По любым вопросам обращаться
(discord: punshpwnz)
|
Для размещения ваших баннеров в шапке форума напишите администрации. |
Code Geass |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn IV. Unity » 18.10.17. По законам военного времени
1. Дата: 18 октября 2017 года.
2. Время старта: 20:00
3. Время окончания: ~00:00
4. Погода: пасмурно, облачно, +12 градусов по Цельсию.
5. Персонажи: Шарлотта Лафоре, Пьер де Вейль (GM), необходимые нпс (переводчик).
6. Место действия: Глазго.
7. Игровая ситуация: в плен была взята сама командующая сухопутными войсками армии Священной Британской Империи. Её привозят в Глазго, а допрос проводит сам командующий войсками ЕС на Альбионе.
8. Текущая очередность: Пьер (GM Paul Upperstone), Лотти.
Пьер де ВейльПьер выглядел неважно. С 11-го числа он спал дай бог по два-три часа в сутки. Больше попросту не получалось — слишком большой объем работы приходилось выполнять. Под глазами, потому, были заметные синяки, да и в общем выглядел генерал армии очень слабо. Казалось, что держался он лишь на голом энтузиазме и чувстве долга. А еще на честолюбии — он не сомневался, что после такого грандиозного успеха контрнаступательной операции, носящей название «Vague de Surf», пленения генералитета и окончательного изгнания высадившихся уже британцев из Шотландии, что являлось лишь делом времени, он получит долгожданное звание Маршала Франции, которое со времен «Созвездия Наполеона» получило лишь несколько человек, последний из которых уже как лет двадцать мертв. И это в 48 лет. По нынешним меркам это просто головокружительная карьера. Естественно, корпусные командиры тоже получат причитающееся, но это Пьера уже не касалось — ну, разве что нужно будет упомянуть их заслуги в рапорте.
Так что усталый, но очень довольный главнокомандующий французской группой армий «Альбион» в компании своего адъютанта — обворожительной молодой француженки Кристель Сен-Лоран, благодаря которой у Пьера появлялось хоть какое-то свободное время на сон — ожидал сейчас в своем кабинете прибытия, пожалуй, самого желанного пленника, если не считать кандидатуру Шнайзеля. Впрочем, та недалеко от него отстояла: личный советник премьер-министра СБИ — это не шутки. Даву сумел взять весь штаб, будто бы это был тортик, лежащий на блюдечке с голубой кайомочкой. И вишенкой на этом торте была она — Шарлотта Лафоре.
Кабинет де Вейля являлся несколько переоборудованным номером класса «Люкс» отеля «Хилтон», реквизированного на время под ставку главнокомандующего. Просторный многокомнатный номер на самом верхнем этаже, с прекрасным видом на Глазго, которым, к сожалению практически не было времени любоваться, стал сосредоточием французской военной мысли. Именно тут принимались все важнейшие решения, оказывающие влияние на ход боевых действий, и именно тут Пьер сочинил свое, пожалуй, величайшее произведение: «Vague de Surf» — «Приливную Волну». «Волну», которая смыла войска СБИ в Шотландии. Оставалось лишь понадеяться теперь на то, что скандинавский флот не оплошает, или, во всяком случае, некоторое время будет сковывать флот СБИ.
И, опять же, именно в этот кабинет привели конвоиры мадмуазель Лафоре. Де Вейль жестом приказал солдатам снять с пленницы наручники (все равно, в случае чего, Сен-Лоран среагирует мгновенно) и удалиться.
- Прошу вас, мадмуазель Лафоре, присаживайтесь, — Пьер указал на кресло перед собой, — Давайте сразу условимся: вы будете говорить на английском, или же вы знаете французский или немецкий? И да, не хотите ли вина? — де Вейль, как ни в чем не бывало, достал из одного из ящиков письменного стола бутылку бургундского и пару бокалов, — Урожай 1807 года. Большая редкость, смею заметить. Да, 1807 года. Того самого года, когда ваша королева бежала с Альбиона. И вот сейчас, спустя двести десять лет вы вернулись сюда. Позвольте вас спросить: вы думаете, что эта война за возвращение того, что причитается вам?, — генерал говорил совершенно спокойно, даже, в какой-то степени, дружелюбно, насколько это вообще было возможно, а Кристель, стоявшая по правую руку от своего командира, переводила его речь на чистейший английский, притом практически без акцента.
Пьер не питал ненависти к британцам. Во всяком случае, как к единому целому. Чарльз, Шнайзель и еще некоторые — да, они достойны презрения и ненависти. Но остальные - едва ли. За долгие годы прибывания на линии фронта Пьер уяснил для себя одну важную вещь: британцы тоже люди — те же две руки, две ноги, голова на плечах. А юношеский максимализм, ненависть и желание убивать сменились со временем хладнокровностью, опытом и желанием защищать. Ни больше ни меньше. Другое дело, что лучшая защита — нападение, что и продемонстрировали сегодня французы, шотландцы, англичане и валлийцы все вместе, плечом к плечу изгоняя захватчиков.
Отредактировано Paul Upperstone (2014-07-09 16:54:28)
С пленной обращались по-божески, если не сказать «по-королевски», учитывая то, что порой делают с хорошенькими офицерами в военное время, дабы и толпу потешить, и «дух боевой поднять», и удовлетворить зверя, который настолько присытился простыми убийствами, что ему подавай нечто особенное, извращённое.
Радушие, с которым вражеский командующий встречал свою пленницу, могло говорить лишь об одном – он верит в то, что ту уже не спасут, верил в победу своих сил, а потому мог потратить драгоценное время на праздные беседы,
- Я прекрасно понимаю язык врага, - чеканила девушка на немецком, сверля своего пленителя взглядом, мечтая ринуться на того, убив хоть вилкой, хоть штопором, но понимая, что это приведёт к неминуемой смерти. А дома её ждали родные, нуждающиеся в крепкой и умной старшей сестре и дочери.
- И я не стану пить отраву, которую мне подсовывает противник, - не без раздражения промолвила рыжая, хмыкая и демонстративно отворачивая личико в сторону.
Пьер вздохнул. Он надеялся на разговор двух равных меж собой людей, но то ли британка сочла это за оскорбление, то ли просто ей честь и гордость не позволяют, а может и все вместе – в общем, вместо диалога и приятного распития спиртных напитков пока не получилось. И поэтому Пьер на немецком (языке, который, как казалось ему, максимально подходит для того, чтобы объяснять вещи жестко и быстро):
- Госпожа Лафоре, я даже не уверен, есть ли у вас выбор. Прямо сейчас сюда ломится начальник военной разведки, который хочет увезти вас в Париж и накачать вас рефреном в каком-нибудь темном и сыром помещении для допросов. С моей точки зрения это – варварство, - «Хотя я и сам в былые годы практиковал пытки…», - Я могу спасти вас от этой участи, но только если вы будете сотрудничать. Иначе у меня просто не останется выбора. Сразу условимся: никаких личных секретов вашего начальника: кто с кем спит, кто кого ненавидит в этом гадюшнике, называемом Пендрагон и прочей политической галиматьи мне не нужно. Мне нужны лишь сведения, касающиеся Альбиона: численность войск, их расположение, планы и так далее. Время еще есть – мои коллеги пока удерживают господина военного разведчика, но сильно долго это продолжаться не может. Будете сотрудничать со мной – я буду бороться за ваши права, как военнопленного. Не будете – и я вам не помогу. Это не благородство – это сделка. Так понятнее?
С этими словами Пьер поднес бокал с вином к лицу и насладился приятным ароматом, хотя выражение лица немного изменилось: «Врут, урожай 1820-х явно. Эх, даже генерала в Европе пытаются надурить - вот уж воистину демократия и равенство людей! Каждый имеет право быть обманутым вне зависимости от своего социального положения и статуса. Да, ну и надурили, нечего сказать. Но все равно – вкусно, черт его дери». Пригубив немного вина, он еще раз предложил пленнице:
- И да, я настоятельно рекомендую если и не выпить весь бокал, то хотя бы пригубить немного и восхититься этим великолепным вкусом.
Разглядывать стену оказалось весьма увлекательно. Намного интереснее рожи французского генерала. Впрочем, его речь она слушала внимательно. Комнату она уже успела оглядеть, не было ничего, что могло бы ей помочь избежать допроса и отправки в Париж. Шарлотта была умной девочкой, прекрасно понимая — её просто так не отпустят. Не зря же дослужилась до главнокомандующей, чего бы там не говорили злые языки. В хорошенькой рыжей голове хранились не только мысли о замужестве, но и вся информация о расположении войск на Альбионе.— Честолюбивые свиньи, — фыркнула Лафоре на английском. Кричать о низости её Империи, а на допросах использовать рефрен. Как это мило. — Вы и в самом деле думаете, что я приму вино после ваших слов?
Девушка вопросительно посмотрела на генерала, заговорив вновь на немецком. В бокале могло быть что угодно. От пресловутого наркотика до средств развязывающих язык. Шарлотта не собиралась предавать свои идеалы.
— Посмотрите на меня, — Лафоре обворожительно, но устало улыбнулась, — Разве такой, как я, доверят командование целой армией? Я всего лишь с ним сплю.
Сейчас она подтверждала все слухи, что ходили даже в рядах британской армии. И смела надеяться, что для Де Вейля это станет непосредственной правдой. А острый ум тем временем обдумывал, каким образом ей выбраться из этой ситуации.
- Госпожа Лафоре, я разливал это вино при вас, в пустые бокалы, и уже сам пригубил немного этого восхитительного нектара. Впрочем, не хотите - как хотите. Дело ваше, - Генерал пожал плечами, - Касательно вашего заявления о том, что вы не более чем любовница Шнайзеля - возможно, вы говорите правду. В любом случае, господин разведчик все равно применит к вам рефрен. И тогда вы расскажете разведке не только об Альбионе, но и о многом-многом другом. Мата Хари тоже спала с офицерами и политиками, а иногда даже просто танцевала с ними, - Пьер пригубил еще немного вина, - Сами знаете, какими обширными знаниями она обладала после очередной ночи с очередным крупным чином. Вам стоило выбирать, с кем спать, - «Я как будто проповедник или отец ее. Кто я вообще такой, чтобы ее поучать? Сама пусть расхлебывает то, во что вляпалась», - А еще у меня есть уверенность в том, что ваш премьер-министр и главнокомандующий по совместительству подходит к подбору кадров весьма и весьма строго. Так что вы либо очень великолепны в постели, или, и я больше склоняюсь к этой мысли, вы все-таки обладаете куда более обширными способностями. Ну или и то и другое, конечно - этого я тоже исключить не могу. В любом случае, я очертил перед вами все возможные перспективы: вы либо сливаете мне информацию о Альбионской операции британских войск, либо сливаете ее военной разведке вместе с еще кучей интересной, в чем я более чем уверен, информацией.
«И все же жалко ее, просто по-человечески. Гордая, красивая, наверняка не самая глупая девушка, и такая горькая судьба. Впрочем, откуда я могу знать, что случится даже через несколько секунд. Может, ей удастся меня задушить, может быть, она погибнет при попытке это сделать. Или через пару минут сюда вломятся британские коммандос. Кто знает? И все же вероятность этих событий не так уж и велика».
— И спокойно могли принять противоядие до того, как вошли в эту комнату, — парировала советница Белого принца, а после рассмеялась. Немного нервным, но всё же мелодичным смехом.— Любовница Шнайзеля? Вот уж и правда, слухами земля полнится. Почему вы решили, что я его любовница? Или мой немецкий стал так плох, что его звучит как имя Его Высочества? — Женщина утомленно подперла щеку рукой, не обращая внимания на красные полоски на запястьях. Она привыкла носить браслеты, а не холодный металл. Посмотрела на бокал, пусть в горле пересохло от волнения, но пить вино на допросе она не собиралась.
— Бросьте этот ненужный фарс. Меня в любом случае отправят в Париж, где вы не сможете проконтролировать происходящее, — спокойно произнесла Шарлотта. Сделка не имела смысла, Лафоре прекрасно знала, как поступают с военнопленными её уровня. Это лишь подтверждалось присутствием военного разведчика. Генералу следовало предложить ей что-то другое, возможно тогда она что-то скажет.
- Госпожа Лафоре, вы ошибаетесь. Как правило, обычаи войны во французской армии соблюдаются: к генералам, как и к рядовым, наркотики не применяют – поскольку это нарушение норм обращения с военнопленными. Но в вашем случае все сложнее: разведка интересуется вами, поскольку вы не просто генерал, но и, по имеющейся информации, советница Его Высочества, Шнайзеля Британского. Вы знаете больше, чем обычный генерал, и поэтому вы сидите здесь. Не то что бы я был ангелом во плоти, но у меня есть понятия о чести. Применение психотропных веществ к людям против их воли с ними расходится. Даже обычные пытки, на мой взгляд, более человечны. Поэтому я и предложил вам сделку: мне нужны планы Альбионской операции войск СБИ, чтобы уменьшить потери среди собственных людей и завершить свою работу, а вам нужно сохранить государственные секреты, которые меня лично не интересуют. Я помогу вам выполнить вашу работу, а вы поможете мне выполнить мою. В противном случае я все равно выполню свою работу, пусть и несколько с запозданием, а вот вы свою – нет. Все очень просто.
Генерал несколько перевел дыхание, сделал еще небольшой глоток вина, и продолжил, - Касательно гарантий: на Альбионе я в данный момент самый старший чин, и старший по должности. Захочу, пошлю этого разведчика куда подальше. Могу устроить ему бесчисленное множество бюрократических препон. Могу передать информацию о нарушении прав военнопленного в специальную комиссию при «Совете Пятидесяти» - мало ли инструментов? Поверьте мне, у меня много способов сделать так, чтобы вы не попали в Париж, во всяком случае, до конца боевых действий на Альбионе. А там, кто знает, может ваши господа догадаются устроить «обмен военнопленными», например. Вряд ли кто-то из демократических политиков откажется от такого предложения. Потому что если откажется, то тут же вылетит из своего уютного президентского кресла, - Пьер грустно улыбнулся и проронил тихо, - Ваш строй, возможно, в чем-то лучше, чем наш...
«...но ждут ли вас дома теперь?»
— В любом случае моя работа будет невыполненной, — Лафоре изящно повела плечами. Она так и была в своей форме, пусть грязной и с прорехами. Форма как ничто иное напоминало об её долге и клятве. К тому же её работа действительно не будет выполнена, ведь она заключалась в приведении войск Священной Британской Империи к безоговорочной победе.
— Вы считаете нас глупцами? — поинтересовалась Шарлотта, — Сразу после моего захвата наши войска начали реализовывать план Б, о котором я ничего не знаю. В конце концов, недостатка в командующих у нас нет.
Её реплика несла и дополнительный смысл. Лафоре хотела знать какая обстановка на фронте в данный момент, тогда у неё появлялся шанс дать ложные сведения. Возможно. Шарлотта не хотела рисковать своей головой, в конце концов, подтекст, который улавливался в словах генерала, был ясен и ей. Её могли уже не ждать.
— Я могу вам рассказать общие сведения в обмен на то, что задержусь на островах как можно дольше, — предположила Лафоре. Она останется здесь, если есть шанс вернуться.
Пьер устало вздохнул:
- Госпожа Лафоре, я не считаю идиотами всех британцев, но у меня появляются сомнения насчет вас: я задал вам конкретный вопрос, а вы увиливаете от ответа и тянете время, испытывая мое терпение. На вашем месте я бы не стал этого делать. Итак, мне нужен план Альбионской операции. Ну или один из них – по которому вы действовали. Все остальное сейчас не имеет значения.
«Для перегруппировки войск нужно время. Зная изначальный замысел и примерную дислокацию войск противника, можно будет попробовать предположить, что противник может предпринять дальше», - простая и очень логичная цепочка. Так что пора бы уже перестать сюсюкаться с этой девушкой. Время – деньги. Даже больше чем деньги. Время – жизни. И чем больше времени она отнимает, тем больше солдат гибнет на фронте.
- Если вы готовы мне помочь – я помогу вам остаться здесь. Возможно даже в более комфортных условиях, чем вы могли бы предположить, когда представляли себе лагерь военнопленных. Так что начинайте ваш рассказ. Можете даже рисовать и писать, - Пьер достал из письменного ящика заранее приготовленные чистую карту, офицерскую линейку и двойной карандаш: с одной стороны синий, с другой – красный, - Тактические и оперативные изыски пока оставим в стороне и начнем с численности и конечных целей обеих группировок: "Северной" и "Южной".
— Мне доставляет удовольствие подкреплять ваши сомнения, генерал, — парировала Лафоре, пододвигая к себе карту и начиная чертить, словно привычно закрыв рукой лист от чужих глаз. Карандашные линии ложились легко, и не скажешь, что она сейчас предает свою страны, а от серых набросков зависит будущее всего мира.Через десять минут было готово. Лафоре удовлетворенно улыбнулась, разворачивая карту к генералу. На ней красовалась забавная карикатура, изображающая самого Пьера с бокалом вина и нависающим над ним военным разведчиком, имевшим вид разъяренной обезьяны. Разведчика Лотти конечно ещё не видела, но изобразить одну французскую свинью она могла и без дополнительной визуализации.
— Вы считаете, что я оставлю прямые доказательства своего предательства? — Шарлотта хмыкнула и бросила карту вместе с карандашом на стол перед собой, — Будем честны. Я намереваюсь вернуться домой любой ценой и желательно живой. Возможно, меня ждет немало лет, проведенных за решеткой и в постоянных допросах. Меня лишат звания и всех почестей. Я не собираюсь усугублять своё положение. Отключите все записывающие устройства, я скажу, но скажу только вам.
Де Вейль с пару секунд смотрел на шаржик, намалеванный на карте, затем сурово посмотрел на британку, и после еще пары секунд раздумий решительно заявил:
- Я вас предупреждал – не отнимайте мое время. Вы меня не послушали. Охрана!
Конвоиры тут же поспешили войти в кабинет. Короткий кивок генерала, и один из них вкалывает рыжей бестии достаточно серьезную дозу снотворного. Умереть не умрет, но проснется уже в холодных застенках одного из казематов в метрополии.
«У меня нет времени на игры этой стервы, пусть разведка сама с ней разбирается. Не хочет жить – ее дело».
- Майор Сен-Лоран, ваша задача доставить ценную рыжую тушку в Париж – у меня совсем нет времени с ней цацкаться. В Париже у вас ее примут прямо в аэропорту. Вот тут, - Де Вейль вручил адъютанту бумагу, - Приказ. Можете ознакомиться, но по существу я вам уже все изложил. Возьмите взвод из охраны штаба. Туда – и сразу обратно. Без вас я тут совсем вскипячусь.
- Mon General, разрешите вопрос?
- Ты хочешь знать, действительно ли я оставил бы ее здесь и не сообщил бы, кто именно такая госпожа Лафоре?, - тихо, чтобы конвоиры, занятые своим делом и своими разговорами, не услышали слов де Вейля, - Да, оставил бы и не сообщил. То что я ей говорил – это действительно то, что я думаю. Каждый из нас делает свою работу. И с моей точки зрения люди должны помогать друг другу, когда могут. Она, совершенно очевидно, не хочет мне помогать. А раз так – я не стану помогать ей. Если она выживет – это станет для нее ценным уроком. Если это все – можете приступать. В приказе разрешение на вылет с Альбиона. Можете реквизировать любой подходящий военный или гражданский самолет. Пилотов получите на аэродроме. И да, передайте разведке - пусть первым делом после применения рефрена спросят про дислокацию и количество войск СБИ на Альбионе. Пусть считают это моей личной просьбой. Скажите - после сочтемся.
Естественно, никакого представителя военной разведки не было: Пьер попросту не сообщил, кого конкретно он захватил. Сюда ее доставили в обстановке строжайшей секретности, так что помимо некоторого количества солдат пока никто не знал, что именно за генерал в числе прочих был захвачен в Хелмсдейле. После Пьер сообщит, что сделал это для соблюдения мер секретности – британцы могли использовать любые средства для перехвата столь важного пленника.
- И да, еще раз внимательно обыщите ее на предмет средств суицида. И не смотрите, что она спит – наручники не забудьте. И чего встали!? Все за работу! – с этими словами генерал устало откинулся в кресле, - Как и всегда, все придется делать самому. И никакие британские рыжие девочки не избавят от этого.
Эпизод Завершен.
Вы здесь » Code Geass » События игры » Turn IV. Unity » 18.10.17. По законам военного времени
