Мотор приятно мурлыкал между ног, напоминая о давно минувших днях свободы и воли, безрассудства и бунтарства. Кримхильду ждал долгий путь до небольшого городка Эбендорфа, где в неприметной закусочной её встретит сотрудник АНБ.

Будучи девушкой смышлёной, да знающей, что связи бывают полезны не только в делах бумажных и офисных, она, в своё время, успела познакомиться с господином  Францем Вильгельмом фон Блутенбрунненем - видной персоной, что уже в те годы был важной шишкой среди военной полиции. Стоило женщине покинуть границы Берлина, в руку тут же лёг телефон, и герерал-майор спешно набрала старого знакомого. Кратко описав ситуацию, Гретчен просила о личной встрече, но тот был крайне занят, а потому вариант «свидания» с одним из своих верных людей – господином Тилем Ойленом.

Наконец долгие полтора часа изнурительного путешествия без шлема (а, стало быть, генерал-майор наглоталась мошек и придорожной пыли) закончились. Порядком уставшая дамочка ввалилась в кафешку, заказав себе чёрный как смоль кофе, да один из местный «королевских бутербродов» (аппетит у неё разыгрался нешуточный – всё же ела теперь за двоих), да принялась ждать, когда же некто, подходящий под описание голубоглазого блондина, появится в поле зрения.           

Слова предателя-Штерна всё ещё грызли её изнутри: «Тебе никто не поверит» раздавалось в голове снова и снова, и обычно спокойная как крепость, женщина паниковала, судорожно сминая и разминая салфетку. Наконец ей принесли заказ, и жемчужины зубов жадно вгрызлись в нехитрую снедь.

Разделавшись с сочным сэндвичем, военная откинулась на спинку скамьи, дабы вытянуть ноги, взять в руки кружку кофе и почувствовать, что от неё ныне ничего не зависит. Всё, что могла сделать Кримхильда в нынешнем положении – это смиренно ждать Тиля, что попросту до неприличия опаздывал на столь важную встречу.

В кармане завибрировал почти разрядившийся мобильный. Он призывно урчал и в руках, мигая именем: «Захари».
«Надеюсь, тебя не прижали, мой дорогой друг, да не принялись выпытывать то, чего ты попросту не можешь знать», - мысленно сожалела о содеянном Гретчен, отвечая на звонок.

- Да, здоровяк? – пропел женский голос, а пальцы нервно тарабанили по столу.
- Просто звоню узнать, жива ли ты, - на той стороне линии слышался шум, крики, звон стекла и громкая музыка, в которой порой тонул голос.
- Жива, - сухо отвечала генерал-майор, но в душе была счастлива, что её друг также пребывает на грешной земле.
- Я… - громила, судя по его голосу, был несколько растерян, - Почему ты не приехала?
- Так нужно. Я разберусь с делами и навещу тебя в «Уютной берлоге» через несколько дней, - чуть теплее прошептала она в трубку. На том конце послышался радостный вздох, после которого они обменялись простым «до встречи» и повесили трубки.
- Я чертовски скучала по тебе, - промолвила она, но уже не в трубку.

Драматичность момента нарушила ворвавшаяся в заведение «туса циркачей». Гретчен тут же узнала нашивки на их рукавах – «Гютенбергские кровососы» никак пожаловали», - отметила она про себя, стараясь не выдавать лёгкого волнения, связанного с этой встречей. В своё время эти ребята хорошо повздорили с её друзьями, а после долго точили зубы, да так и не решились реализовать своих планов. И пусть с тех пор прошло много лет, её могли помнить: молодая Крима помогала громить любимый бар «кровососов», орудуя тогда бейсбольной битой.

По закону Мерфи, если неприятность должна была случиться, то её не избежать: тощий блондин, чьё лицо уже тронули морщины, а волосы начали редеть, плюхнулся прямо напротив «неприметной дорожной путешественницы», да принялся мало того, что напрягать её вопросами, петь!

И пусть голос его был на удивление хорош, подобные приставания наша героиня предпочитала обламывать на месте:
- Нет, дружочек, - будничным тоном бросила девица, - Такую морду я бы точно запомнила. И с чего ты вообще решил, что я фанатка «железных коней»? На мне, вроде, татух не стоит, мужика потного рядом нет, косуху не ношу, - она и вправду мало чем могла походить на «девку байкера» в своей спортивной форме, - Или ты так к каждой встречной-поперечной лыжи смазываешь? – закончила она свой хамоватый монолог.

При упоминании Конрада Гретчен невольно вздрогнула, огляделась по сторонам, но уняла свою параною: Штерн просто не мог успеть нанять этих молодцев для погони.
И вправду, старый плут не был и отдалённо похож на прославленного предателя.
- Догоняю, - она глянула на него с вызовом, лёгкой усмешкой, за которой обычно байкеры читали «а ты попробуй, впечатли меня», - Всё просто, логично и понятно лишь тем, кто погрузил руки по горло в масло. А вояки… у них заговоры растут один на одном как поганки в лесу, - Крима глядела куда-то сквозь своего собеседника. Он был скучен и ни капли не волновал её сердечко. Пожалуй, байкерами старлетка надышалась ещё в свою юность, а сейчас глядит на них как на пережиток прошлого. 

Смолистый кофе, который женщина неспешно подносила к своему рту, пролился парой капель на стол. Алые глаза невольно расширились от удивления, а бровки приподнялись. Но всё же она сдержала себя, не поперхнулась, не дрогнула больше положенного.

Она сощурилась, не смогла в должной мере разглядеть крохотное изображение лица, схватила её в свои цепкие пальцы и, всё также не убирая прищура, подняла, дабы сравнить одну харю с другой.
- Никак сынишка твой пробился в одну из самых влиятельных организаций всего ЕС, - бросила тётя шутку, улыбаясь, да отмечая качественную работу гримёров, что превратили Тиля из мужчины в самом расцвете сил в стареющего сорвиголову. Актёрская же игра заставляла образ ожить и задышать, кому-то понравиться, кого-то оттолкнуть, но несомненно, как маска будет снята, удивить незадачливого зрителя.

- Если это ваша идея, то она заставила меня понервничать. А если уж старина Франц решил пощекотать нервишки своей подруге, то передай ему, что я обязательно отыграюсь, - девица оглядела собравшихся, радостно, скинув с себя тревогу, отметила, что присутствующие в комнате люди действительно не члены «Кровососов», пока не набрела взглядом на одного лысого, что тёрся в углу. Узнала, удивилась, но не стала восклицать или как-то напоминать о себе.
«Должно быть, банда давно распущена, а члены её – кто куда. Но, чёрт меня дери, как же круто, что рыцари дорог, пусть и такие жалкие как «Кровососы», вырываются в люди!» - конечно же, главным достижением байкерского мира она считала самою себя.

- Разговор будет и вправду долгим, - девушка вновь откинулась на спинку, помассировала уставшие глаза кончиками пальцев и принялась рассказывать Тилю всё то, что успела узнать из короткой, но крайне запоминающейся встречи с Конрадом Штерном. В ход также пошли её зарисовки на мобильном…

Честная и привыкшая к прямолинейности экс-байкерша не ждала подобных ходов от того, кто был призван стать рыцарем на час, да спасти «благородную даму» из чрезвычайно щекотливой ситуации.

- Значит вот оно что, - наградив агента хищным прищуром, она отвернулась к окну, за которым простирался безлюдный пейзаж автострады, - И как вы считаете, господин Ойлен, сколь благосклонно генерал примет в свои ряды ту, кто всем своим видом показывал сопротивление, а после улизнул из-под носа его правой руки? – правая рука аккуратно поглаживала миниатюрные часики на запястье левой, словно бы этот жест помогал Кримхильде думать глубже и видеть шире.

- А даже если он и окажется столь, - цокнув языком, она вернула свой взгляд на «Кровососа», - доверчивым человеком, что ждёт меня, как «невольную соучастницу», если с вами, не приведи Господь, случится беда, а моего дорогого друга, вашего начальника, посетят люди проклятого? – часики были заведены и всё также спешно продолжали свой бесконечный ход, - Участь предателя? Слава убийцы? Репутация революционерки? – голос спокойный, если не безразличный, - Судя по вашему наряду, вы прекрасно осведомлены о том, что мне хватило бурной молодости для того, чтобы понять – путь к успеху долог и лежит в прилежании, усердии, - цитируя слова матери, она на мгновение отводит взгляд в пол.

- Я слышала в Дессау неплохо кормят, - лукаво улыбнулась она блондину, но в душе чувствовала себя ещё более загнанной, потерянной. Если раньше она могла рвануть на своём (или краденом) железном коне хоть в Россию, то сейчас встать из-за стола, да раствориться в ночи, оставив три с полтиной на столе, было из области фантастики.

Залётная африканская птичка отвела взгляд, прикрыла глаза и задумалась. Там, в её черепной коробке, витали множества мыслей, гонимые то одними, то другими соображениями, чувствами и переживаниями. Что если она и вправду отправится на «курорт», где сможет не только отдохнуть, но и поправить здоровье, а заодно не рисковать «подарком судьбы», который ей подкинул жаркий континент?
Застанет ли её война? Обойдётся ли всё так просто? Может ли она себе позволить мысли о том, что от неё столь многое зависит?

Наконец, глаза её открылись:
- Позаботьтесь о моих родителях, - твёрдо, но с налётом беспокойства промолвила генерал-майор, - И если уж начнётся пальба, помните, кто носит маску предателя, но желает блага родине, - с этими словами она встала, отряхнула с себя несколько крошек и обратилась к настоящему бывшему «Кровососу»:
- Эй, sunshine, подбросишь до дома? С меня пиво.

Эпизод завершен