Дверь Воллену открыла сильно загорелая и худая женщина, чьи щёки слегка впали то ли от изнурительной диеты, то ли от чрезмерных упражнений (выглядела она подтянуто, если не сказать поджаро). На её чуть мокрых после душа плечах висел махровый халат, чьи края Кримхильда придерживала правой рукой. Глаза блеснули хищным рубином, на губах появилась усталая улыбка, и женщина наконец проговорила:

- Я могу вам чем-то помочь, офицер? – хрипловатый тон, которым обычно говорят те, кто сильно осип или же много курит сорвался с уст генерал-майора. Она чуть отошла в сторону, не боясь впустить человека в военной форме в свои покои.
В квартире было по-своему уютно, но пыльно – было видно, что хозяйка давно не проходилась мокрой тряпкой по полкам с фотоальбомами, книгами и дисками. Тем не менее, разбросанного мусора, одежды или же просто лежащих не на своих местах вещей (за исключением бумаги и карандашей на письменном столе, а также пачки с деликатным названием «Frau test») здесь было не найти.

Ровным рядком на подоконнике стояли кактусы разных мастей: от крошечного круглого, чьи иголки приходилось искать с лупой, коль вы по неосторожности коснётесь растения, до тех, что уже почти достали верхушки окна.

Рефлекторно поправив прядь волос, Кримхильда приняла из рук мужчины небольшой конверт, что чуть намок от прикосновения ещё влажных пальцев.

- Сам генерал дивизии «Призрак», ныне прекрасно известный как «предатель Штерн» решил позлорадствовать над моим поражением? Или же он так переживал за мою душу, что как только узнал о прибытии домой, тут же послал своего верного капитана? – её тон был ехиден, но мягок, чуть колок, но обращён к Воллену так, будто бы она жалела его, красавца-мужчину, который именно что «угодил на службу к недостойному».

Аккуратно надорвав краешек конверта, Кримхильда вынула письмо на свет божий, после чего подошла к столу. На её миловидное личико легли миниатюрные прямоугольные очки для чтения.
- Хм, - насупила она брови, пробегая глазами по тексту, - Очень интересно. И с каких это пор предатели так быстро заручаются поддержкой правительства, а после раздают приказы старшим по званию? – ни тени раздражения, лишь недоумение.

- Вы можете пока присесть и подождать, - одной рукой женщина указала на диван, второй щёлкнула выключателем на чайнике, который тут же зашипел, - Кофе, чай и сахар на верхней полке. К несчастью я не могу угостить вас чем-либо помимо напитка, - за месяц продукты испортились и к употреблению были не пригодны.

Она скрылась в спальне, где долгое время шуршала, выискивая подходящий по случаю наряд.
Наконец генерал-майор вышла, одетая в чёрный тканевый плащ, смоляную водолазку с горлом и того же тона джинсы. В ушах её сияли луна и звезда, на руке красовались миниатюрные часики.

- Вы готовы? – словно бы это она ждала Карла всё это время, вопрошала Гретчен. Немка могла бы рассказать длинную историю о том, как она потеряла свою форму в далёкой Африке, но «прихвостень Штерна» был слушателем не подходящим.

Она забралась в комфортабельный салон автомобиля, откинувшись на спинку сидения и широко зевнув. Доверия к Воллену не было, но усталость брала своё. Просмотрев ещё раз врученное письмо, да убедившись в том, что печати и подписи не были подделаны, Кримхильда прикрыла глаза буквально на мгновение.
Так показалось ей, ведь стоило Гретчен, хмурясь от света ламп, открыть их вновь, как тут же поняла – она в расположении военной части.

«Божечки, я даже в Африке себе таких вольностей не позволяла, а там уж точно мог прирезать или поиметь каждый встречный» - открыла дверь и вышла на свежий воздух, потирая глаза.

- Водишь как ангел, Карл, - костяшки позвонков хрустнули, девушка распрямилась в полный рост и попросила отвести её на встречу с «Проклятьем»? - Но мы ведь здесь не для того, чтобы тебя нахваливать. Показывай путь к своему командиру!

«И что же Конраду понадобилось от меня?» - раздумывала она, пока шла мимо весьма скромного коридора, где взгляду и зацепиться-то было не за что.
«Как там Бота, генерал-майор?» Или нет: «Ты тоже пострадала от этого чёртова африканера! Присоединяйся к моему плану по организации мести ЮАР»? – представив себе картину пускающего пену изо рта Штерна, Кримхильда прыснула, едва не рассмеявшись.

Отредактировано Kriemhild Gretchen (2014-07-09 20:41:49)

А командир шестой бронетанковой, тем не менее, расслаблялся. Сидя за письменным столом, он листал книгу "для лёгкого чтения" за авторством Э. Роммеля. В общем-то эту книгу Штерн уже читал, ещё будучи полковником на Дальнем Востоке, но совсем скоро ему предстояло, командуя всего лишь двумя пехотными дивизиями и штурмовиками "дивизии призрак", взять под контроль, быть может, самый хорошо защищённый город Евросоюза. И сделать это без единого выстрела, не проливая крови германских солдат, иначе его имя навсегда будет смешано с грязью, а к первому предательству припишут второе. Заговорщики шли по очень тонкому льду, ведь если "Валькирия" потерпит крах, то Европа утонет в крови. И кровь эта будет на руках Конрада Штерна, в первую очередь. А потому, он предпочитал действовать осторожно, потихоньку собирая вокруг себя достойных доверия офицеров, которые могли бы стать героями ЕС и Германии, или же обрести дурную славу предателей и окончить свою жизнь под залпы расстрельной команде.
-...если это военная полиция, имейте в виду, что я лично буду командовать собственным расстрелом, - не отрывая глаз от книги произнёс Штерн, - если нет, покиньте мой кабинет и доложите по уставу.
Ответа не последовало, а значит, или за ним "приехали", или же командир шестой бронетанковой имеет честь говорить с генерал-майором Гретчен, которую должен был сопроводить к нему Воллен. Спокойно дочитав страницу, он закрыл книгу и отложил её в сторону, запомнив номер страницы. Закладками Конрад не пользовался уже очень давно.
- В прочем, в задницу устав, - на губах "предателя" появилась зловещая усмешка, - ибо за то, что я собираюсь сказать сейчас, генерал-майор, меня положено расстрелять. Но всему своё время. Я сожалею, что мой приказ об отводе войск из горячих точек застал вас уже на поле боя, - без тени сарказма произнёс Штерн, который славился практически полным отсутствием чувства юмора, а значит, всё, начиная со слов о "командовании собственным расстрелом" немец говорил совершенно серьёзно.
- И тем не менее, вы всё-таки здесь. Хорошо. К слову о злых языках, которые говорят о "поражении" генерал-майора Гретчен, я позволю себе не согласиться с ними, - заговорщик поднялся из-за стола, - потому что вы избежали смерти и плена, а значит всё ещё можете послужить Германии. А это, пусть небольшая, но всё-таки победа для отечества. Но вот захотите ли...

Воллен, пройдя в комнату, только усмехнулся. Штерн он и в Африке Штерн, вечно выдает что-то такое, что потом не вырубишь топором. Юмор висельника в комплект входит, ясное дело, он, кажется, у всех  солдат и офицеров теперь если и не совсем такой, то веревкой или расстрельной стенкой отдает. Позицию капитан занял где-то справа посередине между оппонентами, как раз рабочим глазом к Гретчен на случай какой-нибдь экстремальной выходки с её стороны - смерть Хильды напомнила об осторожности даже среди хотя бы формально "своих". В разговоре он пока не торопился участвовать, разве что насчет сидения в штабе отметил:

- Как вы думаете, а что делаю в штабе я, танкист по призванию? Я там просто нужнее. - Намекнул он, - Ни один нормальный солдат не сидит там, где хочет. Он там, где надо.

И на этом он пока притормозил, давая шанс выступить Штерну, как главному во всей этой истории. В конце концов, придется им и словами повоевать еще немало, так что вперед, командир, к победе или смерти, а с вами рядышком буду двигаться, сидеть в штабе или болтаться в петле, так уж сложилось все...

Отредактировано Карл Райнер Воллен (2014-07-10 22:15:32)

Гретчен огрызнулась на Воллена, который вмиг потерял своё очарование:
- Я месяц бродила по чёртовой Африке, капитан, уж явно не потому, что была нужна там командованию, - он превратился в типичного подпевалу, что кроме презрения не мог более ничего вызвать у благочестивой Кримхильды.

Конрад Кёрз же сохранял недюжее для ситуации спокойствие, что заставляло генерал-майора быстро прикинуть что к чему:
Во-первых, это означало, что все высказанные Гретчен слова уже давным-давно приелись и стали привычны генералу, который, судя по его «искромётной шуточке», только и ждал пут и плена.
Во-вторых, она была ценна настолько, что подобные вольности командир шестой бронетанковой мог стерпеть, пусть и скрипя зубами, да теряя мерзкую ухмылочку.

Взяв в руки переданные ей папки, военная быстро листала содержимое, вчитываясь в положенные разделы, запоминая лица с фотографий, да отмечая про себя, что Штерн имеет слишком уж много разведданных для простого командира танковой дивизии.

- Мне не нравится это слово – «Предательство», - кидая папки назад на стол, молвила Крима. Совесть её совершенно не мучила – приказ есть приказ, и ответственность за него несут вышестоящие, а не она – исполнитель, - И мне не нравишься ты, - подчеркнула она очевидное.

- Такие слизняки всё делают лишь ради себя, прикрываясь благими намерениями. Германия и так не в лучшем положении, как и Союз в целом. Хочешь стать той раковой клеткой, что развалит его изнутри? Я правильно подметила? - не дожидаясь ответа, она отошла от стола немного дальше, чтобы оказаться на безопасном, как ей казалось, расстоянии, да приготовилась вынуть «Глок» из-за пазухи в случае любого резкого движения со стороны одного из присутствующих.

«Вот как знала, что нужно было вырубить звонок, да пойти отмокать в ванной».

- Раз не любите слово предательство, - совершенно спокойно ответил Штерн, - так зачем клеймите "предателем" человека, который пытается сохранить то, что осталось от германской военной машины. Если бы не моё отступление, генерал Бота получил бы командование армиями Евросоюза, нашей в том числе. И война бы продолжилась. Я же делаю всё для того, чтобы её прекратить, хотя бы на время, которое нужно Германии для того, чтобы восстановить силы и воспитать новое поколение солдат и офицеров, которые придут на замену тем, кто своё уже отвоевал.
Очередной приступ ненависти не удивил Конрада, в конце концов, он, действительно, совершил ряд дерзких поступков, из-за которых основательно подпортил свою карму. Вот только странно, что генерал-майор бундесвера Кримхильд Гретчен даже не старалась понять причины действий Штерна и всё, на что она оказалась способна - так это цитировать Боту, пусть и более вульгарно. "Предатель Штерн". "Трус Штерн". О да, где-то он это уже слышал...
- Если бы я думал о собственной карьере, - заметил немец, - то лизал бы сапоги Ганнибалу Боте, стараясь выслужиться в "объединённой армии Евросоюза", - презрительно произнёс командир шестой панцердивизии, - задайте один вопрос. О большем я не прошу. Если бы вы, генерал майор Гретчен, действительно считали меня предателем, или трусом, то стали бы со мной разговаривать? Но вы здесь и всё ещё слушаете. Быть может, потому, что понимаете - во всём, что совершил этот ублюдок есть смысл. Есть причина. Но вы не понимаете, или не хотите понять её. Итак, продолжите повторять уже сказанное Ганнибалом, или поговорим о том, что мы можем сделать для Германии и Евросоюза с теми скромными силами, что имеем в своём распоряжении?

Штерн никогда не умел разбираться в женщинах. И уже много раз это его подводило. Но на счастье командира шестой бронетанковой, его собеседница совершенно не умела разбитаться "в Штерне", а потому они были практически на равных в этом разговоре, который наконец-то зашёл о делах насущных.
- Капитан Воллен, карта, - коротко приказал генерал-майор и капитан извлёк из армейского тубуса бумажную карту.
- Надеюсь, вы не первый раз видите бумажную карту, - заметил Штерн, у которого в общем-то не было никакого желания правоцировать Кримхильду на очередную грубость, но всё-таки, в условиях современной войны большинство офицеров предпочитали интерактивные карты.
- Эта информация слишком секретна, чтобы хранить её даже в архиве данных шестой бронетанковой, - тем временем объяснил немец, - итак, взгляните, генерал-майор.
Развернув карту, командир "дивизии-призрак" положил её на стол, так чтобы Гретчен могла видеть все обозначения, которые они с Хильдой наносили долгие ночи напролёт, планируя все детали операции. Кримхильде, как опытному военному, должны были броситься в глаза позиции русских и югославов, а так же стрелки, отображающие высадку в Италии. Так же, на карту были нанесены действия заговорщиках и в рамках операции "Бивёрст", которую планировал Ирвин Мантейфель, а Штерн собирался принимать в ней активнейшее участие. В первую очередь, играя на публику, разумеется. Позиции офицеров-участников заговора расположились так, чтобы за сутки взять под контроль инфраструктуру Германии, а две дивизии генерала Гота расположились в точности так, чтобы захватить Берлин.
- Скажите, генерал-майор, - предложил Штерн, - вы желаете совершить прогулку на Альбион, или же я могу рассчитывать на вас здесь, в Германии?

- Надеюсь, не от "предателя" Штерна, - заметил немец, который в общем-то сам скучал по домашнему уюту своего тихого и далёкого от войны поместья в предгорьях Альп. Вот только, вернётся ли он домой когда-нибудь... Этого не знал даже сам Господь Бог, в существовании которого командир шестой дивизии порой начинал всерьёз сомневаться.
- Мой план направлен на избежание гражданской войны, - объяснил он, - и войны между государствами Европейского Союза. Она неминуемо последует, если Совет Пятидесяти по определённым причинам перестанет существовать. Шнайзель рассчитывает, что я утоплю Европу в крови, - немец обвёл указкой линию укреплений Атлантического Вала, - после чего приподнесу ему на тарелочке. Но нашего британского друга ждёт небольшой сюрприз в виде трёхсот миллиметровых орудий и шестиста тысяч вооружённых до зубов германских солдат, которые будут сражаться до последнего живого бойца. Таким образом, генерал-майор, - вздохнул Штерн, которого уже основательно подзадолбало то, что Гретчен, женщина в общем-то неглупая всё ещё считает его опасным психопатом, решившим уничтожить то, что осталось от ЕС, а заодно и сдать Германию британцам, сдать без боя.
"Я - командир "дивизии призрак" Конрад мать его Штерн. За кого она меня вообще принимает..."
- Всё, чего я добиваюсь - это сильный Евросоюз. И вы не поверите, я до последнего надеялся, что генерал Бота откажется от своей безумной идеи продолжать войну силами "объединённой армии". Я эту войну остановлю. И сделаем мы это, вынудив Шнайзеля подписать мир после того, как германская армия дочитает отходную молитву британцам на Альбионе. Можете считать меня фанатиком, генерал-майор, но не предателем, в конце концов, Германию я не предавал, а на остальное мне наплевать.

Отредактировано Konrad Curse (2014-07-11 21:50:50)