Мотор приятно мурлыкал между ног, напоминая о давно минувших днях свободы и воли, безрассудства и бунтарства. Кримхильду ждал долгий путь до небольшого городка Эбендорфа, где в неприметной закусочной её встретит сотрудник АНБ.
Будучи девушкой смышлёной, да знающей, что связи бывают полезны не только в делах бумажных и офисных, она, в своё время, успела познакомиться с господином Францем Вильгельмом фон Блутенбрунненем - видной персоной, что уже в те годы был важной шишкой среди военной полиции. Стоило женщине покинуть границы Берлина, в руку тут же лёг телефон, и герерал-майор спешно набрала старого знакомого. Кратко описав ситуацию, Гретчен просила о личной встрече, но тот был крайне занят, а потому вариант «свидания» с одним из своих верных людей – господином Тилем Ойленом.
Наконец долгие полтора часа изнурительного путешествия без шлема (а, стало быть, генерал-майор наглоталась мошек и придорожной пыли) закончились. Порядком уставшая дамочка ввалилась в кафешку, заказав себе чёрный как смоль кофе, да один из местный «королевских бутербродов» (аппетит у неё разыгрался нешуточный – всё же ела теперь за двоих), да принялась ждать, когда же некто, подходящий под описание голубоглазого блондина, появится в поле зрения.
Слова предателя-Штерна всё ещё грызли её изнутри: «Тебе никто не поверит» раздавалось в голове снова и снова, и обычно спокойная как крепость, женщина паниковала, судорожно сминая и разминая салфетку. Наконец ей принесли заказ, и жемчужины зубов жадно вгрызлись в нехитрую снедь.
Рёв моторов порвал тихую размеренность небольшого городка. А их голоса-размеренность кафе-бистро. Они ввалились мощно, тут же заполнив собой пространство, хотя их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Запах дешевого одеколона, сигарет, бензина. И голоса. Громкие, словно от их громкости прибавляется крутости. К грубым, во всех смыслах, голосам добавился и женский голос, что принадлежал невысокой девице в куртке и кожаной юбке, что носила неожиданно идиотску шапочку в скандинавском стиле (плюшевый шпангенхельм с поролоновыми косичками соломенного цвета и крылышками). Хотя, надо сказать, на щенков, что купили себе пару бешеных табуреток, не были похожи – уж больно хорошая на них была защитная экипировка , такую обычные «скамейкеры» себе не позволили бы, да и не одели бы, лелея косухи с турецких и румынских рынков. И главное, все мужчины были одеты в одинаковую экипировку, одного и того же цвета, с нащивкой летучей мыши на плече – мотоклуб. Или мотобанда.
Говорили, в основном, о долгой дороге из самого Ульма, о том, что нужно двигаться еще дальше, чтобы успеть на паром в Ростоке, о том, что у «Гуви» странно шумит мотор. Просто трёп.
- Но Гуви…здесь так скучно-о-о…-протянула «валькирия», у которой из под шлема выбились крашеные волосы, чей цвет больше напоминал слегка залежавшийся на рынке салат. Молодой мужчина, на котором она так и норовила повиснуть, словно больной на ходунках, с рассеянной улыбкой обвел взором скромное убранство кафешки-бистро. Его коллеги,впрочем, тут же оседлали несколько барных стульев и громко потребовали пива. Впрочем, один из них, выразив громогласное желание «выжать батон», удалился по назначению.
Гуви тоже, так сказать, «упал» на стул, вновь повел взором, пока не уткнулся оным Кримхильду. Лицо его изобразило ленивый переход к озадаченности, а от неё к смутному, чуть туповатому даже, удивлению. Поэтому белобрысый, не долго думая, поднялся и уселся уже на стул рядом с заинтересовавшей его фройляйн.
- Эй, куколка! Я тебя раньше не видел? – улыбаясь, развязно протянул он. «Валькирия» надула губки, а его дружки и громко фыркнули. Блондин проигнорировал их смешки. – В Дюссельдорфе, на мотоконе, нет? Там еще группа пела…
Байкер почесал затылок и неожиданно хорошо поставленным голосом пропел
«Wo nur Fragmente meiner Seele blueten,
die Brunnen lassen mich verhuttten,
So sei es alles nur verdammt
Dein Blut ist Feuer-abgebrannt!»
Разделавшись с сочным сэндвичем, военная откинулась на спинку скамьи, дабы вытянуть ноги, взять в руки кружку кофе и почувствовать, что от неё ныне ничего не зависит. Всё, что могла сделать Кримхильда в нынешнем положении – это смиренно ждать Тиля, что попросту до неприличия опаздывал на столь важную встречу.
В кармане завибрировал почти разрядившийся мобильный. Он призывно урчал и в руках, мигая именем: «Захари».
«Надеюсь, тебя не прижали, мой дорогой друг, да не принялись выпытывать то, чего ты попросту не можешь знать», - мысленно сожалела о содеянном Гретчен, отвечая на звонок.
- Да, здоровяк? – пропел женский голос, а пальцы нервно тарабанили по столу.
- Просто звоню узнать, жива ли ты, - на той стороне линии слышался шум, крики, звон стекла и громкая музыка, в которой порой тонул голос.
- Жива, - сухо отвечала генерал-майор, но в душе была счастлива, что её друг также пребывает на грешной земле.
- Я… - громила, судя по его голосу, был несколько растерян, - Почему ты не приехала?
- Так нужно. Я разберусь с делами и навещу тебя в «Уютной берлоге» через несколько дней, - чуть теплее прошептала она в трубку. На том конце послышался радостный вздох, после которого они обменялись простым «до встречи» и повесили трубки.
- Я чертовски скучала по тебе, - промолвила она, но уже не в трубку.
Драматичность момента нарушила ворвавшаяся в заведение «туса циркачей». Гретчен тут же узнала нашивки на их рукавах – «Гютенбергские кровососы» никак пожаловали», - отметила она про себя, стараясь не выдавать лёгкого волнения, связанного с этой встречей. В своё время эти ребята хорошо повздорили с её друзьями, а после долго точили зубы, да так и не решились реализовать своих планов. И пусть с тех пор прошло много лет, её могли помнить: молодая Крима помогала громить любимый бар «кровососов», орудуя тогда бейсбольной битой.
По закону Мерфи, если неприятность должна была случиться, то её не избежать: тощий блондин, чьё лицо уже тронули морщины, а волосы начали редеть, плюхнулся прямо напротив «неприметной дорожной путешественницы», да принялся мало того, что напрягать её вопросами, петь!
И пусть голос его был на удивление хорош, подобные приставания наша героиня предпочитала обламывать на месте:
- Нет, дружочек, - будничным тоном бросила девица, - Такую морду я бы точно запомнила. И с чего ты вообще решил, что я фанатка «железных коней»? На мне, вроде, татух не стоит, мужика потного рядом нет, косуху не ношу, - она и вправду мало чем могла походить на «девку байкера» в своей спортивной форме, - Или ты так к каждой встречной-поперечной лыжи смазываешь? – закончила она свой хамоватый монолог.
- Ну, ты меня прямо обижаешь, сестрёнка! - вид оскорбленной невинности блондин состроил крайне умело, видимо, часто приходилось доказывать бравым полицаям, что: «его трава не его, прекратите, дяденьки, беспредел», - А как же я? Ну я, правда, не потный, но мы всегда можем исправить!
"Гуви" заулыбался, отвечая своим поведением на последний вопрос.
- Да и чей тут может еще стоять железный конь? Местных? Да они такие же байкеры, как я - генерал Штерн!
Байкер снова заулыбался. - Хотя, я лучше. Эти вояки постоянно что-то планируют, мутят, налоги растят. Простым людям не понять. То ли дело мотоциклы? Догоняешь, сестрёнка?
При упоминании Конрада Гретчен невольно вздрогнула, огляделась по сторонам, но уняла свою параною: Штерн просто не мог успеть нанять этих молодцев для погони.
И вправду, старый плут не был и отдалённо похож на прославленного предателя.
- Догоняю, - она глянула на него с вызовом, лёгкой усмешкой, за которой обычно байкеры читали «а ты попробуй, впечатли меня», - Всё просто, логично и понятно лишь тем, кто погрузил руки по горло в масло. А вояки… у них заговоры растут один на одном как поганки в лесу, - Крима глядела куда-то сквозь своего собеседника. Он был скучен и ни капли не волновал её сердечко. Пожалуй, байкерами старлетка надышалась ещё в свою юность, а сейчас глядит на них как на пережиток прошлого.
Гуви улыбнулся, но не так разнузданно, как ранее. Улыбка была несколько более...Тонкая, если позволительно было так сказать. Кафе опустело, остались только байкеры,что продолжали шумно переговариваться, но их спутник "с батоном" вернулся только сейчас. Лидер байкеров отвлекся на него, обменялся кивками и вновь повернулся к Кримхильде. Его поза изменилась, перестала быть развязной, как и отношение. Гуви пропал, но кто скрывался за этой гротескной маской?
- Что ж, а теперь, когда мы пресытились светским общением, разрешите представиться.
На стол легла идентификационная сине-зелёная карточка с фото, впрочем, с голограммой ANB и гербом Федеральной службы Разведки и Контр-разведки. На фотографии же находился, несомненно, субъект крайне похожий на дерзковатого байкера, хотя куда более серьёзный. На оной карточке также числилось и имя - Тиль Ойленшпигель. Ни званий, ни отдела - только кодировки.
- Собственно говоря, госпожа Гретчен, я и есть тот человек, которого наш общий знакомый, решил прислать для долгого и, я полагаю, небезынтересного разговора. Простите уж покорно за маскарад, это была моя идея, дабы... избежать ряда накладок.
Офицер самой скрытной, со времён Абвера, структуры вежливо улыбнулся той, кого считали (за исключением "правильных" людей) черной вороной по сравнению с Проклятым. Ах, право, скорость, с которой свет и тьма меняются, поражает... А чтобы не было волнений в связи с этим, такие как Тиль и работают.
Смолистый кофе, который женщина неспешно подносила к своему рту, пролился парой капель на стол. Алые глаза невольно расширились от удивления, а бровки приподнялись. Но всё же она сдержала себя, не поперхнулась, не дрогнула больше положенного.
Она сощурилась, не смогла в должной мере разглядеть крохотное изображение лица, схватила её в свои цепкие пальцы и, всё также не убирая прищура, подняла, дабы сравнить одну харю с другой.
- Никак сынишка твой пробился в одну из самых влиятельных организаций всего ЕС, - бросила тётя шутку, улыбаясь, да отмечая качественную работу гримёров, что превратили Тиля из мужчины в самом расцвете сил в стареющего сорвиголову. Актёрская же игра заставляла образ ожить и задышать, кому-то понравиться, кого-то оттолкнуть, но несомненно, как маска будет снята, удивить незадачливого зрителя.
- Если это ваша идея, то она заставила меня понервничать. А если уж старина Франц решил пощекотать нервишки своей подруге, то передай ему, что я обязательно отыграюсь, - девица оглядела собравшихся, радостно, скинув с себя тревогу, отметила, что присутствующие в комнате люди действительно не члены «Кровососов», пока не набрела взглядом на одного лысого, что тёрся в углу. Узнала, удивилась, но не стала восклицать или как-то напоминать о себе.
«Должно быть, банда давно распущена, а члены её – кто куда. Но, чёрт меня дери, как же круто, что рыцари дорог, пусть и такие жалкие как «Кровососы», вырываются в люди!» - конечно же, главным достижением байкерского мира она считала самою себя.
- Разговор будет и вправду долгим, - девушка вновь откинулась на спинку, помассировала уставшие глаза кончиками пальцев и принялась рассказывать Тилю всё то, что успела узнать из короткой, но крайне запоминающейся встречи с Конрадом Штерном. В ход также пошли её зарисовки на мобильном…
Цифровой диктофон в его кармане неспеша записывал байт за байтом...Как и он, Тиль был хорошим слушателем. Внимательным, тактичным, но довольно таки любознательным. Множество вопросов он задавал, умело пользуясь паузами в рассказе немецкого офицера. Он хотел знать, кто помогает Штерну, не только, как заговорщик, но и как подручный. Ограничивается ли влияние его только Германией или, господи помилуй, проскальзывала информация о заграничной поддержки. Хотя, на самом деле, большую часть вопросов Тиль задавал, скорее, чтобы понять саму Кримхильду, составить своё мнение о ней и, следовательно, оценить степень доверия её жесту. Дарёному коню, конечно, в зубы и не смотрят, но и троянцы так думали. Когда есть преступление, нужно смотреть кому выгодно... На самом деле, в мире Ойленшпигеля, который он сам выбрал, даже помощь следовало принимать с опаской да взведенным пистолетом.
Впрочем, всему приходит конец и, наконец, пора настала выложить пару карту уже Тилю.
- Вот что с вами делать, уважаемая? - всё так же вежливо улыбаясь, задал он вопрос.
- Сложно выразить словами, насколько я ценю ваш жест доброй воли и преданность присяге, но теперь я обязан защитить вас. И не спорьте, это, действительно, моя работа.
Тиль понимал, что план Штерна висит на волоске, на практически эксплуатируемом духе военного братства. Понимал ли это Проклятый? Вероятно, иначе слава героя затмила его разум.
- Я хотел бы предложить вам принять предложение Штерна о сотрудничестве, просто ради того, чтобы выбить у этого висельника табуретку из под ног, уж простите такое не очень подобающее сравнение, - действительно, Тиль вполне в состоянии был оценить женскую красоту на несколько более высоком уровне, нежели табуреточный. Но, как и у его фольклорного тезки, слова иногда слетали раньше, чем отображали мысль.
- Но, действительно, здесь я могу и хочу предложить выбор, - многозначительная пауза, которая, впрочем, не могла быть прервана никем иным, кроме Тиля - ораторская практика, как никак, - Вы можете действительно согласиться на...эхм, сотрудничество с этими, да простит меня Бог, товарищами, и помочь им оказаться там, где они заслуживают.
Тиль выдержал паузу, чуть наклонился к генералу и холодным голосом уронил, - Или я вас арестую за клевету, - оценив реакцию, Тиль продолжил, - Разумеется, прятать столь выдающуюся персону в вашем лице я в холодные застенки не намерен.
Честная и привыкшая к прямолинейности экс-байкерша не ждала подобных ходов от того, кто был призван стать рыцарем на час, да спасти «благородную даму» из чрезвычайно щекотливой ситуации.
- Значит вот оно что, - наградив агента хищным прищуром, она отвернулась к окну, за которым простирался безлюдный пейзаж автострады, - И как вы считаете, господин Ойлен, сколь благосклонно генерал примет в свои ряды ту, кто всем своим видом показывал сопротивление, а после улизнул из-под носа его правой руки? – правая рука аккуратно поглаживала миниатюрные часики на запястье левой, словно бы этот жест помогал Кримхильде думать глубже и видеть шире.
- А даже если он и окажется столь, - цокнув языком, она вернула свой взгляд на «Кровососа», - доверчивым человеком, что ждёт меня, как «невольную соучастницу», если с вами, не приведи Господь, случится беда, а моего дорогого друга, вашего начальника, посетят люди проклятого? – часики были заведены и всё также спешно продолжали свой бесконечный ход, - Участь предателя? Слава убийцы? Репутация революционерки? – голос спокойный, если не безразличный, - Судя по вашему наряду, вы прекрасно осведомлены о том, что мне хватило бурной молодости для того, чтобы понять – путь к успеху долог и лежит в прилежании, усердии, - цитируя слова матери, она на мгновение отводит взгляд в пол.
Тиль кивнул, такой ответ он и ожидал. Кто хочет рисковать, тем более, когда есть шанс заручиться поддержкой организации, кою только прямой приказ канцлера может заставить либо бросит кость, либо разгрызть её в мелкую щепу? Впрочем, упоминание начальника вызвало усмешку.
- Думаю, как только они решат "убедить" его, я не только не буду возможности иметь их арестовать, так и даже похоронить, - улыбаясь, ответил он на это. На свой счёт он ничего не стал говорить, но было бы интересно, как штурмовики армии справятся с ветераном военной полиции и бойцом невидимого фронта. Но шутки шутками, а работе два сапога пара.
- Исходя из того, что я знаю, в том числе и о вас, не таким уж большим количеством вариантов вы обладаете, - лукаво ответил контр-разведчик. - И, несомненно, в голове у Штерна примерно такие же мысли. Иначе, зачем ему вообще вы, уж простите за прямоту? На его месте, обладая полномочиями от канцлера и главного вояки, - легкомысленная непочтительность мало смущала Тиля. У ВГК были свои скелеты шкафу, к которым тоже предъявят счет. Но это другая история, не стоит на неё отвлекаться, - мало чего следует бояться. Но, при этом, он скорее нуждается не просто в единомышленниках, а соратниках, вроде Воллена. Или Хильды Курцман.
Тиль не зря упомянул имя покойной. Скорее всего, Кримхильда ничего не знала о ней, но, кто знает? Иногда удочка в самое тихое озеро освобождает кракена. Не особо давая время на подумать, Тиль продолжил.
- А можем заменить арестом. "Камеру" можете выбрать по каталогу "Курорты Германии", нам не жалко.
- Я слышала в Дессау неплохо кормят, - лукаво улыбнулась она блондину, но в душе чувствовала себя ещё более загнанной, потерянной. Если раньше она могла рвануть на своём (или краденом) железном коне хоть в Россию, то сейчас встать из-за стола, да раствориться в ночи, оставив три с полтиной на столе, было из области фантастики.
Залётная африканская птичка отвела взгляд, прикрыла глаза и задумалась. Там, в её черепной коробке, витали множества мыслей, гонимые то одними, то другими соображениями, чувствами и переживаниями. Что если она и вправду отправится на «курорт», где сможет не только отдохнуть, но и поправить здоровье, а заодно не рисковать «подарком судьбы», который ей подкинул жаркий континент?
Застанет ли её война? Обойдётся ли всё так просто? Может ли она себе позволить мысли о том, что от неё столь многое зависит?
Наконец, глаза её открылись:
- Позаботьтесь о моих родителях, - твёрдо, но с налётом беспокойства промолвила генерал-майор, - И если уж начнётся пальба, помните, кто носит маску предателя, но желает блага родине, - с этими словами она встала, отряхнула с себя несколько крошек и обратилась к настоящему бывшему «Кровососу»:
- Эй, sunshine, подбросишь до дома? С меня пиво.
Эпизод завершен