«Пф… фарс. Лучше бы работали, а не проводили свои показушные трибуналы.» - думал Бей, выслушивая обвинителя. Ему, в отличии от палачей, что стояли пред ним, было всё предельно понятно. Новая власть пытается хоть как-то показать народу и новой правящей элите свою состоятельность. Не более и не менее.
  Поражения частые спутники старых генералов на поле брани. Их тактики, так же как своевременное перевооружение и переобучение армии по стандартам нового времени, показывали это как ничто нагляднее. Теперь, их промахи стоило перекинуть на плечи другого, более уязвимого, как они считали, но в то же время сильного участника событий. Лонг Бей – сын одного из главных врагов «нового Китая», генералиссимуса Жонг Ху, был наиболее видной фигурой в подготовке заговора и возможным претендентов на должность своего отца. Предъявление всех этих обвинений было чрезвычайно большим соблазном для высших военных чинов, который, как видно, они не смогли упустить из виду. Однако генерал не считал себя разменной монетой в этой войне и так легко не собирался сдаваться. Как только причина его нахождения на этом месте была оглашена, Бей понял, что скорей всего таким образом, его недоброжелатели хотят избавиться от претендента на власть в новом порядке.
  Речь обвинителя утихла. Бею предоставили последнее слово, правда их у него скопилось куда больше, нежели одно.
- Дамы и господа. Вы выслушали все эти глупые и не выдерживающие никакой критики обвинения, что были предъявлены мне и моему адъютанту. Вас могло бы насторожить тот факт, что обвинитель не представил ни единого пункта, в котором ясно говорилось о моей халатности. Ничто из вышеперечисленного нельзя считать моей ошибкой либо таковой моего адъютанта, ибо сыграли свою роль другие факторы. В наше неспокойное время отправка доверенного лица лично к командиру другой войсковой группировки должна быть самым верным решением. Большинство наших каналов связей может прослушиваться, в ином случае самой связи с отдельными отрядами абсолютно нет. Один человек сможет проделать этот путь куда быстрее и незаметнее, нежели отряд. Для столь важного для дальнейшего хода войны задания я выбрал лучшего и наиболее преданного мне подчинённого, лейтенанта Вей Дзина. Да, лейтенант Вей Дзин не оправдал высокого доверия и совершил преступление, которое сурово карается по условиям военного времени. Однако, о его вынесении следует думать его непосредственному командованию, но никак не командирам, которые должны находится в лазарете, либо в штабах своих частей. Что же касается той группировки, то её отсутствие в расположении наших объединённых сил никак не связано с моей деятельностью, но лежит на плечах местных военных и властных чинов. Если они были столь недальновидными, что ринулись в бой с российской армией, то это промах самого генералитета и ставки верховного командования, нежели моя. Именно они принимали в «счастливые года» решения по кадровым вопросам. В связи с моим родом деятельности, а именно разработкой новых доктрин ведения боя и создания нового понятия «Армии Китайской Федерации», мне были недоступны такие каналы власти.
  Генерал остановил свою речь, чтобы немного передохнуть и окинуть взором всех собравшихся. Было понятно, эти такие слова совсем не то, что хотели услышать собравшиеся старики. Вместо мольбы о пощаде или попытки скинуть всю вину на адъютанта, Лонг Бей решил воспользоваться случаем для обличения ещё не окрепшей, но уже дающей трещины системы нового государства. На лицах некоторых из них можно было ясно прочитать «Пижон», «Да как он смеет говорить такое, щенок», а то и «Предатель», но для него их оценки ничего не стоили.
- За ЧУЖИЕ оплошности, я не буду нести ответственность. – как гром среди ясного неба, как молотом по наковальне прозвучали слова из уст генерала. Они должны были ясно показать позицию юного «Дракона Севера» по отношению к предоставленным обвинением тезисам. – Если не в ваших силах добыть победу для своих солдат, то я не должен за это отвечать. Если вы не можете трезво оценить ситуацию и бросаете своих солдат на смерть, то я не должен за это отвечать. Если смерть страшит ваш разум, а кровь и чувство мести туманит глаза, то я не должен за это отвечать. Однажды я уже смотрел на поле брани сквозь кровавую пелену, но смог привести людей к победе. Нас застали врасплох, войска были дезорганизованы, но мы смогли защитить границы нашей страны. Тогда я понёс наказание за тщедушность и безалаберность местного военачальника. Более этого делать не собираюсь. – в этот момент взор генерала устремился напрямую к обвинителю.
- Если Вы не можете этого сделать и пытаетесь убрать тех, кто может, то этому государству нет места для существования. Я лучше первым сложу голову на плахе и не буду лицезреть тщетные страдания моих солдат и народа нашей родины в попытках добыть такую желанную свободу и процветание.
  Кто-то может назвать Лонг Бея человеком, который не признаёт своих ошибок. Человек, эго которого слишком велико, чтобы просто согласиться и покаяться перед всем этим сборищем и, возможно, они дали ему «второй шанс». Да, они будут правы, но частично. Он никогда не склонит голову, когда знает, что был прав и другого способа не было, даже если за эту победу отдали жизни все его солдаты. Однако в тот момент, он будет уже точно знать, сколько он смог спасти своими действиями и это будет куда важнее. Однако, если бы был другой выход, то он примет любое наказание за свою недальновидность.
- В заключение, я хочу добавить, что скорблю о потери всех тех солдат, которые пали на поле брани, а так же генерале Луан Джао, но напоминаю, идёт война и люди будут умирать до тех пор, пока победа не будет одержана одной из сторон. Отстранение как меня, так и моего адъютанта от работы не благотворно сказывается на ходе самой войны. В последний раз прошу вас, задумайтесь за какие проступки я нахожусь на этом месте – нападение одним из наших сторонников на российско-китайской границе, на российскую армию, в ходе которой была потеряна вся группировка, что так была нужна в боях за Хюбей. Это не выдерживает никакой критики. Если они поступили настолько опрометчиво, то слова лейтенанта Вей Дзина нисколько не улучшили бы ситуацию, а, возможно, даже прибытие туда могло лишить его жизни по вине какого-то не здравомыслящего вояки. Я не пытаюсь закрыть глаза на его преступление, но стоит напомнить, что его своевременные действия в правительственном квартале обезопасили нас от войны с Британией, а это могло бы поставить крест на самом существовании Китайской Федерации. Вам стоит снова взглянуть на предоставленные факты и взвесить их. На этом у меня всё.