До квартиры Анжелы Ганс и Эммерих добирались своим ходом: встреча сильно выходила за рамки расследования CES. Поначалу это удивило Мейера, но затем он начал догадываться, что это может быть связано с историей сокращения десятого отдела ГСБ: вряд ли руководство выдало федеральным СМИ полную картину произошедшего. Чаще всего самые интересные моменты умалчивают.
- Как думаешь, почему такая секретность? - спросил Ганс, нажимая кнопку лифта.
- Скорее всего, Анжела скрывает что-то от ГСБ, - предположил Эммерих, заходя в кабинку следом за напарником. - Либо чего-то боится.
- Шпионы? - Ганс вопросительно изогнул бровь. - Как раз это бы объяснило такое скорое и резкое сокращение.
- Возможно, что и не только поэтому, - заключил Эммерих, когда двери лифта открылись.
На лестничной клетке было пусто, а со стороны одной из квартир раздавались еле слышные голоса жильцов. Решив, что лучше не попадаться лишний раз на глаза, агенты взглядом отыскали нужную дверь и, пройдя к ней, нажали на кнопку звонка.
Эммерих изначально предполагал, что с этой системой наблюдения что-то не так. А в ночь накануне он решил углубиться в вопрос и занялся изучением обнародованных принципов работы. Всё описывалось красиво и даже немного сказочно, кроме одного: обладая такими мощностями, эта система была способна на куда большее. Уровень автоматизации всех процессов оказался на таком уровне, что Эммерих даже поверить не мог поначалу в существование чего-то действительно настолько мощного и уповал на то, что написанное — всего лишь блеф ГСБ, чтобы запугать преступников. Потому что если она действительно настолько хороша, насколько её описывают, то в руках России находится оружие куда страшнее, чем воздушный монстр "Великая Британия".

В глазах Эммериха Анжела изначально оказалась в позиции человека, занятого всем и сразу одновременно: её внимание всегда быстро перещёлкивалось с одного на другое, ассоциативные ряды выстраивались с огромной скоростью, да такой, что Мейер порой не успевал за её мыслями,. При этом ей всегда удавалось не покидать установленных рамок обсуждения, и говорить по существу происходящего. Она неплохо справлялась с постановкой задач и поиском решений. Это в свою очередь очень сильной подкупало Эммериха, который хотел как можно скорее разгрести всю ситуацию с Китаем. Деться она никуда не могла, а вот усугубиться - ещё как. Поэтому сейчас он видел в Анжеле наиболее надёжного союзника в решении насущных вопросов.
- Спасибо за гостеприимство, - бросил Эммерих вслед удаляющейся на кухню женщине - похоже, в этот раз она вновь погрузилась в собственные мысли и пока не спешила никого пускать к себе в голову. - Не забудь уточнить, где можно покурить, чтобы не было, как в прошлый раз.
- Да знаю, знаю, - шёпотом ответил Ганс, когда Эммерих припомнил ему, как тот решил закурить прямо в комнате отдыха. - На грабли только британец наступает дважды.
- Может, и нам начать? - риторически спросил Эммерих, припоминая успехи Священной Британской Империи в мировой политике, а затем, переобувшись в тапочки, повесил куртку на крючок, и направился на кухню, где их уже ждала Анжела, хозяйки разлив чай по кружкам и достав какие-то конфеты. - Так вот оно: пресловутое русское гостеприимство во всей красе. Как думаешь, Ганс, может нам задержаться в России ещё на месяц?
В голосе Эммериха раздавались абсолютно искренние интонации - вопреки тому, что русских рисовали как старых врагов, в любой момент готовых показать клыки, пока что он получал только хорошие впечатления от такого тесного знакомства с их колоритом.
- Я не против, - Ганс уже занял ближайшее к нему место и, замерев, следил за действиями Анжелы.
- Просто завтракать вовремя нужно, - сказал Эммерих, отметив завороженное состояние Ганса, который на памяти самого Мейера завтрак пропуска с шести случаях из семи. - Госпожа Лаврова, спасибо вам за приём. Полагаю, вы помните о цели нашего визита?
Было неловко, но несмотря на неформальную обстановку, Эммерих, слишком зацикленный на решении поставленной задачи любой ценой, подошёл к вопросу прямо и даже немного грубовато.
- И мне бы хотелось узнать, к чему такая секретность, раз подобные вопросы безопасности мы обсуждаем в домашней обстановке вне стен Литейного.
Этот момент волновал Эммериха не меньше всего остального: тайны, которая хранила в себе московская операционная система, могли сыграть не последнюю роль во всём, что происходит вокруг.

Эммерих не сдержал улыбки, понимая, насколько прав оказался относительно Анжелы. Это было даже хорошо, ведь этим умением переключаться с одного на другое она в каком-то смысле даже экономила время - поспевать за ней Эммериху оказалось совсем не сложно, чего не скажешь о Гансе, который то и дело приподнимал бровь, косясь на напарника. И неясно, из-за чего именно: то-ли из за перехода от чая к делу, то ли из-за вырисовывавшихся перед ними деталей дела. Понять его было можно: Эммериху тоже казалась очень мутной предложенная Анжелой схема. Однако и объяснение казалось удовлетворительным: от них, судя по всему, ничего не требовалось. Если это и могло использоваться для каких-то чёрных дел, то это уже могло быть использовано, а значит Анжеле нет никакого смысла предупреждать их об этом. Разве что с целью оправдать себя при необходимости, но должна ведь она понимать - CES на это повлиять не в состоянии. А время им в любом случае дорого.
- Разбавьте, - попросил Эммерих, предвкушая продолжение разговора - ему требовался ряд уточнений. - Не люблю горячее. Госпожа Лаврова, вы говорите так, словно от нас ничего не требуется, или я ошибаюсь?
- Стоп, а как же все эти экстренные полномочия? - вмешался Ганс. - Разве мы не для этого сюда присланы, чтобы разбираться со всем быстрее и оперативнее?
- К сожалению, нет. CES приходится действовать в рамках законодательства с соблюдением принятых норм безопасности, чтобы никто не мог использовать служебное положение в своих целях. В любом случае, госпожа Лаврова: время для нас действительно имеет большую ценность. Вы это и сами прекрасно понимаете. Так что вопрос остаётся открытым: если от нас что-то требуется, то что?
От ответа зависело многое. В первое очередь, ответ должен показать лояльность Лавровой Евросоюзу. А это важно, учитывая то, насколько крепко силовые структуры погрязли в предательстве и коррупции.

Русское гостеприимство и обходительность Эммериху очень нравились при том, что эталоном вообще считалось гостеприимство кавказское. Если бы он не общался с Анжелой до этого, то наверняка решил бы, что это обычная попытка усыпить бдительность - они такое уже проходили. Но сомневаться нужно во всём. Даже в том, чему ты обучался. И использовать эмпирический опыт, полученные в течение жизни, а не какого-то отдельного, пусть и очень важного, периода. Поэтому сладкую конфетку с молочным привкусом Эммерих съедал безо всяких посторонних помыслов.
- Вы абсолютно правы, - не без сожаления заметил он, сворачивая фантик в длинную тонкую трубочку. - Экстренные полномочия получать долго и нелегко.
А ещё они вообще работают на CES только формально, так что никто никаких полномочий им не выдаст. Но это мелочи.
- Вы нас, право, в тупик загнали. Словно другого выхода и нет. Мы на самом деле можем доверять человеку, который займётся поиском нужной нам информации? Не является ли он частью всей этой паутинистой сети? Не выдаст ли он о наших планах, не наведёт ли на ложный след? Вы должны понимать, что в его ситуации сделать это будет достаточно легко, поскольку это он будет владеть информацией и давать её нам через призму своих взглядов и свои фильтры, в которых неизбежны искажения. Я бы хотел, чтобы мы имели какую-то возможность перестраховаться. И потом... Почему вы так легко предлагает нам это? Вы ведь понимаете, что хоть мы и не уполномочены с таким разбираться, но легко можем написать рапорт. У вас есть причины рисковать, госпожа Лаврова?
Эммериху казалось, что всё понятно, но он уверенно продолжал прощупывать почву, как того требовала профессиональная этика. Если Анжела что-то и скрывает, то этот факт будет не так сложно выявить. Куда труднее понять, что именно она может скрывать. Но до этого ещё далеко.

Анжела просто не оставляла им выбора. Эммерих впал в глубокие размышления о том, что он теряет, соглашаясь на эту авантюру.
- Патриот - это человек, который действует во благо своей Родины, - Ганс попытался сделать умное сосредоточенное лицо, и у него это даже получилось. - С каких пор допуск третьих лиц к государственной тайне стал благом? Это ведь опасно! Он может легко использовать полученную информацию против вас самих, особенно, если есть что скрывать. А я уверен, что всем есть, что скрывать. Был бы человек, а статья - найдётся. Я не обвиняю вас: я говорю о том, что в условиях сложной политической обстановки в мире всё найденное может использовано против Евросоюза и...
- Мы согласны, - перебил его Эммерих, за время его речи успевший взвесить все за и против. - Ты можешь быть прав насчёт того, что найденное может быть использовано против России, Германии и любой другой страны. Но, во-первых, хуже, чем сейчас, уже не будет. А во-вторых, если доступ будет открыт только в видеокамерам, то вряд ли там можно найти что-то такое, что способно серьёзно повлиять на внешнюю политику, которую Евросоюз ведёт с Китаем и Британией. Совершать военные преступления, как например теракт в Москве, отсутствие информации не мешало. Поэтому я считаю, что мы ничего не теряем. Госпожа Лаврова, действуйте.
Наконец, Эммерих взял кружку и сделал несколько глотков.
- Вот таков от просто? - удивлённо спросил Ганс, с несогласными интонациями.
- Очень вкусный чай, - прокомментировал Эммерих и отпил ещё немного. - Сам подумай: что мы теряем?
Он поставил кружку и потянулся к вазочке с конфетами. Схватив двумя пальцами упругое лакомство, Эммерих вскрыл упаковку и, скомкав фантик, засунул его к себе в карман.
- Там не может быть информации, способной повлиять на внешнюю политику, - уверенно сказал Мейер. - Скомпрометировать отдельных людей - да. Но мы здесь не для того, чтобы защищать отдельных людей.
- А внутренняя политика? - Ганс подался вперёд, наклоняясь над столом и едва не перевернув кружку с чаем. - Что если там будет информация, которая напрямую повлияет на происходящее в России? Госпожа Лаврова, вы ведь не хуже нас знаете, что здесь у вас сейчас происходит: националисты на коне, премьер-министр арестован, грядут выборы, а единственная кандидатура...
- Этого уже не изменить, - перебил Эммерих. - Если даже во Франции режим социал-демократии рухнул, это значит только то, что он стал несостоятелен. Был ли хоть один человек, который приветствовал решение пойти на мировую в выигранной войне? Нет. Что бы там не нашёл наш суперхакер, это лишь приблизит неизбежное. Поэтому я хочу, чтобы мы сосредоточились на нашей работе. Нужно остановить эту бессмысленную бойню в Китае. А доказать непричастность Евросоюза к той резне - единственная возможность сделать это безболезненно.
Ганс поджал губы и, схватив кружку, нервно отпил из неё. Эммерих понимал его волнение, но сделать с этим ничего не мог. Ему просто нужно привыкнуть к тому, что мир - гораздо сложнее, чем ему объясняли в учебке. Выиграть войну, просто метко стреляя из автомата нельзя.
- Госпожа Лаврова, мы предоставим данные по человеку непосредственно во время поисков. Ради недопущения утечки информации.

Отредактировано Emmerich Meyer (2019-10-20 13:01:20)