Карл не то чтобы много спал этой ночью. Вовсе не потому что ему было не до сна, тут усталость еще возьмет свое - нет, просто у него было чем заняться. Уничтожать что-то было поздно и бессмысленно - все им нужное забрали особисты, да и было его маловато, нужного им. Воллен главное держал в голове, а туда они пока не лезли. Именно это он и приводил в порядок - для самого себя. Решение офицера не изменилось, говорить лишнее он не станет, но если не хочет спровоцировать жестокие методы раньше времени и рассчитывает потянуть это самое время, ему придется что-то отвечать, в то же время не заваливая то немногое, что, вероятно, еще есть шанс спасти. Вот и вышло так, что капитан большую часть ночи разрабатывал план защиты, поспал чисто символически и сейчас отдыхал, ведь кто знает, сколько ему еще дадут времени? И визита Гретчен он не ждал - по крайней мере, не сейчас и не такого. Удара - тоже. Неудивительно что слетел со стула, не без труда поднялся и понял, о чем идет речь, где-то на середине гневной тирады. Вот так-то... Думаешь, что все уже хуже некуда, а тут судьба подкидывает еще сюрприз. Хотя чему удивляться? Если уж расплата, то за все и разве он не думал этой ночью об этом сам? Думал. Ну а ее, вероятно, заботливо просветили, чем отличился капитан, пусть и не один. Может это и было причиной. Воллен уже думал о том, могла ли она их сдать, просто не очень хотел верить. Но... Таковы люди. И кто знает, чего она хотела на деле. когда в тот раз  отдавалась ему с такой страстью? Карл хотел бы задать этот вопрос, но Гретчен его опередила. Офицер не думал о боли в щеке, куда сильнее болело где-то внутри. Если он перед собой даже не пытался оправдываться - вряд ли сможет перед ней. Но и без сегодняшних событий не смог бы врать вечно. Или нет?

Он по крайней мере не отвел взгляда единственного глаза. Она ненавидела его, это было очевидно, и в первую очередь - за ложь. За то, что показывал себя с хорошей стороны, которой у убийцы не должно было быть. Ох уж эти люди, у которых чистые руки или которые так считают... Все у них так просто. Кривая усмешка.

- Уже просветили? - Он смотрел на нее практически спокойно, но... Что-то в глазу единственном плескалось нехорошее и отнюдь не виски. Гретчен думает, что она смотрит на него страшнее чем мертвецы? Больнее - да. Но после того что произошло, напугать его трудно. Вот только грустно как-то, что, похоже, сожалеть о его участи скоро не будет уже никто - вопрос времени, когда эти факты сделают публичными, чтобы заклеймить их убийцами и палачами, лишив какого-либо шанса что-то изменить даже в будущем. Надежный способ избавления от предателей - куда лучше чем пуля. Никто не будет видеть в мяснике жертву и никто не последует примеру  подлого предателя, верно? Эти люди умеют использовать такие трюки, будут делать это, полагая себя правыми - как полагал сам Карл, следуя за Штерном. Это отличное оправдание на все времена - но только пока ты побеждаешь, а не терпишь поражение и сталкиваешься с последствиями. Особенно с личными...

- Полагаю что они сказали правду - это трудновато приукрасить. Да, мы это сделали, Кримхильд. Это ты хотела услышать? Или как я буду оправдываться? Не буду. Я еще тогда знл что прощения не будет и не предвидится. Если ты думаешь что я хотел стать героем для людей - ты наивна. Все, кто начинает подобное - прокляты. Особенно если проиграли. Не знаешь, кто нас сдал? Ты ведь на свободе.

Карлу захотелось рассмеяться. Мучения? Смерть? Ад? Она не поняла ничего, вопреки военной карьере сохранив этот всегда бесивший Воллена лицемерный  идеализм, позволяющий спокойно жить, не замечая немалой доли ответственности за чужие смерти. Вот только ему было особенно обидно слышать это от нее. Почему? Неужели он действительно настолько серьезно относится к Кримхильд, несмотря на то, что поставлено на карту, и на то, что сто к одному она сдала их с потрохами этим ублюдкам из служб безопасности? Он не думал об этом, когда резко сделал шаг и остановил Гретчен, резко развернув ее лицом к себе и сдернув повязку с отсутствующего глаза, обнажая уродливый рубец на его месте.

- Мне плевать. Смерть значит только, что в этот раз никто не вытащит. И она не сделает ничего для меня хуже, чем уже есть. - Это было не истинное спокойствие, скорее что-то на грани срыва или чего похуже. Карл - всегда спокойный и самоуверенный, сейчас был другим и вовсе не от страха перед мучениями. Кримхильд, кстати, не подумала о том, что после того как разведка выжмет из него информацию своими методами, электрический стул будет выглядеть полной ерундой и не самым плохим завершением. Возможно, он будет одним из тех, кому рефрен  убьет мозг еще до смерти тела, и даже не будет осознавать, что с ним делают палачи. Много увлекательных вариантов... Куда более предпочтительных чем то, что сейчас скрывается за его взглядом на дне сознания. Оно возьмет свое - теперь подавлять и загонять поглубже не осталось причин, и никто не поможет пройти последний путь.

- Меня уже лишили возможности выплатить хотя бы какой-то долг. Дальше останется просто избавиться от ненужного человеческого материала и сделать это покрасивее, народ потешить и вышестоящих представить борцами со злом. А то, что они делают росчерком пера каждый день то же, что и я - об этом даже ты не думаешь. Не думаешь о том, что твоих солдат в Африке убили не пули африканеров, а твои приказы и директива Совета. - Усмешка Смерти со старинных картин, разве что пока это не череп скелета, но это ненадолго.

- Хочешь и дальше класть людей по их указке и делать вид что ты тут ни при чем, ибо сделала все, что могла? Ни хрена ты не сделала, Кримхильд Гретечен. Ты просто позволила всему идти как идет ради иллюзии что ты-то рук не мараешь. Я хотя бы не вру себе. А что тебе врал - так это единственное, за что хочется просить прощения.

Нет. Все же он не настолько ошибался в ней... Они все умеют врать себе и другим, но все же все кто чего-то стоит, на деле все знают, помнят, и просто предпочитают забыть или спрятать поглубже. Только вот всегда наступает момент, когда прятать уже нельзя. И почти у каждого найдется то, о чем нельзя не сожалеть или нельзя простить. Быть гадом - не самый худший вариант, хуже идти по кривой дорожке, имея остатки чести и совести, иди даже не остатки. Если подумать, сколько их, таких? Штерн, Бота, Крестовский, Гретчен, он сам... Каждый несет грехи и ошибки не из тех, которые забываются и стираются. Это судьба военного, судьба командира в особенности. То, о чем окружающие предпочитают не знать, навешивая ярлыки героев и преступников так легко и естественно. Можно им  позавидовать?

- Судьба Европы решалась не там. Ее решили когда толкнули Боту к британцам, а тебя натравили на него. Ты понимаешь? Решают стариканы в уютных кабинетах, не понимающие, что сами роют ЕС могилу. А убивают и наказывают за поражения таких как ты и твои солдаты. В лучшем случае вас потом называют героями, но трупам все равно, а выжившим - не нужно, после того что было. Награда или кара от тех, кто не знает, какова цена... Или тех, кому плевать. - Карл сам как будто сплюнул, - Тебя когда-нибудь приказом сверху заставляли оставлять союзников в беде? Знаешь это ощущение? А я знаю. Хуже только сражаться с ними.

Или убивать своих. Но это они и так уже знают.

- Евросоюз в теперешнем виде теряет союзников и проигрывает битвы. Вакканай, Ближневосточная, теперь и на Альбионе британцы. Мы перестали справляться даже с обороной, Кримхильд. И продолжаем терять. Вот поэтому мы решились на такое. Стать дерьмом  ради своей страны, пролить кровь сейчас, чтобы не потерять все потом. Только вот уже не о чем говорить - все закончено и, полагаю, я ошибся - вряд ли они устроят шоу, скорее сгноят нас в тишине, чтобы никто не узнал что элита нашей армии способна восстать. Потому что иначе кто-то задумается, в чем причина. А никому наверху это не нужно. Я не жалею о том что станет со мной и кем я буду для других. Только о том, что все это оказалось зря и нам не поверили те, на кого мы рассчитывали. Ничего не изменится. Если ты этого хотела - радуйся. И молись, чтобы я действительно был маньяком, ошибшимся в расчетах. - Он отпустил ее руку, - Сейчас мне бы хотелось чтобы было так... Но я знаю, что нет.

Капитан замолчал. Он действительно знал, что если ничего не изменится,  у истории его страны будет только один конец. И перед перспективой это увидеть поджаривание током сущая ерунда...

- А ты дождешься, пока твой дом развалится сам. Но в отличие от нас, будешь верить что это к лучшему. - На этот раз Карл в ту минуту или меньше, которая осталась до явления охраны, говорил тихо и как-то грустно. Пламя гаснет, если у него нет воздуха и нечего поджечь. Кримхильд была на своей позиции, верила в нее и не желала сдвинуться.

Ну почем именно она и именно так? Дурак ты, Карл. - Думает он, когда ему заламывают руки. Да уж, прямо как в старые времена, когда молодой и глупый Воллен по молодости лет влипал в истории и получал взбучку. Ничего не изменилось, да? Взгляд снизу вверх на Гретчен - вопрошающий. Зачем она добыла себе победу, которой не будет рада? Зачем снова наступает на одни и те же грабли - то самое дурацкое понимание долга как покорности? Зачем она...

- Крим... В твоем подвиге по спасению Родины от предателей... Та ночь была в нем лишней. Зачем? - Спросил он, не уверенный, что хочет услышать ответ. Но все же лучше знать, прежде чем его сделают овощем на допросе или поставят к стенке, или что там еще. Голос Воллена уже без доли пафоса и напора. Серьезный, спокойный и... Нет. До ее ответа он не знает, что чувствует сейчас. Просто спрашивает, чтобы знать, насколько он был глуп и насколько его предали. Мир, ЕС, Германия... Пожалуй, пусть они спасают себя сами или сдохнут, он сделал для них то, что мог и вряд ли будет второй шанс. Но последний срок своей жизни хочется прожить с ясностью, даже если от этого будет больнее. Но лучше так, чем ложные надежды на то, что ей он все же был не безразличен тогда хотя бы.