[indent] Он уже и не помнит, когда последний раз был на Арбате. Нет-нет, речь вовсе не про Новый — с ним у Владимира не связано практически никаких воспоминаний, за исключением разве что одного праздничного корпоратива в День сил специального назначения, на который Владимира уговорили сходить. Тогда всё вообще закончилось дракой с какими-то французами в одном из дворов на афтепати, которое устроили совместными усилиями самые стойки и малопьющие. Повезло, что тогда никто не стал писать заявление: если бы в дебоширах распознали кого-то из спецслужб, то головы могли полететь у всей внутренней вертикали.

[indent] А вот со Старым Арбатом историй у Макарова связано куда больше — тёплых, не опошлённых мирскими страстями. Да и даже само название улицы по-особенному согревало изнутри, разливаясь приятным жаром воспоминаний по всему телу. Так что отправляясь на встречу, о которой Мария попросила сегодня днём, Владимир воспользовался хорошей возможностью и заглянул на одну из самых любимых московских улиц — в этом вопросе он не блистал какой-то исключительностью по сравнению со всеми остальными жителями Москвы, для которых она тоже является таковой.

[indent] Многочисленные голоса и музыкальные, не утихающие даже тогда, когда по улицам проносится гудящее эхо войны, что идёт по всему миру, запахи из близлежащих кафешек, небольшие палатки с книгами — всё здесь навевало воспоминаний об ушедшей молодости, удержать которую Владимир пытался изо всех сил, глубоко в душе опасаясь, что стоит последним её следам исчезнуть, как всё то, чего он хотел, тут же рассыпется прахом. Прожив полвека на этой земле, он с трудом верил, что всё уже позади, и с каждым днём всё меньше и меньше восхищался увиденным. Разве что всплывающие в последнее время одна за другой истории про мировые заговоры и богов поддерживали в сердце Макарова огонь амбиций. Так бы уже давно стоило уйти на покой и дать дорогу следующему поколению. Он и сам часто думал об этом: о том, что будет, когда всё закончится. А потом каждый раз признавался самому себе, что этого он и боится больше всего. Того, что всё закончится. И в конце для него не существовало ничего, кроме непроглядной чёрной завесы. Да и в то, что за самой завесой что-то существует, Владимир уже не верил.

[indent] Прогулка по Старому Арбату заняла у него полчаса. В какой-то момент, засмотревшись на винтажные витрины, заставленные старинными товарами ушедшей эпохи великих империй, уже и не рассчитывал на то, что придёт на встречу вовремя. А потому со спокойной душой позволил себе опоздать: начальство — задерживается.

[indent] Оказавшись на Новом Арбате, Владимир пропустил несколько автомобилей на пешеходном возле закрытого на ремонт участка дороги и, слившись с толпой, вышел на тротуар, надвинув на лоб меховую шапку, и поправил съехавший с лица широкий чёрный шарф в тонкую полоску — заботливо связанный подарок от матери. Маскировка простая, но действенная. Такой с лихвой хватает, чтобы случайные зеваки не узнали в тебе того самого Макарова и не принялись тыкать пальцами, привлекая лишнее внимание.

[indent] Остановившись на углу одного из зданий, возле которого и должна произойти встреча, Владимир поправил оттопырившийся уголок подарочного голубого бумажного пакета с рисунками самых разных снежинок, больших и маленьких, и принялся выискивать в толпе людей подругу.

[indent] Временами он по ней скучал. Это случалось ещё до того, как они снова стали общаться. Но особенно остро оно чувствовалось после фактически совместного кругосветного тура по самым злачным и экстремальным местам. В списке мест для посещения для полноты ощущений не хватало разве что Ближнего Востока, одно упоминание которого вызывало неприятную дрожь в груди, но... Имея под боком такого надёжного человека, как Мария, даже Ближний Восток мог бы показаться расслабленной прогулкой до ближайшего ларька с курами гриль.

[indent] Повернув голову в сторону знакомого голоса, Владимир сразу узнал Марию — было светло, а в толпе людей её нетрудно увидеть благодаря повязке, что точно паразит чернела на её лице. При взгляде на неё Макаров испытывал какую-то неловкость: подобно тумблеру она запускала в его душе сложный процесс самоедства, на который он сам внимания не обращал, но не чувствовать — не мог. Подняв руку в воздух, Владимир сделал несколько шагов ей навстречу.

[indent] — Ждал сильно, но недолго, — честно ответил он, улыбаясь — сейчас ему даже не пришлось заставлять улыбку появиться на своём лице, как это случалось обычно, уж слишком рад был его видеть. — Как прошли праздники? Оттягивалась по-полной?

[indent] Над вопросами ему тоже не приходилось думать, как это обычно бывало: в последнее время разговаривать с близкими людьми, по мере того, как уходило на задний план чувство невыполненных обязательств перед страной, Владимир всё легче и легче находил слова для простого общения с теми, кто ему дорог.

[indent] — Я не смог до тебя дозвониться, чтобы передать, — сказал он и протянул Марии праздничный пакет. — Хотел многое сказать... Знаешь ли, я уже не верил, что мы когда-нибудь встретимся.

[indent] Он сделал паузу и криво усмехнулся. Сколько раз он так думал и сколько раз это оказывалось правдой, сколько людей осталось позади на распутье, сколько навсегда застыло под двухметровым грунтом? Сосчитать несложно. Владимир помнил каждого. Возвращаться к прошлому не больно, как это нередко преподносят в сопливых романичках для подрастающего поколения. Но порой — страшно.

[indent] — И говорить о том, как я рад, что ошибся, можно долго, — как ни в чём не бывало продолжил он. — А ты знаешь меня — говорить долго я умею.

[indent] И не только говорить.

[indent] — С новым годом, — закончил он, на деле с трудом сдерживая себя от желания продолжить и растянуть поздравительную речь — он хорошо знал Вуйцик, а она это вряд ли оценит. Другое дело — подарок. Новенькая немецкая экшн-камера, которую можно нацепить хоть на шлем, хоть на автомобиль. Изначально это была вообще военная разработка для сапёрных роботов и антитеррористических служб, но затем производитель решил сделать и гражданскую версию, которая по иронии вышла в рынок раньше той, что планировалась изначально, и уже успела принести немалый доход — высшие слои общества оценили эту малютку по достоинству, и теперь её наличие на дельтаплане или мачте парусника — обязательный атрибут, иначе как ещё делиться своими лакшери-воспоминаниями с другими?

[indent] В какой-то мере Макаров и сам стал таким. Когда у Стаса завелись деньги, когда его включили во всю эту схему с контрабандой, когда война против ОПГ привела не к уничтожению преступных группировок, а к смене хозяев... Тогда он и запачкался. И чем дольше молчал — тем больше марался.

[indent] — Вот ты всё шутишь, а мне на моём вездеходе только и делать, что по московским пробкам рассекать, — Владимир хмыкнул. — Война войной, а тачка у каждой второй семьи, глядишь и не одна. Грёбанные пиарщики. Я ещё помню время, когда четырёх полос в центре хватало с головой. А теперь яблоку упасть негде, когда целые улицы определили под продовольственные фуры на фронт, а развязки налепили абы как.

[indent] Улыбаясь от удивления, Владимир принял из рук Марии пакет с подарком и с любопытством растопырил его двумя пальцами, чтобы взглянуть на содержимое одним глазком.

[indent] — Ты и подарок мне заготовила? — искренне, но устало изумился он, так и не разобравшись, какой презент его преподнесла старая-молодая подруга. — Дома погляжу, если не возражаешь. Я не очень люблю возиться с подарками не в своей берлоге — у меня вечные проблемы с тем, чтобы сложить всё обратно в сумки.

[indent] Владимир удивлялся, и всё ещё оставались в этом удивлении заряженные частицы опасения. Неужели Мария действительно вытащила его на улицу просто для того, чтобы отдать подарок и провести время вместе? Он не против нет, но сам факт того, что эта инициатива исходила от неё, настораживал. Стоит ли напоминать ей о том, что всё сказанное и не сказанное на Кубе должно оставаться на Кубе? Или промолчать и не портить момент раньше времени? Выбор, который должен быть сделан в вопросе взаимоотношений с людьми, для Макаров всегда стоял острее и больнее, чем вопросы подготовки операций по освобождению заложников: даже то решение во время инцидента с Лыткиным не было столь же тяжёлым, как выбор, выросший перед ним точно исполинской величины каменная стена.

[indent] — Можем посидеть, если хочешь, — согласно кивнул Владимир. — Но я бы предпочёл пройтись. В помещении мне придётся снимать шарф и ловить посторонние взгляды, или терпеть и потеть. Как ты понимаешь, меня оба варианта не устраивают, и из двух зол я не хочу выбирать вообще.

[indent] Указав вдоль людной улицы, на протяжение которой по левую руку от них располагалось множество стеклянных высоток, подсвеченных яркими неоновыми плакатами с рекламой всего, что только можно себе вообразить, крупный бизнес-центр и кинотеатр, кивком головы Владимир пригласил Марию пройтись следом за собой.

[indent] — Ты уже отошла от бесконечной череды праздников? — Владимир попытался изобразить деловую партнёрскую активность и вяло похлопал Марию по плечу. — Готова немного поработать во благо?..

[indent] Владимир замялся. Хотел сказать — во благо Империи. Но они уже не за Россию сражаются. Напрашивалось на язык — во благо нации. Но жизнь уже дала понять, что не только здесь люди испытывают страдания и лишения. Можно было сказать про благо общества — но общество этого у них не просило, ведь благими намерениями выстлана дорога в ад. Или же во благо мира, который никогда не ответит им взаимностью.

[indent] Предложение Макаров так и оставил без окончания. Что ни вставь, к чему ни призывай — всё окажется неправдой.

[indent] Владимир резко остановился, когда Мария подвела разговор к уже ожидаемой им теме, связав их воедино грубым швом. Это было похоже на то, как вступает в идеально подобранную партию клавира через раз попадающий в ноты тенор.

[indent] — Спасибо, — поблагодарил Владимир вымотанным голосом. — Теперь хотя бы можно не подходить к решению проблемы издалека: говорить цитатами из Библии, занимаясь культпросветом, мне не очень понравилось. А тут можно хватать быка за рога, ну или Машку за яйца.

[indent] Интуитивно Владимир сделал шаг в сторону дороги, чтобы если что — ретироваться как можно дальше от разъярённой женщины: её такие сравнение, как ни странно, могли разозлить. Но и то куда меньше, чем это простое русское «Машка» вместо благородного пшековского «Мария».

[indent] — Эх-эх-эх, — Владимир поджал губы и вдохнул поглубже свежего морозного воздуха вперемешку с чужеродной горечью выбросов многочисленных предприятий, владельцы которых плевать хотели на экологию их родного края. — Вот умеешь же ты выбрать время. Впрочем, я тебя не виню: кто же виноват, что пожилому мне уже не хватает новогодних праздников, и пора уже переходить на растрату пенсионных накоплений как ветерану горячих точек? С чего бы мне начать... Ты не представляешь, сколько тут всего рассказывать.

[indent] С сосредоточенным лицом, на котором отчётливо вырисовывался путаный эскиз из кучкующихся мыслей, Владимир сделал несколько нервных шагов, описав вокруг Марии неполный круг.

[indent] — Но давай не здесь, — неожиданно предложил он, нарочно растягивая время. — У некоторых людей уши растут оттуда, откуда не следует. Поедем к тебе. Или ко мне. Но только не в общаги «Легиона». Я и без того там провожу слишком много времени, аж тошнит. Только ты помнишь, да, что до меня добираться — аж до Тёплого Стана, и потом ещё пешком ковылять?

[indent] Владимир устало улыбнулся, сказав это так, что становилось понятно — переться в свои родные пенаты и ему не хочется. Уже успел выработать привычку возвращаться в комфортные апартаменты своего роскошного пентхауса на территории «Легиона». А ещё общага. Где вы ещё увидите общажный пентхаус, как не в «Легионе»? Студентам какого-нибудь МГУ, которые в перерывы давятся осточертевшей жвачкой вместо обеда, только и останется, что локти кусать при упоминании такого жизненного изобилия.

[indent] От алкоголя Владимир загодя наотрез отказался, чтобы как минимум не заходить в магазин и этот вечер не закончился в лучшем случае похмельем, в худшем — пробуждением в одной постели, что ещё во времена службы казалось затеей хреновой, не говоря уже про сейчас. А по синьке он и не такое может — чего только стоит та роковая ночь на вилле под Краснодаром, которая перевернула всю его жизнь с ног на голову. Второй такой ему точно не надо. Да и к чему он вообще стал задумываться об этом настолько серьёзно, словно вероятность такого исхода действительно существует? Выгоняя из головы прочь странные мысли, Владимир удачно отвлёкся на вопросы Марии о подробностях его разговора. Какая-то она слишком любопытная в отношении этого.

[indent] — Да нормально, вроде, — Макаров пожал плечами, нарочито отстранённо высматривая над головами людей знак метрополитена. — С Алиной мы и так успели уже увидеться.

[indent] Раскрывать подробности встречи Владимир, разумеется, не стал. Он бы и рад рассказать ей больше, да только будь на её месте кто угодно, лишь бы не она сама.

[indent] — И давай я тебе сам всё разложу всё по полочкам, что и как, — Владимир нервно шмыгнул носом — не любил он, когда люди задают лишние вопросы и путают его. — Потерпи. Представь, что ты слушаешь аудиокнигу... Ты когда-нибудь слушала их? Могу посоветовать что-нибудь, как приедем. Знаешь, я уверен, что они хорошо расслабляют, да и потом...

***

[indent] Оказавшись на пороге квартиры Вуйцик, Владимир остановился на лестничной клетке и, обернувшись, посмотрел вниз. Ожидаемо, но там никого не было. Сказать по правде, он и сам не знал, кого ожидал там увидеть.

[indent] Он проигнорировал её слова. В последнее время он часто игнорировал то, что ему говорят. Мог случайно. Просто не услышать, пропустить мимо себя. Но чаще всего, как, например, сейчас, Владимир делал это специально, если знал, что на это не обратят внимание. Даже сейчас, даже здесь он не может хотя бы на время сбросить с себя свою шкурку, будто бы пытаясь спасти от всего и всех разом.

[indent] — Шутишь? — наконец заговорил он, разуваясь на ходу, и рассмеялся, потянувшись к двери. — Я пока знаю, как работает щеколда. Прямо как затвор на калашах.

[indent] Закрыв за собой дверь, Владимир снял куртку и повесил её на крючок вешалки в коридоре, и неторопливо прошёл следом за Марией. Давно он здесь не был. Даже очень. Её квартира определённо навевала самые разные воспоминания об их прошлом. И теперь даже начинало казаться, что тогда всё казалось проще. Жизнь, мир, отношения между людьми. А теперь, когда повылезала отовсюду эта грязь... На привычные вещи стало невозможно смотреть так же, как раньше. Всё будет казаться кривым изуродованным отражением в зеркалах комнаты смеха. И даже само это сравнение в корне уродливо. Ведь комната смеха — это место, которое должно дарить людям радость. Но даже оно чернеет от порчи, распространяющейся со скоростью чумы.

[indent] Владимир прошёл в помещение следом за Марией и остановился в проходе, бегло осматривая её, а затем остановил свой взгляд на Марии, как ни в чём не бывало, сидевшей на стуле, и готовой внемлить каждому его слову. Будто бы ушедшего песком сквозь ладони года, разделившего их судьбу, и не было вовсе.

[indent] — Ты сделала перестановку? — спросил он, неторопливо проходя к центру комнаты и занимая место на стуле. — И как всегда, ты не любишь топтаться на месте. Рад, что это в тебе не изменилось.

[indent] Макаров поправил складку чёрного облегающего пуловера на шее и сомкнул пальцы. Как всегда, он толком и не знал, с чего начинать. С каждым новым человеком это происходило будто впервые. Казалось бы: не выдумывай. Повтори, как раньше. Но нет. Это не про Макарова. Он слишком привык перестраивать рассказ так, чтобы слушатель его понял. А на поверку все слушатели чересчур отличались друг от друга.

[indent] — Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что всё видимое вокруг нас не является цельной картиной происходящего, а представляет собой всего-навсего очередную полуправду? Сперва нам вдалбливают одно, затем — другое, говорят воевать против одних, затем против других. Все активно создают иллюзию меняющегося под влиянием времени мира, а на деле — меняются лишь декорации и цвет занавеса. Закулисье же остаётся неизменным и обычному человеку путь туда заказан. Но что случится, если нужный человек однажды окажется в нужном месте? А если не нужный в не нужном? Обе эти противоположности могут перевернуть мир. И сделать это в одночасье. А теперь постарайся вспомнить всё, что ты уже знаешь о Культе. Хорошенько вспомнить, с деталями. А как только вспомнишь — умножь на два. Потому что Культ — это полуправда. Культ Гиасса — правда. Таково их полное название. Вряд ли это о чём-то тебе скажет. Но с них всё началось... То, что я скажу дальше, покажется тебе безумным и странным. Но ты уже достаточно видела в Японии. Я не хотел втягивать близких настолько глубоко, но раз пути назад уже нет... Та женщина, которая сумела выжить от пули в лицо — бессмертная.

[indent] Владимир внимательно посмотрел на Марию, ожидая увидеть в её взгляде смятение, недоверие — что угодно, что испытает нормальный человек в такой ситуации, пусть и увлекающийся излишне дурью.

[indent] — Бессмертная как Будда, Иисус и другие ребята, о которых нам часто говорили, но в которых мы не верили, почём зря. Потому что существовать они имели полное право. Ведь наш мир так устроен... наша вселенная так устроена, что может это позволить.

[indent] — На минуточку, — Владимир строго поднял палец, но продолжал говорить абсолютно спокойно, по старой памяти выдерживая вербальные нападки Вуйцик, ничуть не изменившиеся с тех пор. — Тогда я тоже не знал, что эти твари существуют. О них мне рассказали позже. Поэтому и искал я удобный момент для разговора уже после. И с того момента я держал всё происходящее под контролем. Я бы не позволил кому-то из вас столкнуться с ними, понимаешь?

[indent] Макаров посмотрел в глаза Марии и напряжённо вздохнул: стоило всё-таки настоять и пригласить к себе. Всё-таки в гостях не так уютно, как дома. А он привык быть хозяином положения при любых раскладах. Но не здесь. Это место слишком давило на себя воспоминаниями, неприятными для них обоих. Вся та история с отстранением сильно отразилась на всех, кто тогда был рядом.

[indent] — Не обвиняй меня, если не знаешь мотивов, — добавил он, медленно помотав головой. — Я знаю, что события прошлых лет, которые оборвали наше общение и контакты, всякий раз могут неприятно напоминать о себе. Но прошу: верь мне. Моё прошлое многому меня научило. Например, больше доверять и меньше молчать, когда требуется сказать что-то важное. Именно поэтому сейчас я не хочу молчать. Поэтому не ёрничай, если тебе действительно важно услышать ответы на твои вопросы. И, извини, я отлучусь.

[indent] Макаров поднялся и вышел в коридор, по памяти отыскав уборную. Включив свет и заперев дверь изнутри, он уткнулся затылком в деревянную обивку и закрыл глаза. Потому что сказанное — ложь. Меньше всего он хотел посвящать в это других. То, что это происходит — необходимость. О которой потом нужно забыть, чтобы жить нормальной жизнью, когда всё закончится.

[indent] Если закончится.

[indent] Сделав все свои дела, Макаров помыл руки и, посмотревшись в зеркало, покачал головой.

[indent] — Кем ты стал? — только и спросил он одними губами самого себя, а затем вышел обратно, вслепую щёлкнув выключателем. — Начну с середины, если позволишь. Точное количество бессмертных неизвестно никому. Точно мы знаем лишь о четырёх. Возможно, существует пятый. На Культ работают двое из них... Вернее, они практически стоят во главе Культа. Остальные — вероятно, сохраняют нейтралитет. Их местонахождение мы не знаем. Что до меня, то всё предельно просто: когда я попал на Борнхольм после трибунала, Культ освободил меня, потребовав в обмен работать на них. Не знаю, зачем им был нужен именно я: скорее всего, они хотели использовать моё имя для достижения своих целей. Каких — я сам не знаю. Важно то, что я сумел сбежать от них, и во многом благодаря им я и спас своё имя. Но бессмертные - это лишь малая часть всего, пусть и самая важная. Бессмертные могут наделять людей особой силой. Эта сила и называется Гиассом. И у каждого она своя. Кто-то может предвидеть будущее. Кто-то может внушать людям всё, что они только захотят. Есть даже те, кто может останавливать время. Поэтому если ты видишь, что где-то в истории рассказано о невероятных вещах, знай, что скорее всего это правда, и в этом замешан Гиасс. Отсюда и название Культа. Так что жить нам придётся с этим, как минимум. И бороться с ними тоже придётся нам. Кроме нас — некому.

[indent] Владимир вздохнул. Мария спрашивала обо всём: и о том, о чём стоило, и о том, о чём не стоило. И снова, снова он ловил себя на той самой мысли, что долго-долго не давала ему покоя: почему он опять и опять продолжал выбирать за других, что им лучше, а что нет? Неужели он и правда считал, что знает окружающих лучше их самих? И ответа не было нигде: ни внутри, ни снаружи. Ни в словах, ни в мыслях. Только тишина. Потому что правду он ещё сам не отыскал.

[indent] — Если тебе станет легче: да, мы сражаемся против всей Британии. Потому что во главе этого всего стоит британский император, а он в силе повернуть против нас каждого жителя империи... А может и не только против Британии сражаемся, — с нотками сомнения в голосе добавил Владимир. — Мы ведь не можем исключать того, что всё это время ошибались. Как-никак, а люди несколько тысяч лет, со времён всех этих Древних Египтов, Римов, арийцев, шумеров и прочих жили в иллюзиях. И чёрт его знает, чьи иллюзии окажутся страшнее и изощрённее: их или наши.

[indent] Владимир нарочно проигнорировал вопрос о мотивах — просто потому что сама суть этого разговора, его условия, характерность и эмоциональность сбивали с мысли. Ведь он не всегда выбирал, что говорить. Иногда говорил то, что хотя бы на кончиках пальцев ощущает землю под ногами. А иногда и вовсе то, что первым придёт в голову. Как говорил первый командир в учебке: «В бой ввяжемся, а там — посмотрим». Но чем больше он думал, тем больше воспоминания о минувших месяцах бились в висках, отпечатываясь на коже бугрящимися венами. Сколько раз он был на краю гибели? А сколько раз на краю гибели были те, кто ему дорог? Стас, Алина, Роман, родители?..

[indent] И тогда он взорвался. Подался вперёд, приоткрыл рот, агрессивно выпятив подбородок. Он не испытывал злость. Всего лишь буря охвативших его эмоций рвалась наружу.

[indent] — Знаешь, — с экспрессией начал он, интенсивно покачав указательным пальцем в воздухе. — Прежде, чем ответишь: хочешь знать о мотивах? Да потому что никому от этого легче не станет! Никому! За то время, пока я варюсь в этом, я понял, насколько ничтожны все наши людские желания. Насколько они чудны, смешны и нелепы. Знаешь, чего хотели люди? С самого начала от сотворения мира, кем бы он ни был создан, люди мечтали о небе. Дедал создал крылья, и его сын Икар погиб, опалённый солнцем. Леонардо да Винчи целыми днями сидел в лабораториях. Братья Райт подняли в воздух самолёт, Циолковский... Да к чёрту!

[indent] Макаров тряханул головой и выругался, стиснув зубы.

[indent] — Я в это верил тоже, верил в мечты, — продолжил он. — А что в итоге? А в итоге жизнь показала, что всё это — чушь собачья. Пустое. Ведь задумывалась ли ты когда-нибудь: кто ты такая? Кто мы такие? Сор! Пылинка вселенной... А что есть желание одной пылинки? Хрень. Сотрёт и не заметит. И от осознания этого легче никому не станет. Кто-то однажды сказал, что незнание — сила. И тогда все посмеялись. Ведь это, якобы неправильно. А кто вообще умеет распоряжаться знанием? Кто может распоряжаться силой, если на самом деле знание — это сила, а не наоборот? Это всё не просто так. За каждой силой стоит большая ответственность. Знаешь, сколько раз я уже чуть было не поплатился за своё знание? Сколько людей моё знание подвергло опасности? Сколько раз я находился на грани нервного срыва? Адам и Ева съели плод с древа познания, и где они теперь? Поверь мне, Маш...

[indent] Макаров замолк, а затем перешёл на шёпот, сомкнув пальцы до боли.

[indent] — В знании нет ничего хорошего. И всё, чего я хотел — уберечь вас от этого знания. Потому что счастье — в неведении. И если кто-то из вас и страдает, то только из-за меня. А не из-за того, что вы чего-то не знаете.

[indent] - Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости. И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай для всех их. - девушка с пепельно-белыми волосами стояла неподалеку, держа на ладонях кружку чая. Ее глаза были закрыты, а голос звонок словно пение птиц на восходе. - Книга Екклесиаста. Глава девятая.

[indent] Закончив, она подняла веки и медовые ясные глаза окинулаи взглядом вперва Вуйцик, а затем и Макаров. Сейчас не ней было никаких пышных нарядов, украшений, длинные волосы завязаны в конский хвостик. Но ее манера, поза. Все это выдавало в ней человека из "высшего света", как сказали бы в средневековье: она точно имело какое-то отношение к императорской семье или аристократской крови.

[indent] - Если бы люди перестали вкладывать в слова свои надуманные иллюзии, перестали обожествлять других и возводить культ личности, жизнь стала бы куда проще. - Ева прислонилась плечом к дверному проему ровно за спиной Владимира и Марии. - Ну надо же, а ты стал сильно религиозным. Еще скажи, что на службу в храмы записался грехи отмаливать. У меня к тебе плохие вести. Это бесполезно. Никто этого все равно не услышит. Хотя мне даже интересно, что же так сильно впечатлило тебя, что Владимир Макаров стал проповедником.

[indent] Кривая ухмылка исказила губы бессмертной. Ей действительно было смешно. Слышать весь этот жалкий лепет. Попытки оправдания своей беспечности и поиски сотен причин, почему он не сделал того, что любой другой бы сделал на его месте. Попытки влиять на судьбу других. Не это ли тупиковый путь для человека.

[indent] - Твоя проблема, Владимир, не в знании. Стоит задуматься, чего же ты искал и хотел на самом деле? Попытка решить за других что делать. Использование рефрена в качестве инструмента дознания... - она сделала глоток и выпустила струйки пара изо рта. Кипяток. Другие бы на ее месте точно вскрикнули он ожога, но сама Сандерс получала удовольствие от процесса. - Клеймишь всех остальных за то, что они обладают силой, против которой ничего не могут противопоставить другие. А чем же тогда отличаешься ты? Разве могла Джоан что-то делать, когда ты накачал ее сывороткой? Или могла ли эта девушка сделать выбор сама? Кажется, ты слишком заигрался. И, в отличии от тебя, обе несчастные были чисты.

[indent] Ева тяжело вздохнула и, пройдя вперед, опустилась на диван, протянув ноги и откинувшись на мягкую пуховую подушку.

[indent] - Вот бы всю жизнь так. Лежишь, наслаждаешься безмятежностью и слушаешь такие наивные и глупые рассуждения. Вот серьезно. Ты столько времени пытался вставлять палки в колеса, а, в итоге, погряз лишь в напыщенном суеверии, покрытом мифами и предубеждениями. Тебе самому-то потраченного времени не жалко?

[indent] Еще глоток. Напиток действительно был прекрасен. Интересно, откуда на Кубе столько всего необычного. Этот чай действительно отличался от остальных, что она пробовала.

[indent] - Вы продолжайте, я послушаю. Давно у меня не было столь насыщенного концерта.

Отредактировано N.N. (2019-09-09 21:10:05)