Развернутый в спешке батальон едва не постигла участь расколовшегося на два противоположных лагеря гарнизона, во многом благодаря тому что майора Джиана у руля не было, а Лин-Инь слабо подходила на роль харизматичного командира. Удержать солдат в подчинении удалось благодаря лейтенанту Киму, который остудил горячие головы и убедил их пойти за своим временным командиром. Самой Лин тоже претило сражаться за предавших свою страну и императрицу евнухов, и от перехода на сторону горожан ее удержало только назначение в правительственный квартал, где львиная доля сохранивших верность текущему правительству людей собиралась отражать атаки восставших. Внезапно пришедший приказ Одиссея обрадовал и одновременно огорчил Лин - она не представляла, как ей удержать разъяренных людей подальше от принца, и при этом она не могла позволить себе открыть огонь по безоружным.
Кажется они сейчас пойдут на нас, капитан... - заметил по внутренней связи лейтенант Ким, развернувший роту Лин поперек улицы.
- Приготовься стрелять им под ноги и поверх голов. Они должны понять что шутки с "тиграми" плохи. - процедила Лин, параллельно маневрируя и объезжая порядки батальона. Позиция была самая неудобная, плюс ее смущало количество людей с флагами КФ, орущих им гадости в духе: "предатели!". Они явно не просто поглазеть на "тигров" сюда пришли. - Если они попрут всерьез, оттесните их вручную вместе с полицией. Огонь не открывать ни при каких обстоятельствах.
- Но это же гражданские, свои... Я еще никогда не видел простых людей настолько разъяренными. - пробормотал лейтенант и отвел взгляд от экрана.
- М-к, возьми себя в руки! Что ты скажешь госпоже Тян Цзы, если ее мужа порвет на кусочки разъяренная толпа? Уж скорее дам себя порвать этой толпе, чем еще раз подведу императрицу. - пробормотала Лин.
Сейчас пойдут... Еще чуть-чуть и они как по команде сорвутся. Но разве я не должна быть... рядом с ними? - подумала Лин, до крови кусая нижнюю губу.

"Успокойся, Дзин." Дрожь в руках не проходила. Он чувствовал, как они трясутся, видел, как едва заметно колеблется чёрный рычаг управления, и раз за разом продолжал делать глубокие вдохи и выдохи в надежде успокоить разум. Не получалось. В первый ли раз или в последний, ничего не помогало избавиться от нахлынувшей волны беспокойства.
Не этого желал бывший монах, отбросивший путь духовного совершенства ради исполнения закона дхармы. Не сидеть в британском Сазерленде, слушая по каналу внутренней связи приказ назначенного временным командиром приближённого принцессы Мэррибелл, и облизывать иссохшие губы. Не наблюдать на экране толпы протестующих жителей и обычных крестьян, не сводя глаз с красного круга прицела и не переставая ощущать под большим пальцем вспотевшей руки кнопку выстрела. Не находиться на стороне Британии и Императрицы, когда те, кому он клялся помогать, кого обещал защищать, требовали исправления несправедливости. "Тогда чего ты желаешь, Дзин?" - вопрос падает единственной каплей в океан сознания, тут же растворяясь. Действительно, чего он желал и на что надеялся? Ведь именно к этому они с самого начала и шли.
Их первый разговор с генералом всплывал хаотичными обрывками, не складываясь в целую картинку, но и не покидая мысли. Так и возвращался каждый раз по новой, продолжая мучить лейтенанта сомнениями. Он убеждал себя. Ему оставалось только убеждать себя в том, что всё это - только временно, и ситуация ещё не настолько ужасна. Что удастся избежать жестокого кровопролития. Что та новая Поднебесная, ради которой и делались все эти жертвы, не зародилась багровым цветком из пролитой крови невинных и из горы брошенных на милость гниения трупов.
Только история говорила о другом. Что должно случится - то случится, кто должен умереть - тот умрёт, колесо будет вращаться, и этого не изменить, как бы сильно того не хотели смертные. И это осознание, эта простая истина всё пыталась добраться до него из подсознательного. И не могла, ибо все двери было плотно закрыты.
"Чего же ты хотела, Мэррибэлл? Неужели от моего вклада действительно может что-либо зависеть?"

Всё произошло слишком быстро, неестественно, чёрным пятном на картине, испорченной одной единственной неожиданно упавшей с кисточки капли. Мгновение, выстрел - и всё уже не так, как было секунду назад, изменилось за кратчайший миг в самую худшую сторону и нахлынувшей волной тревоги смело всё прежнее замешательство.
Человек. Один человек. Всего лишь один человек, жалкая песчинка огромного океана, стала причиной развернувшегося на улицах ада. И становилось смешно от мысли, насколько всё казалось невозможным и как легко, непринуждённо случилось. Не это ли служит доказательством предопределённости всего бытия?…
…тогда и действия Дзина в данной ситуации также были заранее известны. Рука крепче сжала рычаги управления - пути назад больше нет. Как восставшие исполняли собственное предназначение в достижении цели, так и лейтенант исполнит тот долг, что он на себя принял.
"Они всего лишь пешки," - и прежнее замешательство оставляет его, покидает бесследно, словно от одной только мысли изменилось восприятие окружающего мира. Да, если не рассматривать их в качестве людей, становится намного легче. Острые когти совести медленно отпускают из прежде цепкого захвата и странным кажется то прежнее, уже миновавшее состояние нерешительности, размышлений и волнения, в котором было лишь желание от всего отгородиться. Впрочем, так и должно быть - во время битвы все сомнения остаются позади и переставший трястись палец без колебаний нажимает на кнопки панели.
Голос командира стражи, крики митингующих, грохотание выстрелов и протяжный стон собственной машины - все звуки слились воедино и от прежнего обширного, неограниченного мира осталась только кабина пилота, скорлупа собственной, отдельной реальности, переставшей быть частью общего мироздания.
Звонок телефона оказался полной неожиданностью, хоть запоздалое осознание его никак не удивило - оказываясь внутри боевой машины Дзин всегда начинал ощущать себя не с позиции своей физической оболочки, а с позиции техники, переставая, вполне как и любой человек, замечать сигналы собственных внутренностей.
- Да, лейтенант Вэй Дзин на связи, вас слушаю, - совершенно спокойный, ничем не обременённый тон, хоть свободная рука так и не сошла с рычага управления. Повстанцы напоминали собой муравьёв, напавших на конвой мясных жуков - давящие числом и остающиеся в живых только потому, что не входят в рацион последних. Но как только терпение подойдёт к концу, расправа будет быстрой и безжалостной.
- В данный момент нахожусь в Сазерленде рядом с посольством Британии и оказываю поддержку в защите императора Одиссея, - в то же самое время его ум лихорадочно считал количество имеющейся в их распоряжении вооружённой техники и людей. Если бы это был полноценный военный конфликт никаких проблем не возникло бы, однако пока не будет отдано распоряжениe открыть огонь на поражение, они будут продолжать сдавать позиции. Если есть возможность принять хоть какую-то помощь со стороны, требуется ей воспользоваться. - Эвакуация будет возможна лишь в случае подавления мятежа. Где генерал в данный момент и каковы его распоряжения в случае невозможности исполнения возложенной на вас операции?

Отредактировано Wei Jin (2014-07-09 22:28:09)

Леонхардт Штайнер

- Лейтенант, по эвакуации Императора Одиссея новых данных нет.  Поддержка нам сейчас понадобится... - Леон не сразу нашел в себе силы сказать это, но должен был, - ...Открываем огонь на поражение, иначе нам конец. Берегите боеприпасы.

Штайнер чувствовал, что это все неправильно, но иного выхода категорически не было. Их сомнут, если они не будут стрелять. И так есть хотя бы шанс, что люди остановятся. по крайней мере на нужное для спасение Императора время.

- Огонь на поражение. Боеприпасы беречь, бить по первым рядам. Если побегут - в спину не стрелять.

найтмеры и солдаты открыли огонь по наступающим...