Алина уже давно думала о новой татуировке, которая должна была стать восьмой по счету и занять своё место на ещё пустующей левой лопатке. Когда рисунок более-менее сформировался в её голове, она позвонила старшему брату Виталия Костина - Игорю, по прозвищу «Титан», уже много лет занимавшемуся художественной татуировкой и являющегося мастером реалистичного направления, чтобы договориться о встрече и начать прорабатывать эскиз. Хоть Тихомирова и рассталась со Львом, это никак не повлияло на их отношения с Игорем. Он всегда был рад её видеть и ещё больше был рад помочь ей воплотить все идеи на бумаге, а затем перенести на тело. Именно Титан был автором её первой татуировки – кобры, после которой остановиться было трудно, особенно когда в студию тебя встречают как старого друга и всегда ждут.
Новенький мотоцикл «Минск» ждал её во дворе. Перед поездкой в студию Кобра решила без предупреждения заявиться к Макарову, который почти целыми днями куковал в конспиративной квартире и без надобности никуда не совался, благо у неё был собственный комплект ключей. Лишний раз звонить Тихомирова не стала, закатив глаза, когда представила, как вздрагивает Вова от малейшего шороха, что уж говорить о телефоне. Она знала, что операция назначена на двадцать первое число, а предварительно с ней ещё свяжутся по зашифрованному каналу. Так что, будучи уверенной, что её искать никто не будет, этим утром Алина решила преподнести ещё один сюрприз в виде себя Владимиру, заодно предложить ему составить ей компанию в одном деле, которому она посвятила не один час свободного времени…
Поднявшись на этаж, Кобра залепила дверной глазок заранее припасенной жевательной резинкой и несколько раз нажала на звонок. Ей очень надоела паранойя Владимира, из-за которой он почти не покидал пределы квартиры. И именно поэтому она хотела попытаться вывести его из себя, а потом вытащить покататься.
Алине показалось, что она услышала знакомые звуки, производимые пистолетом. «О-о-о, Вова, давай, всади в меня вторую пулю для симметрии». Для большего эффекта она яростно подергала ручку, а потом отошла на безопасное расстояние, отсчитывая до десяти, затем вернулась на лестничную клетку и начала открывать дверь своими ключами.

Шалость не удалась, и Алина, всем своим расстроенным видом признававшая неправоту действий, покорно перенесла бурю негативных эмоций Владимира. А когда они оказались в объятиях друг друга, произошедшее ранее стало абсолютно неважным.
- А как мне тогда делать? – оторвавшись от поцелуя и вторя шепоту Макарова, Тихомирова куснула его в шею. – Вот так?.. Или... – рука скользнула под майку Вовы, прочерчивая линию ноготками от живота к груди.  – Может быть, вот так?.. –  они не виделись всего три дня, нет, целых три дня, и она счастливо улыбалась, наконец-то вновь чувствуя его спину под своими ладонями и ловя его дыхание на своих губах. – Прости... – туда, где под тканью скрыта ключица. Он стал её наркотиком. И она не хотела думать, как губительно эта зависимость может для них обернуться.
- Не говори... - сказал Владимир, закрыв глаза. - Раз ты пришла, то мы ещё успеем наговориться...
Теплое ощущение разлилось по телу. Было щекотно, и безумно приятно. В какой-то момент даже начало казаться, что так было всегда... Все прошлые ощущения блекли перед касанием её горячих рук... И даже прошлое... Всё меркло перед Алиной. Его Алиной.
Он взял Кобру за руку и, с жаром впиваясь в её губы, потянул за собой в комнату.
Это уже было у них на подсознательном уровне - все делать будто в последний раз. Скомкано, страстно, жарко, торопливо, словно каждую секунду мог ворваться нежданный гость и нарушить минуту их единения прощальным аккордом из огнестрельных.
Следы от губ вспыхивали то тут, то там. Дыхание остановилось где-то на полпути по трахее, оставалось только судорожно хватать воздух и падать дальше и дальше в эту волшебную пропасть, где было место только для них двоих.
Они создали свой остров, сокрытый от глаз посторонних, где не было надежд, мечтаний, только настоящее время, потребность в том, чтобы чувствовать друг друга, быть щека к щеке, и где в воздухе витало иллюзорное спокойствие, которым они ещё могли позволить себе наполнить лёгкие. Но только там, и нигде больше, и ни при ком больше.
Пальцы с трудом справлялись с застежками и пуговицами, норовились оторвать... а потом тихо переплелись друг с другом и замерли в её волосах и у него на груди. Через подушечки было слышно, как обрывки мыслей плавали в её голове, и чувствовалось спокойствие и умиротворение, даже сердца, казалось, стали биться медленнее и тише. В её душе наступило долгожданное время отливов. Сегодня ей будет спокойно.

- Пойдем... - отзывается Алина, но вставать не торопится. - Я почти забыла, что приехала не просто так... - вздыхает она, прижимаясь сильнее, но волны неумолимо вышвыривают их на берег реальности. - Но мы еще успеем обсудить это за чашкой кофе, - шепчет Кобра, надеясь на отсрочку. - Я еще должна тебе кое о чем рассказать... - Обрывочные фразы сыпятся на Владимира, смысл которых понятен только ей, но она ускользает от него вместе с ответами в ванной комнате.
Какое-то время Владимир ещё остаётся в кровати, пытаясь прийти в себя и привыкнуть к лёгкости. Дыхание выравнивается, приходит долгожданное спокойствие.
Он встаёт, сдирает простыню с дивана и наволочку с подушки. Комкает их и направляется в ванну.
Контрастный душ на двоих был чем-то абсолютно новым для него. Он не только придавал заряд бодрости, а дарил ещё и совершенно необыкновенное чувство единства между ним и Алиной. Как дополнение к тому, что происходит между ними вот уже на протяжении нескольких недель. Но как дополнение хорошее и очень нужное.
Холод сменялся теплом, точно к телу прикладывали недостаточно разогретое клеймо вместо куска льда. И вновь их тела были близки, вновь они игриво обменивались поцелуями и улыбались, словно подростки, придумавшие очередную весёлую забаву на двоих. Но их улыбки были слишком взрослые, касания были слишком опытные.
Мягкая, от души намыленная фиолетовая мочалка, пахнущая нежным ароматом кокоса и каких-то масел, касалась спины Алины, широкими движениями проходя сверху вниз, не обделяя вниманием ни единого сантиметра её смуглого тела. Днище ванны по щиколотку было в пене, становилось даже немного скользко. Владимир то и дело переступал с ноги на ногу, чтобы выбрать стойку поудобнее.
- Теперь твоя очередь, - улыбнулся он, передав в руки Алины мочалку.
- Хорошо, -  мочалка совершает несколько вертикальных движений, каждое из последующих, словно эхо предыдущего, всё слабее и слабее, словно вода забирает у Алины последние силы, а в итоге растворяет женщину у него за спиной и уносит вниз, по трубам, чтоб однажды он почувствовал, как она падает на него сверху в виде дождя, смывая боль, дорожную пыль и то невидимое, что невозможно смыть обычной водой… Но Владимир слышит, как она, будто перед прыжком с обрыва, судорожно вздыхает и утыкается носом ему в позвоночник, обвивая его кольцом рук. Она с ним, она настоящая, из плоти и крови, и она будет той, кто будет за его спиной до конца.
- Вова... - зовёт она его, но слова тонут в падающих каплях. Как непрекращающийся и непредсказуемый поток сверху, мысли окутывают их двоих. Однажды пройдя обряд, объединивший их, они знают, что соединены до последнего вздоха крепче словесных клятв. Но если бы жизнь сложилась по-другому, были бы у них подобные минуты в беспробудной тьме; нашлись ли они, только по зову другого? Они знают ответ. Всё бы перевернулось с ног до головы, испачкалось бы в чужеродных субстанциях, вывернулось бы на уродливую изнанку и развело бы их по разным полюсам. Сила притяжения между ними не измеряется физическими единицами и не подчиняется никаким привычным законам, как и они сами не вписываются в рамки обычных людей.
- Вова... - кажется, что Алина держала его целую вечность, но и эта величина, стремящаяся к бесконечности, так относительна, что проносится перед глазами, стоит только моргнуть пару раз, и уже пора выходить со станции «Рай».
Кобра не сопротивляется укутыванию и обтиранию, когда они выходят из душа, а пользуется этим и позволяет им урвать ещё небольшой кусочек сладкого послевкусия, ещё пару минут, принадлежащих только им двоим.

Алина уже несколько раз открывала и закрывала ящики на кухне, совершенно не представляя, чем можно удивить Владимира, а так хотелось это сделать. Кофе она нашла: и растворимый, и нерастворимый, причем второй подчеркнуто бережно хранился в железной баночке с китайскими узорами в зернах, что помогало сохранить его вкус в первозданном виде гораздо дольше. Но настоящее удивление у Тихомировой вызвало наличие ручной деревянной кофемолки. В голову даже начали закрадываться мысли, а не завелась ли у Макарова кухонная фея, что так внимательно за всем следит. Впрочем, Кобра решила отложить выяснение этого момента до появления мужчины на кухне.
Пока зерна превращались в мельнице в кофейную пыль – самый мелкий из возможных помолов с наилучшей экстракцией, а, следовательно, напиток на выходе обладал наилучшими вкусовыми качествами, – Алина углядела на полке корицу. К сожалению, приготовление всего того, что она перечислила, интересуясь предпочтениями Вовы, было невозможным ввиду отсутствия кофейной машины, поэтому Кобра решила экспериментировать. Она впервые варила кофе с этой пряностью, но, надеялась, что восточный секрет – доведение напитка до кипения не один раз, а три, - исправит несовершенства рецепта и пропорций…
От двух небольших чашек со свежесваренным кофе на столе исходил витиеватый дым и тонкий аромат корицы.
- Во... - не успела Алина позвать Макарова, как оказалась в кольце его рук. – Какого черта ты подкрадываешься? – шутливо проворчала она, передразнивая Вову, и скользнула губами по щеке. – Достанешь сахар?
- Ага, - сказал Макаров, и по памяти рука дотянулась до буфета, где стояла аккуратная керамическая сахарница с простенькой чайной ложечкой внутри. - Какой приятный аромат. Держи.
Руками он провёл по её животу, словно дракон, чахнувший в подземелье над своим златом, а после, едва коснувшись губами щеки, отпустил и отошёл назад, усевшись на деревянный стул.
- Подожди минуту, - Кобра улыбается и уходит в коридор, откуда спустя пару минут доносится шуршание. Она возвращается, и кладет какой-то лист белой стороной вверх на стол рядом со своей чашкой, а пакет, с которым Алина приехала, но о котором забыли в пылу страсти, явно не пустой, приземляется у ножки стола.
- Ты никогда не задумывался о татуировке? – неожиданно спрашивает она Вову и кладет две ложки сахара в кофе.

- На левую лопатку. Если хочешь, можешь поехать со мной, - как бы между прочим предложила Алина и сделала несколько глотков кофе, после чего переместила рисунок на середину. Упоминание о Виталие царапнуло что-то внутри, но это ощущение растворилось в необычном вкусе напитка. Кобра спокойно относилась к пряностям, однако новый вкус привнёс свои краски. И если мята закрепила за собой одни воспоминания, то корица теперь будет неотрывно связана с Вовой. – Все мои предыдущие татуировки связаны с людьми, событиями, а с этой все вышло по-другому. Вместе с ней родилась история. Или она появилась из этой истории... Сложный вопрос. Хочешь послушать? – Тихомирова не сомневалась, что Владимир не откажется. – Так вот... - она всмотрелась в рисунок и провела пальцем рядом с половиной, которая ассоциировалась с водой. – Как видишь, это планета, которая состоит из двух разных половин. Первая - ледяная. Всё покрыто пугающими глыбами льда совершенно разных форм. И неизвестно, есть ли что-нибудь под ними, кроме километров сковывающего холода и непроглядной пустоты. Здесь невозможно дышать. Не воздух, а кристаллы, осколки, и они медленно вонзаются всё глубже и глубже, стоит попытаться вдохнуть, - Алина, казалось, сама перестала дышать, будто оказалась там, посреди этих грозных вечных льдов. – Даже облака затвердели и мрачно нависают, сверкая своими длинными голубыми иглами. Здесь не светит солнце, но есть мистический свет, возникающий то здесь, то там, словно духи льдин переговариваются между собой, – она посмотрела в глаза Вове. – Но, уже касаясь щекой этого льда, отдавая ему последнее тепло... понимаешь, что он не холодный. Словно что-то греет его. Но что?.. – Тихомирова улыбнулась, сделала небольшую паузу и продолжила. – Вторая – огненная. Солнце не жалеет ничего и никого, это его царство. Безжалостные лучи патрулируют абсолютно гладкую поверхность, словно ещё что-то может вырасти в этой огненной пустыне. Ни конца, ни края, только манящий яркий свет, который ослепляет незнающих, и они ступают, словно по магме, чувствуя, как плавятся вместе с ней, не зная, куда убежать, – Алина прикрыла веки. – Кругом только яркая пелена, от который не скрыться, даже закрыв глаза. И ты молишься, чтобы твоя слепота стала черной, привычной, но это страх ослепил и не дает прозреть. А воздух, который на удивление прохладный здесь, продлевает эту агонию... - Последняя часть легенды произносится шепотом. – И где-то на пересечении этих непригодных для жизни половин, они спят, как единое целое, убаюканные ледяными и огненными ветрами, на грани между жизнь и смертью, под защитой друг друга... – Алина залпом допивает кофе.

Алина не может сдержать победную улыбку.
- Я рада. Не волнуйся, во время моих визитов Игорь всегда закрывает студию, к тому же... - Кобра отводит взгляд. – Он предупрежден о том, что я буду не одна, - не всегда же только одному Макарову быть уверенным в чем-то. Кажется, мастер планирования попал в свои же собственные сети. Однако Тихомирова не думала пользоваться этим часто, ей важен был именно сегодняшний день, который она расписала поминутно. – Я взяла тебе запасной шлем, будешь греть мою спину, у тебя это хорошо получается, -  смеется Алина, хоть ей и очень тяжело выдерживать его лукавый взгляд, и она убирает посуду со стола, лишь бы не встречаться с ним глазами.
- Но этим мы займемся вечером, - что-то, завернутое в плотную ткань, извлекается из пакета и занимает место на столе перед Владимиром. – АПС в количестве двух штук от агента Красова в пакете, а также адрес подпольного полигона в моей голове,  где можно потренироваться, - объясняет Кобра, пока Макаров раскрывает её своеобразный гостинец. – Даю тебе десять минут, чтоб собраться, и пять форы, - вымытые чашки занимают свое место в шкафу, – надеюсь, не будешь особо возиться и увидишь своими глазами, как одевается кожаный комбинезон, который кто-то не мог снять, – Алина язвит, прикрывая усмешку на лице ладонью, но после примирительно тянется к губам Вовы. – Время пошло, – шепчет она и подталкивает его в комнату.

Проводив Вову с кухни, Алина подошла к столу и взяла в руки беззащитный листок с эскизом. Всё, что ей хотелось сделать сейчас, так это сжечь его, как она поступила однажды с письмом, в котором была важная информация о семье. Самое дорогое у Кобры хранилось в сердце, а ещё на теле. И раз этот рисунок скоро станет частью неё, его оригинал сейчас в студии, пусть он превратится в горстку пепла, что никогда никому ничего не расскажет, а останется только между тремя людьми. Алиной, Вовой и мастером, который играет лишь роль связующего звена. Зажигалка нашлась быстро, и когда один уголок слегка подпалился оранжево-синим огоньком,  Тихомирова опустила руку и выпустила листок, который мгновенно, словно был живым и мог чувствовать дыхание смерти, как птичка, упорхнул к стене, подальше от Кобры.
- Живи, - прошептала она и, оставив зажигалку на столе, пошла одеваться.
Она нашла брешь в четком планировании. Каким бы сильным ты ни был, ты никогда не узнаешь, как и когда ты умрешь. И помимо письма от неё должно было остаться что-то, пусть даже листок с понятным только двоим рисунком. И почему Макаров решил, что она будет держать его за руку, когда последние песчинки будут пересыпаться в его часах? Почему не с ней это случится раньше? «Почему, Вова?» - хотела спросить она у него, но не посчитала необходимым занимать его такими глупостями. Как никогда сильное желание поскорее сделать татуировку охватило её, потому что в данный момент это было единственное, с чем она хотела успеть закончить.
Заглянув в коридор, где Владимир что-то искал в шкафу, надев джинсы, Алина вернулась в комнату. Из следов недавней страсти осталась только её одежда на кресле: кожаный комбинезон и белье. Обо всем остальном позаботился Вова, что вызвало улыбку на лице Кобры. Часы еще не отмерили пять минут, так что Тихомирова расстегнула пуговицу на рубашке и включила телевизор. Смотреть было абсолютно нечего, а для фона она выбрала кулинарную передачу, посвященную полезной еде, которую вели две девушки, чей болезненно-серый цвет лиц ставил под сомнение полезность того, что получалось у них на выходе, к слову, особо аппетитным видом тоже не отличающееся.
Вову Алина так и не дождалась, поэтому начала одеваться, скинув рубашку с плеч на диван, под перечисление ингредиентов для очередного блюда.

Алина застегнула молнию комбинезона, скрывая за тканью бушующие в груди эмоции. Это было нечестно - побуждать её змеиную сущность за минуту до выхода,  но справедливо. Вова сравнял счет за утреннюю проделку. Тихомирова, пожевывая губу, выключила телевизор и отправилась в коридор, где, не обращая внимания на Макарова, накинула на плечи куртку и надела кеды.
- Забыли пакет, - вздохнула Кобра и вернулась на кухню, бросив короткий взгляд на оставленный эскиз.
- Жду внизу, - Алина вышла первой из квартиры и быстро спустилась к мотоциклу, расположившемуся прямиком напротив подъездной двери. Она убрала пакет и достала шлем для Макарова.
- Держи, - меньше слов больше дела, пока на улице никого нет и Вова может особо не параноить. – Цветные линзы? – удивленно вскинула бровь Тихомирова. – Откуда?
- Подарил друг, - ответил Макаров, улыбаясь. - Будешь смеяться, но я даже не знаю, как он выглядит.
- Проницательный друг, - Алина садится впереди и заводит мотоцикл. – И когда вы успели? – под шлемом не видно, какие эмоции сейчас у неё на лице.
- Буквально вчера, - спокойно ответил Владимир. - Пережили небольшое приключение с моим товарищем-хакером... Сегодня рано утром его выпустили из обезьянника, повезло.
- Ах, вот оно что, - сразу объяснилось утреннее поведение Макарова, который был настороже из-за возможного хвоста. – Потом расскажешь подробнее, если это будет необходимо, - право на секреты они разделяли, с которым переплеталось негласность операций и прочее, на фоне чего гражданская могла бы закатить своему парню скандал, а Алина спокойно проверила оба шлема и стартовала в сторону стрельбища...

- Что? – удивленно переспросила Тихомирова. – Ты действительно думаешь над тем, чтобы сделать себе тату? – не скрывая улыбки, поинтересовалась Алина, подняв забрало и посмотрев в зеркальное стекло, за которым сейчас скрывались глаза Владимира. – Я рада, что ты согласился, - прошептала только Вове она итак очевидные для него вещи, но Кобра знала, что ему приятно, когда она озвучивает свои мысли, которые порой были громче, чем её слова.
До студии они домчались крайне быстро: Алина пару раз проскакивала светофор на желтый на скорости, больше подходящей для автомагистрали, как будто она была не на мотоцикле, а минимум на джипе, а сзади не было второго номера. Только Владимир мог почувствовать легкое напряжение у бывалой лихачки во время опасных маневров, потому что мотоцикл был только от производителя и никакие манипуляции с ним не производились, что значительно уменьшало процент синхронизации Кобры и её железного коня. Возникало чувство, что они ещё притираются друг к другу, как если бы мотоцикл был своенравным мустангом, а она упрямой индианкой, решившей укротить его во что бы то ни стало.
- Прибыли, - неприметная вывеска «Студия Титана» у массивной двери была скорее для проформы и даже без указания на ней часов работы, так как знающие люди всегда возвращались сюда, довольные работой профессионала Игоря и его команды, договариваясь о встрече по личным средствам связи, и часто приводили друзей, которые, в свою очередь, приводили своих друзей, и так далее, по всем известному сценарию сарафанного радио.
Кобра сделала два коротких звонка и один длинный, после чего, спустя секунд десять, дверь открылась. Нет, это не было каким-то тайным знаком, чтобы чужие не проникли в мастерскую, просто Алина, особо не задумываясь, позвонила в эту дверь подобным образом в свой первый самостоятельный визит, и это стало чем-то вроде традиции.
- Али-иша, - высокий мужчина с небольшим брюшком в чёрной майке с рисунком, чьи руки и шея были украшены татуировками, пожал Тихомировой руку и тепло обнял. На носу у него были надеты аккуратные прямоугольной формы очки в черной оправе. - Владимир, если память не изменяет? – Игорь, отпустив Алину, добродушно улыбнулся и также поприветствовал второго гостя, похлопав его по спине. – Так вот о каком госте ты говорила. Как группа поддержки или с другой целью? – поинтересовался Титан.
- Посмотрим, - с хитринкой ответила Кобра и проследовала из коридора в основную комнату, где Игорь и его команда творили свою красоту.
- Алиш, я не успел тебя предупредить... - виновато бросил ей в спину Костин-старший, но, судя по тому, что Тихомирова застыла в дверном проеме, было поздно.
- Алёна! – послышался знакомый Владимиру голос, и Макаров увидел, как застывшую женщину обнял тот, чье лицо было скрыто в копне черных волос на плече Кобры. – Я очень рад тебя видеть, - только так, чтобы слышала Алина, добавил брат Титана и отпустил её. – Ты так изменилась...
- Здравствуй, Виталий. Да, давно не виделись, - глухо произнесла Тихомирова и прошла мимо него к столу, где Игорь работал над эскизами, едва не толкнув плечом, но сдержалась, отведя взгляд. Это был удар под дых: столько всего было в этом коротком объятии и невидном никому судорожном вдохе, вместе с которым Лев украл молекулы её запаха и вернул стократ помноженные воспоминания, но Алина выстояла под этой волной, и чувствам из прошлого, давно похороненным заживо, не дано было восстать из мертвым, только ветер сейчас всколыхнул листья берез на их могилах. Поддерживать нейтралитет и не закатывать истерики, больше присущие молодым, сейчас было единственным верным решением. Они уже взрослые, много воды утекло, и не за чем возвращаться к погасшему костру, где больше тебя никто не ждет, только из-за того, что туда ведут тебя ноги по все той же старой привычке.
- Вова? – несколько рассеянно Костин пожал руку бывшему командиру. – Вот так сюрприз. Какими судьбами?
- Если, когда я начну работать, ты не прекратишь свой базар, я не посмотрю, что ты мой брат и выгоню, - то ли в шутку, то ли всерьез сказал Игорь, бросив многозначительный взгляд на Льва, и подошёл к Алине. – Когда начнем?
- Чем раньше, тем лучше. Пожалуйста, достань альбомы с эскизами, может Владимир чем вдохновится. Мне кажется, ему трайбл пойдет, но там пусть сам решает.
- Первая будет?
- Да, - Алина улыбнулась и бросила взгляд на Вову. – Он не похож на девчонку, о которой ты мне рассказывал: полчаса визжала, едва слышала жужжание машинки, а потом удивленно смеялась, когда Дик начал работать.
- О да, тот ещё кадр, - хохотнул Игорь и приобнял Кобру за плечо, доставая массивные папки. – Так, куколки, можете пока фоточки посмотреть и посплетничать, а мы с Алиной начнем, - альбомы с эскизами опустились на стол перед диваном, где уже сидел Виталий, подавший знак Макарову, чтобы присоединялся, а Титан отошел к инструментам, чтобы подготовить всё для предстоящей процедуры.

Отредактировано Alina Tikhomirova (2014-12-07 17:54:46)