Откровенно уставшая с дороги, после встречи с «возлюбленным», которому хотелось всё сильнее и сильнее двинуть промеж ног, а также генеральной уборки, о которой, казалось, не слышали местные «элитные горничные», Заря старалась найти покой на новом месте.

Она дремала, развалившись на диване, да видя странный сон, где чернокожий Муддак бежит за ней обнажённый, держа в руке копьё, да крича: «Холодные леопарды!» с таким неистовством, что негра можно было принять за дикого зверя, сорвавшегося с цепи браконьера и нёсшегося в глубокие джунгли спасать свою шкуру.

Но вот раздался тактичный стук в дверь, грудастая служанка появилась пред «помятой» заложницей политического брака и предупредила ту о прибытии в резиденцию близкой родственницы её будущего мужа.

Скрипя зубами, африканская девица принялась наводить спешный марафет, проклиная своё положение, бурча на идиота-отца, да прикидывая в уме, как бы поскорее отвязаться от этой «сто процентов пуристки».

Дымится ароматный чай («А я так хотела бы глотнуть чего покрепче»), накрыт на стол сервиз, блестящий дорогим металлом, да где-то вдалеке стучат, несутся каблучки – то Юфемии шаг. Кассандра изучающее глядит на розовое чудо…

«Она совсем юна – ещё ребёнок», - промелькнуло в голове, а следом радостная мысль о том, что с детками Бота всегда находила общий язык. Но иллюзия надежды тает так же стремительно, как и зародилась: её слова, обозначающие сразу место принцессы на этой земле, её взгляд – прямо в глаза (без утайки, без попытки плавно перейти с ботинок, скользя по фигуре), словно бросали ей вызов. Маленькая выскочка буквально кричала своим поведением: «Здесь главная я. Точка!». И это заставляло и без того перенёсшую тяготы расставания с Родиной Зарю невольно наморщить лоб и закатить глаза к потолку.

- Кассандра Бота, - после короткой паузы бросила сидящая за столом гостья, - Будущая жена генерал-губернатора одиннадцатого сектора, - и она отсалютовала, поведя себя, возможно, по-хамски, - Когда-то я помнила его как «Японию», - добавила огненногривая, поправляя чёлку.

Засуетились придворные, забегали, неся угощения, да напитки, стараясь ублажить двух ярких дев, сидевших одна подле другой.
Кассандра подманила движением перста к себе Алисию, шепнула той на ушко добавить каплю виски в свой кофе, да отправила в рот одну из этих крайне популярных то ли пирожных, то ли печенюшек, сложенных из двух половинок, да скреплённых кремом.

- И зачем же, - прожевав и выслушав собеседницу, вопрошала Бота, - вы решили вернуть им прошлое? Разве не в единении и подчинении цель Британии? – следующую печенюшку она разделила на две половинки, потом взяла ещё одну, соединила вместе в «бутерброд» те, что были с кремом, да вновь принялась жевать.

А тут и напитки подоспели. «Кофе по-ирландски» радовал ярким запахом, разносившимся по всему помещению вместе с идущим от изящной чашечки паром.

Алкоголь в кофе приятно обжигает горло, спускается к желудку и наполняет теплом всё естество девицы. Кофеин же бодрит, выдирая сознание из цепкой хватки усталости.

Юная особа, что неспешно потягивала сейчас чай, казалась взрослой не по годам. Заря помнила себя в её возрасте – бесшабашную тусовщицу, взрывающую танцпол вместе с подругами, гулящую ночами напролёт, забывшую все «ни-ни» и «нельзя». И вот контрастом сидит пред ней это розововолосое чудо, держа осанку, соблюдая манеры, не давая своему тону дёрнуться и на октаву выше. Она прекрасно понимала, что принцесса могла быть таковой лишь на поверхности, лишь прилюдно, когда того требовала ситуация, а там, за кулисами сцен и масок, открыто и мило улыбаться своему брату, друзьям, если таковые имеются… Вот только россказни, рождаемые в устах бойцов и ненавистников режима СБИ плели в сознании картину властных и жестоких двуличных детишек, что готовы были ради преодоления очередной ступеньки на пути к «номеру один» свести в могилу не то, что немытую африканку – родных сестёр и братьев, если не отца.

- Я искренне надеюсь, что ваш путь верен, - очередная пустая фраза слетела с губ Кассандры, а сама она подумала про себя: «Мне ведь теперь тут жить».