События вчерашнего дня прошивали острыми иглами сознание. Лелуш еще был слегка бледен, нервно то и дело заходились дрожью пальцы, стоило вспомнить о том, как он... Подкатывала к горлу тошнота. Каждый раз приходилось глубоко вдыхать, брать себя в руки и концентрироваться на конечной цели. "Я думал, я не настолько сентиментален".
   Зеркало в уборной в очередной раз отражало кривую ухмылку и ненасытную ненависть, поселившуюся в темно-фиолетовых глазах. Однажды ступив на этот путь, ты уже не можешь остановиться. Это партия - это и есть игра. Если ты принял ее, то уже не сбежишь и не затеряешься, никуда не денешься. Это войдет тебе под кожу плотно, навсегда останется с тобой.
   Оставалось лишь набирать ковшом воду в ладони и выплескивать на лицо, чувствуя, как она попадает на высокий ворот, как стекает по щекам, подбородку, носу вниз. Все то темное, что всегда было на глубине души, ныне выползло наружу и стало им самим. Все ложь. Весь этот мир, его жизнь, люди вокруг, он сам, - все это ложь, все ненастоящее. Теперь и навсегда, это можно только принять и не иначе. "Что ж, если это та жертва, которую я должен заплатить за гибель Британии... Она не так велика". Тонкие пальцы вгрызаются в ткань куртки, оттягивая в сторону молнию-замок, корябующую острый подбородок. Пусть Британия сдохнет в огне, рассыпется прахом, его не волнует, сколько раз придется обагрить при этом руки. За все нужно платить, и он к этому абсолютно готов.
   Долгий взгляд на дисплей мобильного телефона. Да, пора выходить. У него еще слишком много дел на сегодня, нужно замести все следы. Лелуш в последний раз споласкивает лицо и вытирает руки о махровость полотенца. Его партия началась.

   Ламперуж, чуть сгорбившись, подпирал лопатками высокую дверную арку, сложив задумчиво руки на груди крестом. "Что, если эти записи уже попали не в те руки? В том, что успели снять люди со стороны, лиц было не разобрать, они не представляют угрозы. Но камеры наблюдения. Несмотря на то, что я проверил все, что мог, и ничего не нашел, нет никакой гарантии, что военные не добрались до записей с камер наблюдения центра. Если бы добрались, также бы не допустили до поры до времени их появления на всеобщем обозрении. Скорее всего, в текущем хаосе они попросту об этом забыли, но придет день - обязательно вспомнят. Медлить нельзя, нужно разделаться с ними как можно быстрее".
   Запустив ладонь в нагрудный карман, юноша проверил, на месте ли флешка с необходимыми данными. Подменить записи или сделать их не читаемыми - что может быть проще. Только следовало быть крайне осторожным. Поэтому на дне прихваченной с собой тонкой сумки покоились перчатки, а также кепка с широким козырьком и не по размеру толстовка насыщенного зеленого цвета на молнии. Люди запомнят только цвет, но не запомнят самого тебя.
   Сейчас вице-президент ожидал Шарли. До центра можно было доехать на поезде метро или общественном транспорте. Привлекать излишнее внимание было нельзя, поэтому была выбрана наземка. Чем не обычная прогулка самой обычной парочки школьников?.. А играть свою роль Ламперуж умел идеально, в этом сомневаться не приходилось.

Шарли опаздывала. В смысле, не совсем опаздывала-опаздывала, но у пунктуального до черта Лелуша каждая минута была на счету. Впрочем, это ведь была Шарли, что с нее взять. "Одна, две, три. Почему нельзя прийти заранее, это так сложно?" Парень вздохнул, захлопнув мобильник и убирая в карман. Он никогда не понимал, что может мешать людям приходить на встречу вовремя, если только не мировой потоп, но потопа, как несложно догадаться, конкретно сейчас не предвиделось.
   - Йо, Шарли,- он улыбнулся и поднял ладонь, приветствуя девушку,- Ты не против похода в торговый центр? Честно говоря, я не очень силен в выборе покупок, а Наннали недавно занялась плетением, и просила купить ей новых нитей для макраме.
   Юноша отлепился от стены, двинувшись чуть вперед и встав рядом с девушкой.
   - Пойдем? Спасибо, что согласилась.
   И еще одна обезоруживающая улыбка, как умеют только самые чистые и невинные люди. Они медленно пошли вперед.

   Лелуш, как всегда, молчал. Смотрел прямо перед собой задумчиво, иногда кидал протяжные взгляды на небо или витрины. Идти от станции было недалеко, день выдался теплый и погожий, то и дело попадались весело щебечущие пары, словно ничего не произошло вчера в Гетто Синдзюку. Это все было слишком подозрительно, слишком тихо. "Они замалчивают смерть Кловиса, но зачем? Чего они хотят этим добиться, правда ведь все равно всплывет? Что мне следует предпринять, затаиться или..." Ламперуж замедлил шаг, поняв, что отошел слишком далеко.
   - Прости,- он слегка виновато обернулся, посмотрев на не поспевающую за ним и тяжело дышащую девушку на каблуках,- Я слишком быстро иду?
   Тем временем они уже подошли к высокому зданию центра, двери разъехались в стороны, пропуская путников внутрь. И здесь - тоже. Словно ничего не случилось. Осколки убрали, стекло заменили, никаких следов грузовика или оцеплений. Кто-то явно хотел замести все следы как можно быстрее, вопрос был лишь в том, как далеко они зашли в своем желании и что действительно успели сделать. Ламперуж провел девушку чуть вперед, спокойным взглядом наблюдая за камерами и стараясь идти так, чтобы как можно меньше попадать в их поле зрения, но не вызывать подозрений. Они проходили мимо магазинов и все шли и шли дальше. Лелуш специально выбрал магазин тканей, он находился в непосредственной близости по планировке к пульту охраны. "Сейчас все на нервах и будут реагировать на любое происшествие достаточно резко, во избежание повторения вчерашнего. Это мне на руку, это сыграет против них."
   Они вошли в магазин. Выбор нитей был и правда огромный. Ламперуж прошелся вдоль полок, беря в ладони то одно, то другое. Дождавшись, пока они будут вне зоны камер, Лелуш встал за плечами Шарли достаточно близко, чтобы проходящий мимо и получивший тычок под бок покупатель подумал, что это сделала Феннет, и грубо толкнул ее в ответ. Лелуш быстро перехватил девушку за плечи.
   - Эй, ты в порядке? Осторожнее надо,- бросил вслед уходящей хмурой женщине, которая косилась на них; юноша осторожно удерживал в ладонях хрупкие девичьи плечи,- Шарли, ты не ударилась?