Ещё совсем вчера, Карен, её группа повстанцев и другие жители гетто Синдзюку, презрительно называемые одиннадцатыми, чуть не были убиты британскими военными, но неожиданный приказ принца Кловиса заставил армию прекратить кровопролитие и покинуть Синдзюку, хотя ни они, ни сама Карен не могли понять, почему всё произошло так неожиданно. Лишь краем уха девушка уловила разговор солдат о том, что принц Кловис находится на своей базе совсем один. Да и тот загадочный голос, который помог ей и её группе одержать временную победу над британцами и так неожиданно исчезнувший, тоже не выходил из головы Карен.
И вот, - снова класс, школьная парта и знакомые одноклассницы, которые были вне себя от радости снова увидеть Карен. С самого начала нового учебного семестра красноволосая девушка не посещала школьные занятия, прикрывая свои пропуски фальшивой болезнью. Даже сейчас, она не снимала с себя маску слабой болезненной девушки с характером кроткой овечки, чтобы иметь возможность жить среди ненавистных ей британцев, к которым она принадлежала лишь наполовину. Не смотря на сокрытие своего происхождения, девушка всё равно чувствовала себя изгоем из общества, - она не могла позволить себе принимать участие в активной клубной деятельности или в спорте, боясь раскрыть своё истинное, бунтарское «я», по которому в ней могли бы распознать террористку. Только среди японцев красноволосая могла быть собой, хотя она была японкой лишь наполовину.
Репутация в академии Эшфорд у неё была хорошая: несмотря на частые прогулы по болезни, у неё были отличные отметки, знатное происхождение, милая внешность и кроткий нрав, - всё это привлекало многих парней из академии, но некоторые считали её слишком домашней.
Наступило время обеденного перерыва. Девушки весело болтали на школьном дворе академии, пока неожиданно мимо них не пролетела пчела.
- Пчела! Это пчела! Карен, беги! – испуганно завизжали её собеседницы, показывая пальцем на жалоносное насекомое, на которое Карен сначала не обращала внимания. Сама красноволосая не испугалась пчёлы, а лишь удивилась тому, откуда она взялась, но была вынуждена встать с сиденья и убежать в кусты, слыша за собой панические крики других девушек.
– И откуда здесь пчела? – спокойно спросила саму себя девушка, краем глаза заметив приближающееся к её лицу насекомое, - Думаю, где-то поблизости есть улей.
С этими словами, она одним резким ударом ребром ладони с лёгкостью отбила пчелу от себя. Полосатое насекомое упало на землю, распавшись на сегменты.
– Достала! Надоело прикидываться долбанной инвалидкой! – раздраженно произнесла Карен, засовывая себе в рот недоеденный бутерброд. Вдруг она заметила слева от себя черноволосого парня, одетого в школьную форму их академии и мрачно смотревшего на неё своими аметистовыми глазами. Должно быть, он стоял совсем недалеко, и подошел совсем тихо, пока девушка отвлекалась на пчелу.
– Чёрт, он меня видел, – прошептала себе испуганная девушка, не вынимая изо рта сэндвич. Раз парень видел, как она легко расправилась с пчелой, значит, он теперь знает, что Карен вовсе не такая слабая, какой хочет казаться перед всеми.
– Могу ли я вам чем-нибудь помочь? – спросила девушка, заранее съев бутерброд и делая вид, будто ничего такого не произошло.
– Вы что-то хотели? – вновь спросила она.
– Нет, просто мимо проходил, – беззаботно ответил ей парень, собравшись куда-то уходить, но вдруг вспомнил о чём-то, - Да, для верности…
Он повернулся и посмотрел на неё, сказав:
– Никому ни слова о том, что произошло в Синдзюку.
Сказанная им фраза заставила девушку вздрогнуть.
– А причём здесь Синдзюку? Почему вы его упомянули? – подозрительно спросила она. На лице брюнета выразилось удивление, но потом оно приняло грозный вид.
– Возвращайся в класс! – сказанное им звучала как команда. Но Карен не собиралась слушать приказов какого-то высокомерного британца.
– Только после того, как ты ответишь на мой вопрос! – упрямо ответила она. На лице парня снова выразилось удивление. Карен грозно посмотрела на него. Юноша, явно испугавшись, начал отступать, как вдруг раздался чей-то девчачий голос:
– Лулу! Карен! Сейчас будет лабораторная, пора к опыту готовится! – кричала им из окна рыжеволосая девушка, махая им рукой.
– Вот блин! А мне ещё готовить оборудование к эксперименту! – испуганно воскликнул брюнет и со всех ног помчался прочь, оставив удивленную Карен одну.
Но девушка не смогла так легко забыть тот разговор. На следующий день, несмотря на то, что Огги, разговаривая с ней по телефону, просил её забыть о случившемся в Синдзюку, и о том таинственном голосе, Карен не покидали подозрения. Откуда этот юноша, который к тому же, её одноклассник, знает про Синдзюку? Хоть о произошедшем передавали в новостях, но тогда зачем ему просить её забыть об этом? Или Лелуш знает что-то, что может раскрыть саму Карен перед остальными британцами? Имеет ли он какую-нибудь связь с тем загадочным голосом, который помог тогда повстанцам? Или он и есть тот человек, который им помогал? Девушке предстояло это выяснить, и неважно как она это сделает, - просто попросит его рассказать всё или выбьет из него всю правду силой.

Один день верного спутника Принца Шнайзеля.

Канону приходится вставать рано - его принц не имеет возможности лишний раз расслабиться, а верный слуга разделяет с ним все тяготы не просто высокого поста, но и крайне ответственного - в кабинет Премьер-министра стягиваются напряженные. словно струны, ниточки политики, войны и тайн, которые движут Империей. Мальдини такая же неотъемлемая часть кабинета, как стол или компьютер, но его не обижает это сравнение - он на своем месте, с тем человеком, за которым последовал не из-за карьеры или выгоды, а из-за него самого - пусть порой и задумывается, что именно стало решающей причиной. Но он здесь и останется здесь до конца.

Казалось бы, Шназель не нуждается в помощниках и при его гении любому отводится роль не более чем "подай-принеси", но Канон лучше всех знает - это вовсе не так. Только он, знающий принца как никто другой, знает, какие именно ответы на его непростые и неожиданные вопросы надо иметь с собой, еще только явившись на свой пост, какому докладу отдать предпочтение, кого из посетителей допустить к принцу, а кого заставить помучиться ожиданием... И он делает это так, что порой далеко не все понимают логику, ведь иногда разговор с кем-то из сестер или братьев оказывается приоритетнее, чем визит генерала или Рыцаря Круга... И причину могу узнать только спустя месяцы или даже годы. Планы внутри планов и внутри еще планы - только Шнайзель может знать их все и только Мальдини способен если не понять их, то правильно отреагировать. Это и делает его незаменимым и нужным именно здесь и сейчас. Еще один доклад, еще пара посетителей, которым не понять истинной сути замыслов Его Высочества. Слова, награды и наказания, документы и то, что говорят только вслух и официально никогда не говорили...

Именно поэтому Мальдини спокоен, улыбается всем и уверен в себе, что бы ни происходило. Он - знает больше многих и доволен своей судьбой. Может порой сказать принцу то, что другие не решатся, парой слов подтолкнуть кого-то из важных фигур на шахматной доске к нужному ходу. Многие видят в действиях Шнайзеля зло или считают Канона добрым... Ошибаются, ведь они не видят общей картины.  Доброта и коварство это лишь метод и путь, путь, по которому он идет за своим принцем.

Но вот - день клонится к вечеру и двери кабинета закрыты для чужих. Шнайзель делает знак и граф Мальдини следует за ним, чтобы служить Второму Принцу не только в работе, но и во всем остальном. В чем? Это не для чужих ушей и глаз. Это та дверь, в которую позволено входить лишь Канону... Плотно прикрыв ее за собой.

И он рад это делать. Честно.

Начинаем голосование! =)

Отредактировано Элис (2015-09-22 12:52:51)