Пятого ноября в Париже, не смотря на позднюю осень, сохранялась прекрасная тёплая погода. Приветливые люди гуляли по бульварам и мостовым, обсуждали последние политические и любые иные новости, перешёптывались о делах недельной давности, и до сих пор муссировали выступление своего президента Миттерана, что вселил в сердца простого французского народа немало тревог.
Несмотря на любовь к политике и всевозможным важным событиям, лишь немногие из парижан смогли бы сказать о том, что сегодня в Бурбонском дворце проходит чрезвычайное заседание Совета пятидесяти. Уже с утра к дворцу стали подъезжать машины всевозможных европейских марок с делегатами. Также туда без особой помпезности и длинных колонн сопровождения прибыли и лидеры правительств европейских держав: Германии, Франции, России и прочих. Особой таинственностью отметились немцы, канцлер поспешил зайти в здание со стороны, не встречаясь с немногочисленной официальной прессой.
К десяти часам утра все депутаты Совета Европы уже были на месте. Многие собирались в группы и обсуждали произошедшие события. Созывался съезд довольно тяжело: все понимали, что придётся обсуждать мир между Францией и Британией, дальнейшее развёртывание сил на Альбионе, вопросы войны и примирения. Главным противником собрания была французская сторона, тем не менее, и с ними удалось найти общий язык.
Стрелки часов показали ровно десять часов, прозвучал мягкий колокольный звонок, сигнализировавший о начале сессии Совета. Депутаты со своими свитами-делегациями поспешили в полукруглый зал заседаний. Там уже присутствовали главы правительств. Жорж Помипиду, французский премьер, оживлённо переговаривался с испанским и итальянским, которые были явно чем-то недовольны. Рядышком стоял глава немецкой делегации, с не самым весёлым видом внимавший горячим речам испанца и раздражённым ответам на них французского коллеги. Когда представители их национальных делегация прошли в зал, то и эти господа поспешили разойтись по своим местам. Собравшимся дали ещё десять минут на размещение и успокоение. В то же время немцы воспользовались паузой и разослали нескольких секретарей к делегациям различных стран, в том числе и к русскому премьер-министру Потапову
Через десять минут, как только в зале наступило более-менее удовлетворяющее моменту спокойствие, на кафедру в центре зала вошёл делового вида мужчина лет пятидесяти на вид. Доктор Альберт Хофф, знаменитый австрийский медик, депутат парламента своей страны, избранный главой делегации, а на первом заседании текущего года выбранный практически единогласно Председателем сессий Совета. Хотя он вёл себя вполне спокойно, благо, опыта в выступлениях ему было не занимать, тем не менее, даже сквозь плотные линзы были заметны небольшие признаки волнения. Поправив очки с толстой оправой, он раскрыл папочку, что принёс с собой и достал несколько бумажек. Доктор Хофф, пробежав мудрым взглядом по строчкам, обратил глаза к залу, совсем утихшему в ожидании речи Председателя. Он не заставил себя ждать, обратившись ко всем на прекрасном французском языке:
- Дорогие делегаты съезда! Уважаемые главы правительств свободных Европейских государств и иные гости заседания. Рад приветствовать вас на внеочередном чрезвычайном собрании Совета Европы. В настоящее время на международной арене происходят масштабные события мирового значения. Нашу европейскую жизнь всё больше начинают пронизывать конфликты. Внешние силы пытаются подорвать нашу консолидацию, единое стремление наших миролюбивых и правопорядочных сообществ к открытому и чистосердечному диалогу на благо всемирного процветания и всеобщего примирения. Всё это не должно остаться без внимания со стороны нашего органа общеевропейского представительства – Совета Пятидесяти. И хотя, после выхода Южной Африки из участия в европейском диалоге, в Совете заседает меньше делегатов, мы всегда полны решимости продолжать наши демократические заседания. Мы выражаем нашу приверженность к демократии и либеральной традиции всех стран. Завоевания Великой Французской революции и достижения строительства Единой Европы не канут в Лету, не смотря ни на что. Благодарю вас, уважаемые гости.
Последовали непродолжительные, но бодрые аплодисменты. Доктор Хофф никогда не считал себя мастером слова, всё же не пользовался услугами спичрайтеров, предпочитая выдавать текст от души, чем он всегда славился и на занятиях в высших учебных заведениях Европы.
- После вступительного слова, пришло время огласить распорядок дня сегодняшнего заседания. Каждой делегации были выданы буклеты с выше упомянутым расписанием, а также разосланы электронные файлы. У всех ли достопочтенных представителей Совета имеются копии?
Последовала гулкая тишина, никто не откликнулся на вопрос, а молчание, как известно, знак одобрения, значит, у всех были как минимум печатные версии. Председатель кивнул и продолжил:
- Замечательно. Можете ознакомиться с повесткой. Поскольку сегодняшнее заседание чрезвычайное и проводится в присутствии глав правительств, которые и согласовали между собой основные темы, поэтому, даже если у кого-то есть возражения или предложения, сегодня они будут отклонены, сожалею. Имеются ли какие-то вопросы?
Один из присутствующих делегатов нажал на кнопку за своим столом и загорелась лампочка, оповещавшая, что кому-то было что сказать. По процедурным правилам, даже не смотря на то, что любые предложения по изменению повестки дня и тематики выступлений отклонялись бы, Председатель в любом случае был обязан дать право высказаться присутствующим. Своё право на публичное выражение мнения на заседании Совета использовал представитель от Португальской Африки, Фернандуш Орозу, решивший, в свою очередь, выступить на испанском:
- Уважаемый Председатель, уважаемые господа-делегаты! Представленная повестка, конечно, важна и требует немедленного обсуждения. Тем не менее, как мне кажется, и в этом меня поддерживают представители всей Африканской Конфедерации, не был поднят один из важнейших вопросов – о войне с Южно-Африканской республикой, ставшей ныне сектором Британии, и посягающей на наши земли!
Последнее было сказано особенно эмоционально. Чернокожий депутат сжал кулак и кое-как сдержался, чтобы не ударить по столу, памятуя, что его родина – Ангола – находилась под прямой атакой агрессора. Председатель поблагодарил господина Орозу за его высказывание, тем не менее вынужден был заключить, что в намеченной на сегодня повестке уже не найдётся места для прений по конфликту с ЮАР:
- Тем не менее, господин Орозу, завтрашнее заседание Совета, которое будет проходить в стандартном режиме, предоставит вам возможность высказаться по этому поводу. Благодарю. Имеются ли ещё какие-либо замечания или вопросы относительно повестки? Нет? Тогда перейдём к первой теме сегодняшнего заседания – Конфликт на Альбионе и политическая ситуация вокруг него. Поскольку, поднимая данную тему, в первую очередь мы имеем в виду, конечно же, подписанный президентом Франции мирный договор с Британией, благо, до сих пор не одобренный парламентом Французской республики *, потому первое слово предоставляется премьер-министру Франции – господину Жоржу Помпиду. Прошу.
Доктор Хофф отступил от кафедры и отошёл в сторону, к столу секретариата Совета, откуда ему полагалось модерировать процесс выступления и последующих прений по вопросу. На смену ему вышел широкоплечий среднего роста мужчина, с приглаженными набриолиненными волосами, скрывавшими лёгкую залысину, а также удивительной формы бровями, делавшими его лицо весьма выразительным. Премьер расположив руки по сторонам кафедры, надменно-деловитым взглядом слегка свысока посмотрел на палату заседания.
- Уважаемые господа и дамы! Приветствую всех вас здесь от имени французского правительства и великого народа Франции, зачинателя дел славной европейской демократической революции, принёсшей мир, спокойствие и прогресс на наш континент. Все вы прекрасно знаете о недавних событиях и последовавших изменениях во внешней политике нашего государства, - на этом моменте в зале начал поднимать негромкий, но стройный несогласный гул. – Чуть больше недели назад мы подписали мир с Британской империей. Уважаемые депутаты! Дорогие мои коллеги, лидеры правительств других стран! Вы должны понять наше положение, и то чувство всемерного отчаяния, какое охватило наш аппарат, все наши ведомства, весь французский народ и армию! Апатия, страх, чувство невозможности победить – всего этого британская армия добилась одним своим рывком. Мы поняли, что не сможем удержать Альбион, мы поняли, что ничья помощь уже не станет спасительной в этой ситуации. Всё, что на оставалось – покинуть остров как можно скорее, надеясь лишь на милость победителей.
Гул в зале усилился значительней, от некоторых делегатов полетели обвинения в адрес выступавшего. Особенно не сдерживались в выражениях делегаты от самого Альбиона и вторившие им на своём, чуть более жёстком языке Скандинавы. Доктору Хоффу пришлось несколько раз попросить присутствующих умерить пыл и успокоиться. Пришлось пойти даже на угрозу применения дисциплинарных статей Устава Совета, и только после этого умолкли и альбионские англо-франки и скандинавы. Премьер Помпиду поблагодарил Председателя и продолжил свой монолог:
- Уважаемые делегаты, которые не согласны с моими словами. Само ваше поведение указывает на принципиальное непонимание сложившейся ситуации. И я знаю, почему больше всего выступают наши младшие братья с Альбиона – им страшно терять власть, им страшно за то, что с ними станет. Мы тоже боялись этой участи! И именно поэтому пошли на договор с Империей. Эта империя огромна, агрессивна и безжалостна к врагам, но в то же время благородна. Её люди и политические лидеры чтят кодекс рыцаря и священные узы договора. Мы добились для себя отсрочки и возможности сплотить народ, возможности, сделать рывок вперёд, дабы предстать перед противником, если он решит штурмовать наши рубежи, во всеоружии, готовые дать отпор и защитить свою землю. Вот чего мы добивались и смогли добиться! И да, я понимаю, почему негодуют скандинавские делегаты. Те, кто до сих пор живут в миру иллюзий своего прошлого. Они думают, что времена и их воинов-викингов не прошли, что они до сих пор играют какую-то важную роль. Но всё это лишь пустое бахвальство. Они никогда бы не смогли помочь нам сдержать британский натиск. Лишь Германия, наш самый главный, самый надёжный союзник мог бы нам помочь. Но их помощь запоздала, мы проиграли, и решили, что самое важное для нас – защитить Родину.
Господин председатель правительства Французской республики сделал перерыв на глоток воды. В то же время вновь усилились пересуды и шум из зала. Делегат-швед даже встал со своего места порываясь дойти до французского премьер-министра и показать ему скандинавскую силу. И, хотя датский и норвежский его коллеги были с этим полностью согласны, они все-таки сдержали его порыв. Для того, чтобы чуточку угомонить коллег и не вмешивать Председателя, которому в таком случае действительно пришлось бы прибегнуть к дисциплинарным мерам Устава, немцы послали к троим делегатам с Северной Европы своего человека, дабы тот их успокоил. Их не слишком мягкий разговор продолжался минут пять, и был использован всеми: французский выступающим, чтобы вновь настроиться на речь, делегатами и гостями, чтобы пообсуждать уже услышанное. Благо, убедить особо недовольных удалось, и они вновь затихли. Сидевшие рядом альбионцы наблюдали за всем этим молча, с весьма мрачным и недовольным видом.
А Помпиду, меж тем, продолжил:
- Теперь, когда я выразил перед вами позицию Франции, выразил то, с чем столкнулся французский народ и всё наше общество, я перейду к более приземлённым вопросам. В первую очередь, вынужден сообщить прискорбную новость: наш уважаемый президент Франсуа Миттеран этой ночью вышел в отставку по причине невозможности в дальнейшем исполнять свои обязанности.
Зал оживился. Впервые с начала речей французского шевалье делегаты встречали его слова не громкой критикой, а оживлёнными радостными возгласами. Откуда-то с итальянской стороны пошли суждения о том, что Миттеран попросту побоялся вылететь со своего поста из-за импичмента, марокканский делегат метко заметил, что господин бывший президент таким образом обеспечил себе почётную отставку, тогда как он заслужил не меньше чем эшафот гильотины. Скандинавы при слове «гильотина» как-то недобро заулыбались.
- Полномочия главы государства временно перешли к председателю Сената, господину Шарлю Эро. В ближайшие несколько дней обе палаты парламента соберутся вместе на выборы**. Да, господа, я вынужден согласиться с вами. Вынужден согласиться с тем, что франко-британский мир был заключён без общеевропейского обсуждения. Однако, тогда мы полагали, что он коснётся лишь нашей судьбы. Но мы, представители правительства Франции, избранные французским народом, понимаем, что Франция – это Европейская держава. Франция – один из столпов, на котором держится благополучие нашего общего Союза. Именно поэтому сегодня важный день для всей Европы. Мы вместе с нашими немецкими коллегами подготовили проект прелиминарного договора о перемирии между Европейским Союзом и Священной Британской Империей.
Если и до того в огромной помещении бывшего дворца наблюдалось постепенное нарастание возгласов, то после последних заявлений поднялся всеобщий гул и гам. Многие были недовольны не предложением пойти на мировую, даже временную, с британскими агрессорами, но фактом того, что этот договор готовили немцы.
- Это неслыханно! Вы, немцы, тоже ввязались в это?! – гневно высказался глава альбионской делегации Уильям Фор, вскочив из-за стола. – Мы не собираемся больше выслушивать ваши речи. Это заседание уже показало своё истинное лицо – лицо предателей и изменников. Вы забыли о бедах Европы и печётесь только о сохранности собственной задницы! Вы бросили нас на произвол судьбы, и пусть это останется на вашей совести, господа. Знайте, народ Альбиона никогда не забудет то, что вы сделали. На этом наше пребывание здесь больше не имеет смысла.
После этих слов прибывшие с господином Фором граждане Альбиона встали и пошли следом за своим начальником под ободрительные свисты и возгласы от своих соседей. Следом поднялся норвежец Ларс Герхардсен потребовавший для себя слова, однако здесь уже вмешался председатель:
- Господин Герхардсен, прошу вас, сядьте на место. Вы, и все ваши коллеги, которые хотели бы высказаться. Напоминаю вам, что собрание Совета проходит согласно Уставу, и в соответствии с принятым распорядком дня. Все были ознакомлены с ним, и ни у кого не было возражений. И, как вы должны помнить, сейчас право говорить находится у премьер-министра Франции господина Жоржа Помпиду. Вы сможете высказать всё, что вам будет сказать во время общих прений.
- Да, господин председатель, я понимаю вашу позицию, и тем не менее, если мне сейчас не дадут слово, то я и мои коллеги по Скандинавскому блоку покинем это мероприятие вслед за делегацией с Альбиона.
Вновь на местах начались волнения. Теперь уже к «дискуссии» присоединились и немцы, до того сохранявшие молчание. Доктору Хоффу в очередной раз пришлось призвать всех к порядку и попросить тишины для собственного слова:
- Господин Герхардсен, вы, и ваши коллеги господин Элмандер и господин Крагг представляете здесь ваши страны, Норвегию, Швецию и Данию. Если вы покинете здание вслед за делегатами, то не сможете не только участвовать в общих прениях и обсуждениях, но вместе с тем ваши позиции при голосовании будут определены как «воздержавшиеся». И получится, что вы не только уйдёте с общеевропейского съезда, где осуществляется диалог между всеми странами-участницами Союза, но и откажетесь от представительства собственных стран и отстаивания их интересов. Господа, сделайте правильный выбор и займите свои места, вам ещё будет дано право голоса.
Герхардсен обернулся к своим приятелям и, переговорив с ними с минуту, сел обратно. Им определённо не хотелось терять свои голоса, а учитывая, что в повестке дня значились чрезвычайно важные вопросы, в которых затрагивались и их интересы, то покинуть заседание значило бы капитулировать перед любым решением собрания.
В свою очередь доктор Хофф поблагодарил скандинавских делегатов за их благоразумие и, раз уж произошёл перерыв, задекларировал позицию организационного комитета по поводу ухода делегатов от Альбиона: делегация снималась со съезда, в дальнейшем не могла быть возвращена на собрания иначе как единодушным одобрением всех делегатов (что делало возможность их возвращения бесконечно стремящейся к нулю), а их голос передаётся Франции. Последнее особенно воодушевило премьера Помпиду, ведь теперь французская делегация имела уже пять голосов ***
- Благодарю вас, господин председатель, за оперативную реакцию на выходку альбионской делегации. Я же полагаю своё выступление законченным и уступаю кафедру следующему докладчику.
Сойдя с возвышения и пожав руку доктору Хоффу, премьер-министр Франции покинул «сцену» и вернулся к своей делегации. В свою очередь от немецкой делегации отделился один субъект, направившийся к кафедре. Ожидалось выступление канцлера Майера. Но самого канцлера здесь не оказалось. Недоразумение полагалось разрешить председателю.
- Уважаемые делегаты и гости. Представляю вашему вниманию докладчика от немецкой делегации, господина Герберта Фрама. Он выразит позицию своего правительства и своего государства, а также даст разъяснения по вопросу, которым вы могли задаться. Прошу вас, господин Фрам.
- Благодарю, господин председатель, - ответил ему на немецком представитель Германского правительства, вице-канцлер и бундесминистр по иностранным делам и международным связям Герберт Фрам, затем обернувшийся к залу. - Благодарю я и всех присутствующих на сегодняшнем Совете делегатов. Выражаю общее сожаление от немецкой делегации по поводу ухода альбионских представителей, но, к сожалению, и моё выступление не принесло бы им облегчения. Но начну по порядку. Первый вопрос, это, естественно, позиция канцлера Германии. Вчера вечером не только господин Миттеран покинул свой пост. Господин Майер в связи с сложившимися критическими обстоятельствами внутри и вне Германии вынужден был уйти в отставку. Место канцлера Германской республики общим решением Совета Министром доверили мне. И теперь мы можем перейти к нашему текущему вопросу. То, что сказал вам господин Помпиду – правда. Немецкое правительство в течении последних дней действительно работало над подготовкой прелиминарного договора о перемирии между Евросоюзом и Британией.
По залу пробежался негромкий гул. По сравнению с выступлением французского коллеги, это было почти что незаметное явление. Почти все делегаты, их компаньоны, а также гости с почтительностью и уважением относились к Герберту Фраму, в особенности это касалось скандинавов, для которых он был почти таким же родным, как и для своей родины Германии. Поэтому имевшийся шум быстро утих. Все желали выслушать, что скажет выступающий.
- Дамы и господа! Прошу вас не впадать в панику и не спекулировать по поводу услышанного. Мы как и прежде преисполнены решимости защищать безопасность Европейского Союза и Германской республики. Немецкое правительство внимательно следит за ситуацией на международной арене и предпринимает все возможные усилия для создания комплексного и взвешенного подхода на возникающие вызовы и угрозы. Тем не менее, мы наблюдаем в настоящее время большой разлад как в политической ориентации, так и в политическом мироощущении различных европейских стран, из-за чего страдает не только Европейское сообщество, но под удар попадают отдельные нации, в том числе и германский народ.
Дамы и господа! Наше правительство полагает, что проблемы немецкого народа, явившиеся следствием Великой Мировой Войны и несогласованной политики, могут быть окончательно решены только в рамках европейского мирного порядка. Однако никто не сможет разубедить нас в том, что немцы, как и все другие народы, имеют право на собственное мнение. И наше мнение таково: нам нужна сильная и единая Европа, способная отвечать на современные вызовы и угрозы своей безопасности, способная защитить граждан Союза, не оставляя их позади и бросая их на произвол судьбы. В настоящем положении Европейского Союза, мы стоим перед необходимостью обширных реформ. Проведение необходимых преобразований и дальнейшее повышение устойчивости и интеграционных процессов возможны только в условиях общеевропейской консолидации. Но настоящий Совет получил в наследство от прошлых руководителей тяжёлый груз в области внешней политики, что требует от него быстрого принятия мер. К сожалению, эти вопросы не решаемы без организации условий мирного сосуществования с Британией, пусть даже и временного.
Поэтому, дамы и господа, опираясь на политику предшествующего правительства и наших французских партнёров, Федеральное правительство Германии заявляет о готовность подписать обязывающие соглашения о взаимном отказе от применения силы или угрозы её применения на Альбионе, в Северном море между Альбионом и Скандинавией, а также Атлантическом океане вплоть до Южной Америки и берегов испанской Сахары. Как вы можете видеть это чётко очерченное геополитическое пространство вокруг Альбиона. Как мы знаем, помимо Альбиона существует ещё ряд важнейших точек военного соприкосновения ЕС и СБИ: Африка, Ближний Восток, Тихий Океан и Южная Атлантика. Зная непримиримую позицию Британской правящей элиты, зная о самомнении буров, променявших свободу на регалии рабства, зная о беде наших ближневосточных соседей, мы не станем вести переговоров о прекращении конфликтов в этих регионах, в них ситуация будет сохранять прежние очертания. Я позволю себе процитировать известного британского политического деятеля, девяносто восьмого императора Чарльза. Вы знаете, трудно найти фигуру противоречивее и более вызывающую отторжение европейского сообщества, чем он. Вы также знакомы и с высказываниями его в адрес Европы. Я не буду воспроизводить слова дословно, лишь скажу: «Британия не такая, как Европейский союз. Она ищет сражений. Через сражение она развивается. Это называется эволюцией». Хорошо сказано, не правда ли? Иногда, чтобы победить врага, приходится у него учиться. Да, Европа никогда не откажется от достигнутых демократических преобразований, мы всегда будем следовать пути гражданского равенства, пути правовой справедливости. Наша эволюция – это всеобщее объединение, сплочение сил в едином порыве, в отличие от британского принципа неравенства. Мы будем гордиться своими достижениями и своими принципами. И при этом адоптируем под себя то хорошее, что сможет предоставить нам противник. Опыт – бесценный ресурс. Сражения закаляют нас, делают сильнее, учат, как надо бить врага. Мы научимся. Мы перестроимся. И во имя всеобщей справедливости, во имя всемирного счастья мы победим.
Докладчик прервался, а зал взорвался аплодисментами. Пожалуй, его слова смогли убедить или по крайней мере чуть склонить в его сторону многих делегатов, даже тех, кто выступал с жёсткой критикой французских предложений. Надолго прерываться новый канцлер Фрам не стал и, поблагодарив делегатов за их реакцию, продолжил:
- Дамы и господа! Немецкое правительство будет настоятельно рекомендовать Европейскому Союзу продолжить начатые с Британской империей переговоры о мерах по облегчению и улучшению положения Альбиона. Статус Альбиона, полученный в результате мирных договорённостей с Францией, должен остаться без изменений. Однако это не должно помешать поиску облегчения ситуации к выезду граждан Евросоюза в Континентальную Европу. Мы по-прежнему будем обеспечивать жизнеспособность Альбиона и его граждан до тех пор, пока пожелавшие того граждане не вернуться на Континент, и пока новые британские власти не сформируют собственные муниципалитеты и местные органы власти. К сожалению, представители от Альбиона покинули заседание, их возвращение не представляется возможным. Эта инициатива напрямую касается их. Надеюсь, что они её также поддержат, в противном случае, мы вынуждены будем оставить их один на один с британским режимом, в надежде, что они смогу либо бороться, либо приспособиться.
Таким образом, дамы и господа, внешняя политика Европейского Союза в отношениях с Британией по альбионскому вопросу, по мнению германского правительства и немецкого народа, должна строиться на основе высказанных принципов. Нам необходим прелиминарный договор о перемирии и пять лет мирного сосуществования в Альбионе. Мы призываем все делегации и все народы сплотиться в этом нелёгком решении, которое необходимо принять, чтобы дать нашему общему Союзу платформу для ускорения в развитии, основу для его быстрого роста во всех отношениях. На этом у меня всё, благодарю вас за внимание.
И на этот раз зал ответил выступавшему оживлёнными аплодисментами. Конечно, у многих делегатов и представителей накопилось немало вопросов, и им не терпелось получить на них ответы, и всё же выступление нового федерального канцлера Германии произвело на делегатов должное впечатление. Доктор Хофф, вставший со своего места, пожал коллеге руку, после чего вновь пригласил к возвышению премьер-министра Франции Жоржа Помпиду, а также по одному делегату от Франции и Германии. Вышли, как и ожидалось, традиционные представители: Луи де Сен-Жюст и Мартин Шульке. Пришло время для общих прений, и четвёрке, отстаивающей заключение перемирия с Британией оставалось только крепиться.
Первыми, конечно же, высказаться захотели скандинавские делегаты, ещё с выступления Помпиду имевшие ряд вопросов у себя в головах. Первым поднялся Ларс Герхардсен, представитель от Норвегии, как и в прошлый раз. И на сей раз председатель предоставил ему право слова.
- Уважаемый председатель, уважаемые делегаты и гости съезда. После всего услышанного, должен признать, что сложилась действительно сложная ситуация. Мы, вместе с моими коллегами из Скандинавского блока, хотим выразить благодарность господину Брандту ****, его выступление произвело сильное впечатление, и было намного более стройным и логичным, чем у его предшественника господина Помпиду. Мы по-прежнему разделяем чувства наших братьев с Альбиона и готовы оказать им всемерную поддержку. Высказанные предложения господином Брандтом являются очень важными и нужными, мы поддержим их. Но это не отменит того факта, что мы очень критично относимся к тому, что сделало французское правительство.
- Это ещё мягко сказано! – «поддал жару» его коллега Хельмут Элмандер, представитель шведской делегации.
- Этих тёмных личностей нужно отдать  на европейский трибунал. С них нужно спросить за всё, что они сделали, предав Альбион двадцать шестого числа! – вторил своим приятелям Эрик Крагг, лидер датской делегации. – Не только по Миттерану гильотина плачет!
- Господа, прошу вас не устраивать здесь дебаты в таком духе. Это всё может далеко зайти, и совсем не будет способствовать продуктивному диалогу, - вмешался в начавший было набирать силу конфликт доктор Хофф, вмешался прежде, чем скандинавы успели бы сказать что-то прямо оскорбительное, и прежде, чем решил им ответить Помпиду. – Господин Герхардсен, я благодарю вас за конструктивное начало, прошу, продолжайте в том же духе, и задавайте свой вопрос господам ответчикам.
- Конечно, господин председатель, - вновь вернул слово датчанин, не поведя и глазом. – Таким образом, наш коллективный вопрос обращён к господину Помпиду. Чем было обусловлено решение вашего президента как верховного главнокомандующего французскими силами о выходе из конфликта и подписании мирного договора? Каким образом добрая часть правительства согласилось поставить свои подписи под этим документом, даже не сделав ни единого возражения? И давайте обойдёмся без ваших насыщенных пафосом речей об общественном страхе. Нет никакого страха во французском обществе! Дайте нам конкретные факты.
Помпиду был явно раздражён таким отношением скандинавского делегата, а вот остальной зал в большинстве своём приветствовал жёсткую риторику и поддержал выступление аплодисментами, свистом и выкриками.
- Вы, видимо, совсем не слушали моё выступление. Я объяснил вам, что Франция оказалась в критической ситуации. Наши войска начали нести поражения. Мы оказались на грани военного коллапса. Наше общество также постоянно находится на краю пропасти, готовое разразиться гневом и начать требовать крови. Не потому, что мы сдаём Альбион, а потому, что мы могли потерять там всю армию. Это было бессмысленное кровопролитие за ненужную землю, которое следовало прекратить как можно скорее. Наше правительство считает так, и только так.
Последовала новая череда гулов и окриков с критикой и даже оскорблениями в адрес французского премьера. Доктору Хоффу пришлось призвать зал к порядку, но прошло немало времени, пока они успокоились, и сделали это лишь в связи с тем, что Луи де Сен-Жюст попросил дать ему слово. Самый молодой делегат Совета, а вместе с тем весьма умелый в качестве оратора привлекал к себе внимание, и его выступления любили слушать, так что он заработал себе определённый авторитет, который пригодился и сейчас.
- Господа! Вам угодно, я вижу, чтобы тот, кому дано здесь право голоса и выступления, пришёл и сказал вам, что члены нашего правительства сошли со стези мудрости, утвердили вас в мысли о том, что французские власти сделали что-то не то и что-то не так. Но вы действительно не видите большей части картины состояния французского общества. Я полагаю, что вам необходима правда, высказанная с осторожностью? Полагаю, вы хотели бы, чтобы я обрисовал вам заблуждения, о которых вы не имеете никакого представления, в которых погрязло моё правительство? Вы знаете, мне ещё предстоит сделать доклад. Наш Комитет поручил мне представить вам доклад о причинах серьёзного волнения, которым было охвачено в последнее время общественное мнение. Я сделаю этот доклад, и сообщу вам всё, что знаю. Но он последует уже после прений, уже после того, когда мы обсудим всё и придём к общему выводу. Сейчас же я могу сказать, что наше правительство едино, оно осознает то, что делает, оно понимает, почему так сложилась ситуация, почему всё повернулось именно так. Наше правительство видело эту ситуацию, но у нас просто не было сил отреагировать вовремя и переломить ход войны в свою пользу. И современные наши действия служат именно для того, чтобы предпринять, хоть и запоздавшие, но до сих пор необходимые меры, без которых мы можем упустить последний шанс сохранить свободу и волю нашего общего Союза! Мы благодарны немецкому правительству и немецким делегатам, которые понимают всю остроту и важность вопроса, они видят, как и мы, картину  целиком, и готовы, как и мы, приносить жертву во имя нашего общего выздоровления, обновления и возрождения. Я более не буду продолжать свою тираду, но скажу лишь вот что: вы, скандинавы, сражались лишь на море. Много ли вы славы снискали на нём? Смогли ли вы предотвратить английский десант? Или может вы смогли помочь Исландии? Где вся ваша мощь, с которой вы хотели бы опрокинуть британцев? Это не вышло у нас, французов, это не получилось и у немцев. Мы поняли и осознали свои ошибки и теперь готовы исправить их. И лишь вы, следуя слепой и ложной логике непримиримой дикости желаете продолжать пускать  кровь там, где уже давно требует хирургическое вмешательство. И либо вы остановитесь, либо пациент умрёт. Я закончил.
И прежде чем в зал предоставили новую возможность для вопросов, моментом вновь воспользовался канцлер Фрам:
- Уважаемые делегаты из Скандинавии. Мы с вами знакомы давно, много общались и знаем друг друга как старые университетские друзья. Эта близость в понимании и во взглядах позволяет понять мне вашу озабоченность. К сожалению, озабоченность, которая заставила наших французских коллег вступить на путь оставления Альбиона не была ошибочной. Она была подкреплена многими факторами и основаниями. Вероятность защитить Альбион с самого начала оказалась подорвана, и своевременных действий не было предпринято. Вина, конечно, лежит и на правительстве, и на президенте. Но нам нельзя сейчас впадать в крайности и требовать собственной крови, когда наш противник только и мечтает, что мы начнём грызть сами себя. Напротив, нам нужен взвешенный подход, взаимопонимание, и даже взаимопрощение. Я понимаю, что это сложно, но без этого мы не сможем исправить допущенные ошибки, и не предугадаем новых. Наш выход сейчас – консолидация. Мы должны понять, что Франция находилась в сложной ситуации и предприняла меры, согласующиеся с её национальной безопасностью. Теперь эти меры могут послужить на благо общеевропейских национальных интересов.
Мужчина закончил свою речь, вновь предоставив слово председателю заседания, доктору Хоффу. Австриец кратко подытожил этот вопрос и понадеялся, что высказанные ответы хоть немного прояснили ситуацию. Впрочем, у многих делегатов ещё оставались вопросы. Дебаты продолжались ещё какое-то время, и возможность задать вопрос представилась в том числе и российской делегации.

Отредактировано Алексей Дегтярёв (2015-06-22 16:06:17)