Все время учений – начиная с брифинга и вплоть до настоящего момента – Биттенфельд был на взводе. Он еще в штабе выразил свое возмущение по поводу предстоящей операции: десантные операции готовятся заранее, на основе тщательно собранных разведданных, изучении местности и аэрофотоснимков. Практически ничего из этого – какие-то крохи информации французам все же удалось собрать – у десантников не было. Только карты. Им предстояло высаживаться в тылу противника вслепую, фактически, обрекая себя на уничтожение. Ничего более умного генеральный штаб, очевидно, придумать не смог.

Почти двое суток без сна – отработка масштабного десантирования и сбора, боевые действия против условного противника и подход союзных частей на утро операции. На учениях все вышло гладко, но будет ли так на Альбионе? Фриц с уверенностью мог сказать, что нет. Высадка гладко не пройдет, а подразделения слишком плохо знают свои задачи, не говоря уж о задачах своих соседей, а никаких документов о операции, даже самых маленьких приказов, брать с собой нельзя – одна из основ десантной операции гласит: «Учи свою задачу заранее, учи задачу своего вероятного соседа в бою заранее». Остается только надеяться на инициативность младших офицеров – именно эти ребята решат судьбу боя. Да что там офицеры – даже харизматичные сержанты могут собрать вокруг себя внушительную боевую группу и взять один из этих треклятых английских городков.

В общем и целом, настроение пусть и было боевое, но предчувствие грядущего кровопролитного боя очень тяготило. К тому же, эта операция должна была стать первой для Фрица в качестве командира воздушно-десантной дивизии, и он действительно нервничал.
Небольшую передышку перед очередной учебно-боевой задачей следовало использовать как можно более эффективно: поэтому бригадный генерал решил заправиться внушительной дозой кофе. «Засыпать до конца учений нельзя – иначе никто потом не разбудит, пока сам не проснусь», - с этой мыслью Биттенфельд вошел в смотровой КП для высших чинов, где обычно водилось и кофе, и легкие закуски, которыми можно было хоть немного забить желудок.

Женщину в кресле он заметил лишь после того, как «Fräulein Kellnerin» принесла ему кофе. Практически залпом осушив первую кружку, Фриц снова подозвал девушку и попросил еще несколько кружек, и только затем, проведя усталым взглядом по комнате, заметил, наконец, женщину с генеральскими погонами. «Хм… Как же ее… Ах, да», — Здравия желаю, фрау генерал-майор! — Биттенфельд резко встал и выполнил воинское приветствие, после чего снова плюхнулся в кресло, не дожидаясь разрешения сесть. Кримхильд Гретчен, единственная женщина-генерал в Бундесвере, и не самый плохой генерал, надо сказать. Она вполне заслуживала уважения, — Простите мне мою бесцеремонность. Возможно, после того, как все это кончится, я приглашу вас в одно очень уютный и небольшой ресторанчик на углу Райнхардштрассе и Луизенштрассе, чтобы загладить свою вину. Если, конечно, доживу до того, как все кончится, — проронил «Рыжий Фельдфебель» и слабо улыбнулся.

«Невротик и «свой парень». Отличная команда. Отличная», - усмехнулась Гретчен, делая очередной глоток горького кофе. Алые глаза с лисьей хитростью смиряли вошедших, а после скользнуло по «закуске»:
«Отвратительней еды, я, пожалуй, в жизни не видала. Тысячи калорий, ужасный запах масла, сыра и специй… фу!» - носик генерал-майора поморщился несколько раз, она вновь отвернулась к окну, словно бы и не замечала ни дешёвых подкатов со стороны рыжего, ни панибратства от блондина.

Какое-то время она просто провожала взглядом пробегавших на поле испытаний солдат, но когда последняя капля напитка покинула свою тару и обрела себе новое вместилище, Кримхильд наконец прервала затянувшееся молчание:
- Мне приятна ваша доброжелательность, господа, - без зазрения совести соврала генерал-майор, - но строжайшая диета запрещает мне лакомиться подобными деликатесами, - добродушная улыбка не имела адресата и, на самом деле, предназначалась скорее для самой себя.
- Кримхильд Гретчен, - представилась военная, закидывая ногу на ногу, - Офицер в чине генерал-майор, известная вам, должно быть, по недавнему сражению с бывшим нашим коллегой, Ганнибалом Ботой, - ни тени смущения не мелькнула на женском личике. Она будто бы ждала слов сочувствия, порицания её непрофессионализма или же простого и высокопарного «Ну, это же сам Бота».

«-Вы уверены, что хотите принять в этом участие подобным образом?
-Да, уверен, майор. Так будет проще и вашим ребятам и моим в плане нивелировки градуса событий.
- Как скажете. Я оставил всё нужное вашей подчиненной. »

Время…Время течёт…Время бежит…Время летит! Но можно ли остановить время? Можно понять, как скручиваются нити времени? Как идут события? Нет, но… Создают ли события время? Или время создает события? А что если есть нити этих событий в руках, если эти нити подобно леске кукловода прилипли к кончикам пальцев? А может ли кукловод быть один? Столько вопросов…И, главное, к чему они? О, это легко прояснить, давайте лишь немного проследуем по нитям.
Толстая витая нить ведёт нас на конкретный полигон, чье имя вряд ли о чём-то скажет непосвященным. Однако, широкий круг довольно в узком кругу известных личностей, пребывают там в данном положении времени и места.И именно вокруг них, в каком-то смысле, разворачиваются события, словно в театре, где, впрочем, нет главных ролей, ввиду расплывчатости этих самых ролей. Интерактивное кино, говорите? Близко, но не совсем. Смотрите сами, как одна из отслоившихся нитеq ведёт нас не просто на полигон, а в его скромные окраины, где люди в форме, что призваны поддерживать порядок среди таких же как они, встали своеобразным барьером. Предотвращать конфликты, проникновение людей и вещей туда, где их не должно быть,словом, вполне обычная работа и мы не будем о ней особо говорить, ибо ведёт нас не к ним. Нить словно бы пришита к фигуре, укутанной в легкий кевларовый костюм-доспех, что крайне живописно втолковывает своему брату-близнецу (да и всей отаре с защитными щитками заместо лиц) некую важную информации.
- Отставить позывные, идиот! – надрывается она карманным шипящим громом.- Мы здесь не в казарму играем, а проводим операцию на грани военного преступления. Веди себя подобающе. Матерись на любом языке, стреляй в белый свет, как в копеечку. Напоминаю всем, ни слова по-немецки!
И даже не смотря на то, что они привыкли послушно исполнять приказы, непонимание терзает их, ведь это не так важно, казалось бы. И даже когда один из них пытается возразить, внести ясность, нить нещадно тянет его дальше. Словно собаки по свистку, ибо сигнал, поданный им, прозвучал (так же и неслышно для уха других), заняли они позиции, нацелили своё оружие и позволили сотням свинцовых оводов вырваться на свободу, на кровожадный поиск жертв.
По пустующим машинам военной полиции ударил свинцовый ураган, что наверняка бы смёл любого, превращая живое, дышащее тело в кровоточащие руины и смесь свинца. В ответ грянули жесткие, словно портовая ругань, автоматные очереди. Весть, словно пожар, понеслась по позициям, информируя начальство о Чрезвычайном Ситуации.
Тик-так…Одно за другим, казалось бы, но нет. Словно по указанию часов, что отмерили ровно то время, что было нужно, новая ниточка уже натянулась , вытягивая на свет софитов новое лицо.
- Господа офицеры! На батальон военных жандармов, находящихся в оцеплении по периметру полигона было совершено нападение группой вооруженных лиц! – несется его уверенный, страстный голос в комнате отдыха. Тот голос, что принадлежит человеку, что выполняет свой долг и волнуется о нём. Тот голос, что, даже находясь среди высших, не считает их таковыми, а склонен требовать, даже не смотря на скромные майорские погоны. Послушаем же его еще, ведь он тут почти суперпроводник, что без потерь и посредников (за исключением себя), проводит в эту скромную комнату с горячим душистым чаем это яростный огонь пламенеющего события.
-Подозреваем вмешательство диверсионной группы британцев. Мои подчинённые сейчас ведут бой, но, вероятно, несколько диверсантов проникли на территорию учебных зон. Согласно букве устава, я ставлю вас об этом в известность и прошу…
И вновь нить, словно гильотина, отсекает наше внимание от этого актера…Смотрите, смотрите как она натягивается, заставляя неспешно прогуливающего офицера, взглянув на часы, внезапно сорваться в стремительный полёт, где, казалось бы, тяжелые ботинки и не касаются земли вовсе. Еще один проводник события, случившегося, правда, несколь позже, ровно на тот срок, что ему позволили быть отсроченным.
Вот он врывается словно свежий бриз в раскрытое окно, что расшвыривает листы бумаги, роняет предметы и завывает и хохочет одновременно, неся в себе бурю
- Штабная машина генерал-лейтенанта Штерна взорвана злоумышленниками! – голосом откликается нить на натяжение. От лица майора отхлынула кровь, а осанка стала тяжела, словно смертный грех.
-Генерал-лейтенант контужен, но жив. Есть легкораненые среди военнослужащих, им оказывается помощь.- сообщил тут же вестник, до того, как его начальник, да и вообще хоть кто-то, успел отреагировать иначе, чем обитатели пруда. Но вот сейчас мы пойдем от этого момента к тому, с которым была связана новая ниточка. Обратите внимание, как гордого генерала, оглушенного, но живого, но вряд ли способного адекватно отреагировать на тщательно спланированное событие сажают в служебную машину. Смотрите, как среди непонимающих людей, не давая перехватить инициативу, снуют те, кто подчиняется довольно конкретному кукловоду.
Однако, считал себя Тиль Ойленшпигель кукловодом? Или он сам был куклой в чьих то руках, а нить лишь связывала ему руки? Пожалуй, этот вопрос относится к тем, что уже задавались в начале. А вот события, которые он инициировал, куда более конкретны. Для него, правда. А остальным остается лишь узнать его лицо под фуражкой младшего офицера, что столь ретиво ворвался к ним. Что они сделают теперь, когда оба знают о заговоре и видят его крушение?

Отредактировано Till Eulenspiegel (2014-12-17 13:19:40)

Не снимая все той же улыбки, которая, впрочем, моментально перешла в разряд покерфейсов (да, он вполне сносно играет в эту игру), и которую с лица была невозможно смыть уже ничем, он кивнул генеральше, как бы говоря: "Я понимаю что мы друг другу не нравимся, но давайте сделаем вид, что мы тут все друг друга в десна готовы расцеловать".
Почти пропустив пассаж дамы о Боте, но не пропустил ее протокольного приветствия, потому что эта беседа явно скатывалась к протокольщине, а коли так - надо все соблюдать чин-по-чину.
- Ох, простите, где мои манеры. Генерал-лейтенант Флориан Бертайн, командующий первым корпусом воздушно-десантных войск.
Все тот же полушутливый тон и улыбка, которые, как мы уже понимаем, ничего не значили. От слова абсолютно. А вот Фрица, похоже, зацепил тот же самый пассаж генеральши, что было неприятно, ибо шестое чувство матерого экс-президента мотоклуба подсказывало, что подопечный сейчас подставился. А коли так, надо бы этот разговор свести к болтовне солидных господ в джентльменском клубе.
- Фриц, вы мне уже всю плеш проели этим Ботой, не докучайте им хотя бы нашей прекрасной собеседнице. При всем уважении к вам и к тому обстоятельству, что вы служили вместе с ним, я вынужден сказать, что если он выбрал британцев, то он не достоин ни вашего сопереживания, ни защиты. Он уже пронумерован и относится к нему стоит соответственно.
Высказав подобное свое, достаточно нейтральное и соответствующее "линии партии", "фи" он ждал реакции Кримхильд, но... Но дождался совсем другого, дождался он майора, который затараторил что-то про Штерна, диверсию и прочее подобное. Думаете, вот тут-то и должна спасть улыбка ? Не угадали, мужчина просто опрокинул в себя все, что оставалось в рюмке, после чего его радостное лицо стало еще радостнее. Подметив перемены в настроении женщины он про себя весьма удивился, ведь считал ее достаточно интересным и опытным игроком... Возможно, ей просто не достает опыта и выдержки, приходящей с ним. Не хватает понимания того, что это далеко не ривер и не терн, в лучшем случае - вторая карта флопа, а значит надо улыбаться еще шире и готовится к следующей карте, следующим ставкам и новой горе информации.
Впрочем, он слишком к ней строг, пусть радуется, возможно ее положение в этой партии действительно было так печально, что такое незначительное улучшение может заставить ее чуть не прыгать от радости.
- Главное - генерал жив и британцы разбиты, правильно, майор ? Успокойтесь, присядьте, угощайтесь. Как думаете, эти томми больше не угрожают безопасности и секретности учений ?
Он взял на себя роль выхолащивания любых "горячих" новостей и высказываний, скажите вы ? Да, взял, потому что ему, во-первых, не выгоден какие-либо эмоции и ажиотаж здесь присутствующих, вопросы ему еще какие-нибудь начнут задавать... Ну а во-вторых, ему очень уж не хотелось чтобы эти молодые генералы, еще не запятнанные и открытые, по большему счету, губили свои жизни и карьеры из-за своей эмоциональности. А он уж, Бог с ним, побудет протоколистом и вообще абсолютно пустым человеком, ему не жалко, в конечном итоге он все равно сорвет крупный банк, ибо он не делает ставок с отрицательным ожиданием успеха. А пока он скажет "чек", улыбаясь, наливая все текилу и предлагая еду. Ему выгодно, чтобы все считали его неопасным, поверьте мне.

Отредактировано Grüne Teufel (2014-12-18 06:27:17)