Майе, сидящей на ящике в ангаре найтмеров и спокойно смотрящей в пространство, хочется верить, что одного хорошего удара подвернувшейся под руку шваброй было более чем достаточно, чтобы выбить из чужой головы охоту называть её «сисястой выдрой» раз и навсегда. Хочется, но, если начистоту, она не верит, что урок, проведённый настолько наглядно, сработал хотя бы на йоту.
Наблюдатель с трудом удержала себя от того, чтобы совершенно по-девичьи вздохнуть и перевести взгляд на ногти – вместо этого она уставилась в суету техников вокруг найтмеров. Точнее, на сами найтмеры. Красивые машины, сложно не признать, и право сидеть здесь Майя получила, чтоб иметь возможность их обслугу, ах, простите, техников охранять. Им её расслабленная поза – спина сгорблена, руки сложены на коленях – показалась какой-то не впечатляющей, а то, что автомат не на виду (про любимый пистолет и вовсе лучше промолчать), было принято за слабость. И вот, пожалуйста – «сисястая выдра».
Бес с ними, собственно, даже бить их не очень-то и хотелось, просто всплыли в памяти простые житейские наставления Джейка, вот рука сама к швабре и потянулась.
Майя выпрямилась, оттолкнулась ладонями от ящика и сделала пару шагов. Потом ещё – и уже далеко не пару, прогуливаясь по ангару.
По предоставленной ей информации, ещё совсем недавно здесь было засилье пауков и их драгоценной паутины. Спору нет, справились таинственные уборщики прекрасно – ангар был настолько чистым, насколько вообще может быть чистым техническое помещение, в котором чистота стоит отнюдь не на первом месте. Но волновало Майю даже не это – она привычным цепким взглядом отмечала отсутствие окон, яркое освещение, ограниченное число выходов.
Красный, огромный…
Это относилось уже не к ангару, а к найтмеру, перед которым остановилась Байерн. Он отличался от остальных – не цветом, естественно, но чем именно, на незамутнённый техническим образованием взгляд Майи, она сказать так и не смогла.
В сравнении с такими методами войны, её собственный пистолет смотрелся жалко. Что уж, ничтожно мало – Байерн не особо задумывалась над сравнениями, но один лишь палец этой махины был толще её ноги. То, что оно может вытворять на поле боя, разум Майи, всегда склонный к материализму, представить себе не мог. То есть, конечно же, разрушения, и разрушения огромные, но это было общим описанием, и представить это наглядно Майя не могла ни разу.
…Или могла. Но то была память крошки Хисау, не Байерн, не дочери Джейка.
А, значит, и не было этой памяти.
Майя шумно выдохнула сквозь зубы, прогоняя ненужные мысли, посмотрела ещё раз на красный найтмер, мысленно пожелала ему удачи в бою, и развернулась, собираясь продолжить своё бесцельное кружение по ангару. Мало того, что бесцельное - так ещё и вредное с точки зрения сохранения энергии. Пусть привычную маску на лицо и очки можно было снять хотя бы в ангаре, разгруз снимать не положено, автомат уютно покоится за спиной, а любимый пистолет - на боку. Защищена, вооружена... и вес напрягает мышцы. Будет слишком усердствовать - вымотается слишком рано. Неважно, что тело тренировано, это всё не так важно в критической ситуации.
Нормальный человек мог искренне удивиться, какая критическая ситуация, но Майя, с четырнадцати лет живущая в атмосфере войны, даже не стала бы тратить время на объяснения. К тому же, пока что у неё было другое занятие.
Ей нужно было набрать материал для отчёта в Киото. Но пока ничего, кроме «с техникой обращаются согласно техническому регламенту» в голове не вертелось. И да. Нужно было спросить у кого-нибудь, как это предложение правильно пишется на японском. От «британки» такой вопрос точно удивительным не будет, а вот Хисау Майю бы оборжали по полной программе.

Отредактировано Maya Bayern (2014-12-03 12:27:23)

Старая привычка сдаёт позиции – увлекшись невероятной машиной для убийства, Байерн на несколько жалких секунд потеряла концентрацию, а потому дозволила подойти к себе слишком близко. Для обычного человека это даже не расстояние личного пространства, но Майя уже давно не считала себя человеком обычным. Как практически любой человек, прошедший войну в самые «яркие» её моменты, как мирный житель, которого втянули в чужую политическую игру, она обладала своими привычками, которые для того, кто войну нюхал только из своего уютного кабинета, казались паранойей или признаком расшатанных нервов.
Контролировать пространство, например, привычка, отработанная почти до автоматизма – и поди ж ты, подвела, подвела настолько, что, когда голос раздался чуть сбоку и позади, Майя… Нет, естественно, она не вздрогнула, но замерла на месте на каких-то пару секунд, помолчала и всё-таки повернулась. Она не заметила, как к ней подошли, и это было ужасно. Для Байерн хуже ошибки просто не могло быть.
Девушка, которая была рядом для Майи и неподалёку для нормального человека, спросила, впечатляет ли её красный найтмер. Спору нет – впечатляет. Но от этого впечатления не было хоть сколько-нибудь хороших чувств. Когда Майя ехала сюда вместе с этой техникой, не для обслуги её, но для наблюдения ли, охраны техников ли, она осознавала величие научного прогресса, да только прикрытые брезентом найтмеры были совсем не страшными и казались не опаснее шкафов в доме у какой-нибудь бабки. Теперь же, когда брезенты сняли, найтмеры казались тем, чем, собственно, и являлись – машинами для массового убиения. Да, впечатляли.
– Достойный вас подарок. – Майя всё же не решилась просто кивнуть в ответ на вопрос или отделаться сухим «действительно впечатляет». Ей казалось, что, если ответить так, как от неё ждут, её тон выдаст не особо тёплое отношение к машинам, подаренным домом Киото. А то, что она ответила, давало ей шанс посмотреть на ту, что к ней обратилась, не боясь, что это сочтут знаком невежливости или признаком невоспитанности.
Этим она и воспользовалась, смотря на красноволосую.
Первым возникло чувство досады – Киото дали ей слишком мало информации, кроме, разве что, прозрачного намёка, что разукрашенный красным найтмер особого выпуска достанется особому пилоту. Более особенных в ангаре Майя не видела и склонна была предполагать, что именно живому воплощению молодости предстояло сесть в кресло пилота. Тем не менее, как любой человек, чей разум носил отпечаток казёнщины, она ни в чём не уверялась до получения точной информации. Но сидеть здесь, так спокойно, как сидела девушка до того как подойти к Байерн – кажется, взгляд Майи ранее скользнул по ней и не отметил ничего – мог с наибольшей долей вероятности именно пилот.
– Ваш? – Майя кивнула на красный найтмер, в тоне её была смесь утверждения с вопросом. Она, с привычной осторожностью, не спросила ничего конкретного, вроде «вы пилот этой машины?» или «вы техник этой машины?», вопрос её мог относиться к чему угодно, и в любом случае не делал Майю глупой.
Байерн ещё раз взглянула на фигуру девушки и мысленно вздохнула, хотя внешне даже не изменилась в лице. Даже ей, далёкой от пилотирования найтмера, грудь мешала при выполнении хоть даже беговых упражнений, из-за чего бельё Майи являло собой эталон забавного интернет-определения «бронелифчик», не в смысле, что из брони сделано, а в смысле, что крепко держит, не давая бюсту трястись и позволяя его хозяйке хотя бы стрелять из позиции «лёжа». А уж как подобная часть тела будет мешать в найтмере, это непостижимо просто. И это Майя, достигшая возраста, в котором ничего расти дальше уже точно не будет, что же взять с…
Нет, девчонкой её нельзя назвать, хотя Байерн понимала, что сама она старше. Но было в ней что-то… Да, это самое «что-то» было и в самой Майе. Начисто лишающее детства и юности, превращающее в умудрённую жизнью старуху в молодом теле.
Осмотр, по её мнению, был завершён – Майя снова перевела взгляд на найтмер и прибавила ко всему, что успела сказать:
– Дом Киото знает толк в военной технике. Не правда ли?
К оформляющемуся в голове Майи докладу прибавилась строчка про молодых пилотов и про необходимость переделать кресло пилота, (если уже не переделали), которая может возникнуть в ближайшем будущем.

Отредактировано Maya Bayern (2014-12-03 20:25:20)

Красный найтмер выделялся на фоне всех остальных – как ни странно, Майя не считала это достоинством. С эстетической точки зрения, конечно же, красный придавал ему какую-то жутковатую красоту, делал особенным (по предоставленной Майе информации, он и так был в своём роде уникальным), но Майя, снова смерившая огромную машину внимательным взглядом, слегка нахмурилась – на лбу появилась неглубокая морщинка. Правда, почти сразу лицо Байерн разгладилось, но человек внимательный эту игру мимики бы заметил.
Уникальность найтмера делала его уязвимым, особенно если посадить за него лучшего пилота. Для Майи это было чем-то вроде вывешенного на «груди» машины объявления: «Вот эту цель сбивать первой». Конечно же, ничего подобного на красном найтмере не висело, и всё же Байерн не могла отделаться от настойчивого впечатления, что поступать подобным образом для ОЧР было слегка неразумно. Хорошо, в первом бою этот красавец может быть не особо заметным, но, если смотреть в перспективу, думалось Байерн, скоро его начнут узнавать.
Естественно, ничего подобного она не сказала, но ей хотелось бы узнать причины подобного решения. Как человек военный, Майя предпочитала в любой ситуации быть максимально информированной.
И всё же она понимала чужой восторг – ей даже не нужно было смотреть на девушку, такую же «поцелованную красным», как и её Гурен. Майя не видела того, чего нет, но разум подсказывал ей – между этими двумя уже установилась связь, которую бы несомненно увидел разум более поэтично настроенный. Майя даже понимала, что это за связь – её рука, словно отвечая на этот вопрос, машинально погладила кобуру любимого пистолета, тем самым неуловимым движением, которым хозяин гладит любимую собаку.
– Вам не за что извиняться. – дурная пародия на британку не смогла подобрать подходящего обращения среди уважительных на известных ей двух языках, поэтому обошлась без них. – Присоединюсь с вашего позволения, конечно же.
Майе даже не надо было объяснять, почему девушка решила пригласить её на осмотр Гурена – ещё не выветрившееся, почти детское желание показать: «смотри, что у меня есть». И, как наблюдатель – а не как охранник – она имела на то полное право, нет, даже не так, это было её обязанностью, важной для составления полного отчёта. Другое дело, что пока ей не хотелось раскрывать подобие маскировки.
Выход из положения пришёл ей в голову совершенно неожиданно.
– Будем считать, что я сопровождаю вас. К тому же, я приехала вместе с ними, – Майя кивнула на Гурен, – Хотелось бы увидеть, что всё в порядке и внутри.
То, что снаружи на покрашенной поверхности уже появились царапины, не обнадёживало, скорее, удручало.
К тому же, её ответ, вроде бы, был нужен только ей самой – Майя мысленно вздохнула, ей самой о такой прыти и молодости оставалось лишь мечтать, прожитые годы сделали её старше, отстранённей от жизни. Ей оставалось только последовать за девушкой с максимально спокойным выражением лица. В какой-то мере Байерн ощущала ответственность за эту машину – хотя бы потому, что ехала с ними, разве что не в бардачке найтмера, и воспринимала их как «объект охраны». Даже техники, которых она охраняла официально, были от неё несколько дальше, нежели найтмер. Вот почему ей в какой-то мере хотелось осмотреть найтмер не из обязанности, а именно из этого чувства ответственности.

На приставной лестнице Майя на секунду задержалась, огляделась и со странным чувством отметила, что техники вокруг красного Гурена пропали без следа. Байерн не стала решать, нравится ли ей это или нет, но всё же отметила этот факт и запомнила. Как человек, проживший значимую часть своей жизни на войне (Майя относила к этому времени и свою короткую жизнь с Джейком, как бы ни была счастлива от того, что он вообще её нашёл), как человек, этой войной живущий, она просто не могла иначе строить своё поведение, кроме как солдат, ежеминутно ждущий нападения.
Итак, для обычных технических работ используется лестница, про «полевые условия» Майя могла сказать лишь неопределённые слова про трос – то есть, что он есть, но как именно он работает, она представляла очень и очень смутно. Да и зачем, если для её отчёта это совершенно не требовалось, а личные интересы у Байерн последнее время стремились к нулю? Лестницу Байерн тоже осмотрела и осталась этим осмотром почти что довольна – похоже, всё же не она была причиной подозрительных царапин.
Только после этих переглядок Байерн наконец смогла заглянуть в кабину – собственно, залезать туда она и не собиралась, просто чуть наклонилась, сунула голову в кабину и медленно обвела всё её содержимое спокойным взглядом. Естественно, это мало бы что выявило, если бы повреждения ценной начинки действительно были, но для Байерн было достаточно и внешних признаков повреждения – а их, к счастью, не было. К тому же, царапины появились явно не во время перевозки, а, скорее всего, в процессе разгрузки.
К слову, найтмер ведь не хрустальный, их в бою, по слухам, как только не кидает, поэтому неудивительно, что ценная инженерная начинка из точных приборов надёжно защищена. Майе оставалось только обрадоваться, что всё в порядке – хотя бы внешне.
И только тогда она может ответить на заданный вопрос.
– Это что-то вроде чувства ответственности. – Майя вообще никогда не любила врать, поэтому и ответила честно. – Я приехала с ними в качестве охраны от дома Киото.
«И как наблюдатель, которому должно составить подробный отчёт обо всём, что касается подаренной техники – но не более того» – эти мысли Байерн благоразумно держит при себе. Конечно, если её спросят прямо, Майя не будет скрывать, тем более, что дом Киото дружит с Орденом, поэтому её принадлежность к дому Киото вряд ли кого-то удивит. И всё же, привычка молчать, пока не спросят (а иногда – даже если спросят), брала своё.
Найтмеры и их ангар – центр, оплот продолжающейся войны, во всяком случае для её страны. Джейк желал, чтобы она продолжала скрывать свою принадлежность к нумерованным, но не требовал служить Британии, которая предала и его самого, поэтому Майя до сих пор любила Японию и ненавидела Британию.
– К тому же инженеры... – Майя запнулась и замолчала. Признаться в том, что она сама не знает, куда делись инженеры, ответственные за красный Гурен, ей было непозволительно. В ангаре кипела работа – но она как бы обтекала Гурен, не касаясь его. – Скорее всего, они закончили с предварительной подготовкой.
Хорошо, если так.
Но любой военный прежде всего думает о плохом.

Байерн сделала себе пометку – непременно спросить, почему вокруг Гурена нет обычной рабочей суеты – в какой-то мере, у неё на то было право, но спрашивать в любом случае придётся осторожно. Дом Киото послал её сюда в качестве «глаз», но портить о себе впечатление не стоило в любом случае. Кто знает, вдруг Сумэраги рассматривала вариант о том, чтобы подарить ОЧР не только найтмеры, но и Майю?
Майя едва заметно качнула головой, отходя от кабины и опираясь на перила приставной лестницы. Нет, вряд ли. К найтмерам Байерн имела весьма опосредованное отношение, в их устройстве не разбиралась, и была, как ей думалось, не самым лучшим вариантом для работы в ОЧР. Пожалуй, единственное полезное её умение – разговаривать на английском не хуже настоящей британки – и то выглядело здесь не самым нужным. С врагами не разговаривают.
– Признаться, я сама не знаю, что решили по моему поводу дом Киото и ОЧР. – ответила Майя, осматривая ангар с высоты лестницы – тело оставалось неподвижным, Майя просто медленно поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, выискивая новые «ключевые точки» и отмечая то, что не могла увидеть с земли. – Сама же я прогнозов не строю. На данный момент мне поставлена задача: охранять техников.
«Что же будет потом – я не знаю, да и не собираюсь узнавать»
Байерн вообще редко думала о каком-то отдалённом будущем, справедливо полагая, что не те времена, чтобы непоколебимо верить, что завтра для тебя обязательно наступит. У неё, наоборот, было стойкое мнение, что «завтра наступит без нас».
– Благодарю вас за возможность увериться, что всё в порядке. – серьёзно ответила Майя. – Нет, вопросов больше нет. Я спущусь первой.
Майя, признаться, совершенно не хотела увидеть, как именно Гурен действует и как он будет выполнять свою основную задачу – уничтожение людей. В какой-то мере, свою войну Майя видела боем, пусть и с заведомо нечестными условиями – бей первой, вступай в поединок, когда преимущество на твоей стороне, умей уходить от навязанного поединка, который ставит в невыгодное положение тебя. Но это всё же был бой, а использование найтмеров против всего, что не имело стальной брони, было простой бойней. На бойню же Майя насмотрелась в детстве, и больше не жаждала.
Естественно, она умолчала и об этом – кого вообще волнуют мысли Хисау Майи, или Майи Байерн? Менять что-то в текущей войне она точно не собиралась, а собственное мнение пока ещё не было запрещено, особенно если о нём молчат.
Спустившись, Майя повернулась к красному Гурену и попыталась изобразить традиционный японский поклон. Вбитый в неё когда-то с уроками вежливости, теперь он получился неестественным и совершенно неудачным. Оставалось надеяться, что это поймут, а не расценят как издевательство над японскими традициями.
– Ещё раз благодарю вас за возможность осмотреть его. – прибавила Байерн и поправила висящий за спиной автомат. – Моё имя – Майя Байерн, к вашим услугам, мисс.
С английскими уважительными обращениями у неё было всё тоже плохо, но хотя бы не так ужасно, как с японскими. Поэтому Байерн практически всегда использовала именно их – или же не использовала вообще.
А представиться ей было просто необходимо – пусть даже это представление немного запоздало.

Отредактировано Maya Bayern (2014-12-06 20:09:26)