А радоваться, как оказалась, она начала рано. Сначала, за какие-то полчаса до вылета, ответчик «свой-чужой» отказал, потом, костеря последними словами техников РЛО, маршрут срочно скорректировали и, снабдив добрым напутствием «там и своих-то нет, лети уже», отправили в путь. Нарушение правил, конечно, но, в общем-то, все уже понимали: лучше его списать поскорее, пока не перебросили в самое пекло.
Позади осталась середина маршрута. Теперь – осторожно сделать крюк и обогнуть ближайшие позиции «своих» по широкой дуге. «Свои»-то они, когда самолёт отозваться может на их запросы, а сейчас сначала подолбят запросами, а потом чем-нибудь опаснее подолбят. Кого именно она сейчас так «обходила», Лея не знала. Они не знают, и она тоже. Она и адресатов-то своих посылок не всегда в глаза видит, а сейчас вообще пошли они все дальним курсом.
Иствинд бросила взгляд на приборы и закусила губу – слетела всё-таки с курса, слишком широкую дугу взяла. Вот вылетит за пограничную полосу, будет ей подарок уже от чужих. Дерьмово это, на положении летучей мыши быть между зверьми и птицами. И поговорить во время операций нельзя, а то хотела бы она сказать своим, чтоб шли туда, где солнышко не светит. Столько мороки с этими «налётами».
Зла на них она, в общем-то, не держала, даже себя ругала: что ж спохватилась по табелям только когда списание перед носом замаячило? Надо было налетать месяцем раньше, сидела бы сейчас на Су-35, а не рвалась между двумя самолётами. Но в небе тянуло Лею на скандалы с землёй, если всё не шло гладко.
Больше, чем степью внизу и показаниями приборов она интересовалась только звуком двигателей. Было уже, слышала что-то надтреснутое, хриплое, но тогда не нашли изъяна – лучше сейчас не проворонить. Хоть и полагаешься в таких вылетах больше на удачу.
– Давай родной, немного осталось, – собственный голос, привычно ласковый – она всегда так обращалась к своим крыльям – потонул в шуме, – Степь да степь кругом, путь далёк лежит…
Ой, зря она эту песню вообще помянула.
Вообще-то, суеверной Лея никогда не была. Ну, в смысле, от чёрных кошек никогда не шарахалась, соль просыпала много и часто, а техника с пустыми вёдрами встречала по паре раз на дню. Не удивилась бы, если бы, когда она из-за «дуги» чуть на приграничную полосу не вылетела, кто-нибудь пальнул, даже просто потому, что видит око, да зуб неймёт. Ошибки и случайности от примет не зависят. Но когда в тебя ракетой бьют, а ты уже на курсе, где не должно никого быть, и курс над «нашей» землёй – вот это уже повод задуматься. Правда, не над тем, что ты сдуру песню про смерть в степи напевать начала, а над тем, как от ракеты уйти.
А уж потом – Лея знала – матом она всех обложит, как только закончит с этим. И придурошных вояк, которые опять позиции сменили без согласования, и своих же. Надо было отказаться от вылета, надо было, да только хорошие мысли приходят, когда тебе в хвост уже ракета светит. Своя! От своих же! Значит, пытались вызвать, а ответчик сломан, всё по закону подлости. И не придерёшься, по правилам сработали, но как это всё не вовремя вышло.
– Что ж вы, суки, делаете-то… – пробормотала Лея, уходя в противоракетный манёвр, и тут же сердце сжалось – двигатели ревели по-другому, один надсадно закашлялся, хрустнул. Она успела уловить ещё два хлопка, подумать, что нужно успеть вырубить двигатели, пока их не разорвало, а потом МиГ тряхнуло, земля и воздух быстро поменялись местами, потом ещё раз. Вовремя остановить двигатель не успела. Не вышел манёвр, совсем не вышел.
Помпаж. Двигатель при нём разлетается быстрее, чем ты своих родственников до третьего колена вспомнишь. Сорвался всё-таки её старик, не выдержал. А хруст – это лопатки рабочего колеса оторвались. Она знает, видела однажды в записи, а теперь и на себе проверить выдалась возможность.
«Что ж ты, деточка, отлетаться-то так не вовремя решил», пришло ей в голову, прежде чем ракета рванула где-то рядом – чуть впереди и сбоку. Осколки свистнули рядом, что-то ударило в живот – на животе Лея ещё на земле закрепила папку с документами, чтоб не мешалась при случае. И сразу же стало мокро где-то под папкой. Значит, пробило всё-таки, только не больно ещё.
Не больно – это сначала. Отойдёт адреналин от того, что её тут всё-таки сбили, наплачется ещё, слишком быстро намокает комбинезон – не к добру. А сейчас, пока возможность есть, лучше не плакать, а катапультироваться, пока не отпустило. Только вот своим сказать, если приземлится живой, может, подберут?
– Ноль-один-два-семь-один «Луна» – «Грифу». Сбили, падаю. Снесёт к пограничной. Повторяю, ноль-один-два-семь-один «Луна» – «Грифу». Падаю!
Отлеталась, бл*дь.
Это в эфир она уже говорить не стала.

Больно стало, когда земля толкнула её в ноги, а ветер – наклонил назад, помогая погасить скорость. Устоять Иствинд и не пыталась, лучше сломанные ноги, чем раскиданные кишки. С болью пришёл и страх за себя, небо мелькнуло перед глазами и, похоже, опрокинулось на неё. Или она – на землю спиной, честное слово, в таком состоянии не удивишься даже падению неба на голову. Боль отдалась так, что в глазах почернело, а живот охватило огнём, будто в него загнали большую раскалённую занозу. Обморок бы ей тут хорошо поспособствовал быстро умереть, но собственная воля не давала. На ней и держалась.
«Рано. Рано, рано, рано! Приземлилась – терпи!»
Когда в глазах прояснилось – срезала стропы, чтоб не уволокло, дрожащей рукой сдёрнула с себя шлем, жадно ловя губами воздух, и снова закрыла глаза, обмякнув в кресле, вместе с которым катапультировалась. Захотелось скрючиться и заплакать, но Иствинд одёрнула себя: нельзя. Так и осталась лежать на спине со стропорезом в руках, пока не хватило выдержки глянуть на живот и тоненько завыть на одной ноте. Тут уж не до того, чтоб слёзы сдерживать, от такой картины и сопли текут, настолько ситуация безвыходная: из живота, мерно поднимаясь и опускаясь в такт дыханию, торчал зазубренный осколок. И комбинезон уже промок, аж зубы свело от досады. По всему выходило, что не хватит ей времени.
Как там? «В той степи глухой…?»
– В той степи глухой разлетался МиГ, – простонала Лея, чтобы отвлечь себя, отводя глаза от осколка, который прошил папку с документами и вошёл ей в брюхо. Никаких сил смотреть на собственную рану не было. – На кусочки разлетался, сволочь…
МиГ действительно разлетелся. Грохнул где-то к западу от неё, переворачиваться туда лицом не было сил, да и что она там, кроме костра, увидит. Жалко… Сука, как же жалко, что не дотянули они вдвоём до списания. Теперь хорошо, если только одного спишут. А могут и её. Не в тыл, а в землю. И ориентиров-то для своих спасателей ровно один – дым от остатков самолёта. И холмик какой-то, разглядеть не получается – слёзы мешают. Ну холмик. Мало ли таких в степи холмиков.
Не найдут ведь, наверно.
Мысли, тем временем, путались, сбивались, думать о чём-то одном было невозможно, и, где-то внутри, толкалось напоминание о долге. По инструкции она сейчас должна была выдрать из себя осколок и документы сжечь. Или с собой их сжигать, «земле», в общем-то, без разницы. Только вот на такое самоубийственное мероприятие Лея не могла пойти. Врать не было смысла, страшно ей было. От одной мысли, что что-то подобное делать надо – слёзы из глаз, сопли из носа. Жить хочется, даже если знаешь, что шансы до списания дожить у тебя стремятся к нулю.
– В той степи глухой, – снова прошептала побелевшими губами Иствинд и закрыла глаза, – Отлетался МиГ.
Чёрт с ними, с документами. Что не изорвал осколок, сейчас она кровью замажет, а вот умирать ей пока не хочется. Вообще не хочется! С того света Лиса ей награду не припишет, ну а на этом не убьёт, выбор, вроде бы, ясен.
– Пошла ты, Лисовецкая, со своими инструкциями, – беззвучно выговорила Лея, жмурясь, пока тело снова забило мелкой дрожью, – Я тут выжить попытаюсь.
Пришлось сосредоточиться, вынуть из памяти всё, что она знала про такие раны. Чуть запрокинуть голову и повернуть её набок, чтобы, если уж потянет выплюнуть обед обратно, так не захлебнуться. Фиксировать осколок – не сейчас, он хорошо держится в папке, а папка надёжно пристёгнута к комбинезону. Хоть немного приподнять голову тоже не вышло, слишком ровная земля вокруг, припорошенная снегом. Больше ничего сделать она не могла.
Нервное желание вцепиться Лисовецкой в шею куда-то уходило, его место занимало безразличие ко всему. К холмикам, к дымящимся остаткам МиГ-а, к осколку внутри. То, что это значит, Лея и так знала, но сопротивляться сил тоже не было.

Отредактировано Leah Eastwind (2015-12-06 04:13:42)

+5

3

Скука это смертная, дамы и господа, торчать одиноким холмиком посреди бескрайних степей и заниматься сбором информации. Пикантности добавляло то, что на китайском Садао знал лишь пару фраз из стандартного набора - "Руки вверх!" например. В общем, стой себе здесь в режиме радиомолчания, слушай, смотри, иногда прицельно отправляй в штаб то, что уловили чувствительный приемники твоей командирской машины, которым радиопрозрачная маскировочная сеть точно не помеха. Первые минут сорок это было даже интересно - лопочут что-то супостаты на своем тарабарском, явно очередную гадость замышляют. Ну или раздают наряды на чистку коровника за плохое поведение и недостаточную почтительность. Постепенно интерес сходил на нет, уступая место рутине. Вон и Вика даже ворчать и брюзжать стала пореже, утомившись. Японец так и не сподобился как следует наподдать ей по заднице офицерским ремнем, решив списать на юность и импульсивность то, что прощать просто так не следовало. Но ведь разве они не чокнутые через одного, эти "Красноплечие"? Чему удивляться-то? Хотя рано или поздно даже самые скучные задания могут разнообразиться. И ведь никто их сюда не тянул, это была целиком и полностью инициатива неугомонного потомка самураев, которому не терпелось испытать работу радиолокационного и иного мудреного оборудования. Когда-то из-за сбоя этих наборов микросхем он чуть не сгорел заживо. Когда-то, казалось, бесконечно давно... но вернемся к разнообразию. Явилось оно в форме стремительного росчерка в небе. Истребитель. По системе "свой-чужой" не отвечает, но тут уж разницы большой нет - все одно не достать, даже будь он четырежды китайским разведчиком. Странно, а где тогда ПВО? Где истребители? Не настолько же они расслабились среди короткого затишья? Нет, летит ракета, летит вдогонку нарушителю. Значит, умудрились расположиться достаточно хитро. Или экипаж "Дракона" просто их прошляпил? Верно замечено, расслабляться в военное время есть первейший путь на тот свет.
-Доложи в штаб... хотя пусть их. Сами сперва посмотрим.
А самолет тем временем разлетался на куски, кусочки и совсем уж крохотные кусочечки. Вот он начал стремительно падать, отделилось кресло-катапульта с горе-летчиком. Он-то им и нужен, опередить приспешников евнухов и утащить прямо из-под носа разведчика - чем не достойное завершение дня? То, что издали казалось холмиком, стало стремительно приближаться к месту бесславного крушения безвестного истребителя, постепенно корректируя курс по белеющему вдалеке и приближающемуся к земной тверди куполу парашюта. Только бы успеть! Пока среагирует руководитель полета, пока раскрутится маховик спасательной операции - а они уже тут как тут. Ревет многотонная махина, хищно устремлены вперед стволы пушек, ну как тут не испугаться? Наверное, пилот непременно испугался бы, будь он в состоянии. Но судя по тому, что из кресла он так и не выбрался...
-Следи за обстановкой. Если что сунется - сперва стреляй, потом имя спрашивай, своих тут нет.
Наверное, Вика даже обрадовалась, ведь она не дура пострелять и поразрушать. Это могло бы сделать из нее отличного пилота, будь в деле замешаны чуть более дельные и рассудительные мозги. Но ничего, это можно поправить. А пока - пистолет в руки, аптечка и без того на месте, открыть кабину и большой темной кошкой скользнуть вниз, после рванувшись вперед. Едва ли это засада.
-Сдавайся!
На всякий случай он перешел на английский. А то начнут перед ним предсмертную исповедь на языке евнухов еще, упаси от того все силы высшие и иные. А еще с каждым шагом что-то в буйной японской головушке свербить принималось. Ощущение некой неправильности всей картины в целом и вида этого "белого шлема" в частности. Не особо это напоминало злокозненного китайца...

+1

4

Из нутра вертолёта, приземлившегося на эту дикую землю, вывалились сразу трое – женщина в наспех накинутом на плечи полушубке, парень в комбинезоне, нервно озирающийся по сторонам, и девица невнятного возраста с мутными глазами, устремлёнными куда-то в пространство.

– Свои! Статский советник Лисовецкая! – рявкнула женщина, вскинув правую руку в предупреждающем жесте, – Командира мне!

Девица за её спиной медленно моргнула и уставилась чуть более осмысленным взглядом на найтмер огромных размеров.
– Слышь, чибис, – растягивая гласные, протянула она, ткнув рукой в сторону найтмера, – Такое видел?

– Я не «чибис», твою мать, – отозвался парень и зло плюнул, покосившись на старшую, – Командир, они там быстрее не могут?

– За каким строить такое, если оно не летает? – мутноглазая не обращала на него внимания, изучая найтмер с показным спокойствием. – Чибис, это же такая нерациональная трата материалов.

–Джиня, – прорычал «чибис», – Если ты не заткнёшься, я тебя выпотрошу!

-Только без жертв, - Примиряюще порекомендовал подошедший парень с погонами старшего лейтенанта, - Старший лейтенант Устинов. Вы к полковнику Крестовскому?

– Да, мы к нему, и счёт идёт уже не на минуты, так что волоките его сюда немедленно. Старший лейтенант, кроме шуток, мне некогда, – прорычала старшая, бросив раздражённый взгляд на любителя потрепаться, и вытащила из кармана такого же комбинезона, что красовался на «чибисе» и мутноглазой, свернутую карту, – У вас тут санчасть есть вообще?

–Приведите его уже сюда, у нас товарищ в беде, – тихо посоветовал кто-то рядом. Голос не принадлежал ни мутноглазой, ни «чибису» – ясный и грустный, он раздался буквально над ухом спрашивающего. Светловолосая девушка неслышно выбралась из кабины и подкралась к человеку. В отличии от остальных, её волнение выдавали только дрожащие руки.

Младший лейтенант Смирнова, – вздохнула печальная девушка, – лейтенант Петровских, – она кивнула на парня, у которого под кожей ходили желваки от сдерживаемого потока ругательств. – Только давайте по форме потом поговорим?

- Есть. - Устинов, надо отдать должное, не очень резко дернулся, а что-то быстро сказал в коммуникатор о том что на площадке нужен командир, а в санчасти - Коваленко. Потом не без интереса посмотрел на девушку, но только мельком, затем спросил:

-Вытащить кого? - Он кивнул на карту, - Транспорт, прикрытие?

Лисовецкая процедила что-то сквозь зубы, отвернувшись, мотнула головой и резко повернулась к парню, мгновенно потемнев лицом:
– А вот об этом я уже не с тобой говорить буду.

– В переводе на нормальный язык, – меланхолично протянула Джиня, – Мы связаны статусом секретности.

На неё покосились все трое с разными стадиями удивления на лицах, но Джиня снова погрузилась в раздумья. Судя по всему, она редко выдавала что-то подобное, поэтому окружающие всегда удивлялись проявлению у неё нормального разума.

- Чтоб этот статус... - Устинов снова приложился к прибору связи, - Рит, будь наготове, ок? И вертушку отожми.

- Уже, - Раздался голос за спиной у Устинова, где обнаружился сам Крестовский в компании с беловолосой девицей, которая это и сказала. Алекс не стал выяснять на дистанции, проще было прийти.

- Полковник Крестовский. Что у вас?

– Статский советник Лисовецкая, – повторила женщина и развернула карту, чтобы указать на отмеченное место. – В этом квадрате есть кто-то из ваших? Хотя бы поблизости?

Смирнова, извинившись шёпотом, так же мягко отвела в сторону первого встречающего.

– Без обид, но пусть она лучше всё объяснит, не получив потом от начальства. – пояснила она, – И так вляпались по полной.

- Пятая фельдъегерская эскадрилья «Гриф», – устало пояснила Лисовецкая, обводя ногтем на карте небольшой участок, – Сбили нашего старлея вот тут, – она ткнула в первую точку, – самолёт упал здесь, – ноготь сместился чуть ниже, – пилота могло отнести в сторону приграничной полосы. Наши вылетели, но мы до вас быстрее добрались, наша база дальше – получается, наш летчик как раз мимо вас пролетал, прежде чем сбили, – вдруг кто-то действует в том районе. Грохнул же по самолёту кто-то, значит, кто-то там был! И, если у вас санчасть нормальная, просим принять пилота тут, если выяснится, что ранили. При таких ситуациях, бывает, не успеваем довезти.

Крестовский посмотрел на карту и довольно быстро  ответил:

-Да, есть один. Рита, свяжись с Садао и готовьтесь на вылет, чтобы сейчас же повисли на крюках. Коваленко передай - готовность нулевая, медиков в вертушку. - Полковник времени терять не стал, - Не беспокойтесь, достанем и лечить есть где.  Район пока тихий, но уже натыкались на их группы. Там разведзвено наше засело, так что её могли уже и найти, заметили точно. А пока идите в дом, нечего мерзнуть.

-Порядок, если что - вас тут вообще не было, - Кивнул Ромка, явно не обидевшийся на такое отношение, и подмигнул, - Все хорошо. Эти вытащат.

– Хорошо, товарищ полковник. – Лисовецкая покосилась на сопровождающих и мотнула головой, – Дуйте греться. Кто вас учил собираться, где куртки?

– Слушаюсь, – хором ответили все трое и пошагали к зданию, только Джиня бросила последний взгляд на гигантский найтмер и снова что-то забормотала под нос. Петровских остановился и сунул ей под нос кулак, прежде чем они скрылись в доме.

–Я покурить отойду, товарищ полковник, – вздохнула Лисовецкая. – Если нашим чаю нальёте, спасибо скажу. Повыскакивали без утеплителя, прямо из ангаров, заморозятся ещё, – она вяло махнула рукой, и в этом жесте уместилась вся её усталость. – Если что, позывной у борта, который на место падения вылетел – «Сурок», он на ваши не отзовётся, если не скажете после номера борта. Бортовой номер – ноль-один-ноль-восемь-пять. И ещё. Кто-то сбил самолёт. Скорее всего, наши, но, если нет, ждите сюрприза в том районе.

В доме команду уже ждала компания, больше похожая на семью, только попробуй разбери, кто кому кто. В наличии имелись — сурового и в то же время домашнего вида женщина, молодой паренек-японец с суицидальным белым шарфом на шее и молоденькая же худощавая коротко стриженая девчушка. Впрочем, у женщины были погоны майора, а у молодых — капитанские. Видно было, что все трое отлично ладят. На столе было организовано локальное чаепитие, в которое без проблем приняли гостей — видимо, информация дошла. Женщина представилась первой:

-Майор Виктория Новикова, командир батальона. Садитесь и грейтесь, ребята уже вылетают.
-Капитан Широ Кисараги, вторая рота.
-Капитан Тася Иванова, первая рота. Чаю хотите?

Показательно — никто из встреченных представителей командного состава толком не дотягивал до тридцати, а порой выглядел на куда как меньше чем положено для звания.

-Новикова согреет, напоит и накормит, - Успокоил Крестовский, пока Рита внимательно слушала нужные данные, - Сюрприз, говорите... Им тогда тоже сюрприз будет. Рит... Цепляйте моего тоже.

Беловолосая не без удивления посмотрела на командира, но кивнула:

-Можем по получении координат вылетать.

-Слетаю с ними убедится что все прошло нормально. - Пояснил Крестовский, - Майор Новикова мой заместитель. Будет координировать наши действия отсюда и вы все узнаете первой. А мы с Ритой пойдем проверим наши железки.

Все трое, оставшись без присмотра командира, повели себя по-разному. Джиня, отряхнув косички от растаявшего снега, проскользнула к окну и прилипла к нему носом, не обращая внимания на окружающих. Смирнова вздохнула, вытащила платок и подала его Петровских, в ответ на нервное движение плечом показав на пятно масла на шее. Петровских платок всё-таки взял и стал тереть им кожу с риском протереть шею насквозь.
– Хотим. – всё-таки ответил он, пока Смирнова снова тихой тенью скрылась за его спиной – движение неуловимое и, вроде бы, невинное, но для всех в комнате разглядеть её теперь не представлялось возможным. – Продрогли там, под всеми ветрами.
«Цепляйте, летим, сюрприз». В чужие разговоры троица не вмешивалась – расселись по свободным поверхностям, правда, Джиня забралась на подоконник и уставилась в потолок. Она не представлялась, а остальные, представившись по форме, всё время игнорировали возможность пояснить, кто эта странная девица с рыбьими очами. Ей же, похоже, было неплохо и без именования.
– Вы за нас не волнуйтесь, – пояснила Смирнова, – Мы всегда на морозе. Работаем там, где другие не сунутся.

– Правильно, – процедил Петровских, – Пусть лучше волнуются за ведущего. 

– Лёш, пожалуйста, прекрати нагнетать. У тебя пунктик на ведущих, мы знаем, но откуда ты взял, что в этот раз точно убили?

Парень только дёрнул плечом и отвернулся.

Новикова кивнула:

- Беду не кликай раньше времени. Знала я одного типа - одни только мы разносили его машину трижды, а он до сих пор живой.

Между тем Тася налила всем чаю и приготовила бутерброды, потому как оставалось только ждать.

+1

5

Иначе как чудом не назвать было то, что Лея ещё держалась в сознании. Перед глазами всё плыло, холмы двигались, но она ещё осознавала этот мир и даже как-то в нём ориентировалась. Под телом всё ещё было кресло, хотя от ремней она всё-таки освободилась, осколок всё ещё жёг нутро раскалённой занозой, дышать было трудно – но возможно. Похоже, ткань прилипла к ране и хоть как-то заткнула её, о том, как будут её отдирать, если она засохнет до того, как её найдут – ха-ха – даже думать не хотелось. Не потому, что маловероятно – жить хочется всё равно, верить в лучшее тоже хочется, – а потому, что от этого снова сводило живот болью. Точнее, там и так постоянно пекло, но так становилось ещё хуже.
Гул в ушах напоминал то ли МиГ, ревущий в нетерпении и ждущий пилота, чтобы забрать в последний рейс, то ли шум поезда. Тоже, может, какая-то галлюцинация, так далеко Лея не заходила, не знает, что можно встретить в таком состоянии.
Холм двигался, плыл, пока не навис прямо над ней. Лея поджала губы: что, правда? Именно такие посмертные видения? А где же брат, где сестра, где Лисовецкая, которая будет орать и требовать не сдаваться? Где нормальные видения, которые отведут её в вечный покой? Пусть даже Лисовецая сейчас придёт и будет повторять одно и то же, Лея будет рада.
Не сдаваться.
Не сдаваться.
«Сдавайся!»
Это уже было что-то новенькое, то, что заставило Иствинд проморгаться, стряхнуть слёзы и с удивлением обнаружить, что холм не был холмом. Точнее, мог быть за него принят, но никогда не был частью ландшафта. Боевая машина, из тех, что её ястребку и страху бы нагнать не смогли. Только где теперь этот ястребок…
Крик был на английском, и Лея отреагировала мгновенно. Пусть она собиралась умирать, пусть не хотела вытаскивать из себя осколок, но только пока вокруг было тихо. Сейчас же, когда она могла разглядеть мужчину азиатского происхождения, долг и сила воли зазудели внутри с новой силой. Одно дело – сдаться, если в степи могут и не найти груз и труп, а другое – когда вот они, желающие поживиться, прямо перед носом.
Самое смешное, что боль отпустила – не совсем, но стало легче. От собственной ярости и обречённого знания, что делать дальше.
– А пошёл ты знаешь куда, – процедила сквозь зубы Лея на чистом русском, сползая с кресла вбок и нашаривая дрожащей рукой Грач.
При таком раскладе, может, и не свои сбили. Если тут черти узкоглазые непонятно откуда взялись, может, они и засадили ей ракету в крыло. Вроде бы и плевать уже, самолёту один чёрт конец пришёл, а поди ж ты, приятнее знать, что это не свои тебя на тот свет отправили. И жалко немного, что своим не доложить: куда вы, собственно, смотрите, у вас тут линия фронта сместилась, черти. Совсем бесполезная смерть у неё выходит.
Грач удобно лёг в руку, и Лея собрала волю в кулак, оказавшись на снегу боком. Сейчас – одним рывком нужно сделать сразу две вещи. Поджечь пиропатрон в папке – хай с ней, пусть горит прямо на теле – и выстрелить себе  в голову. Тоже инструкция, особенно, если что-то ты знаешь. А в плену хорошо умеют вытягивать из тебя и то, что ты знаешь, и то, что ты, признаться, подзабыл. Тут ведь хватит и того, что Лея может про текущую позицию связистов рассказать.
Вторая часть плана была выполнена – Грач уткнулся холодным пятачком в висок, а вот с первой она замешкалась. Решимости не хватило, на какую-то секунду, вот и оказалась Лея в самом пугающем и смешном виде, который только можно представить – боком на снегу, с пистолетом у виска, пока вторая рука, служащая в то же время опорой, шарит рядом с осколком, выискивая, как вообще активируется эта поджигательная дрянь.
Что там перед смертью говорят обычно?
– У меня не одна пуля тут, сукин сын, – на этот раз Лея перешла на язык страны «предков», – И тебе хватит, и мне.
Страшно не было. Было злобно. Жалко было, но больше всего Лея злилась – ей, подранку, кричат на британском, чтоб она сдалась! Да живой она в любом случае не далась бы, но сейчас ещё и ощупывала взглядом противника, чтобы, если что, сначала застрелить китайца, который, наверно, уже мечтает о внеочередном звании. Потом, конечно, и самой придётся, но тогда точно не зря.

Отредактировано Leah Eastwind (2015-12-07 05:33:05)

+3

6

Странные китайцы пошли нынче. Ругаются на русском наречии в ответ на английский говор, пистолетом размахивают и вообще ведут себя неадекватно. Как-то не сходилось это с представлниями Садао о солдатах Поднебесной, где действительно годных бойцов - полторы калеки на роту. Да даже если отбросить этот фактор, почему сам старлей куда больше походил на вражью морду, чем она? Ну да, она. Девчонка вполне себе европейской внешности, да еще, судя по всему, подранок. Об этом легко догадаться хотя бы по окровавленному летному комбинезону. Без знаков различия, но уж это-то ничего не значит. Сам щеголяет без даже намека на приятный глазу генералов вид.
-И куда ты меня пошлешь, странный человек?
У него хватило времени на кое-какие сближение и изготовку к бою массивного "Стечкина", но этим все и ограничилось. Дальше лезть попросту глупо, пальнет себе в висок и вся недолга. Поэтому - попыка уболтать. Не самый простой и привычный метод, когда имеешь дело с потенциальным врагом, но опыт общения с выводком подчиненных разной степени шизанутости давал о себе знать.
-Ты ведь не китайский разведчик, это слишком сложно и рискованно для них. Ругаешься на нашем языке, хоть на вражьем чешешь без акцента. Британка или русская, вот в чем вопрос.
Рассуждая подобным образом вслух и на отличном русском, Садао то ли тянул время, выжидая, пока его невольная собеседница ослабеет от кровопотери еще сильнее, то ли действительно не мог определиться.
-В руках не "Беретта", не "Кольт" и даже не "Глок", кресло К-36, которое британцы себе точно не ставят. Пожалуй, ты из наших будешь. Только ответчик за каким-то лядом вырубила, вот и огребла.
Эх, молодежь-молодежь... она так напоминала чокнутых японцев из тренировочного лагеря, что истрепанную душонку старлея наполняли одновременно гордость и горечь. Приятно осознавать, что есть еще в стране такие вот люди, готовые жизнь за нее положить. Но жаль, что мрут они быстрее мух под струей дихлофоса. Тем временем ожило переговорное устройство, его жаждал услышать штаб. Очень вовремя и наверняка это не случайность.
-"Сао" на связи. Нужен вертолет для эвакуации раненого пилота с моей позиции, координаты вышлю отдельно.
Пока там они приготовят медэвак к вылету, пока то, пока сё... хватит времени на то, чтобы послать закодированный сигнал куда надо. Ну а пока - послушать, чего там от него хотят. А, уже ничего и не хотят. Ну тогда конец связи, нечего уши китаёз греть лишний раз. С остальным Вика разберется сама, чай не зря муштровал. И все бы хорошо, но только проблем от этого не шибко убавилось.
-Старший лейтенант Такаи, сто тринадцатый механизированный. Прибери оружие уже, и без того помереть можешь в любой момент.
Эх, молодежь...

Отредактировано Такаи Садао (2015-12-07 19:01:59)

+2

7

Чашки гости разобрали мгновенно, только Джиня какое-то время смотрела на свою, словно ожидая, что она либо прилетит к ней по воздуху, либо кто-то всё-таки соизволит подать ей чашку без напоминаний. Не дождавшись, она спрыгнула с подоконника, забрала чай и вернулась обратно. К еде не притронулись все трое.
– Ничего я не накликаю, – запоздало пожал плечами парень, уже успев отпить из своей кружки, под неодобрительный взгляд Смирновой. – Лейка, конечно, самому чёрту усы накрутит, но от мысли, что я там с ней не был…
– Ну, был бы. Грохнулись бы вдвоём, как белые лебеди, – пожала плечами Смирнова. – Вот скажи, что ты там вообще сделать мог? Долбануться об землю следом? Вот и не зуди. Там не только твой ведущий, там и МОЙ ведущий. Думаешь, мне плевать?
– А мне вот плевать, – всё с той же меланхолией пропела Джиня, – Все вы на одно лицо.
– Я её сейчас прикончу. – прорычал Петровских. – Слушай, она меня запредельно бесит.
– Джиня, не нервируй психа. А ну как он твой любимый ангар подпалит?

- Ее точно не порадовала бы ваша смерть. - Оказывается, тихая Тася вполне могла говорить как командир, - Лучше пожелайте удачи Рите - она ее вытащит. Если бы не она, я бы... В закрытом гробу домой ехала. Она своих не бросает.

Лисовецкая нагнала командира Красноплечих у ангара, но заговорила, когда они оказались внутри – командир пятой фельдъегерской просто последовала за ними, безразлично смотря на боевые машины. Её всё ещё интересовала только одна цель, на другое она не распылялась, да и, что греха таить, как и все её подопечные, она любила только небо, а не способы уничтожения друг друга на земле.
Небо же забирало свою дань с них каждый месяц.
– Отозвался ваш орёл? – спросила она, отряхивая плечи от снега, – «Сурок» на подлёте, но сесть, если там кто-то есть, наши не смогут. Сесть не смогут, забрать не смогут.

___________________

То, что это значило, для Лисовецкой было ясно, как день, но донести это до другого человека она была не против.
– Она умрёт, Крестовский. Даже если она не ранена, если противник попытается её захватить, у неё на это есть инструкции. Она просто, – Лисовецкая сложила пальцы пистолетиком, поднесла к виску и беззвучно сказала, кажется, «пафф».

- Тех кто там может быть, оставьте нам. - Крестовский, как и Рита, сейчас натягивал поверх комбинезона-похабника (увидьте в нем женщину-пилота и иначе вы его уже не назовете) разгрузку с запасными магазинами для автомата, ибо "Красноплечие" умели не только в найтмерах воевать и всегда были готовы подтвердить. Рита - сосредоточенная до предела и готовая к бою - кивнула:

- Все что меньше роты, мы уничтожим, все что больше - свяжем боем сколько нужно. - Судя по ее тону, это была не бравада, а трезвая оценка боевых качеств Первого Ударного, который как раз погрузился в страхолюдный аппарат с подвешенными найтмерами, который должна была сопровождать и обычная вертушка-эвакуатор. В этот самй момент ожил коммуникатор Крестовского и он заметно приободрился:

- Нашли вашего. Ранена, но жива. Пожелайте нам удачи в небе, на земле мы уж сами. - Не тратя времени, шагнул к своей машине, зажатой в креплениях вертолета и только коротко махнул рукой, прежде чем закрыть люк. Рита последовала за ним, лишь коротко предложив Лисовецкой:

- Хотите - лезьте, место на одного есть.

Вне зависимости от  реакции летчицы. спустя пару минут вертолеты были уже в воздухе, направляясь к точке.

Отредактировано Alex Cross (2015-12-07 19:34:07)

0

8

Её ощутимо затошнило – настолько, что пришлось временно оставить попытки всё-таки сжечь документы, и просто не двигаться. Земля плыла под телом так, что мама не горюй, а чужак и вовсе принимал какие-то совсем уж психоделичные формы. Страсть как хотелось закрыть глаза, чтобы не мутило, а нельзя. Упустишь момент, потом уж не застрелишься, вот и приходилось смотреть вперёд, хоть и не особо что-то различая. Но слышать – слышала.
– На *уй я тебя пошлю, китаёза, – с трудом выговорила Лея, попытавшись сплюнуть. Не вышло – теперь и подбородок намок, но даже так было лучше, чем ощущать, как во рту фонтаном бьёт слюна. Правда, вид теперь был как у паралитика, который даже глотать уже не может, – Ещё спроси, что это такое…
То, что с ней говорят по-русски, она поняла не сразу. Поняв – моргнула обоими глазами по очереди, прижала ствол к виску покрепче, чтоб не соскальзывал (не слабели бы руки, она бы точно себе голову продавила), и попыталась осмыслить происходящее. Китаец. Точно ведь китаец. По форме не поймёшь, она их вблизи-то не видела. Даже если не китайская, мог с кого-то спионерить. Говорит на русском, разве что не ругается. Разведчик? Диверсант? Какая-нибудь местная подсадная утка? Если линию фронта так незаметно прогнули, а теперь бродят тут фальшивые русские с лицом покусанных пчёлами чукчей, это, может, она такую диверсию случайно увидела…
– Австралийка вообще, – чужая речь была слишком мягкой, слишком опасной. Вроде как «смотри, я тебе почти верю, а теперь бочком-бочком, давай-ка за мной. Веришь, что не опасен?», – Из страны весёлых кенгуру.
Дыхание снова перехватило, иначе бы она сказала про кенгуру что-нибудь абсолютно неприличное. И не интернациональное. Когда отпустило – поморщилась, снова попыталась сплюнуть и зашевелила побелевшими губами уже с более ощутимым трудом. Никогда не знала, как это порой бывает странно и трудно, когда даже губы уже кажутся чужими.
– Плохо тебя готовили… чукча… К-36ДМ это. А вот эвакуировать не надейся… – веки уже наливались тяжестью. Как будто две гири на глазах висят, мешают смотреть, думать и однозначно намекают: пора уже. – «Татакаи», ага… Имя ещё подобрать не успели? Или документами на границе разживёшься?
Однако, это уже походило на правду. Японцев в фельдъегерях не было, но что-то о них узнавать доводилось. Конечно, Лея даже в трезвом уме не видела различий между азиатами, но кое-что постигла. То, например, что у китайцев что не имя – так Сунь-высунь. Стишок у них был на эту тему. Не очень приличный, но про чай. Так вот, примерная стилистика китайских имён была ясна.
А Такаи – это уже ближе к японцам. Да ей-то что?! У неё своих здесь нет, свои теперь уж точно не долетят. И всё равно, если он действительно из наших…
– А не было никакого ответчика, сын тундры, – хрипло засмеялась Лея, закрыв глаза, – Отказал он.
Ей очень хотелось верить, что это – свои. Где-то ведь тут такой «механизированный» мотался. Три дня назад Сашка из десятого звена матюгался, что там даже сесть негде, как он им что-то отвезёт, пока Лисовецкая не вышла и не сказала, чтобы заткнулся. До того момента орал громко и содержательно, поэтому и запомнила.
Или всё-таки не свои?
Сомнений было немного, но их хватило, рука с Грачом поползла вниз, рискуя потерять устойчивое положение – Лея дёрнулась, пытаясь вернуть руку на место. Нет, нет, да нет же! Нашла время раскисать!
Палец всё-таки надавил на спусковой крючок. Выстрел прогремел так, что уши заложило, в руку больно ударило отдачей, и сразу же стало обидно – да просто так ушла пуля. В землю. Грач теперь упирался стальным рылом в снег, подтаявший ямкой после выстрела. Рука всё-таки успела опуститься до конца, прежде чем Лея совершила этот акт героизма, достойный настоящих октябрят. Иначе бы отстрелила себе что угодно, кроме своих бесполезных мозгов.
Досада накрыла её с головой, и Лея, справедливо решив, что Грач больше поднять не сможет, разжала пальцы.
– Дарю, чукча…

+1

9

Ругается. Значит, точно не китаёза и не шпион какой злокозненный. Ну кто в здравом уме будет в таком состоянии так себя вести? Вот только пистолет этот, пистолет Садао не нравился совершенно и абсолютно. Убрать бы его, пистолет этот, но придется ждать, пока ей самой не надоест маяться дурью. Ну не дурью так выполнять инструкции какие-нибудь не менее дурные. Что, если летунов нынче так учат? Вот только не видно что-то у нее той мрачной решимости, которую следует бояться всерьез. Нет, если не провоцировать - не выстрелит.
-Шутить изволишь. Хорошо, стало быть не истеричка. Только вот в стране веселых кенгуру сейчас туговато с военной авиацией, чего ты не можешь не знать.
А еще она умничает. Как будто разница там настолько уж невероятно принципиальна и мгновенно различима сходу. Особенно для того, кто с этим связан довольно косвенно. Ну да пусть ее, стало быть еще не все потеряно. Еще побарахтается, зловрединка.
-Это ты к техникам своим на земле приставай по поводу различий внутри серии. Еще бы нашла пехотного сержанта и пошла ему рассказывать про то, как АФАР работает.
Бедный пехотный сержант в таком случае, разум этих людей слабо приспособлен для усвоения такой информации. Банально за ненадобностью, разумеется - другие требования, другая тактика, другая подготовка. Вот рзя она его чукчей называет, зря. Совсем как Вика, но у той хоть фантазия побогаче.
-Слабенько ты меня костеришь. Чукча. Тогда уж якутобурятский косоглазый маньяк, а не чукча, звучит же интереснее.
Японец все еще не спешил приближаться. Ждал. И дождался - пистолет пополз вниз то ли из-за того, что у нее ослабела рука то ли еще из-за чего - но пополз. Раздался выстрел, уже не причинивший никому вреда - и оружив оказалось на земле. Да еще в снегу. Замучается кто-то его потом чистить после этого.
-Может, себя уже назовешь, кенгуру?
А вот теперь можно и подойти. Причем быстро, пока эта ненормальная еще чего-нибудь не придумала. Быстро подойти, быстро прибрать пистолет, извлечь магазин, передернуть затвор, избавившись от патрона, поданного в ствол. Теперь можно и о человеке подумать. А то помрет еще человек от своих же усилий, а ему отвечать потом как за пристреленную. Беглый осмотр выявил пренеприятнейшее - ранение в живот, осколок пришил папку, застряв в ней. Из хорошего - он хотя бы зафиксирован. Из плохого - раны такого толка крайне опасны. А да прибытия вертолета самое меньшее полчаса, которые придется провести возле этого полутрупа. И все-таки надежда была. Пусть и небольшая, но была.
-Прекращай дергаться, разбередишь рану только. В НАЗ термонакидка есть? А то замерзнешь тут еще к евнуховой матери и помрешь без всякой кровопотери.
Еще полчаса. Признаться, ему было бы спокойнее, если бы рана была открытой. А тут как с котом в мешке - задеты органы или не задеты. Может, ей минут пять осталось на этом свете а то и меньше? Так, отставить нехорошие мысли, старлей. Ты сам-то награжден посмертно, удрав от старухи с косой в последний момент. Может, и эта летунья из таких же. Вон, шрам какой на лбу красуется. Явно не из тихонь-задохликов. Продержится. Как-нибудь да продержится.

Отредактировано Такаи Садао (2015-12-08 05:07:06)

+1

10

- Борт ноль-один-ноль-восемь-пять, "Сурок", это борт ноль-два-ноль-оди-один-три "Тигр". Входим в район, идем к точке. Следуйте за нами, мы обеспечим  безопасность. - Устинов, внезапно оказавшийся пилотом еще и вертолета, в этот раз управлял медэваком, который у "Красноплечих" был собран из вполне себе боевого Ми-24, так как они полагали, что лучше подстраховаться, чем убиться. За ним следовал транспортник нового типа, везущий оружие массового поражения и деморализации китайцев - Первый Ударный Взвод во главе с Ритой "Потрошительницей" Бяченовой и бонусом в виде самого Крестовского. Впрочем, этой команде по спасению еще надо было долететь живыми и невредимыми и улететь с добычей в виде живого пилота. С присоединением "Сурка" у них будет уже два медэвака, или один медэвак и один вертолет огневой поддержки.

Шли тихо, без лишнего трепа по каналу - от греха подальше. А вот пространство прочесывали как могли, потому как было от кого ждать подлянки. И в общем-то - дождались, не так уж далеко осталось до цели, когда на радаре что-то вылезло. 

[npc]6[/npc]

- Командир, засечка. Видимо, небольшая группа китайцев. Пара автомобилей, могут нести ракеты. Предлагаю сбросить со мной полувзвод и идти к ним по земле. - В голосе Риты были знакомые зловещие нотки, обещавшие узкоглазым зенитчикам мало хорошего.

- Одобрено. Я с остальными за пилотом.

- Полувзвод Кузнецовой, к сбросу приготовиться. Полувзвод Орлова, переходите в распоряжение полковника. - Скомандовала Рита, после чего транспорт ненадолго снизился, захваты раскрылись и найтмеры  оказались на земле. Облегченная машина прибавила скорости и рванула вместе с медэваком к точке, где Садао находился рядом с пилотом злосчастного истребителя.

Рита и ее ребята, быстренько сориентировавшись на местности, направились к китайцам - поприветствовать. Взрывоопасное сочетание из любительницы ближнего боя Бяченовой и мастера тяжелой артиллерии Кузнецовой оставляло крайне мало шансов практически любой цели. Между тем оба вертолета приближались к их цели - о чем кратким сообщением и просигналили Садао. Время шло...

0

11

После того, как акт героизма был так же героически провален, Лея сопротивляться перестала, ёрзать перестала и, в общем-то, настроение сменилось на ещё более чернушное. Собственно, даже если этот чукча всё-таки враг, противопоставить ей больше нечего. Сама виновата. А, раз умереть героически уже не получается, надеяться оставалось только на рану в животе. И, всё равно, полностью она ещё не провалилась. Враг-то – пусть даже пока не подтверждено, что этого можно причислить к стану врагов – и знать не знал, кто именно свалился ему на голову. Может, считал, что свалился ему на голову обычный лётчик, на этой территории вечно в небе кто-то ошивается. На документы пока внимания не обращал, значит, была надежда.
– Не положено истерить, чукча, – Лея криво улыбнулась – боль снова слегка отступила, пока был повод бороться, – А я особенный летающий кенгуру. Ещё в темноте свечусь.
Лучший способ спрятать что-то – положить на видное место и не обращать внимания. Вот и Лея усилием воли абстрагировалась от злосчастных документов, которые, вроде бы (точно она не знала) по уровню ценности превосходили её тушку. Просто не обращала на них внимания, чтоб не выдать собственную тревогу.
– Я тебе, чукча, помогаю. Пойдёшь бодрым диверсантом, а тебя спросят… что это за кресло? А ты, как дурак, в модели ошибёшься.
То, что она больше ехидствовала, и так было ясно, да только «китаец» попался совсем непрошибаемый. Другой бы, понимая, что она говорит, уже бы завизжал что-то и расстрелял её, забыв про заветы… в кого они там вообще верят? В вопросах религии Иствинд вообще никогда не разбиралась. Да и неважно, важно то, что этот – терпит. Даже вон как загнул, про косоглазого маньяка.
Себя назвать она не могла. И не потому, что имя заведомо не русское, на задании она бы всё равно не представилась по-настоящему, не настолько тупа. Просто не помнила, какой из двух подставных паспортов сунула во внутренний карман. Назовётся Русланой, а документы на Ксению, вот будет конфуз… Значит, что? Импровизация.
– А нам и без имён вроде неплохо. – отбила Лея, не пытаясь хоть как-то защитить Грач, который «противник» торопливо подобрал и разрядил, – Я кенгуру, ты чукча. А вот оружие не потеряй. Я, хоть и труп уже, за него отвечаю.
В глазах снова всё поплыло, а в ушах зашумело. Что, ещё один холмик решил станцевать краковяк? Нет, оказалось, просто собственные ощущения начали подводить. Но вопрос она всё-таки расслышала.
– Я уже отдыхаю, – огрызнулась Лея почти беззлобно, – Лежу себе, как в Крыму, загораю. Есть, чукча. Как достать, знаешь?
Там же был и неприкосновенный запас, к которому Лея, от щедрот души, напихала ещё много чего от себя, чтобы не только на питательном и полезном питании сидеть, если придётся. Одного там не было точно: спирта. Во-первых, за такую заначку её бы выперли с лётного поля на месяц, а, во-вторых, незачем было такое держать.
– А вот жратву там не трогай! – зашипела Лея, представив, как этот «чукча» уволочёт у неё всё, что копилось непосильным трудом и добывалось по принципу натурального обмена. Кто его знает, сколько он в степях бродил, а вдруг оголодал совсем?
Ну уж нет, ударим сопротивлением по экспроприации русских продуктов.

+2

12

Вре-ди-на. И точка. Даже в столь сложной для себя ситуации "австралийка" была невыносима. Старалась доставить "врагу" максимум хлопот при тех мизерных усилиях, на которые ее еще хватало, а то и просто тянула время. Не удалось застрелиться так надеется помереть и не угодить в плен к злобным мучителям? При желании, японец мог сотворить с ней множество нехороших вещей с целью быстрой добычи информации, так что китайские застенки показались бы уютной гостиной, где вышколенный дворецкий вот-вот подаст отличный ужин, в камине горит теплый и приятный огонь, а плед, в который укутаны ноги, столь... так, стоп. Плед. Укутать. Хватит рассуждать о несбыточном, узкоглазый, рысью к НАЗ! Благо что вынуть его - дело в высшей степени нехитрое. Извлечь накидку - вовсе даже плевое. И далась ему ее жратва, своей хватает. Женщины...
-Знаешь, "кенгуру", будь я действительно злобным китайцем, уже пихал бы тебе под ногти что-нибудь гадкое, чтобы успеть вытрясти все до того, как ты склеишь лапы от кровопотери.
Это было рассуждением вслух, беззлобным и даже будничным. На извечную тему "следи за своим языком" в том числе, хотя ее решимость досадить любой ценой не могла не забавлять. Вообще, это можно было исправить достаточно просто, но что сейчас важнее, утеплить или угомонить? Ну да совмещать подобные вещи тоже можно без особых хлопот. Сунуть неугомонной девчонке рацию, настроенную на понятно какой канал, при этом от избытка рвения чуть не угробив встроенную в шлем гарнитуру. Благо что вовремя отсоединил, а то вышло бы вовсе уж гадко. Ну и параллельно - расстелить накидку рядом, прикидывая, как бы эту подбитую пташку перетащить без проблем. Потом "Последняя надежда" пригодится в качестве носилок, что непременно упростит эвакуацию, дав этой вредине еще минуту-другую форы.
-Вызывай своих. Ну или моих. В общем, поболтаешь с начальством, угомонишься и ползи сюда. Если я возьму тебя на руки, кишки могу распороть ненароком. Может, ты ирландка, а не австралийка? Вон, какая везучая, да и щупальца с хвостом не носишь. Если тут не помрешь, можешь смело вытатуировать клевер на пузе.
Ему, в сущности, было все равно, как и с кем она будет разговаривать, будет ли вообще, лишь бы глупостей не устраивала непотребных и не мешалась. И без того худо бедолаге, очень худо. Вот и следовал японец принципу "говори все, что угодно лишь бы говорить", привлекая к себе внимание и стараясь хоть этим удержать свою невольную собеседницу в сознании. Интересно, сколько крови она потеряла? Да еще перегрузка при катапультировании, болевой шок от удара... точно в рубашке родилась, если еще жива.

+1

13

[npc]6,105[/npc]

Пока вертолеты двигались к цели, команда Риты неслась навстречу ничего не подозревающим китайцам. Когда цели уже были видны, Бяченова поняла, что по крайней мере, в сбивании пилота виноваты не они - зенитного комплекса не было, обычный рейд с  бронетранспортерами и найтмерами, хотя не исключено, что как раз за  пилотом - могли решить пожать, где не сеяли. В любом случае, встреча с пятеркой найтмеров "Красноплечих" была вовсе не тем, чего они добивались - иначе бы прихватили оружие посерьезнее. Тем не менее, дрались отчаянно, понимая, что уйти им не дадут и вместо лихого разноса в ближнем бою началась перестрелка. Рита была зла - она из тех кто с ножом на перестрелку приходит и часто прав оказывается - но у нее не было выбора - теперь оставлять в тылу врага нельзя и пусть уж лучше о их рейде доложат, чем сбитую найдут. Ведь так они, "Красноплечие", и работают - вызывая огонь на себя и пользуясь этим.  Счет открыла, разумеется, Ирина - разнесла броневик из своей новой игрушки...

- Командир, это просто рейдовая группа. Возможно, ищут пилота. Ведем бой, потерь нет.

- Так держать, Рита. Мы в пути.

Алекс был не в лучшем настроении, точнее сказать - в отвратно-напряженном. Кто знает, что там сейчас и насколько ранен пилот? Садао молодец, конечно, но если их прижмут китайцы?

Доходишь, Крестовский. Теперь за всех дергаться будешь, даже за ту, кого не знаешь? - Мысленно, но не слишком убедительно, одернул себя полковник. Иначе не выходило - слишком еще сильна была боль потери и думать о том, что с кем-то, чью судьбу ему доверили, произойдет что-то такое, было невыносимо. Вот и сейчас он думал об оказавшихся далеко в степи Садао, Храбровой и незнакомой летчице, которых надо было срочно вытаскивать, но нельзя быть при этом быстрее вертолета.  По крайней мере, хотя бы того о чем Лисовецкая говорила, пока что избежали...

- Командир, мы близки к точке, визуального контакта пока нет.

- Хорошо. Ромка, прибавь газу и жми вперед, мы догоним.

Все-таки медицинская машина помощней будет чем нагруженный транспортник, может сможет всерьез быстрее лететь.

- Так точно. - Устинов всегда был готов на все, если надо было кого-то спасти, а не убивать. Итак, дело было за малым - чтобы летчица дождалась подмоги, а подмога долетела... Только и всего. Но они знали, как редко подобное сходится.

+1

14

И зачем её на родство и связи с британскими любителями паричков проверяли? Достаточно было просто сесть и поговорить с этим образцом русской бесшабашности и потрясающего желания даже смертью своим всем насолить. Желательно – в такой же обстановке, хотя, в общем-то, хорошо бы было, если без осколка в животе, ибо здесь обвинить её в неверности Российской Империи даже у таких солдафонов не вышло бы. Однако, сколько русским духом не держись, всё его мало. Хоть и шутила Лея, рот у неё всё равно предательски кривился, выдавая то, на что жаловаться Иствинд и при своих не стала бы. А этот и подавно – враг. Пусть и «условный». Ему не пожалуешься о том, как внутри печёт, и как кажется, что кишки сейчас сварятся. И то, что по животу как будто веслом со всего размаха дали.
В руки ей подсунули рацию, на которую Лея уставилась с неясным удивлением в зелёных глазах, потом перевела взгляд на «условного врага», который зачем-то постелил рядом накидку. А, кажется, дошло. Это, конечно, тоже дело толковое – она, хоть и в костюме с утеплителем, а всё равно начала подмерзать. Особенно учитывая то, что у неё шапки не было.
– А был бы ты китайцем, разговор бы у нас весёлый был, – зябко и осторожно поёжилась Лея, привыкая к мысли о том, что сейчас придётся ползти. – Ты мне, значит «умагага-на!» и иголку под ноготь. А я тебя матом. Ты мне снова «умагага-на», снова иголку под ноготь, а я – орать… Ты опять иголку, я опять орать… Ну и сдохла бы раза в два быстрее…
Рацию она прижала к груди, мечтательно прикрыла глаза и задумалась. Задумалась надолго, потому что это уже походило на рискованное решение. На свою волну настраиваться – позор и демаскировка. А тут оно уже на что-то настроено…
Решение пришло ей в голову неожиданно, и, похоже, ей очень понравилось. Во всяком случае, когда она открыла свои хитрые и бесстыжие глаза, веселье в них почти возобладало над телесными муками.
Ну, собственно, если китайцы – не повредит. Если свои – узнают!
– Наверх вы, товарищи, все по места-ам, – заголосила вдруг Лея с той громкостью, с которой ей это позволяла рана, – Последний парад наступа-а-ет! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг», пощады никто не жела-а-ет!
Голос у неё был из того разряда, где громкость и рвение возобладают над качеством. Да и переорать её было трудно даже в обычное время, а сейчас, пытаясь отвлечь себя от боли, она верещала на каких-то уж совсем громовых частотах.
– Все вымпелы вьются, и цепи гремят, – старательно выводила Лея, – Подпевай, китаёза, твою мать, пой, если свой! Наверх якоря поднима-ют, готовьтеся к бою, орудия в ряд на солнце зловеще сверкают!
О тех, кому предназначался концерт, лучше было не думать. Фельдъегерю хватило ума только рацию держать на том расстоянии, на котором её визг не начинал отдаваться эхом. То, что творилось сейчас в эфире, она предпочитала не представлять.
– Свистит, и гремит, и грохочет кругом гром пушек, шипенье снарядо-ов, и стал наш бесстрашный и гордый «Варяг» подобен кромешному а-аду!
Ну, если эти – не свои, то хоть напомнит им о заветах русских предков. Как настоящий партизан душу отведёт. И решимости наберётся, чтоб перелезть на заветную клеёнку.
Не переставая выводить рулады о героическом корабле, Лея осторожно, бережно двинулась по снегу к постеленной накидке. Теперь песня стала прерываться самыми короткими нецензурными словами, когда осколок напоминал о себе, но, что важно, не прекращалась.

Отредактировано Leah Eastwind (2015-12-09 20:45:33)

+3

15

Нет, ну она вообще нормальная? В таком состоянии надрываться и петь песни это уже явный перебор. С другой стороны, само решение было чуть ли не гениальным, ведь мало ли, с кем она сейчас общалась по радиосвязи. Только вместо аплодисментов Садао наградил певицу ироничной ухмылкой, вернувшись к своей основной задаче, перетаскиванию этого бренного и блажащего тела на фольгированную подстилку. Ну, сейчас это подстилка, через несколько минут, хочется верить, подранка можно будет замотать в нее полностью. А упрямица пела и ползла, пела и ползла, да еще пыталась его втянуть в это безумие. Не то, чтобы Садао был сильно уж против, но пусть уж сама развлекается.
- Ты еще "Боже, царя храни" продекламируй. Силы бы поберегла, пригодятся еще.
Наверное, это было даже забавно. Она ползет и блажит, он поддерживает и поправляет термонакидку, где-то вдалеке летит вертолет, по другую сторону фронта суетятся китайцы, в небе тучи плывут... Какой-нибудь чокнутый романтик даже нашел бы происходящее невероятно подходящим для сочинения лирических стихов. Ну а Сао, будучи упертым реалистом, смог выдавить из себя то, что подходило моменту чуть лучше.
- Как отвратительны в России холода, темно и муторно и хочется напиться... Слушай, кенгуру, чем забивать эфир народным творчеством лучше спроси, когда вертолет будет. А то как бы его не опередили.
В случае чего его ванзер вполне способен не только за себя постоять, но и изрядно наподдать супостатам, выигрывая время. Но не хотелось бросать раненую, она легко и просто могла пострадать в ходе боя. Ну а тащить в кабину - так помрет же в процессе. А не помрет в процессе так во время боя от перегрузок развалится, никакая папка тут этот осколок путем не зафиксирует. Так что лучше уж надеяться на скорое прибытие своих. А еще он тут сам замерзнет такими темпами и никакой внутренний слой термобелья не спасет от мерзопакостного ветра, продувающего, казалось, само нутро японца.

0

16

Между тем, вероятно, до ожидающих спасения издали могли доноситься звуки истребления китайцев тяжелой артиллерией найтмеров, но дело было где-то в стороне и не проявляло тенденции к приближению. А вот в рации прошелестели знакомые "...и в отмщение за павших" и "Мы пришли за вами!", что означало, что свои прилетели и даже в степи глухой нашли, кого убить. Но это же означало, что опасения о наличии китайцев не беспочвенные. А вот с параллельного направления вскоре послышался стрекот винтов.

***

– Не отзовутся, – констатировала Лисовецкая, когда «Сурок» отклика легонько покачался из стороны в сторону и послушно последовал за вертолётом «Красноплечих». Остальное время она сидела молча где-то позади.

Когда по волне эфира грянул чужой голос, Лиса подскочила на месте, что-то гневно зарычала. Потом прибавила чуть более разборчиво:

– Певица, мать её… Прошу заметить, – она погрозила в пространство кулаком, поднявшись с насиженного места, и, подойдя к рации, наклонилась к передатчику, – Вот этот золотой голос с дырявым слухом мы и летим спасать. Блядь, Иствинд, заткнись!!! – на этот раз Лиса уже проорала прямо в приёмник, без особой надежды на то, что её услышат в эфире, – На твоих ушах медведь чечётку станцевал!

Уже через секунду, поняв, что ляпнула лишнего, Лисовецкая кашлянула в кулак и уже более спокойно повторила в эфир:

- Старший лейтенант Иствинд. Я прошу, нет, я приказываю не засорять эфир.

В наушниках было отчетливо слышно, как находящиеся в своих машинах пилоты найтмеров героически удерживаются от смеха, даже Крестовский. Он нашел в себе силы отреагировать, потому что концерт в прямом эфире доказывал, что пациент скорее жив чем мертв.

- Пусть поет. Значит, она в относительном порядке. - Алекс добавил уже в рацию, - Иствинд, спасибо за песню, мы уже на подлете, ждите нас на два часа и будьте осторожны, в районе китайцы шалят. - Переключился, - Прохоров, сбрось нас на левом фланге. Устинов, эвакуация на тебе.

Вертолеты перестроились - Ромка  пропустил вперед "Сурка", заняв позицию для прикрытия - если к медэваку не подвешено оружие, чтобы убить всех противников медицины, это неправильный медэвак.  Десантная машина обошла зону высадки слева и снова, нырнув, сбросила свой груз. Лисовецкая могла увидеть из кабины, как найтмеры с машиной Крестовского во главе перестраиваются и занимают позицию по наблюдению и прикрытию зоны с предполагаемой стороны китайской угрозы.

- Такаи, мы на земле, прикрываем. Сейчас машина летунов заберет раненую, Устинов  прикроет и готовься сам  цепляться к транспорту. - Крестовский сориентировался на местности, но, к счастью, пока что врагов не намечалось, - Рита, что у тебя?

- Чисто, отходим к вам. Но кажется к поганцам идет подмога.

Не иначе как в штабе китайцев прослышали, что вражин всего-ничего и решили воспользоваться случаем. Надо было торопиться. Устинов облетал зону по дуге, позволяя рассмотреть в подробностях его страхолюдное орудие спасения союзников, которое судя по красному кресту - медэвак, а присмотришься к арсеналу - обыкновеннейший "крокодил", сиречь Ми-24 в штурмовой загрузке. Впрочем, обыкновенным он был, пока над ним не пошаманила Наташа, но неважно.

- "Сурок", сами справитесь? - Уточнился Ромка, пока кружил, но видимо, с теми было все в порядке. Между Крестовский снова переключился на команду из Садао и его спасенной:

- Это Крестовский. Быстро в вертушку, китайцы зашевелились. - Его найтмер уже можно было видеть недалеко от места приземления медиков.

0

17

Дела пошли лучше, как бы абсурдно это не было. Собственные крики, не вызванные болью (ну, почти), действительно приносили облегчение, а уж рвение и желание жить – пусть песня к этому и не располагала – и подавно делали её состояние приемлемым. «Эта сможет», как говорила её первая ведущая. Вот и смогла. Смогла оказаться на накидке, не прерываясь ни на что, кроме нецензурных междометий. Значит, от переохлаждения точно не помрёт.
Песня закончилась, все померли. И, что самое главное, перебивая её вопли, в эфир прорезалась Лисовецкая, заставив Лею поёжиться. Свои! Не ошиблась! Не наврал!
Ух, как сразу захотелось ей жить, петь и кричать от счастья, даже если Лисовецкая требовала не засорять эфир, а кто-то браво поблагодарил её за концерт. Стрёкот винтов был уже близко, значит, сможет. Значит, доживёт!
Счастье, заполнившее её, стало каким-то уж совершенно неприличным – в конце концов, ей до сих пор было больно, а в голове стояла муть, но Лее было до одури хорошо. И «китайцу» она уже доверяла, ну как, почти. Что не мешало ей продолжать себя вести… как обычно.
Лея настороженно зыркнула на «китайца», который посоветовал ей новую песню для сольного концерта подбитой пташки, отвела рацию в сторонку, и уже, понизив голос, как-то чересчур серьёзно заявила:
– Могу и «Боже, царя возьми, он нам не нужен». Только нас за это знаешь куда?.. – она ткнула пальцем куда-то вверх, скорчила серьёзную мину, а потом снова ухмыльнулась, – Давай, что ли, что-то поприличнее…
Приличнее – это его стихи, конечно, у неё-то приличного в репертуаре мало. Напиться ему, видите ли, хочется.
– Напьёмся. Прилетим и напьёмся-я! А пока – запевай! Уважаемые радиослушатели, единственный раз в эфире – золотой голос подразделения неизвестного номера, неизвестного имени, и вообще полнейшая неизвестность! – гаркнула, как могла, Лея, возвращая рацию в прежнее положение, – Взвейтесь соколы орла-ами, полно горе горевать!
Жива. Жива. Эта мысль толкалась в её голове, билась в сердце, и заставляла продолжать бороться. Продолжать орать песни, которые удерживали её в сознании. Никогда до тех пор – ни тогда, когда её сбили впервые, но не нашли на земле, ни тогда, когда после второго падения ей приставили нож к горлу, а получился шрам на подбородке – она не ощущала такой истовой любви к жизни.
– То ли дело под шатрами в поле лагерем стоять!

+2

18

Ну наконец-то, свои. Ради этого можно даже стерпеть эти антимузыкальные вопли, который могли бы подорвать боевой дух целой роты китайцев. Воистину, стоит транслировать записи с сольных концертов этой, как ее, Иствинд, да прямо в сторону границы. Пусть боятся, сволочи. Вот только была маленькая проблема. Маленькая. Совсем. Вопли "кенгуру", новой порцией полившиеся в эфир, не давали расслышать Крестовского, что означало невозможность оперативного получения и исполнения приказа. Ну да это не его беда, что чьи-то подчиненные ведут себя подобным образом. Не его.
-Ты бы представилась уже, старший лейтенант Иствинд. А то так и буду до скончания дней твоих обзывать кенгуру и сватать светящегося австралийца с кучей щупальцев.
Ладно, раз находит в себе силы петь, то явно не помрет, пока он запаковывает эту неугомонную тушку для облегчения эвакуации. Разве что помощи от нее сейчас никакой, ну да справится как-нибудь, и не такое в жизни еще бывало. Благо что китайцев в непосредственной близости не маячило, иначе локаторы его "Найтмера" давно бы их засекли, а следом за движущимися со скоростью света лучами направились бы куда более медлительные, но зато смертоносные ракеты. Ну а покуда супостаты сюда доберутся, они будут уже далеко, напоследок еще и зубы показав от всей широкой славяно-самурайской души. Основные боевые машины Китайской Федерации, увы и ах, не шли ни в какое сравнение даже со стандартным "Шмелём", а тут уж не только доработанная машина, а еще и подкрепление где-то неподалеку. Зачем сюда поперся самолично Крестовский - вопрос из разряда интересных, но не узнать его человекоподобную железяку для убийства было невозможно. Хотя так даже лучше, Вика может не справиться с по-настоящему опасным противником, ей еще учиться и учиться. А "кенгуру" разошлась настолько, что ей даже захотелось подпеть. Увы, дела...
-И отдавай уже "микрофон", золотой голос степи. Руки по швам, будешь мумией.
Мумия-певец. Такого ужаса даже индусы не снимали за всю историю своего кинематографа, пожалуй. Может, продать им идейку? Впрочем, сперва надо получить назад рацию, упаковать несостоявшуюся народную артистку и дождаться, пока за ней придут. А там и эвакуироваться можно, если не возникнет необходимости немного повоевать.

Отредактировано Такаи Садао (2015-12-12 13:35:32)

0

19

- Так держать, неизвестный солдат. - Чей-то голос - на этот раз не Крестовского, а женский - подтвердил, что все в порядке, а на сенсорах агрегата Садао появилась оставшаяся половина Первого Ударного с еще одним узнаваемым агрегатом во главе - люто модифицированным Су-37 Риты Бяченовой. Впрочем, остальные машины были не лучше, Кузнецова и вовсе гордо ехала, положив на плечо своего "Чебурашки" ручную версию АРП-45 с цепным штыком. Говорят, конструктор пушки, увидев это народное творчество (Штык! Цепной! На высокоточной пушке!) на фото, глотал валидол горстями.

Но главное - в голосе Риты явственно чувствовался радостный смех. Кто просто знал Потрошительницу, тот точно вспомнил бы мем "Изменилась за лето", кто знал ее получше - просто порадовался бы. Но Лея услышать могла только, что ее песенное творчество кто-то одобрил.

Правда, где-то на юге на сенсорах отметилось и какое-то китайское шевеление. Видимо, взвод найтмеров и три вертолета незамеченными не остались, не просто так Устинов двинул в ту сторону свою машину. Между тем "Сурок" благополучно нырнул вниз и спасательная команда  - в вертолете было шестеро, из них две девушки - метнулась к Лее, чтобы поскорее перенести ее в вертолет.

[npc]85[/npc]

- Это Устинов. У нас с юга гости, два взвода найтмеров и бронетехника. Возможно, подтянут авиацию, но пока ничего не вижу. Еще вне зоны, сунутся близко - пальну. - Сообщил Ромка Крестовскому и Садао. Его машина летела низко, так что ее пока не засекли. 

- Не было печали... Садао, следи за врагом, дашь наводку как будут в зоне поражения  взвода. - Между тем те, кто был заточен в дальний бой, уже заняли позиции - Бяченова хоть и была маньячкой ближнего боя, взвод себе подобрала так, чтобы и дальний не хромал - просто соотношение было обратным тому, что у Такаи, к примеру.

Команда эвакуаторов между тем уже затаскивала Лею в вертолет, а транспортник-найтмеровоз с Лисовецкой приземлился неподалеку, готовый принять своих. Времени было не то чтобы в обрез, но и без лишнего тоже. Алексов агрегат  пока что просто стоял рядом - его оружие в бой вступит не скоро. Крестовский только посмотрел на раненую, но в такой ситуации и в виде подготовленной к транспортировке "мумии" особо не полюбуешься. Только сказал - уже через динамики:

- Держись, летунья. Дождалась ведь.

Так что еще минут пять и им пора...

+1

20

Песня не успела подойти к своему логическому завершению – увидев знакомый вертолёт, Лея наконец-то замолчала. Эти точно свои, видимо, звено Сурка или Манула. Не звено, отряд – какая, к чёрту, разница. Только когда винтовая машина зашла на посадку, Лея, опознав номер, радостно прошептала «Сурок» и прижала рацию к груди. Петь теперь не имело никакого смысла.
– Лея Иствинд, – не отрывая взгляд от вертолёта, представилась она, протянув рацию куда-то в пространство. – Фельдъегерь его Императорского величества. И не смотри на меня так, я из наших. Кенгуру средней полосы.
Теперь-то можно, когда точно знаешь, что эти с тобой по одну сторону фронта. Даже позволила замотать себя по самый подбородок, хоть особой потребности в этом не испытывала – душа её уже рвалась к своим, а вовсе не на небо, как какое-то время (слишком короткое в масштабах жизни, слишком продолжительное в её состоянии) назад. Увидев же своих, выскочивших из вертолёта, Лея окончательно размякла – счастливое лицо и, увы, совершенно расслабленный взгляд. Сдала всё-таки. Больше концертов сегодня не ожидалось.
Но, всё-таки, про долг она не забыла. Долг заканчивается тогда, когда груз либо уничтожен, либо передан. Никак иначе. Здесь, впрочем, можно было сделать себе маленькое допущение: «передать» кому-то, хоть и формально, чтоб не забыли уничтожить, когда эту горячую занозу вытащат из её тела.
– Катька, – уже чуть тише проговорила Лея, когда спасательная команда склонилась над ней, – Документы, Кать. Они теперь ко мне надёжно пришиты.
– Молчи, соловей, – девушка с длинной светлой косой потрогала её лоб и кивнула остальным, – В ритме вальса, грузим и по коням.

Лиса, сидевшая в вертолёте Красноплечих, испытывала не только острую потребность закурить, но и понять, как вообще возможно что-то подобное. В утешении она не нуждалась. В уверениях, что всё будет хорошо – тем более.
– Что бы там ни было, – заговорила она в общей суматохе, носящей системный характер, – Нужно будет проводить наших до ваших позиций. Вряд ли у нас теперь есть много времени.
Во всех смыслах…
Мысленно же она повторила: держись.
Только посмей теперь умереть.
– «Сурок», – хриплый мужской голос прорезал эфир, – К взлёту готовы.

+2


Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn V. Strife » 19.11.17. В той степи глухой...