- Я дал тебе выбор. Не хочешь, ну так не рассказывай. Что мне дадут эти подробности, осознание твоей полной отмороженности? Так это и без того очевидно.
[indent] Перемещение по палатке продолжалось, постепенно становясь всё менее беспорядочным. В конечном итоге, Манфред просто начал ходить взад-вперёд, заложив руки за спину, как будто прохаживаясь перед строем. Да, хорош строй, один боец и то сидит на стуле, а не стоит, будто проглотив жердь, и пожирает взглядом начальство. Впрочем, привычка эта была достаточно сильной, и сейчас точно не время с ней бороться.
- Мне было важно увидеть, что ты действительно готова пойти на откровенность даже с тем, кого считаешь мерзавцем.
[indent] Она права, из предателя и преступницы подобралась действительно отличная компания. Не хватает третьим только какого-нибудь людоеда, а напитки пусть разносит зоофил-рецидивист. Хотя нет. Зоофил здесь лишний, ведь он, в сущности, относительно безобидный извращенец, который может даже глупо умереть от своего извращенческого занятия. Да и потом, вдруг это заразно? Что касается будущего и его определённости, здесь можно было бы поспорить, ведь нет никакой гарантии, что через минуту в палатку не прилетит зажигательный снаряд откуда-нибудь с ближайшего пристойного возвышения. И не будет никакого будущего, определённого или нет. Ладно, это всё пустые слова. Она хочет конкретных пожеланий? Придётся их сформулировать, не считая очевидного. Да, сейчас это нелегко, пришлось даже остановиться, какое-то время тупо таращась прямо перед собой. Пожалуй, что ему не настолько уж нужна прямо вот конкретика, скорее опять что-то обобщённое.
- Конкретики хочешь... Ausgezeichnet, будет тебе конкретика. Во-первых, прекращай играть в протестующего оловянного солдатика, ты мне нравишься больше в качестве повелительницы самоходных сортиров. С инициативностью, мотивацией и всеми прочими красивыми словами, не предусматривающими тупого исполнения "от и до".
[indent] Он развернулся на месте, теперь смотря прямо на Урсулу. Без какой-либо неприязни, совершенно спокойно, можно даже сказать - как на равную себе. Что ж, во время этого застолья они действительно были равны, пусть даже, как водится, немец был чуть-чуть равнее. Просто как старший по званию.
- Во-вторых, объясни, что я должен делать, чтобы ты стала образцовым бойцом, готовым ради победы последние жилы из себя вытянуть. Деньги тебе нужны? Трофеи? Чья-то голова в подарок?
[indent] Подойдя к столу, Манфред вновь наполнил стаканы. Эту порцию он пил уже без спешки, растянув на несколько мелких глотков. Пытался даже почувствовать аромат, который у этого представителя дорогой выпивки, безусловно, был недурным. Хотя казалось бы - самогон есть самогон, как его ни называй, шнапсом ли, "лунным сиянием" или иначе. Кажется, мужчина понемногу начинал успокаиваться, становясь даже несколько благодушным, что с обычно вредным Рихтером бывало достаточно редко.
- И в-третьих. Очень тебя прошу, не называй меня "герр гауптман" хотя бы в личном общении.
[indent] Судя по интонации, это была именно что просьба, причём достаточно важная. Манфред даже заметно колебался перед тем, как её озвучить. Ему, признаться, было приятно, что солдаты Шестой сохраняют привычное титулование, как бы отдавая должное пройденному до "Валькирии" пути. Но - была здесь и обратная сторона. Постоянное напоминание о прошлом, которое хотелось бы забросить куда подальше, пальнув вслед из дивизионной пушки. Нет - лучше сразу гаубицы или мортиры.

[indent] Тяжело, невероятно тяжело торговаться с человеком, которому не нужно ничего. Которого не подстегнёшь обещанием хорошей добычи, не урезонишь системой премий и штрафов, не обрадуешь биде из головы заклятого врага. Всё осложнялось ещё и тем, что Манфред в принципе не был приучен к подобному, буквально с нуля постигая нелёгкое ремесло вербовки новых бойцов. К счастью - не взамен старых, просто в помощь. Как показала первая и единственная самостоятельная операция королевы дерьмовых рек, польза от неё была ощутимая, в одиночку нанести так много ущерба и подорвать боевой дух сможет не каждый. Ценный, мать её, кадр. Вредная только очень уж, но это пройдёт. Наверное. Когда-нибудь. Ха-ха. Наивный.

[indent] У неё свои счёты с ливийцами, причём явно куда более тяжкие, чем у немца, который аборигенов ненавидел и желал уничтожить больше по инерции, как любого другого противника вне зависимости от среды обитания и точки на глобусе. Ладно, коли их цели совпадают хотя бы сейчас, вопрос с мотивацией стоит отложить на потом. Ведь эта война - не последняя, а гречанка, даже такая вредная, всё равно уже понемногу становилась своей хотя бы для командира этого отряда. Заслужить признание Манфреда нелегко, особенно когда взбрыкиваешь, сквернословишь и пытаешься портить ему жизнь, но - возможно, почему бы нет? Урсуле же как-то удалось, пусть и не без труда. Да и, право же, едва ли она к этому стремилась, само как-то вышло. Почти чудом. На войне вообще частенько случаются чудеса.
- Хорошо, пока ты исправно стреляешь туда, куда я покажу, вопрос с мотивацией снимается. Скажи, если возникнут проблемы, обсудим.
Видимо, опять за стаканом-другим шнапса. Может быть, ещё и подерутся разок-другой, хотя у этой бешеной бабы, при всей её ловкости, шансы были откровенно неважнецкими. Да, она могла нервировать, изматывать, уклоняться - но первый же действительно ощутимый удар, который будет пропущен, поставит крест на всех попытках гречанки победить. Хотя как знать, как знать...

Привычки курить? А вот здесь, судя по всему, они вновь сцепятся. Дело даже не в том, что она, мать её, личный водитель и не должна источать неприятный аромат. И не в том, что это демаскирует.
- Послушай меня, несносная ты женщина. У тебя лёгкие похожи на хрен секс-марафонца через неделю после визита в дешёвый бордель. Ты думаешь, я цепляюсь, чтобы тебя позлить? Нет, нет и ещё раз нет, Маслина, чтоб у тебя эти сигареты в козий помёт обратились!
ОФицер сократил расстояние между ними довольно проворно, будто заранее просчитав оптимальный маршрут. Впрочем, это ведь была его палатка, изученная от и до, так что ничего удивительного в этом не было. Оказавшись позади - положил ладони ей на плечи, то ли придушить собираясь в расстроенных чувствах, то ли хрен его знает, зачем ещё. Впрочем, приступ возбуждения прошёл столь же быстро, как и начался - стоило лишь осознать, что он в очередной раз бьётся башкой о кирпичную стену, пытаясь выровнять то, что наворотили строители годы назад.
- В общем, считай это проявлением заботы. Странной, дурацкой, но заботы. И расслабься, я тебя не съем.
Вместо попытки придушить несчастную, которая сама себя загоняет в гроб, Манфред принялся разминать ей плечи и шею, даже не думая спрашивать разрешения и, пожалуй что, в очередной раз проверяя границу дозволенного. Ну и заодно пытаясь, для разнообразия, применить руки не только для мордобоя.

[indent] Манфред вкладывал в слово "забота" совсем другой смысл, вторгаясь в жизнь Урсулы больше из-за того, что обязан это делать как командир. А вот заботиться, как ни странно, он пытался чисто по-человечески, хоть и получалось это достаточно примитивно. Действительно походя на приручение малость одичавшей дворовой собаки, из которой мог бы выйти хороший сторож, например - стоит лишь приложить толику-другую усилий. Ну ладно. Чуть больше, чем толику-другую. Собака, как и положено, пыталась убрать голову в сторону от гладящей её руки - гречанка, впрочем, вряд ли всерьёз надеялась его одурачить, ведь тело-то её говорило совершенно о другом. Вредная баба, способная жрать стекло и использовать вместо шнурков колючую проволоку, банально истосковалась по ласке, причём настолько, что не хотела этого признавать и сейчас пыталась остановить его руки. Что ж, Манфред остановился - пока что. Просто оставил ладони там, где они и замерли, таким образом вроде бы и подчинившись, но оставшись в итоге при своём.
- Ну да, не собака. Поэтому по голове не буду.

[indent] Вариантов, на самом деле, много - от банального отступления при первых же признаках сопротивления, до настойчивости, имеющей целью затащить женщину во-о-он в ту койку до утра, с понятным списком развлечений на ближайшее время. Это были крайности, они решительно не подходили хотя бы в силу своей очевидности. Чего-то такого она подсознательно ждёт, готовясь как-то ответить. Значит, нужно удивить Урсулу - снова. Пока что получилось только удивить самого себя собственными же мыслями, ведь в нормальной ситуации плевать бы он хотел на все эти игры, а вот сейчас - сейчас это было интересным своего рода состязанием, главная цель которого заключалась в мягком сгибании наёмницы в нужном направлении и под нужным углом. Действительно мягком, чтобы ничего не сломать и не повредить, то есть не разругаться с ней и не загнать глубоко внутрь того дерьмового мирка, в котором она обычно обитает. Та ещё задачка - даже если понимать, что женщина подчинится в любом случае. Вопрос лишь в том, что она при этом подумает и как это аукнется в будущем.

[indent] Глупо полагать, что у немца был опыт осторожного навязывания своего мнения, он обычно предпочитал переть к цели с непринуждённой целеустремлённостью бульдозера, а тут вдруг вынужден был сбавить темп и попытаться интуитивно найти путь, будто бы угодив на минное поле. Банальные фразы вроде "тебе это нравится" отметались сразу. Нравится, да - но не признает она этого, хоть ты тресни. Треснуть, кстати, тоже не вариант, как и вообще пытаться решить вопрос силой или прямым приказом. Это просто-напросто будет их последняя пьянка, а выпить им нужно ещё ой, как немало, равно как и обсудить. Урсула была человеком новым, с ней было как-то проще говорить о вещах, очевидных для его бывших сослуживцев. Потому, что реагировала она иначе. Да и слушать, как ни крути, умела, а это не каждому дано.
Мягко, но настойчиво высвободив ладонь, он переключился уже только на плечи, не собираясь так просто оставлять в покое человека, которого планировал изучить получше, в том числе и через тактильный контакт.
- Дашь мне потом по морде за наглость, а сейчас лучше послушай саму себя и согласись, что даже суровым греческим наёмницам иногда нужно высовывать нос из своего панциря.
Возможно, он нарывается на удар прямо сейчас - что ж, такой опыт тоже будет интересным и поучительным, и это всяко лучше затаённой ненависти и стремления напакостить. Вряд ли Урсула настолько уж сильно против происходящего с ней сейчас, тем более что ничего по-настоящему ужасного с ней здесь не вытворяют...

[indent] Похоже, у него начало получаться - да, здесь не обходилось без внутренней борьбы и недоверия, а попытки расслабиться явно были вызваны внутренним приказом самой себе, а не просто желанием получить от происходящего хоть толику удовольствия. Манфред временами ощущал себя старым, грязным извращенцем, который дорвался до юной гимназистки из тех, что жизни толком не знают, а про мужчин и вовсе слышали лишь странные наборы ужастиков. И вот она сталкивается с суровой реальностью и понимает, что не всё так просто. А он - нахально пользуется сложившейся ситуацией, чтобы... а чтобы что, собственно говоря? Позабавиться? Нет, в происходящем нет ни капли веселья, всё всерьёз. Поиздеваться? Тоже мимо, его намерения совершенно иные, здесь речь даже не о том, чтобы потешить самолюбие или, тем более, испоганить ей душу окончательно. М-да, такой себе из него извращенец, даже мыслей извращенческих в голове нет. Только чисто "рабочие" моменты - вот здесь слегка посильнее нажать, сюда не соваться, а вот этак ей, вроде бы, нравится больше всего.

[indent] Всё закончилось одновременно неожиданно и ожидаемо. Дураку понятно, что долго развивать успех ему никто не даст, что тараканы в голове у этой женщины размером с бульдога и с шипами по всему телу, что она непременно взбрыкнёт ещё раз. И всё равно - именно в этот конкретный момент немец не ждал подвоха, выбрав удобный для себя темп и начав подумывать о переходе обратно к шее. А что, а вдруг - неужели она действительно настолько нелюдимая, что дёрнется? Как оказалось, Урсула ещё более нелюдима, она вцепилась в его руки гораздо раньше, чем те добрались до новой цели. Это неприятно, а возникшее в голове желание применить в ответ силу даже не кажется бредовым на первый взгляд. И всё же, он вновь останавливается, понимая, что подобрался слишком близко к запретной черте, которую пока не нужно пересекать. Если, конечно, он не хочет начинать всё с самого начала, но уже с заведомо негативно настроенной злой бабой.

- И где же ты увидела подвох на этот раз?
[indent] Пришлось подождать, пока вредная баба сама отпустит его руки. Решив, что дальше продолжать нет особого смысла, Рихтер вернулся на противоположную сторону стола, сделав несколько быстрых шагов и разве что самую малость излишне сильно ударяя подошвами о пол. Неожиданным гостем заявилось раздражение, покамест лёгкое и, вроде бы, ни на что особо не влияющее, но неприятное само по себе. К счастью, лекарство от него было давно известно, имелось в наличии и даже в достаточных для терапии дозах. Вновь наполнив стаканы, Манфред медленно и со вкусом выцедил свою порцию, поглядывая на гречанку без особого интереса, как школяр на слишком сложную задачку из учебника. Разобраться со всеми её заморочками за один раз не получилось, да и не могло получиться, поэтому нужно было сделать небольшой перерыв, восстановить силы и немного подкрепиться суховатыми галетами из пайка, щедро сдобренными паштетом оттуда же. Становилось понятно, что дальнейшее сближение с гречанкой, уже даже не ради изучения, а из чистого упрямства, будет делом сложным, нервным и долгим. Но когда это его пугали подобные вызовы?

[indent] Перейдя от активных действий к созерцанию и предоставив тем самым инициативу Урсуле, Манфред поставил стакан на стол достаточно осторожно, стараясь избегать резких движений, привлекающих внимание. Давая гречанке возможность в тишине что-нибудь придумать, собраться с мыслями, составить линию поведения взамен той, что была исковеркана попытками сделать ей приятно. Забавная женщина, везде ищет подвох, даже при его полном отсутствии. Не считать же таковым подвохом совершенно естественное стремление изучить её получше? Урсула странная. Урсула выглядит не очень хорошо, а с её букетом проблем порой проще застрелиться, чем жить дальше. Тем не менее, она продолжает вести себя странно, стремясь к смерти не от пули свинцовой, а от палочки никотиновой. С этим тоже нужно что-то делать, как и с её общей зловредностью. Не сейчас. Позже. Сейчас Манфред больше интересуется нехитрым застольем, решая невероятной эпохальности задачу по выбору следующей консервной банки, которую он откроет смешным пластиковым консервным вроде-бы-ножом. Выходит плохо, поэтому проще открыть сразу всё и не забивать себе голову ерундой.

[indent] Он как-то умудряется пропустить переход женщины к более активным действиям, в своей задумчивости даже не позабавившись мысленно над её походкой. А ведь нечего ногу отсиживать, сидеть надо задницей на стуле, Маслина! Понахваталась разных привычек в своих этих диких краях, забывая, что сиюминутное удобство потом заставляет смотреться комично - в хорошем ещё случае. К счастью для себя, немец не сказал этого вслух, иначе явно получил бы по морде за беспросветную свою наглость. К несчастью - он в принципе утратил бдительность, а оттого крайне настолько удивился происходящему, что выглядел теперь ещё комичнее прихрамывающей гречанки. Она сблизилась с прямолинейностью катящегося под откос асфальтоукладчика, будто для неё происходящее было вариантом нормы. И - что ж, это не было неприятным опытом, хотя на полноценный поцелуй и не вытягивало. Впрочем, Манфреду этого хватило, чтобы нелепо вытаращить глаза на целую, бесконечно долгую, секунду. Наверное, Урсула хотела найти в его взгляде удовлетворение или там отторжение. Увы и ах, это больше походило на реакцию школьника, который случайно увидел голую задницу старшеклассницы и на миг превратился в истукан от новых впечатлений.

[indent] Соображал он быстро, даже сейчас - и на анализ происходящего ушла всего-то ещё пара секунд после того, как глаза вернулись в норму и лицо потеряло тот неуловимый оттенок дебилизма, что был там только что. Судя по тому, что Маслина чего-то ждёт, она сама устраивает ему проверку, в качестве своего рода ответного хода. И раз уж решила пойти на такое, то что? Хочет окончательно разобраться, не заманил ли он бедную греческую сиротинушку в своё логово, чтобы банально с ней переспать? Так ведь в том-то и дело, что нет! Они здесь не за этим вообще! Только как объяснить это ждущей активных действий женщине? Обычно он не попадал в ситуацию, когда требовалось вежливо отказаться от форсирования событий, не прослыв при этом мразью или извращенцем-мужелюбом. А отказываться нужно, хотя бы потому, что по пьяни такие вещи не делаются, хоть и выпито ими всего ничего.
- Нарываешься, Димитриди. А ну как я решу в самом деле потащить тебя в койку?
Это прозвучало как-то... нелепо, что ли. Понятно же, что если решит затащить - она и сопротивляться особо не будет, даже может сама туда влезть, что называется, без мыла. Глупость спросил.
- Если ты думаешь, что попытки тебя расслабить были какой-то странной прелюдией, вынужден разочаровать. Подобной дурью не занимаюсь, особенно когда можно обойтись прямым предложением разнообразить вечер сама знаешь, как.
Рихтер, мать его так, был несколько озадачен происходящим даже сейчас, когда проговаривал свои мысли относительно этого самого происходящего. Звучало всё ещё так себе, на уровне уже хоть не школьника, но и не совсем взрослого мужика. Ну не умеет он вести такие разговоры, не умеет! Особенно с симпатичной бабой, от внимания которой грех отказываться и которая, быть может, после этого хоть немного раскроет свои карты. Увы, на этот раз вместо доброй постельной сцены у них выходило какое-то безобразие...

[indent] Манфред размышлял, взвешивал, прикидывал. Пытался понять уже не столько её, ведь баб этих не поймёшь даже после прорвы выпитого, совместно или порознь. Себя. Он удивлялся самому себе, прекрасно понимая, что подпускать кого-то так близко в нормальной ситуации не стал бы просто... просто потому, что. Его личное пространство, его мысли, эмоции, время - достаточно ценные вещи, чтобы оберегать их в те короткие периоды, когда нет нужды обращаться в пса войны и забывать о самом себе, силясь победить с как можно меньшим уроном для своего небольшого отряда. С полгода назад он был, всё же, другим. Не настолько помешанным на своих людях, менее раздражительным и каверзным. Вот тогда - у Маслины были бы хорошие шансы войти в доверие и оказаться в строго оберегаемом личном пространстве, из которого немец даже табачный дым стремился вывести как нечто раздражающее. Тогда. Но почему это случилось сейчас? Почему у него даже не дёрнулась рука, чтобы отвесить нахалке оплеуху?
- Знал бы я в подробностях, чего хочу - уже сказал бы. Впрочем... попробую сформулировать, так что не смей уносить отсюда свою тощую шкуру.
[indent] Сформулировать. Легко сказать, но вот как? Для этого нужно заглянуть внутрь самого себя, выловить обнаруженных там тараканов и выгнать их на белый свет, для пристального изучения. Причём быстро, пока гречанка не ушла, ссылаясь на вероятное похмелье. Ну да, конечно же - она, судя по всему, способна цистернами поглощать спирт, шнапс, пиво, стеклоомыватель, настойки на непонятной бурде. При этом выживать назло здравому смыслу и самой себе.
Манфред задумчиво поскрёб пятернёй затылок, сосредотачиваясь на поимке за яйца ускользающего смысла всего того, что он здесь сегодня начудил. Смысл этот, как водится, так просто не давался, осознание - не приходило, а логическая цепочка - не складывалась. Разве что допустить какую-то спонтанную, внезапную симпатию к этой дурной бабе? Разве что так...
- Ладно, в речах я не силён, не тому всю жизнь учился.  Есть тут у меня в отряде один... солдатик. Который стойкий, оловянный и пытается казаться только и исключительно кусачей псиной множества войн, без каких-то там нормальных человеческих черт. Мне нужно из этого солдатика вытащить человека, загнанного куда-то глубоко внутрь то ли от недоверия, то ли по инерции, то ли ещё почему.
[indent] Получалось как-то по-идиотски, но сам Манфред, о чудо, себя худо-бедно понимал. И с этим пониманием уже пёр дальше с настойчивостью танка, управляемого фанатом скорости. Как знать, может быть, его и Урсула поймёт? А если поймёт - ещё и возьмёт на себя труд объяснить, какого чёрта он творит и не свихнулся ли, часом?
- Короче, Мас... Урсула. Прекращай строить из себя робота-убийцу. Это хорошо получается, я даже почти поверил, что ты на самом деле бесчувственный отморозок, но... сама понимаешь, когда дошло до тактильного контакта, ты прокололась почище шины на доске с гвоздями. У тебя где-то там нормальная баба, со своими заморочками и радостями, страхами и маленькими победами. Которая не только войной живёт.
[indent] Всё это время коварный ганс готовил и понемногу выполнял коварный же манёвр сближения с беззаботно шнурующей ботинки женщиной, имея целью не столько сделать что-то с ней самой, сколько помешать уйти просто так. Его солдаты, хоть тоже и жили войной, всё равно имели какие-то планы, цели, надежды на будущее. Семьи, опять же. Даже у самого Манфреда были кое-какие мыслишки касаемо уютного дома подальше от разных придурков, глуповатой женушки и пары-тройки отпрысков, первой игрушкой которых будет тренировочный кинжал. Мысли о будущем, как-никак, делали его человеком, заставляя мириться с творящимся вокруг безумием, не поддаваясь ему окончательно. А Урсула... Урсула, похоже, поддалась.
- Допивай. Хрен с ним, с похмельем, злее будем.
[indent] В его коварный замысел входило использование химического оружия под названием "шнапс", бутылку с остатками которого офицер хозяйственно прихватил с собой и теперь безапелляционно протягивал женщине, явно собираясь продолжить близкое знакомство - тем более, что раздобыть спиртное можно было даже путём вдумчивых поисков прямо здесь, в палатке. Спирт, правда, невкусный, будь он хоть сто раз трофейный, но можно с этим что-то придумать. Не первый раз напивается, наверное - и не последний.

[indent] Манфред, в кои-то веки, улыбается, явно довольный происходящим. Всё-таки, ему удалось проковырять дыру в стене, которую Урсула старательно выстраивает между своим настоящим "я" и окружающими. Придёт время, и в этот небольшой пролом будет заложено достаточно взрывчатки, чтобы раздолбать, разметать, расширить пролом до уровня, с которым придёт если не полное взаимопонимание, то хотя бы его пристойное подобие. Делать это прямо сейчас не хотелось по целому ряду причин, основной из которых было нежелание ломать эту чёртову бабу, превращая в нормального человека ударными темпами. Нет, у него есть время, а пока что - достаточно не зарываться совсем уж сильно, наглеть - но в меру. Ну и напоить её ещё, пускай уж спит здесь, а не бродит по ночному лагерю призраком самой себя. Солдатик... слишком уж она заигралась в войну, раз сама стала одной из безликих фигурок.
[indent] Хочется взять несносную бабу за плечи и трясти, мотая черноволосую голову из стороны в сторону, пока дурь не вылетит. Вместе с этим - обнять как следует, прижать к себе покрепче и говорить какие-нибудь глупости про человечность и их место в этом паскудном мире. Потому, что он не сможет выдавить из себя ничего романтично-бестолкового, не умеет. Да и не собирается, в общем-то, хоть каким-то задним умом понимая, что раньше в принципе не было в голове даже мыслей о романтичном и бестолковом. Чёртова баба. Scheiße! Приволок на свою голову в отряд, купив, как того самого солдатика, а теперь вот пытается не просто воткнуть в строй таких же, а зачем-то внимательно разглядывает, вертит так и этак, удивляясь непохожести и мелким, едва заметным дефектам, которые ей только к лицу.
- Дура, конечно.
[indent] Он соглашается легко, понимая, что переубеждать бесполезно. Да и потом - на самом деле ведь дура. Семья, коли уж она есть, это ведь нить, связывающая солдата с другой, нормальной жизнью. И будь ты хоть четырежды чёрствой головорезкой, о родных людях забывать не следует... если только не считаешь, что им будет лучше без тебя. Манфред тихо вздыхает, одними глазами выдавая свою грусть. Он намеренно отрезал себя от остальных, чтобы не тревожить и не портить им жизнь связью с официально признанным мерзавцем всея Германии. Одним из. Дурак? Дурак.
- Не пущу я тебя никуда. Ты ж думать начнёшь, на звёзды глядеть, в себе ковыряться. Пошли, лучше спирт поищем, у меня со времён прошлой войны где-то была бутылка трофейного.
[indent] Для привычного к идеальному порядку немца понятие "искать" применимо к собственной палатке, было чем-то странным. Он, более того, прекрасно знал, где и сколько запрятано отбитой у британцев прозрачной жидкости, бьющей по голове почти как сердитый Отто. Но... поиск, вдумчивый к тому же - своего рода игра, способ отвлечься и как-то разнообразить досуг, сделав его несколько более интересным. А ну как гречанка легко и просто отыщет необходимое? Благо ей и ходить далеко не нужно, такого рода заначки бесхитростно хранились в ящичке прямо под кроватью, вместе с милыми памятными вещами вроде пары фотографий, треснувшего монокля и простреленной в двух местах плоской фляжки с британским гербом и дарственной надписью. Немец довольно-таки предсказуем. Большую часть времени. Не с этой бабой.

[indent] Хоть Урсула и согласилась играть в предложенную игру, она сразу начала жульничать, легко и просто отметая те места, куда спирт можно припрятать разве что от самого себя, в каком-то неведомо-жутком угаре борьбы с алкоголизмом. Подобного за собой Манфред, понятно, не припоминал, хотя угар-то он на то и угар...
- Я настолько предсказуем?
[indent] Он ворчит, ворчит совершенно беззлобно, будто и не надеялся на иной исход всерьёз. Да ведь и в самом деле - не надеялся. Слишком умная баба, чтоб её. Почти ведь угадала, причём с первой попытки. Но именно, что почти, держать подобное под подушкой было форменной глупостью. Обнимать во сне? Бутылку? Тьфу, гадость какая. Впрочем, вредная баба шутит. Просто шутит. Даже без попытки всерьёз его зацепить, видимо смирилась с мыслью о том, что цапаться им если и придётся сегодня, то уже основательно напившись. Ладно, не стоило затягивать и откладывать, как-никак, время идёт, хмель понемногу выветривается. А Урсулу нужно как следует напоить, ей лишним точно не будет. До заветного ящичка он добрался легко и просто, ничего по пути не своротив и никуда не врезавшись. Наверное, это потому, что толком не разгонялся. Или выпил меньше, чем нужно для нарушения координации. В любом случае - скромные сокровища немца вскорости были извлечены на свет, а точнее - выложены на койку прямо в ящичке. Бутылка была снабжена надписями на английском, красным крестом и значком "огнеопасно". Девяносто пять процентов, понятно, для приятных посиделок многовато, его требуется разбавить до нужной крепости, потом пропустить через простенький фильтр для воды на основе угля, затем слегка улучшить вкус при помощи сахарного сиропа. Многовато действий для "нужно напиться побыстрее, желательно бы прямо сейчас", но ведь недаром их здесь двое.
- Будь добра, сделай сахарный сироп. Можно покрепче.
[indent] В коробке была простенькая плитка-горелка, несколько таблеток сухого горючего, тот же сахар в пакетиках - оставалось взять воду и подходящую тару. Впрочем, в качестве этой самой тары легко сгодится любой из металлических стаканов... но лучше взять алюминиевую кружку, которая шла в комплекте с флягой. Вода была в достаточных количествах, едва початый пятилитровый бутыль ждал своего часа. Основной проблемой уже для Манфреда, разумеется, будет поиск оптимальной посудины для смешивания. Котелок... пожалуй, подойдёт. Полтора литра, при необходимости можно и крышку на пол-литра в дело пустить. Котелок был почти под рукой, за флягой и вовсе достаточно было руку протянуть, она также "жила" под кроватью. Её Манфред отнёс к столу, по пути прихватив и воду. Скептически оглядел стол. Понял, что места для химических экспериментов лично ему будет маловато, придётся делать где-нибудь... да на той же кровати, поэтому туда-то он и направился, прикидывая в голове пропорцию. Примерно полтора литра воды на литр спирта, применимо к котелку это будет поменьше, существенно поменьше. Вдвое, тогда поместится. Погрешность неизбежна, но она будет небольшой, да и не на дегустации отборных напитков они сейчас, а в заднице мира с намерением напиться какой-нибудь дряни. По крайней мере, у Манфреда так всё и было.
- Кстати, ты бы позвонила, всё-таки. Да, знаю, пошёл я в задницу и не моё дело. А всё-таки.
[indent] Он выполнял требуемые операции без спешки и колебаний, хотя обычно предпочитал не заморачиваться, просто производя весь нехитрый процесс прямо в стакане. Здесь... сложнее будет, понятно что. Причём сложность не в пропорциях или там точности, сложность в том, чтобы потом всё это повторить, когда они "раздавят" первую партию. Нужно будет отмерить всё заранее, разместить удобно, ну а пока что - налить воды, аккуратно влить туда спирт, пожалев об отсутствии льда. Поискать глазами ящик со всяким полезным барахлом, там точно есть фильтр. Минут за десять управится, только нужно перелить из котелка в крышку и миску, запоздало сообразив, что всё туда не поместится. О, у него же есть пустая бутылка из-под воды, полуторалитровая! Болван упившийся. Теперь дело пойдёт своим ходом, главное - не вмешиваться в процесс и поглядывать за наполнением котелка. Медленно, да. Но пить совсем уж мерзость ему не хотелось, заодно и поговорить успеют.

[indent] Манфред предпочитал выполнять операции с полным на них сосредоточением, поэтому даже не думал о чём-то постороннем. У него была цель - получить сколько-то там пойла. Он пёр к этой цели с целеустремлённостью барана, углядевшего новые ворота и возжелавшего их протаранить. Впрочем, смесь была готова раньше, чем подоспел сироп, ведь делать там было, в сущности, и нечего. Осталось дождаться заключительного компонента, глядя на спину гречанки с задумчивостью и даже почти что нежностью. Надо же. Не послала, согласилась, что нужно позвонить. Не самая поганая на свете баба, просто жизнь её била жестоко и часто, вот и вышло то, что вышло. Немец-то, по сути, до "Валькирии" обретался в почти тепличных условиях, он был лишён сомнительного удовольствия работать с разного рода подонками в различных мерзких местах на карте мира. Урсуле не повезло. Судя по тому, какие на ней остались метки - не повезло неоднократно, а ведь хватало ещё и шрамов, которые взглядом не охватишь. Они сидели где-то глубоко в душе, при каждом удобном случае мерзко садня и напоминая о себе. Такие шрамы были и у самого Манфреда, здесь им не везло примерно в равной степени. Видимо, поэтому он и ощущал сейчас какую-никакую симпатию к этой вредной бабе? Их обоих потрепало, они оба попали в эту задницу мира, в общем, случайно. И оба, чего уж тут, были одиночками, не подпуская к себе никого, кроме, так уж получилось, друг друга. Это тоже вышло случайно, но раз уж вышло - стоит что-то делать, выжимать хоть какую-то пользу из произошедшего. Наверное, из наёмницы выйдет неплохой исполнитель "деликатных" заданий, негоже ей баранку крутить...
[indent] Сироп, похоже, поспел. Урсула, балда оливкоголовая, взяла горячую кружку прямо голыми руками. Обожглась. Не могла не обжечься, раз не озаботилась защитой конечностей. Задумалась, замечталась? Ладно, какая уже теперь разница? Аккуратно расставив на койке плоды своей нехитрой деятельности, Манфред очень быстро оказался рядом, будто ждал этого момента с огромным нетерпением. Задумчиво посмотрел на "свечку", на кружку, на Урсулу. Потом ещё раз на кружку. И снова на Урсулу.
- Позвони сейчас. Заодно покуришь снаружи, чего я буду тебя своими прихотями лишний раз истязать?
[indent] Ей ещё нужно будет проделать себе выход, но ничего, баба проворная, справится быстро. Ну а если и нет, так он поможет, сам ведь замуровывал их, по сути дела. Эгоистично довольно-таки замуровывал, но с ней, похоже, иначе подчас и нельзя, убежит по своим делам, сверкая пятками. Вредная она. Но не скотина полная, как могла бы быть, где-то там есть ещё мечты с надеждами и всем прочим, приберегаемые для "гражданки". Только суждено ли им двоим вообще дожить до того времени? Не факт. Совсем-совсем не факт. Немец недовольно кривит губы, он не рад своим мыслям, хоть и признаёт их полнейшую уместность. Тянет руку - вроде бы, за кружкой, чтобы тоже глупо обжечься, но примерно на половине пути будто бы передумывает. Кладёт в итоге на плечо - не на своё, понятное дело. Без нажима проводит вниз, по спине, один раз, будто спохватываясь. Урсула не хочет, чтобы её приручали. Что ж...
- Это не прелюдия. И не попытка тебя приручить, не собака ты.
[indent] Хотя сука, признаться, редкостная – хочет докончить фразу, довести её до логического конца, но просто не может продолжить. Устал уже ругаться, сегодня и вообще. Лучше обойтись без этого.

[indent] Немец проводит предоставленное ему время с пользой, продолжая играть в юного химика. Получившаяся у него смесь - тёплая, не самая приятная на вкус, но по башке должна бить похлеще деревянного молотка, а большего и не требуется. Они всё ещё не на дегустации вин, а в одной зачуханной африканской стране, где всё неправильно. Выпивка вот теперь - тоже. По-хорошему, эрзац-шнапс бы в холодильник убрать, но он не здесь, да и использовать в личных целях его не хотелось бы, что кухонный, что тот, который у медиков. Придётся пить, морщиться, потом пить ещё, чтобы в итоге повалиться на пол и забыться хмельным сном до утра. Утром будет худо, понятное дело - но с этим тоже придётся мириться. Как со всем прочим безобразием в этом мире.
[indent] Урсула возвращается, не очень-то и довольная жизнью. Будто собеседник её обложил матом, заодно прицельно пробежавшись по больным местам в тяжеленных сапогах. Она не будет жаловаться, едва ли расскажет, как в точности всё было, но - очевидно ведь, что её внутренний Рубикон перейдён. Больно обречённо выглядит, лишившись ещё чего-то в этой жизни. Что ж... глупо думать, что Манфреду так уж всё равно, но он вполне допускал и такой вариант, поэтому даже не удивился. Наполнил стакан до краёв самодельной бурдой. Положил рядом с ним небольшую банку с чем-то овощным и солёно-сладким. Вилку сама отыщет, не маленькая.
- Пей. Закусывай. Пей ещё. Пока не прорвёт. Или пока не упадёшь.
[indent] Офицер странно спокоен, будто проводит инструктаж по обращению с чем-то там стреляющим для бывалого вояки, который и сам всё прекрасно знает. Порядок есть порядок, да - но здесь можно обойтись без его советов, звучащих как хорошо завуалированный приказ. Напоить Урсулу до безобразного состояния было, пожалуй что, уже необходимо. Не ради забавы, разумеется. Отнюдь не ради неё.
- У тебя дерьма на душе столько, что захлебнёшься скоро. А мне нужен хороший боец, да и... человек ты тоже, между нами говоря, не до конца дрянной. Можешь сколько угодно считать, что здесь и сейчас ты должна быть подобна боевому роботу, это всё херня. Не умеешь расслабляться, хоть как-то - готовь себе могилу поуютнее и бронируй котёл почище.
[indent] Солдаты зачастую ищут способы как-то снять стресс. Выпивка, беспорядочные половые связи, различные наркотики и опасные игры с оружием, банальный мордобой. Всё, что было доступно и допустимо, лишь бы разжать эту стальную хватку проблем, лишь бы сбросить тянущий вниз груз. Урсула, видимо, то ли не умела расслабляться, то ли просто считала, что кругом чуть ли не враги, которые её непременно сожрут с потрохами, едва почуяв слабость. Такой расклад её командиру, понятное дело, не нравится совершенно. Как итог - новый виток попойки, пока что для одного человека. Он выпьет, конечно же - но чуть позже, когда уже не будет необходимости следить за этой женщиной. Когда всё, что она сможет учудить - заползти под стол и там уснуть, свернувшись калачиком. Впрочем, гадкий ганс не собирался останавливаться на достигнутом, в его планах не просто заставить эту ненормальную сбросить с плеч хотя бы часть уже непомерного груза, но и попытаться донести до неё нехитрую мысль о необходимости взаимного доверия на этой идиотской войне. Да и вообще - в жизни оно тоже пригодится.